Сага об орке. Некомандный игрок

Я подтолкнул Бьярни к предпоследнему отверстию в борту, сам встал за ним.

– Парни, не стойте столбом, – зашипел сзади Синдри, – берите рундуки, сидеть на рундуках надо. Мне отец рассказывал.

Окей! Положил весло, сходил за ящичком, установил рядом с дыркой для весла, плюхнулся. Бьярни повторил.

Фритьеф, наблюдавший за нами с подозрительным прищуром удовлетворенно кивнул, повернулся к остальным.

– Все дренги видели, что надо делать? … Залезайте.

– Так парни, – Фритьеф подошел к нашей троице, – расселись вы правильно, но сейчас не полная команда. Так что смещайтесь к центру.

Наконец на корабль ступила нога форинга, Сигмунд соизволил взойти на борт. Чё, я не понял? Команды «капитан на борту» не будет? Типа все вскочили, принялись есть глазами начальство? Не… Ну ладно, переживу.

Бо́лли и Моди смотали со столбиков пирса канаты, крепившие наш «Морской ворон», перепрыгнули на борт, и шестами вытолкали корабль за пределы пирсов.

– Удачи, Сигмунд! Удачи, ребята!

С берега нам махали Крок с тремя помощниками. Удачи нам, мысленно согласился я.

– Весла! – раздался противный, каркающий голос.

Я непроизвольно уставился на говорящего. Им оказался тот самый старикан с большим сизым носом. Высохший, как саксаул, да еще и одетый во все черное, только седые волосы и косматые седые брови выделялись контрастом на этом фоне. Он стоял на корме, вцепившись одной рукой в палку, отходящую от руля, подвешенного за правым бортом.

Никто не отреагировал. Корабль по инерции неторопливо отдалялся от пирсов, от ангара на берегу. Оставшиеся корабельщики начали суетиться вокруг приготовленного к ремонту кнорра. Было бы интересно посмотреть, как они его будут затаскивать в ангар. Наверно какими-нибудь лебедками?

– Весла!!! – надрываясь проорал старик.

За спиной, со стороны носа послышался звук ударов дерева по дереву. Снор, сидящий перед Бьярни тоже взял свое весло, и вставил в дырку в борту.

Хм, ну ладно. Весла, так весла. Поднял свое. Длиннющая, метров пять с лишним жердина с лопастью на конце. И как тут? У дырки, что была прорезана в борту, как раз на высоте моего колена оказался сделан паз. Ага, наверно, чтоб лопасть проходила. Прикольно придумано! Вставил весло. Ладно, уговорили, не дырка – весельный порт, буду правильно называть.

По плечу похлопал Синдри, я обернулся. Ага, понятно: и он и Снор сидели не вплотную к борту, как я, а на некотором отдалении. Переместился, чтоб оказаться с ними на одной линии, передал Бьярни.

Пока и остальные дренги, косясь на хольдов, да на тех кого отцы подготовили к первому выходу высовывали весла, усаживались для гребли, Фритьеф представил нам носатого.

– Слушайте все! Это – Кнуд Хольмсон. Он наш кормчий. На воде слушаться его: как грести, когда парус ставить всё будет говорить он. Понятно?

По кораблю прокатился нестройный гул подтверждений.

– Давай Кнуд, командуй!

– Весла в воду! – прокаркал Кнуд.

Снор, за которым я наблюдал через плечо Бьярни, наклонился вперед, а его весло пошло назад, заносясь для гребка. Я постарался тут же повторить это движение, а вот Бьярни зазевался. За бортом раздался треск сталкивающихся лопастей.

– Весла в воду! – заорал, надсаживаясь кормчий, отчего его носяра посинел еще сильнее.

– Стоп, стоп, стоп! – подключился Фритьеф.

Он вышел к Кнуду, встал рядом.

– Так, сейчас слушать меня! – выждал паузу, – Чтоб грести одновременно, каждому смотреть на спину впередисидящего. Он наклонился – ты наклонился. Он опустил весло в воду – ты опустил весло в воду. Он откинулся и сделал гребок – ты тоже. Ясно? Поломаете весла, вычту из доли!

– Ты, – он обернулся к Торольву, сидящему крайним в другом ряду. – Смотришь на Снора, и повторяешь его действия в точности! Ты должен грести одновременно с ним!

Странное решение, подумал я, а не проще вместо Торольва посадить кого-то из опытных хольдов? Ведь они со Снором, как его? Загребные кажется. По ним все равняются. Конечно, идея что как стоим в строю, так сидим за веслами прикольная, но может стоило отступить? Ладно, наверно Фритьеф знает, что делает. Лишь бы не угробили нас, с вашими правилами и традициями.

– Давай Кнуд! – опять махнул рукой Фритьеф, и остался стоять с ним рядом.

– Весла на воду! – снова прогорланил кормчий. – И-раз!

На этот раз нам даже удалось сделать гребок, и корабль, получивший ощутимый толчок вперед заскользил по водной глади.

– И-раз! – каркнул Кнуд.

Новый гребок подтолкнул не успевший остановиться «Ворон» еще.

– И-раз!

Корабль шел все быстрее! Но все равно, время от времени слышался стук сталкивающихся весел. А еще, оказалось не просто выдерживать угол, под которым надо опускать весло. Я пару раз гребанул излишне глубоко, а на третий, стараясь чтоб весло, так же как у Снора, зацепило поверхность лишь лопастью, поаккуратничал, погрузил не слишком сильно, отчего при гребке весло лишь чиркнуло воду, и довольно сильно шарахнуло по веслу Бьярни.

– Асгейр! Сухопутный тролль! Аккуратнее!

Да, Фритьеф, да, я пытаюсь! Сейчас я во всю жалел, что так и не вытащил ту лодку, и не потренировался в гребле. Ведь был у меня минимум месяц, когда днем воздух уже прогревался выше ноля, и борта не порвало бы тут же смерзающимся льдом. А к ночи успел бы обсушить. Наверно… Короче, что сейчас жалеть? Весь мой опыт гребли, это катание в парках на легких лодочках, где у весел есть уключины, и сами они куда легче, да и не приходится следить за соседями, стараясь не выбиться из общего ритма.

Наконец тянущиеся по обеим сторонам такие близкие берега закончились, мы вышли из бухты на простор фьорда. Тут же появился легкий ветерок, корабль закачало на несильном волнении. Полетели первые брызги, поднимаемые веслами. Я, с удивлением уставился на борт корабля – да он «дышит»! Брус, проходящий по самому верху бортовой доски, ходил туда-сюда на несколько сантиметров. Это же борта расширяются и сжимаются по мере прохождения волны! Вот, значит, как работает эта орочья конструкция – привязывание корпуса к шпангоутам веревками!

Но тут же другая мысль холодной волной пробежала вдоль позвоночника – а доски от этого не разойдутся? Корабль течь не даст? Непроизвольно глянул в сторону берега. Фух, если что – отсюда доплыву. А вот другим не позавидуешь! И что они до сих пор спасжилеты не придумали? Но потом вспомнил виденные, еще зимой, вдали, океанские волны… Меня передернуло: ну да, если на таких волнах корабль потонет, да вдали от берега, там наверно и жилет не поможет.

– Гребите, овцепасы! Навались! И-раз!

Какой же он занудный!

Мимо меня к Фритьефу прошествовал Сигмунд. При этом он постоянно хватался за так удачно лежащие шпирты и за рей.

– Ну что, в Борг? – спросил он ветерана.

– Да ты что?! – брови Фритьефа взлетели домиком, – ты посмотри на них. Они же весло первый раз в жизни видят! Им тренироваться и тренироваться еще, прежде чем сможем в море выйти.

Сигмунд вздохнул, и отправился обратно на нос.

Гоняли нас Кнуд с Фритьефом по фьорду еще долго. Я полностью промок, от летящих брызг, а если бы не гребля, замерз на ветру, наверно, насмерть. Все, у кого были плащи уже в них закутались, а я в сотый раз пожалел, что не вернулся тогда за плащом. В конце концов, дорога до Дубовой бухты была одна, точно не сбился бы с пути, зато сейчас не стучал бы зубами, когда мы временами прерывали греблю.

Ладони горели, и в какой-то момент я увидел, что ручка весла, где я за него хватался, окрасилась кровью. Ну вот и кровавые мозоли подъехали!

Заметивший это Фритьеф посоветовал.

– Смочи морской водой, легче будет!

Выбрав момент, перегнулся через борт. До воды было около метра, но вдоль борта постоянно прокатывались волны.

А-а-а-!!! Ладонь ожгло!

– Ничего-ничего, – ухмыльнулся садюга-Фритьеф, – морская вода хорошо раны прижигает.

Мышцы горели, поясницу ломило. Хорошо еще, что порта для весел находились на таком расстоянии друг от друга, что сидя на своем рундучке я упирался стопами в рундук Бьярни. Хоть какой-то упор, позволяющий подключать ноги.

И, все равно, сколько бы я не тренировался до этого во всяких «гребцовских» упражнениях, если бы не периодические отдыхи, я бы уже выбился из сил. Сколько мы гребли? Час? Два? Вечность? Счет времени я потерял.

– Довольно, Фритьеф, уже темнеет. Ты же не будешь гонять парней всю ночь?

Сигмунд! Как же я тебе рад! Дай я тебя расцелую! Еще бы немного, и я просто рухнул бы с рундука и сдох.

– Когда орка пугала ночь? – проворчал упоротый ветеран, но в итоге скомандовал. – Давай, Кнуд, к берегу.

Свободных мест у пирсов не оказалось.

– Вот и отлично! – Фритьеф обрадованно потирал ладони, – Когда это мы высаживались как торговцы? Давай вон туда.

Вскоре корабль ткнулся носом в песчаный пляж.

– Убрали весла! – прокаркал Кнуд.

Я вытащил свою ныне неподъемную дубину, уложил вдоль борта. Обернулся. Корабль вылез носом на песчаный пляж, как раз недалеко от того места, где наши «старшие» устраивали отбор в команду.

– Так, сейчас вы освоите еще одну науку. Высадка с корабля на берег. – Ветеран прохаживался меж рядами. – Слушайте и запоминайте. Спрыгивать только с носа, под кормой может оказаться глубоко. Правый ряд спрыгивает вправо, левый – влево. И сразу занимайте свое место в строю! Не важно куда высаживаетесь: вражий берег, дружеский, или даже как сейчас – родной. Спрыгнул с корабля, и в строй!

Я встал. Ого! Меня тут же повело! Так вроде бы корабль не качает? Пришлось даже по примеру Сигмунда схватиться за рей.

Фритьеф первый, показывая пример перелетел через борт, лишь слегка коснувшись рукой верхнего бруса, исчез из виду. Сигмунд, с важным видом продолжал стоять под носовым штевнем.

Мне почему-то вспомнился давний Голливудский фильм, про Вьетнам, где солдаты высаживались с вертолетов. Запамятовал название4. Там, герой Мела Гибсона, командир этих парней сказал что-то типа: «Я первый сойду на землю, и, если будем драпать – последний поднимусь на борт». Чего, кстати и сделал, по крайней мере в кино. Сигмунд этого кино, понятно, не смотрел.

Кстати, наконец я сообразил, почему сижу по левому борту. Корабль-то к берегу будет подходить носом, а не как мы грузились – кормой. Сейчас все получалось логично!

Парни по очереди спрыгивали с двух сторон от высокого носа, где статуей возвышался брательник, очередь продвигалась. Опять же, дошло, почему лучших бойцов Фритьеф посадил на нос – они первыми выходили на берег, и первыми, если что, должны были вступать в бой.

Вот и Синдри, мелькнув в воздухе распахнувшимся плащом улетел вниз. Черт, вправо было бы прыгать сподручнее.

Оперся правой рукой о борт, толчок, короткий полет… Плотный песок ощутимо толкнул в стопы, высота борта на носу оказалась по плечо. Меня повело, оперся о борт, и тут же отскочил, освобождая место следующему… Сзади раздался шум, будто уронили мешок с мукой! Меня обдало брызгами. Взрыв хохота прокатился по берегу.

Обернувшись, я увидел растянувшегося в прибое Бьярни, парень грохнулся плашмя!

– Что за беременная корова? – взревел Фритьеф. – Асгейр, а ты чего встал?!

Не отвечая, протянул руку Бьярни, рывком вздернул его на ноги, и мы шустренько пристроились рядом с Синдри. Мгновеньем спустя левее встал Снор. Все.

А нет, не все. Левее Снора пристроился Кнуд.

Наконец к Фритьефу присоединился Сигмунд, встал чуть сзади, с независимым видом, и картинно сложил руки на груди.

– Хорошо парни, – Фритьеф, засунул большие пальцы за пояс, начал раскачиваться с пятки на мысок, – более-менее стало получаться. В море, с такими успехами, вам еще рано, но спасибо что хоть корабль довели до Борга и не перевернули. Завтра, с утра жду всех здесь. Со всеми вещами! Это, – кивнул он на корабль, – теперь ваш дом. Все хранить на корабле! А сейчас можете расходиться.

Из меня как будто выдернули стержень… Ой, мама! А что, на берегу тоже качка бывает?

Первым делом снял тунику и рубаху и как следует отжал. «Надо поскорей к огню» мелькнула мысль. Когда натягивал по-прежнему влажную одежду на покрывшееся крупными мурашками тело, хлопок по плечу чуть не опрокинул на песок.

– Ну что? Герой! – презрительный, хоть и не громкий голос близнюка. Второй рядом. За ним Рерик, морда – как будто скунса увидел.

Я развернулся.

– Чё сказал?

– Сказал, что ты наврал нам, герой, – «герой» он чуть-ли не выплюнул, – спросили мы твоего брата.

– И?

– Что «и»? Приписываешь ты себе чужие подвиги, вот что!

Что?!! Я выхватил взглядом удаляющуюся спину Сигмунда. Ах ты сука!!! Вокруг нас стали собираться остальные.

– И что же он вам сказал? – стараясь сдерживаться, спросил сквозь зубы. – Может, что меня там не было?

– Зачем же? – пожал плечами близнюк. Да когда же я вас различать то начну! – Ты ходил. Но с троллями, не бился!

– Как?!!

– Тебя взяли проводником! Всего лишь, проводником! А ты всем заливаешь, как с троллями сражался!

И он сплюнул на песок мне под ноги.

– Ах ты! … – я замахнулся.

Но меня схватили за плечи, оттянули. Синдри! А близнецы даже глазом не повели, синхронно развернулись, и пошли в сторону Борга. Рерик и остальные присоединились. Только Бо́лли задержался на миг. Окинул меня с ног до головы, наградил усмешкой и тоже зашагал вслед всей банде.

В ушах набатом отдавался пульс, сердце, казалось сейчас выпрыгнет из груди, дыхания не хватало. Ах ты ж падла! У-у-у, Сигмунд!!! Герой, блин, битвы с троллями! Да я всем ща расскажу, что ты и в первый раз провалялся оглушенный, и потом улетел как пробка. Да ты хоть раз копьем ткнул в той битве?!

– Асгейр…

Я рывком оглянулся. Синдри. И Бьярни. Скривился: ну вот, теперь и эти.

– Но ты ведь был проводником? – как ни в чем не бывало спросил Синдри. – Ты ведь вел отряд в земли троллей?

Я молча кивнул, горло сжал спазм. Казалось, если сейчас попробую что-то сказать, то разревусь как девочка, у которой только что отобрали куклу.

– Так это же круто, Асгейр. Эти … козлы, просто тебе завидуют, вот и все. Никто из них даже рядом не стоял со Стьюрном. А ты вел его отряд!

– Спасибо, – кое как выдавил я.

– Пошли с нами, – мотнул головой Синдри, – я тебя с семьей познакомлю.

Точно! Сообразил я, он же говорил, что местный. Да… Сейчас мне точно лучше Сигмунда не видеть, а то наговорю чего лишнего. И прощай план! После такого, меня, боюсь не один форинг не возьмет. Устало выдохнул:

– Пошли.

Глава 7 Новые лица

Дом Синдри выходил на улицу фасадом, и имел единственный вход. Он действительно оказался рядом с лавкой Азога, её даже видно было, с крыльца.

– Уже закрыто, – вздохнул Синдри, толкнув дверь с висящей над ней жестяной рыбой, – придется через переулок.

Пошли. Дорогу я, честно говоря, не запоминал, желание было только дойти до какого-нибудь места, где можно сесть, а лучше лечь, и закрыть глаза.

Похоже нам пришлось обойти несколько домов, сойти с мощеной улицы, протиснуться сквозь узкую кишку меж двух заборов, и выйти на неосвещенный переулок. Здесь не было настила, и под ногами явственно зачавкала грязь.

Наконец Синдри толкнул калитку, мы прошли мимо строения, судя по запаху – хлева, и оказались на внутреннем дворике. Далее последовал подъем по неширокой, крутой лестнице на второй этаж. Скрипнула дверь, сначала в лицо пахнуло теплом, а потом меня окутало ароматами сгоревших в очаге поленьев, еды, сена – всего того, чем пахнет ставший почти родным крестьянский орочий дом. Вот только к ним примешивался сильный запах рыбы и смолы.

– Ого! А вот и наши походники! – раздался чуть дребезжащий мужской голос. – Астрид, встречай мужа!

Из глубины комнаты показалась невысокая, но широкая в бедрах и крепкая орчанка, в косынке и традиционном хангерке на оловянных фибулах, молча приняла скинутый мужем плащ, протянув руку взяла плащ Бьярни.

– А где твой? – на меня, снизу в верх взглянули два серых глаза с длинными ресницами. Лицо – почти детское.

– На постоялом дворе остался, – развел я руками, – с утра не взял, вот и пришлось без него обходиться.

– Ну проходите скорее к огню! – поторапливал все тот же голос. – Синдри, не держи гостей на пороге!

Астрид отошла в сторону, и мне открылся внутренний вид дома. В принципе – тот же крестьянский длинный дом, без окон и с торцевым входом, разве что нет выгородки под скот, да «гостиная» сильно короче. В дальней части дома всё те же отделенные плетеными перегородками «хозяйские» комнаты.

– Здравствуйте, – представился с легким наклоном головы, – я Асгейр Брансон.

За столом, стоящим слева от небольшого очага, сидели два мужика. С торца, судя по всему – хозяин дома: среднего роста, худощавый, с резкими чертами лица немолодой орк. По правую руку, еще один, чем-то похожий на него, разве что ростом выше и моложе. И два мальчугана: один лет двенадцати, второй совсем маленький, лет пяти-шести.

– Я Орм Аккенсон, – кивнул старший мужик, – а это мой сын, Вемунд Ормсон, и его сыновья. Садитесь к столу, выпейте меда горячего, сейчас женщины соберут поесть. Дети, – обратился он к мальчикам, – уступите гостям место.

Пацаны тут же подорвались, ушли в правую часть дома, где обычно у орков было место для сна.

– О, да я вижу вы все мокрые? Астрид, дай ребятам сухие рубашки и штаны, а эти надо постирать.

Наконец, переодевшись мы устроились на лавке. Кстати, стол на этом закончился, дом и вправду был небольшой.

И вот, когда горячая каша с рыбой уютно устроилась у меня в желудке, а ладони стала согревать большая кружка хмельного меда, хозяин приступил к расспросам.

– Судя по тому, что все мокрые, а дождя на улице нет, корабль вы забрали, – проявил детективные способности Орм. – Ну как вам ваш морской конь?

– Отец, он прекрасен! – за всех нас ответил Синдри. – Ты бы видел его на ходу! У нас большинство дренгов весло впервые в жизни увидели, и то мы смогли хорошенько разогнаться! А представь, когда все научаться грести слажено! Да мы будем не медленнее чем корабли ярла!

– Рискует ваш форинг, – задумчиво покачал головой отец Синдри, – слишком много новичков набрал в команду.

Напоминание о Сигмунде всколыхнуло обиду и придало мыслям определенный ход. Какого черта он так поступил? На что рассчитывал когда принижал мою роль? То, что я участвовал в битве, видело достаточно народа. Есть Гунар с Коллем, есть Грегер, есть Ингвар, есть умудрившийся выжить и оклематься Асбьёрн. Есть, в конце концов, Хельми, который хоть и ушел уже в море, но ведь рано или поздно мы пересечемся!

Я на миг утонул в мечтаниях: вот мы, всей толпой вернулись из похода, заваливаемся в трактир при постоялом дворе, а там Хельми со своей командой. Тоже отмечают возвращение. Я знакомлю пацанов с Хельми, представляю его как еще одного героя из Стьюрнова похода, а потом, как бы между прочим, спрашиваю: «Кстати, Хельми, не напомнишь, кто завалил последнюю троллиху?» И Хельми, громко так, чтоб все слышали: «Ты что, Асгейр, забыл? Ведь это твоя стрела ее сразила!» И всё. Сначала тишина, вылупленные глаза и отвалившиеся челюсти. И Сигмунд, резко бледнеющий, и выбегающий из трактира вон. Да! А еще лучше, не в трактире, а на приеме у ярла…

– Асгейр! Ты уснул что ли, Асгейр? – достучался до меня голос Синдри. – Расскажи, как ты стал проводником у Стьюрна?

Я даже вздрогнул. Только что перед глазами была совсем другая картина, а сейчас сижу, чуть ли не уткнувшись носом в доски стола.

– Что?

– Как тебе повезло стать проводником Стьюрна?

За столом напротив нас уже сидела Рунгерд, жена старшего сына, она нам накрывала поесть. И юная жена Синдри. На руках Астрид держала весьма крупного ребенка и безо всякого стеснения достав одну грудь из глубокого выреза рубахи кормила его. Я загляделся.

– Сын! – с гордостью заметил Синдри, который истолковал мой взгляд по-своему.

Я с усилием повернулся к нему.

– Почему именно я стал проводником? – тряхнув головой, отогнал наваждение. – Хорошо, расскажу.

И я, не вдаваясь в излишние подробности, поведал, что сначала Гретта потащила меня к вёльве, на обратном пути на нас напали волки, мы сбились с дороги, переночевали в сугробе, а на утро я увидел троллей. Вот поэтому Стьюрн и попросил отвести меня туда, где я их видел. А после выхода на след, за дело взялись опытные охотники, которые вели дальше.

– Вот, собственно, и все, – пожал я плечами.

Говорить про бой не стал. Ну его! Еще и эти сочтут за лжеца.

– Ух ты! – протянул Синдри, – Вот так живешь себе живешь, и ничего с тобой не происходит. А кто-то умудряется буквально за одну зиму, и с волками сразиться, и троллей увидеть, и потом целый отряд вести в их земли… Как же я тебе завидую, Асгейр!

Хм… Мелькнула невеселая мысль: рассказать, что ль, по нока, про Ларса со Свейном, про найденную под водой лодку? … Не, про лодку не буду… И про Ларса с ноком – не буду. Слишком сказочно получается, чего доброго и Синдри засомневается.

– Кстати, мы не ходили в земли троллей, – усмехнулся я. – Тролли живут за Огненными горами, а до туда зимой дойти … – я скривился и покачал головой. – Эта троица сама пришла к нам, обосновалась неподалеку и нахаживала на пастбища.

– Теперь понятно, – обронил Орм, – а я все думал, что за нелегкая потянула Стьюрна за горы?

Синдри завертел головой меж нами, переводя непонимающий взгляд с меня на отца и обратно.

– Ну подумай, сын, – Орм усмехнулся, – от Угра до Огненных гор дней пять пути, а тролли, насколько я знаю, живут еще дальше. Чего ради так далеко забираться?

– Отомстить! Тролли убили друга Стьюрна в его собственном доме со всей семьей!

– Да не были они друзьями, – удивленно выдал я, – я помню, что Стьюрн даже не знал имени одальбонда, на усадьбу которого напали.

– Но ведь в «Саге» сказано, что Вегард был другом Стьюрна! Вегард чем-то очень досадил троллям, – стал торопливо пересказывать Синдри, – вот поэтому они дождались, когда на праздновании Йоля все перепьются, и напали на беспомощных!

– Старый Вегард просто жил на отшибе, – со вздохом сказал я, – вот к нему первому и наведались, когда стада с пастбищ по домам увели. Троллям, как и нам надо что-то есть.

– И зачем, по-твоему, Стьюрн пошел мстить троллям? – в голосе Синдри слышался вызов.

– Повторяю, Синдри, тролли воровали скот, убивали пастухов. Когда стада увели с пастбищ, им ничего не оставалось, как напасть на усадьбу. Голод не тетка, – вспомнил я выражение своего мира, – если бы их не остановили, рано или поздно они убили всех, дом за домом.

– Так почему бы тогда троллям, просто не забрать скот?!

– Потому что в наших домах скот держат в доме. Так теплее, – раздался голос Бьярни.

Я чуть не вздрогнул. Бьярни! Даже забыл, что он тоже здесь. Кстати, в Борге, насколько я заметил, скотину в доме не держали. А значит, Синдри мог этого не знать.

Эх, мне все больше и больше хотелось послушать эту «Сагу о походе на троллей»! Чувствую местные ньюсмейкеры из нее то еще эпическое произведение забацали.

Утром, когда Астрид раздала нам нашу просохшую одежду, Бьярни вытащил из своего мешка иголку с ниткой, и принялся зашивать свою старую, латаную-перелатанную тунику.

– Бьярни, давай я заштопаю! – протянула руку жена Синдри.

– Да мне не сложно, – проворчал увалень, – меня матушка с детства учила с иглой управляться.

Я почувствовал укол совести.

– Слушай, Бьярни, не подумай, чего… Короче, ведь это я тебе порвал одежку? Тогда, на корабле. У меня еще осталось немного монет, давай подберем тебе замену? – предложил я. – А то твоя того гляди развалиться, да и парни косятся как на нищего.

– Пусть косятся, – проворчал парняга, – это их дело. А меня моя одежка устраивает, пусть старая, зато греет.

– Бьярни, – с сомнением заметил Синдри, – в море еще холоднее, чем было вчера.

– Ну и что? Мы же на юг идем, а там говорят тепло.

– Послушай друзей, Бьярни, – подключился Орм. Они с Вемундом уже собирались на промысел, – вы вчера по фьорду ходили, там нет такого ветра. Выйдете в открытое море, задубеешь.

Парень замялся, и я, расплывшись в улыбке «добил»:

– Значит решено! Сейчас идем, и покупаем тебе нормальную одежду.

***

На берегу, помимо близнецов, Фре́ира, Торстейна и Берси нас ждали новые лица.

– Это Ро́лло, Ске́гги и Хальфдан, – представил нам новичков Фритьеф, – вчера вечером нас разыскали, и Сигмунд их принял. Давайте сони, помогите-ка парням грузиться. Пока вы дрыхли, они уже пол корабля провизией забили.

Ну чё за наезды? Мы делом были заняты – прибарахляли товарища. Синдри тоже подкинул денег, да еще как местный смог сторговаться с хозяином, так что Бьярни обзавелся парой новых туник, тремя рубахами, штанами. А еще мы смогли выторговать ему хоть и не новый, но вполне годный плащ из козлиной шкуры. Как заявил шустрик – в океане только он гарантировал что его владелец не даст дуба от холода.