Стеклянная республика

А глаза…

Они широко выпучились от натуги, а, может, и от страха. Мужчина тянул себя по воде паническими неумелыми гребками. Когда же взгляд пловца упал на Кару, его лицо вытянулось от удивления.

Позади него на набережной фигуры в форме перестали метаться. Рации протрещали, пролаяв команду, и двое полицейских подняли к плечу винтовки.

Пловец протянул к Каре руку. Пальцы его походили на белые веточки, ногти посинели от холода.

– Помоги… – вода плеснула мужчине в рот, и он подавился словом.

Выстрел взрезал воздух.

Пловец резко зашипел. Из его плеча вырвались красные брызги. Кара почувствовала теплую дымку на лице. Пловец дергался и бился, крича и глотая воду. Кара инстинктивно толкнула себя к нему и попыталась подхватить снизу, однако бьющиеся ноги мужчины тут же переплелись с ее ногами. Он оказался слишком тяжелым. Ледяная вода Темзы сомкнулась над девушкой, и она глотнула ее, отдающую металлическим привкусом крови. Потом, борясь и пинаясь, высвободила ноги, сражаясь за воздух всего в дюйме от лица мужчины. Даже с заложенными ушами, вырвавшись на поверхность, девушка услышала рычание лодочного мотора. Она по-прежнему не могла дышать: мокрая ткань забила рот – Кара всплыла прямо под плавающим по поверхности платком, накрывшим ее лицо, словно саван. Охваченная паникой, она попыталась высвободить руки из хватки пловца.

Но теперь мотор ревел громко, близко, и, когда он затих, сильные руки подхватили ее под мышки. Кара обмякла, и ее вытащили. Все еще ослепленная платком, она упала в лодку. Мотор поперхнулся и снова взревел. Через пару мгновений лодка на что-то наткнулась, а еще через одно Карино тело швырнули на сушу.

– На колени.

Голос звучал глухо и искаженно. Впрочем, приказ оказался излишним из-за толчка, и без того бросившего Кару коленями на влажные плиты. Справа кто-то – очевидно, пловец, – мучительно стонал. Послышалось мясистое «хрясь!» и стоны оборвались, сменившись резкими отрывистыми вдохами. Острый запах мочи ударил Каре в нос. Она по-прежнему ничего не видела: мокрый платок облепил верхнюю половину лица, словно осьминог. Кара попыталась поднять руки, чтобы сдвинуть его, но они оказались прижаты к спине. Щелкнул замок, и что-то пластиковое врезалось в запястья, стягивая их. По каменным плиткам проскребли ботинки. Холодный металлический кружок прижался к Кариной шее, и она замерла. Раздался щелчок – в точности как звук взводимого пистолета в кино, только ближе и ужасающе персонально.

– Безликая мразь, – загудел в ушах странно электронный голос. – Я могу казнить тебя прямо сейчас, смекаешь? Хочу, чтобы ты была в курсе. Чтобы ты была в курсе, мразь! Я могу снести твою полуотраженную гадскую башку с плеч, и никто и слова не скажет.

Челюсти Кары свело от страха, но она постаралась их расслабить.

– Я… я н-н-не…

– Заткнись. – Ствол сильнее вжался в шею, и девушка закусила губу. – Я не хочу выслушивать, как ты все отрицаешь. Тебя поймали с поличным. Даже если бы ты не скрывала свой эндаумент, очевидно, что ты – одна из них.

«Скрываю что? Одна из кого?» Но ужасающе холодное давление на шею удержало ее от того, чтобы высказаться вслух. Девушка почувствовала, как человек, стоящий у нее за спиной, наклонился к ней.

– Я чертовски любил эту девчонку. Мои чертовы дети любили эту девчонку. Твои люди больные…

– Меннетт, – прервал его другой голос, – неприятель обезврежен?

– Да, капитан, – бойко ответил человек за Карой.

– Тогда, как думаешь, могли бы мы продолжить аресты на неделе? – Голос капитана так же металлически гудел, но казался сухим и почти скучающим. – Я предпочел бы встретить погодосмен под крышей.

Кара почувствовала, что похититель за ее спиной выпрямился.

– Полуотраженная! – сухо обратился он к ней. – Я арестовываю тебя за принадлежность к террористической организации и заговор с целью совершения антиэстетических актов и похищения зеркалократки. – Он помолчал. – И не абы кого из Зеркальной знати, – добавил он голосом, сочащимся отвращением, ткнув девушку сапогом, словно она была чем-то мерзким, – а леди, черт побери, Парвы Хан.

Кара непроизвольно дернулась от удивления, и оба мужчины заорали:

– НИ С МЕСТА! НИ С ЧЕРТОВА МЕСТА!

Что-то тонкое, но твердое хлестануло ее по щеке. На долю секунды мир побелел, и девушка завалилась набок. Она проглотила выбитый зуб, и рот наполнил вкус крови. Девушка была ошарашена, голова пульсировала, и Каре захотелось встряхнуть ею.

– Пофалуйста… – попробовав заговорить, она поняла, что прикусила язык, когда ее ударили. – Пофалуйста, фнимите мой плафок…

– Заткнись! – прорычал Меннетт.

– Плафок, – промямлила Кара. – Пофалуйста, профто пофмотрите на мое лифо…

– Вперед, сержант, – судя по голосу, капитана позабавила ее просьба. – Я не предлагаю брать в привычку исполнение приказов террористов, но, в конце концов, таков закон…

– Дернешься, и я разнесу твою башку, – снова предупредил Меннетт, возможно, на случай, если Кара забыла его слова за последние восемь секунд. Пальцы поймали прилипшую ткань, сдвигая ее с лица.

Кара не видела практически ничего, кроме черных ботинок, но почувствовала, как изменилась атмосфера.

Повисло долгое молчание.

– Пресвятая Матерь Зеркал, – прошептал Меннетт.

Кара повернула голову, чтобы посмотреть на него. Все пятеро были в бронежилетах, выглядевших гораздо тяжелее тех, что носили полицейские, разгонявшие беспорядки дома, – почти как у средневековых рыцарей, только из черного кевлара и углепластика, а не стали. Забрала на шлемах были сделаны из матового стекла. Даже под обезличивающим снаряжением поза Меннетта выдавала ужасное замешательство, как если бы он отпустил расистскую шуточку, а потом обнаружил, что за спиной стоит Майк Тайсон. Его голова повернулась к стволу пистолета, словно он винил оружие за то, что ударил им девушку по челюсти.

Нарочито медленно Кара нащупала языком выбитый зуб и сплюнула его на землю. Меннетт дернулся, когда слюна пополам с кровью брызнула на камни.

– Сержант, – голос командира казался натянутым, словно струна арфы. – Как думаете, вы можете срезать с графини наручники? И помочь ей подняться?

– Конечно, конечно, – выпалил Меннетт. – Мне так жаль, миледи… Я не… я не хотел… вы просто закрыли лицо… Я не увидел ваш эндаумент. Подумал, вы – повстанец… – Он осторожно поднял Кару на ноги, секунду повозился с ее запястьями, и путы спали.

Все черно-бронированные фигуры выстроились перед нею. Она не могла сказать наверняка из-за шлемов, но чувствовала, что они пялились во все глаза.

На плече одного из них красовались серебристые шевроны. Он встряхнулся и вытащил из-за пояса рацию.

– Докладывает Корбин. Мы обнаружили леди Хан. Повторяю: обнаружили леди Хан. Подозреваемый вывел нас прямо на нее. Она не пострадала, но находилась в реке и получила… э-э… незначительные повреждения. Мы доставим ее в Сент-Янус для медицинского освидетельствования. Прием.

Кара отчетливо услышала, как рация проскрежетала в ответ: «Отставить, капитан. Доставьте графиню во дворец для немедленного допроса».

Капитан явно удивился противоречию, но сказал лишь:

– Понял. Доставить во дворец. Конец связи.

Кара потерла запястья, возвращая им чувствительность. В голове бешено метались мысли.

Парни с пушками явно приняли ее за зеркальную сестру, и коль скоро это представлялось единственной причиной, почему они больше ими в нее не тыкали, девушка не спешила их разубеждать. Но леди Хан? Графиня? Дворец? Кем Парва была здесь?

Кара подняла взгляд. Здания, сгрудившиеся на набережной, походили на кривозеркальные отражения домов, которые она помнила. Она узнала лошадей в стиле ар-деко возвышающегося над нею здания «Юниливер» и старую электростанцию на противоположном берегу, приютившую галерею Тейт, только здесь они казались выше, и их силуэты рябили, уходя в небо, знакомые очертания сгорбились от странных наростов из кирпича и камня.

«Они выглядят так, как отражения в реке до́ма, – удивилась Кара. – Вот, что они на самом деле такое».

Рубящий звук притянул ее взгляд обратно на тротуар.

Оборванный пловец лежал на спине, глаз выкатились, когда он кашлял, изо рта вылетали капельки окрашенной кровью слюны. На плечо ему шлепнули медицинский тампон, прихваченный полуоторванным пластырем, но на левой щеке расцвел внушительный синяк. Его ударили пистолетом еще сильнее, чем Кару, и она вздрогнула, как жутко это выглядело. Голова мужчины свесилась набок, показывая еще один синяк на правой щеке.

Кара похолодела.

Этот синяк оказался идентичен первому, с точно таким желто-фиолетовым рисунком на белой коже. Собственно, теперь она увидела, что вся правая сторона его лица была такой же, как и левая, вплоть до направления завитков бороды. Мужчина был совершенно симметричным.

В ярком утреннем свете что-то поблескивало у него на голове. Рассекая лицо от волос до подбородка, через переносицу шла пунктирная серебристая линия – тонкая нить, входящая и выходящая из кожи, как защитные полоски на банкнотах, отмечая ось симметрии, словно край зеркала.

Сержант Меннетт поймал ее взгляд.

– Вы в порядке, мэм? Этот несчастный ублюдочный террорист вас обидел? Хотите врезать ему пару раз?

– Что? Нет! – Кара не сводила глаз со зловеще симметричного мужчины у своих ног. – Он меня не тронул… я никогда не видела его прежде.

Капитан Корбин повернулся к Каре:

– Простите, миледи, но вы утверждаете, что не узнаете этого человека? Но… – он не договорил.

– Но что? – Кара уставилась на него.

Следующий вопрос Меннетта вышел осторожным и нервным:

– Мэм, если это не он вас принудил, то как вы оказались в воде?

– Я… я… – Кара перевела взгляд с одной бронированной фигуры на другую, но помощи ждать было неоткуда. Пришлось ухватиться за самую простую ложь в мире. – Я не помню.

Капитан проговорил в рацию:

– Прием. Похоже, леди Хан понесла некоторые потери памяти. Обращаю внимание на возможную травму головы, прием.

– Разорви меня граната! – горячо пробормотал Меннетт.

– Принято. По прибытии во дворец вас будет ожидать медицинский персонал. Везите ее немедленно, капитан. Приказ из кабинета сенатора, прием.

– Принято. – Капитан шагнул вперед. – Пожалуйста, пойдемте с нами, миледи. Теперь вы в безопасности.

Кара не знала, что делать, но кивнула. Рука в черной перчатке взяла девушку за локоть, и ее осторожно повели по набережной. Прикосновения сержанта Меннетта были такими робкими, что Кара едва их чувствовала. Когда ее вели вверх по ступенькам, она обернулась на тощую фигурку, лежащую ничком на каменных плитах. Кровь стекала на бороду из рассечений в центре синяков, красные капельки двигались по одинаковым дорожкам вниз по щекам.

Кара отважилась рискнуть:

– Сержант, – тихо проговорила она. Язык по-прежнему казался огромным.

– Да, мэм?

– Этот человек, – сказала она. – Он не причинил мне вреда. Удостоверьтесь, что не причинили вреда ему.

– Миледи… – начал он.

– Сержант, – Кара намеренно употребила его звание, – мне кажется, я ясно выразилась. Я не хочу заострять внимание на этом, – девушка коснулась челюсти с расцветшим на ней синяком, – во дворце. Удостоверьтесь, что за ним присмотрят. Сейчас же.

Черно-бронированная фигура напряглась.

– Да, мэм. Я… я попытаюсь.

Что-то в его голосе подсказывало, что мужчина не очень-то рассчитывал выйти сухим из воды, но он отпустил ее локоть и вернулся вниз по ступенькам, перешагивая через две зараз. Поезд прогрохотал по железнодорожному мосту, когда капитан вел ее под ним. Черный внедорожник с тонированными окнами ждал их перед оштукатуренным зданием Школы Лондонского Сити. Две полицейских лошади ржали рядом с автомобилем – во всяком случае, Кара предположила, что это лошади. Они напоминали лошадей по форме, пахли лошадями и были снаряжены седлами и шорами, но каждый их дюйм, от копыт до ушей, был обернут черной тканью. Животные походили на мумий – все перевязанные, за исключением темных дыр зияющих ноздрей. Они фыркали, трясли головами и перетаптывались. На машинах и животных красовалась одна и та же эмблема: белый герб с изображением стилизованного шахматного коня, а внизу – зеркально написанные, перевернутые буквы «РС».

Капитан снял черный шлем, открывая густые коротко остриженные волосы. Его широкое лицо оказалось почти таким же симметричным, как у пловца, и по центру тоже бежал ряд металлических стежков. Единственная разница между правой и левой сторонами заключалась в том, что левая бровь была коричневой, а правая – серой, и вокруг нее шла еще одна линия крошечных стежков. Кожа вокруг правой брови тоже была другой: сморщенной и пятнистой, словно ее пересадили от мужчины гораздо старше его.

– Меня зовут Корбин, мэм, – сказал он. – Не знаю, что случилось с вашей последней охраной, но с эскортом Рыцарей Стекла никаких глупостей не будет. Мы со Сциллой о вас позаботимся. – Он с любовью погладил одну из лошадей-мумий, прежде чем распахнуть заднюю дверь внедорожника. – Поедем, как только вы устроитесь.

Кара почти не слушала. Она смотрела через его плечо на южный конец железнодорожного моста. Там располагался рекламный щит, водруженный на стену бруталистского перекрытия бетонного жилого дома.

В нижней части рекламы элегантные серебряные отзеркаленные буквы на черном фоне гласили: «УБЬДУС ЙАТЫПСИ gl.yrettolssalggnikool.www».

«ИСПЫТАЙ СУДЬБУ», – разобрала она, а потом и адрес сайта: www.lookingglasslottery.lg.

Над словами красовалось изображение девушки.

Кара едва ли почувствовала, как отвисла челюсть, а холодный воздух ворвался в легкие, когда она вдохнула.

Футов пятьдесят в высоту, с порами, увеличенными до размеров обеденной тарелки, и безупречным темным макияжем, делающим ее глаза светящимися и оттеняющим каждый отдельный шрам, Каре улыбалось ее собственное лицо.

Часть II. На голову выше

Глава 11

Уткнувшись лбом в окно, Кара изучала город, плывущий под неподвижными, словно каменными, облаками. Мужчины и женщины наводнили тротуары, толкаясь, прогуливаясь, смеясь в мобильники, уплетая бутерброды и жареную курицу из картонок навынос, или просто брели, погрузившись в себя, опустив головы и засунув руки в карманы. Они почти не отличались бы от лондонцев, если бы не жутковатая симметрия разделенных надвое лиц. Проходя мимо окон, они не отбрасывали отражений, словно город населяли вампиры. Местные не обращали никакого внимания на лондонцев, идущих по городу, отражавшемуся в их зеркалах, по городу, который Кара называла родным.

Однако большинство пешеходов не были совершенно симметричными. Как и у капитана Корбина, с одной или с другой стороны у них можно было заметить пришитые отличия: клочки более светлой или более темной кожи, родинки или шрамы, всегда отделенные от соседних участков окантовкой из серебряной нити. У некоторых было по нескольку таких заплаток, и Кара подметила, что эти шли чуть прямее и увереннее остальных. Капитан Корбин скакал за автомобилем на своей спеленатой лошади, сквозь стекло доносилось цоканье копыт.

Над ними нависали растянутые и исковерканные здания: искаженные отражения тех, что остались дома. Старый паб «Черный монах» возвышался готическим кошмаром; «Огурец» растянулся в стеклянную слезу. Кара вздрогнула. Как будто Лондон, каким она его знала, потек под дождем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Речь идет об американском футболе, предусматривающем довольно «жесткую» игру. – Примеч. ред.

2

«Аббатство Даунтон» (англ. Downton Abbey) – популярный английский телесериал в жанре «семейной саги», выходивший в 2010–2015 гг.

3

Традиционная для индийской кухни бездрожжевая лепешка из цельнозерновой муки грубого помола со специями и начинкой (обычно – картофельным пюре, овощами с карри, сыром или грибами).