Тайна кольца, или Здравствуй, род!

Элла Рэйн

Тайна кольца, или Здравствуй, род!

Я читала весь день, отрываясь буквально на обед и ужин, и то потому, что магистр, забрав книгу из рук, фактически силком отводил в гостиную. А затем я возвращалась и опять погружалась в монографию Армана Тримеера. И чего там только не было: и рассмотрение магических войн на уровне духа, и методы государственных переворотов, опробованные в разных государствах; методики подкупа разных лиц, и шантаж. Все такое интересное, что дочитывала книгу я глубоко за полночь. Не обращая внимания на появлявшихся и исчезавших Герберта и Цирцею (Конрад даже не показывался, неотлучно находясь при леди Калерии) я закрыла последнюю страницу и, расправляя кровать, не могла отойти от некоторых моментов, зацепивших меня.

Я была очень удивлена способом, разработанным в лаборатории замка Офулдет. Он предлагался как вариант бессмертия Игнатиуса, и Арман писал, что способ был неоднократно использован спутницей жизни Игнатиуса, сопровождавшей его не один век. Речь шла о захвате чужого тела, а именно – ребенка – через лекарства, травяные настои, даваемые лекарем малышу: ведь детки болеют довольно часто. По этой причине в замке Офулдет всегда жило несколько маленьких девочек, и все они носили имя Нинервия.

Вот и верьте потом сказкам о ее долгожительстве, – подумала я, – змея подколодная, а не магиня.

А ночью мне приснился кошмарный сон: Игнатиус стоял неподалеку от меня, смотрел жуткими глазами Черной стороны Вечности и рычал от злости, так как ни приблизиться, ни прикоснуться ко мне он не мог, как будто между нами была зеркальная стена. Что-то сдерживало его, и это что-то мне было неизвестно.

Утром, когда мы сидели за завтраком, и я только собиралась поведать магистру сведения, почерпнутые мною из монографии, как в гостиную стремительно вошел ректор.

– Ольгерд, что-то начинается. Нам предложили сделать обмен адептами, впервые за время существования нашей Академии.

– Очень интересно, – только и сказал Тримеер, – и каковы условия обмена?

– Я отбираю девять адептов с пятого курса и отправляю в Академию Радогона Северного, а оттуда также пришлют девять, по три адепта с факультета.

– А почему по три? – подала голос я, – у нас четыре факультета.

– Хм, – усмехнулся магистр, – а нам не нужны финансисты. Со своими бы справиться, а тех пусть Дарий Кир воспитывает.

– Магистр, а не Ваша ли это работа? – подозрительная я стала, – что-то Вы больно спокойно эту новость восприняли.

– Конечно. Соберем в Академии всех нужных адептов и постараемся понять, кто есть кто. Артур, тебе списки уже прислали, кем Дарий расщедрился?

– Ну, уже ожидаемый нами Эжен Франсуа, затем Камилла Шензер. Виданка, – глядя на меня, – она, как бы между прочим, – твоя троюродная тетка. И еще семь адептов, вам неизвестных. Документы я получил. Сегодня должен подготовить список наших адептов и не откажу себе в удовольствии включить туда адепта Курта Курваша, хотел Карла Барнауса, да очень просили, просто умоляли, его не отправлять. Боятся, что Виданка позабудет потенциального жениха. Вот еще и Кирику отправлю.

– Почему, лорд Эрмитас? – удивилась я.

– Да потому что ее любимый Лангедок вчера заключил помолвку, и как ты понимаешь, невеста – не Кирика. Чтобы ей не было так больно, отправим ее вместе с Куртом и еще семью адептами к Дарию Киру. А к началу следующего учебного года вернется, Лангедок глаза девчонке уже мозолить не будет – он нынче заканчивает Академию. С адептами прибывают два преподавателя: Лавиния по траволечению и Оливия Блэкрэдсан.

– А, преподаватель по Родовой магии, – сказала я.

Оба лорда развернулись ко мне.

– А ты откуда знаешь о ней? – требовательно начал ректор, – может, еще скажешь, почему она прибудет?

– Ну, – пожала плечами, – только предположения. Я думаю, что леди Оливия каким-то образом связана с Эженом Франсуа. Могла бы сказать, она поняла, догадалась, что юноша не сын леди Изольды, но как она могла понять, чей он сын? В общем, это моя разыгравшаяся фантазия, скорее всего.

– Да не скажи, – возразил мне ректор, а лорд Тримеер, как всегда, задумчиво смотрел на меня, – она серьезный специалист в родовой магии, может быть, ее чутье давно все рассказало. Она сама вызвалась сопровождать адептов.

– Уважаемые лорды, а что меня ждет в Академии после славных заметок в «Дамском угоднике»? – спросила я. – Вот если мы бы устроили домашний скандал, и меня с глаз долой попечитель отправил в Академию, но увы, нас опередили, и ситуация сейчас контролируется заинтересованными лицами.

– А зачем обмен адептами происходит? – улыбнулся ректор, – если я правильно понимаю, именно для того, чтобы спутать карты некоторым лицам. Одно дело, когда Эжен и Лавиния прибывают на пару в Академию, совсем другое, когда прибывает девять адептов и два преподавателя. А то что некоторые из адептов покажут свое негативное отношение к тебе после этих заметок, ну прости, так получилось. Тебя с осени из Академии начали выживать, это продолжение. Нужно выдержать.

– Или домашнее обучение тебе и Тамиле, – предложил попечитель.

– Нет, это не выход. Будем учиться в Академии, – ответила я, – лорд Тримеер, Вы монографию Армана сами читали?

– По Игнатиусу – нет, а его следственные монографии – мои настольные книги. Ты же о ней спрашиваешь?

– Да, там очень интересные объяснения, как мага склоняют к сотрудничеству с последователями Игнатиуса или компрометируют и как вести себя в соответствующей ситуации. Кроме того, там есть очень интересные, я бы даже сказала, смелые мысли о том, как магу, в данном случае речь идет об Игнатиусе, возвращаться вновь и вновь в наш мир через рождение в определенных семьях. Арман был поистине личностью неординарной, – заметила я, – меня даже немного пугает, что он мой предок.

– А ты относись к нему, как к любимому деду, – пошутил ректор, – ну, или как к своему попечителю, и жить будет легче.

– Ага, я с попечителем могу и поругаться, и с дедом поспорить, а с Арманом нельзя: знаменитый предок, – упиралась я.

– Ой, ну брось, – заулыбался ректор, – с попечителем она ругается, кто бы поверил. Недаром леди Амилен сердится, ты ведь только его и слушаешь, он один и есть авторитет, ну вот еще и Арман Тримеер.

– Завидно? – спросила я.

– Да, – согласился он, – завидую, и даже не молча.

* * *

– Лорд Ольгерд, – появился Герберт, – Чарльз Блэкрэдсан просит принять его.

– Впусти, Герберт. Он очень кстати, – магистр поднялся с кресла, в гостиную входил Кальвен-Чарльз.

– Добрый день, – поздоровался он со всеми, – я прочитал знаменитого по всей империи, сплетника и решил нанести вам визит. Видана, как Вы?

– Добрый день, Чарльз, раскисать некогда, – пошутила я, – неприятно, но переживем.

– Вы, похоже, очень сильно напугали кого-то. Лорд Ольгерд, Вы позволите мне участвовать в этом? Я не могу оставаться в стороне.

– Конечно. Чарльз, нужно собрать информацию на Амалию Блэкрэдсан, Регину рода. Вы очень вовремя вернулись. Все, что есть: сплетни, слухи и так далее.

– Сделаю. Когда-то даже пытался взять у нее интервью, но она, – он развел руками, – спряталась от меня. Ну ничего, попробуем еще раз.

– Чарльз, а мы с Вами по родству кто? – уточнила я, – леди Калерия еще не восстановилась, и вопросы ей задавать я не решаюсь.

– Я Ваш двоюродный дядя. Только если попечитель двоюродный дядя по линии деда, Эдварда Тримеера, то я по линии бабушки, Уны Блэкрэдсан, – он улыбнулся, – и думаю, что право на общение у меня такое же, как и у Ольгерда Тримеера.

– Ну, думать-то Вы можете, – улыбка ректора стала запредельно широкой, – а на самом деле, кто же Вам его даст.

– Да знаю, – улыбка Кальвена-Чарльза неожиданно получилась лукавой, – что никто мне этого права не предоставит. Вон у лорда попечителя какое непроницаемое лицо стало. Если что не так, и Видана не спасет. Это была шутка, давайте вернемся к возникшей ситуации. Леди Изольда рвется в бой. Насколько мне известно, она с сыном Георгом на неделе отправляется в Подлунное королевство. Мне тоже туда отправиться? – повернулся он к магистру.

– Нет, Чарльз, не нужно. Ты будешь нужен здесь. В библиотеке, – он улыбнулся одними только глазами, – очень много работы.

– Видана, я тебя завтра с утра отправлю в замок, – сказал за ужином магистр, – а вечером вернусь со службы, и отправимся в Академию.

– Да, конечно. Я хочу напоследок погулять по парку, – согласилась я и поймала его молниеносный, удивленный взгляд, – а что не так?

– Значит, они тебя ждут… – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал Тримеер.

– Кто – они? – уточнила я, а сердце ухнуло вниз, неужели он знает?

– Не притворяйся, маленькая ты еще, – усмехнулся мой попечитель, – эльфы, больше некому. Давно они тебя ждут, думаешь, я не заметил?

– А зачем они меня ждут? И откуда они в парке?

– Сходи, познакомься, – задумчиво ответил он. – Вреда не будет, скорее всего, для тебя оставлено послание. Да не в парке они, в лесу живут, достаточно далеко от замка.

– А откуда они в империи? Я думала, что у нас в основном люди, вампиры, оборотни да гномы живут.

– В роду было несколько волшебниц из королевств Прозерпины и Белой Звезды. С ними прибывали и их подданные, они основали поселения в империи, и все на территориях замка. Учиться своих детей эльфы отправляют в родные королевства. В том числе и для того, чтобы они не забывали, откуда родом. Они живут обособленно от людей, браки стараются заключать только среди своего народа, чтобы сохранить в чистоте кровь, – пояснил он, – среди них немало художников, музыкантов, танцоров, и я почти не встречал следователей, финансистов, лекарей.

– А цветы на могиле Аллиан – их рук дело?

– Они помнят всех и глубоко чтут. Аллиан вообще-то личность легендарная, Арман в некотором смысле ее затмил, но они стоили друг друга.

– Странно, детей отправляют учиться в королевства, откуда прибыли, живут обособленно, тогда почему они не вернулись на родину? – удивленно спросила я.

– Атинлин похоронена в лесу. Они не могут оставить ее там. Ты не знаешь, кто это? – мгновенно понял магистр, увидев мой взгляд, – это крестная мать Аллиан. Она прибыла вместе с ней в империю и осталась вместе со своей любимицей, помогая в воспитании детей.

* * *

Вот и последний день каникул, уже сегодня вечером я увижу своих однокурсников, услышу их веселые истории на тему, как они провели зимние каникулы. Так было всегда, все четыре года. Вот только эти каникулы особенные: мы все вступили в возраст совершеннолетия, а он преподносит немало сюрпризов, так что неизвестно, какие истории мы услышим.

А уж что ждет там меня после искрометных статей «Дамского угодника», тираж которого на зимних праздниках увеличился вдвое, только Черной Луне и известно.

Ранним утром, как только магистр доставил меня в замок, расцеловав деда и бабушку, я тут же убежала в парк, сопровождаемая улыбающимся взглядом черных глаз Ольгерда Тримеера и напутствием:

– Только недолго, там холодно.

Днем мы трое сидели в гостиной. Лорд Генрих увещевал меня возвращаться в замок накануне выходных и проводить это время с ними. Леди Амилен все переживала, что, успев сделать многое за зимние праздники, она не сумела главного – подобрать мне пару. Мы с дедом переглядываемся, тихо улыбаемся, но главная сваха магических родов, не обращая на нас внимания, думает свою думу. И я подозреваю, что в ее седой, гладко причесанной головке зреет очередной хитрый план по устройству моей жизни.

– Ах, – спохватывается бабушка, – Видана, перед летним балом в честь Черной Луны будет свадьба Эдварда и Ирмы. Ты проследи, дорогая, чтобы невеста не забыла вышить свадебные подарки. – Увидев, как вытягивается мое лицо, добавляет, – да я понимаю, что ты в этом ничего не смыслишь, но спросить-то тебе никто не запрещает.

– Бабушка, лучше поручи это Генри, уверена, она будет не прочь поиграть роль наставницы будущей родственницы. А Ирма в курсе моего сегодняшнего положения?

– Нет, – помолчав, ответила она, – мы не распространялись при ней и ее родителях, что в замке находится девушка, к которой сватался Эдвард, ты же понимаешь, это могло все расстроить.

– Ну и хорошо, зато спокойно вернусь в Академию и продолжу учиться, как ни в чем не бывало.

Вечером прилетел магистр, уточнил, собрала ли я вещи, и если да, то готова ли отправляться в Академию? Не обращая внимания на уговоры родителей о том, что лучше переночевать в замке, а утром отбыть на учебу, он велел всем попрощаться. Забрав у меня сумку с вещами, где кроме всего прочего лежала сова, подаренная Конрадом, и моя самая главная ценность – книга Армана Тримеера, создал переход и вступил в него. Оглянувшись на Тримееров-старших, я вошла вслед за ним, и переход закрылся.

В переходе оступилась и мгновенно была подхвачена попечителем, придержавшим меня за талию. Я не вырывалась, он не убирал руку, в какой-то момент развернулась к нему и уткнулась в грудь, закрыв глаза. Сердце ныло от неясной боли. Его рука переместилась на спину и прижала к себе.

– Не хочешь возвращаться в Академию? – спросил он.

– И хочу, и не хочу. Я хочу найти ответы на все вопросы, которые возникли на этих каникулах. Их же стало много больше, чем в тот вечер, когда мы летели в замок.

– Не переживай, – успокоил он, – у тебя будет такая возможность. Ты просто постарайся систематизировать все, что выяснила, разложи по полочкам, и как только начнет складываться картинка, так сразу станут видны и недостающие детали.

– А я смогу их обсудить с Вами? – подняла на него лицо, чтобы увидеть его загадочные и такие спокойные глаза.

– Конечно, как позовешь, так и поговорим. А сейчас отдохни немного.

Я снова уткнулась в его грудь и задремала. Проснулась оттого, что ощутила, как замедляется полет. Открылся переход, и мы вышли в темноту аллеи, ведущей к нашему корпусу, в котором светились окна.

– Ну вот, – печально вырвалось у меня, – такое приключение закончилось.

– Зря ты так, Видана, все самое интересное впереди. Ты не забыла, на что подписалась?

– Нет, Вы правы. Раскисать некогда. Пора засучивать рукава и приниматься за работу.

– Вот и я о том же, скучать тебе не придется. Уже через сутки – другие обо мне и не вспомнишь.

– Это Вы зря, лорд попечитель, а кому я все озвучивать буду и советов ждать? Что-то Вы недооцениваете свою роль в моей жизни.

– Ну беги, – поторопил он, – у тебя есть время еще пообщаться с друзьями.

Я пошла к зданию, спиной ощущая его взгляд. А взявшись за дверную ручку, не выдержала и обернулась: Ольгерд Тримеер стоял там же. Увидев, что я смотрю на него, махнул рукой и исчез во вспыхнувшем переходе.

* * *

На этаже слышался смех, счастливые возгласы адептов. Прошла в свою комнату, по пути здороваясь. Мда, вот она – слава! Кто-то, завидев меня, отворачивался и проходил мимо, кто-то ухмылялся в лицо.

– Видана, ну наконец-то ты вернулась, – мне навстречу спешила Тамила, – а я все жду и жду. Давай раздевайся и ко мне в комнату.

– А может, лучше ты ко мне? – уточнила я, – или у тебя гости?

– Гости, и мы тебя все ждем, – чмокнув меня в щеку, она убежала к себе.

Зашла в свою комнату, зажгла светильник и с улыбкой направилась к столу, где сидела кукла и стояла сова. Взяла куклу в руки и, рассматривая ее фарфоровое личико, сказала: «Здравствуй, дорогая! Вот и я».

– А меня поприветствовать не желаешь? – язвительно спросила сова.

– Конечно, совушка – красавица, а я тебе подружку привезла, чтобы не скучно было. – И достав из сумки подарок Конрада, поставила рядом с совой. – Ну, здравствуйте, мои мудрые птицы, не скучали по мне?

– А как же, конечно, скучали, – продолжала язвить голосом ректора сова, – а сказку на ночь расскажешь?

– Обязательно, – я грустно улыбнулась, в душе понимая, как мне будет не хватать посиделок в городском доме, – вот только схожу к Тамиле, там целая компания меня ждет не дождется.

– Виданка, да ты не грусти, – хмыкнула сова, – если попечитель твой об этом узнает, вернет обратно, на домашнее обучение. Так что наслаждайся свободой, пока тебя не заперли в замке или городском доме.

– Э, нет. Запирать меня не нужно. Пойду, не буду заставлять людей меня ждать.

В комнате Тамилы было шумно и весело. Адептов пятнадцать с разных факультетов набилось в нее, и как только вместились? Кто-то сидел на кровати, кто-то на стульях, а кто-то просто уселся на пол. Шутки, смех, но когда я переступила порог, наступила тишина, которая была мгновенно прервана довольным голосом Тима Никсона, сидевшего в углу комнаты у окна:

– Видана, ну вот и ты. Мы уже все глаза проглядели, даже думали, что ты только утром появишься. Иди сюда, я для тебя место держу.

– Спасибо, очень хорошо, – стараясь не задеть сидящих, пробралась к нему и приземлилась рядом на узкий стул.

– Виданка, а что это за гадости про тебя главный сплетник империи написал? – не удержался Северус, – вся аристократическая тусовка только и говорит о том, что ты – дочь Ольгерда Тримеера.

– Ты же сам сказал, главный сплетник империи, – раздался голос незнакомого мне темноволосого адепта, – так и относиться к этому нужно как к сплетне, грязной и непорядочной.

– Мда, а что ты такого сделала, – не унимался Северус, – что на тебя так накинулись, а, Видан? Неужели это связано с темой курсовой, которую тебе Вольфгаус выбрал?

– А что за тема? Просветите, – встрял темноволосый адепт, – ах, да, сорри, Видана, я не представился… – и он замолчал, загадочно глядя на меня.

– А давайте я угадаю, Вы – Эжен Франсуа Норберт, – очень спокойно, отметив про себя наступившую тишину комнаты, сказала я.

– Пять баллов, – восхищенно произнес адепт, – и мое предложение, переходим на «ты»?

– Да без проблем, – ответила я, – а ты быстро вошел в струю, даже и помощь не требуется.

– А мне она и не требовалась, – хитро улыбнулся он, – главное я попал сюда, а с остальным разберусь.

– То есть, Эжен, ты утверждаешь, что все написанное под собой не имеет основы? – задал вопрос Ардер Морель, – а интервью моей покойной бабушки значит ложь, да?

– Я сожалею, что твоя бабушка умерла. Правда, – немного взволнованно ответил Эжен, – но факты – вещь упрямая, а они говорят только об одном: Видана не дочь Ольгерда Тримеера. А вот то, что против него в очередной раз началась травля, свидетельствует, что первая ищейка империи кому-то очень сильно наступила на хвост.

– Так,…адепт, а откуда тебе известен этот титул? – уточнила я.

– А мне не ответили, какая тема у твоей курсовой работы, – уточнил он, – это тайна?

– Да нет, – Тамила улыбалась, – Видана интересуется одним сказочным героем, вот ей и дали его для исследования.

– Порази меня, Видания, – не сводя потрясенных глаз, произнес Эжен, – неужели и тебя интересует маг Игнатиус?

– Так… Эжен, ты тут без году неделя, – завелся неожиданно Тим и положил мне руку на плечо, – а мы пятый год вместе гранит науки грызем. Так что глазками не стреляй, ты в очереди на ручку нашей Виданы…ну, где-то сто двадцать пятый…

– Жизнь, конечно, покажет, – ухмыльнулся сто двадцать пятый, – но спешу успокоить претендентов на сердце и руку прелестной Виданы: мне больше блондиночки нравятся. А мое желание подружиться с Виданой имеет совершенно иные мотивы, более прозаичные, нежели помолвка, но не менее важные.

– Слушайте, а что, за каникулы больше ничего не случилось? Все только вокруг меня крутится? Расскажите, чем вы занимались, – вмешалась я.

– Ну, Виданка, – рассмеялся Тим, – некоторые из нас все каникулы мечтали, что одна адептка с вредным характером и не менее вредным попечителем сменит гнев на милость и позволит свахе всей империи совершить доброе дело, доказав свою высочайшую квалификацию. Не дождались, понимаешь ли, подпортила ты репутацию бабушке.

– А я вроде попросила оставить мою персону в покое.

– Ой, а я в гримерке Брюса Темнейшего была, – засветилась Тамила, – и в салоне Аннет и Людмилены. И нахожусь под таким впечатлением…

Все тут же развернулись к Тамиле, и девушки, среди которых было три незнакомые адептки, стали задавать вопросы. Сестренка с удовольствием и в красках рассказывала, осторожно обходя в упоминаниях меня, за что получила благодарную улыбку от меня и… Эжена, который внимательно слушал, делая при этом рассеянный вид.

– Как настрой на семестр? – тихо спросил Тим, – ты на каникулах хоть отдохнуть успела? Дядя говорил, что ты с головой в книги нырнула и выплывать не желала.

– Я много читала, – подтвердила я, – нашла столько интересного. Каникулы прошли плодотворно, а отдохнуть… знаешь, мне кажется, я отдыхать сюда вернулась.

– Виданка, ты чего творишь? Хочешь, как ваш Ольгерд одиночкой остаться? – разозлился адепт Никсон, – сложно было попросить? Забрали бы тебя развлечься. Мы почти каждый вечер веселились, а ты мозги сушила, и так умная, дальше некуда.

– Тим, а ты чего разошелся, – раздался ледяной голос Карла, – пора бы и привыкнуть, что для нее самое желанное занятие – чтение книг.

– Угу, расскажи кому-нибудь другому, – парировал Тим, – мне известно, что она свои знаменитые лечебные настойки в деле опробовала и даже не на наших адептах-боевиках.

– Не слишком ли тебе много известно? – спросила, а сама подумала, догадается прикусить язык или нет? Догадался.

– Ой, ну да ладно, – примирительно начал Тим, – уже и пошутить нельзя, чего злиться-то.

Девушки не обращали на нас внимания, обменивались мнениями по поводу Брюса Темнейшего и по поводу столичных мод и о том, что дочь Хурина Мордерата Цецилия в очередной раз готовится выйти замуж.

– Я пойду к себе, уже поздно, – поднялась и двинулась к выходу из комнаты, – всем веселых снов.

– Видана, – за мной вышел Эжен, – можно только на пару слов.

– Эжен, извини, ты видишь меня в первый раз. Я не знаю, что тебе рассказали и с какой целью ты перевелся в нашу Академию, но мне не хочется сегодня ни о чем разговаривать.

– Я понимаю, – высокий, стройный паренек смотрел на меня в упор, – но я должен объясниться… Поговори со мной, я не отстану, сяду под дверью твоей комнаты и сидеть буду. Ходить за тобой тенью буду, пока не согласишься…

– Хорошо, пошли, – я подошла к двери факультетской гостиной и, открыв ее, обнаружила седьмой курс в полном составе.

– О… Видана, ты-то мне и нужна, – начала Ирма, но я закрыла дверь и повернула в сторону комнаты.

– Извини, я в комнату не напрашивался, – Эжен стоял у двери, – у тебя здесь сколько прослушек?

– Заходи и садись в кресло, – спокойно ответила я, – если так горит пообщаться, значит, разговаривать будем здесь. А что, разговор будет столь секретным, что прослушки пугают? Сомневаюсь, что они здесь есть. Я не птица высокого полета.

– Ну да, это ты своим однокурсникам рассказывай, – как-то странно усмехнулся Эжен, – Видан, что ты на самом деле знаешь обо мне?

– А должна?

– Ну а как же, мой отчим разговаривал с тобой. А классно ты его на место поставила в гримерке…

– Не поняла,… а скажи мне, Эжен, где в этот момент находился ты? – подозрительно спросила я.

– Ну, Брюс не знает, у него за гримеркой ниша есть, ее театралки соорудили, и я периодически там подслушиваю… – он покраснел, но глаза не опускал, разглядывая меня.

– Не поняла, зачем?

– Брось, все ты прекрасно поняла.

– Эжен, зачем ты перевелся в нашу Академию? Какая у тебя цель? – начала допрос недоверчивая адептка.

– Официальная версия: я должен обаять наследницу рода, добиться помолвки и осенью жениться на ней, – доложил Эжен, не сводя с меня черных глаз.

– А сейчас неофициальную версию озвучь, – попросила я, – и почему ты вдруг таким доверием ко мне воспылал, что взял и все рассказал? Кто посоветовал, уж не леди ли Лавиния?

– Видана, кто я на самом деле? Вот только не лги, что не знаешь.

– Эжен, я вижу тебя первый раз. Я не знаю, кто ты, и не пойму, почему должна тебе доверять?

– Но я же сказал правду, зачем меня сюда отправили. Леди Изольде, – по лицу скользнула гримаса, но он постарался ее скрыть, – кровь из носу нужно, чтобы ты вышла за меня замуж. А мне нужно было сбежать от нее подальше, я должен докопаться до сути, кто я на самом деле. Видана, почему ты молчишь?

– Почему я, Эжен? Откуда такое доверие?

– Враг леди Изольды, мой друг, – усмехнулся он, – вот как то так. Она ненавидит Ольгерда Тримеера, люто. А твое появление в театре ее разозлило до безумия. Нет, она не показывает эмоций, не орет благим матом, Изольда леденеет. Ее глаза – это что-то страшное. Ты спрашиваешь, откуда такое доверие, да я с пеленок подслушиваю и подглядываю за ней и Брюсом. Знаю, гаденыш, такое поведение недопустимо, но ничего не могу с собой поделать. Вот ненавижу ее и все тут. А почему Брюс ко мне хорошо относится, понять не могу. А о тебе я слышу давно, вот только имя узнал, когда за гримеркой стоял. А так, наследник… Наследник…В общем, я давно ищу тебя. Что-то подсказывало мне: найду наследника рода Блэкрэдсан, и моя жизнь изменится.