Полная версия
правом плече. Присев на колено он замер, сторожко ведя прицелом за целью и в момент
краткого приземления хищника, уже меньше чем в полусотне метров от площади, практически
в упор, выпустил по монстру ракету.
Выстрел ударил зверюгу в бок, ближе к задним лапам. В последний момент хищник
попытался немного вильнуть, прыгнув на крышу барака, но накопленная за время бега инерция
не позволила ему так быстро изменить направление. Осколочно-фугасный заряд с добавкой
белого фосфора буквально разорвал его на две части. Направленный вперёд и в стороны поток
осколков вкупе с ударной волной не оставил ему никаких шансов.
На краткое мгновение снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь шипением догорающих в
небе осветительных мин. Потихоньку разгоралась стенка барака, возле которого валялось
бесформенной глыбой мёртвое тело. Стрельба прекратилась, бойцы старались слегка
отдышаться, настороженно водя стволами по периметру площади.
– Товарищи! Товарищи …– слева от промзоны кто-то бежал, хрипя и завывая во всё горло.
Свет фонарей скрестился на проходе между столовой и ближайшим жилым бараком. Оттуда
выскочил измазанный чем-то тёмным полуголый человек, в одних штанах и сапоге на левую
ногу. Присмотревшись, Сергей с трудом узнал сменного мастера первого цеха, военнопленного
и бывшего труженика Имперских железных дорог Карла Гейгера. Всегда аккуратно и даже
щеголевато по лагерным меркам одетого, спокойного и рассудительного померанского немца.
Сейчас он выглядел так, словно выскочил из захлопнувшихся буквально в миллиметре за ним
ворот ада. Да так, собственно, возможно и было.
– Товарищи – он подбежал к лейтенанту, хрипло дыша – от забора сюда проползает это … – он
судорожно сглотнул – большой чёрный ящик.
– Проползает? – переспросил его лейтенант, движением руки подозвав к себе оставшихся на
площади бойцов. Сергей подошёл следом.
– Да – немец явно не мог подобрать русских слов тому что увидел – ползёт по земле как … как
бульдозер, да. Сгребает землю и толкает. Вперёд.
Словно в подтверждение его слов слева заскрежетало и снова раздался режущий душу визг.
Как будто неимоверного размера ржавые когти скребли по ставшей прочным стеклом земле.
Что-то в промзоне рухнуло с металлическим звуком, вызвав слабое сотрясение почвы и
множественный звон бьющегося стекла.
– Мостовой кран упал – свистящим шёпотом сказал Гейгер.
Лейтенант раздумывал пару секунд.
– На вершину холма, бегом! – приказал он, не оглядываясь по сторонам.
Вместе со всеми Шепетов рванул по улице вверх. Тренированные бойцы унеслись вперед, а в
арьергарде бежал только он с Гейгером. Напротив горящего барака пришлось затормозить, перепрыгивая через валяющиеся на щебёнке части тела убитого монстра. На полдороге
обернувшись, лейтенант Юрьев (Сергей только сейчас вспомнил его имя) хотел было отослать
их назад, к станции, но, натолкнувшись на взгляд Шепетова, отказался от этой затеи.
Уверенности Сергею придавал подобранный на краю площади малокалиберный ППШ-56 с
почти полным дисковым магазином на девяносто восемь патронов. Кляксы, схватив свою
жертву, всегда выбрасывали из кокона оружие и прочие металлические предметы, а иногда и
одежду. Кому-то из охранников не повезло, а сразу поднять автомат, валявшийся на самой
границе темноты, под далеко выступающим козырьком крыши, никто из бойцов охраны лагеря
так и не успел. Потом оставшимся в живых стало не до сбора оружия. Шепетов бежал с ППШ
наперевес, накинув брезентовый ремень на плечо, крепко сжимая правой ладонью пистолетную
рукоятку. Никому, даже товарищу Сталину он не позволил бы лишить себя священного права
на месть. Из его десятки от барака до убежища добежали только семь человек.
Глотая ночной воздух, двое гражданских добрались таки до выровненной и отсыпанной
щебнем площадки. Там, как и по дороге на вершину им не довелось увидеть ни одного из
занявших оборону охранников. На покосившейся вышке мотался из стороны в сторону
сорванный с креплений прожектор, раскачиваясь на длинном кабеле. На гравийной отсыпке, в
беспорядочно скачущем световом пятне Сергей то и дело замечал разбросанные там и сям
сапоги, пилотки и прочие составляющие полевой формы. Оружие погибших уже подобрали и
сложили внутри невысокого, обложенного мешками бруствера вокруг наблюдательной вышки.
Четверо бойцов и пара штатских заняли в нём круговую оборону, двое запрыгнули внутрь
стоявшей на пологом краю ЗСУ-57-2. Внутри самоходки лязгало и щёлкало, выплюнув чёрный
клуб дыма, взревел дизель. Снова лязгнув и вздрогнув, ЗСУ рывком буквально отпрыгнула на
три метра назад.
– Осторожней! – командирским голосом рявкнул кто-то сверху стоявших рядом под самой
вышкой Гейгера и Сергея, перекрыв даже рёв работающего на повышенных оборотах
двигателя.
По скрипучей наклонной лестнице застучали сапоги и сэкономив пару секунд, с
промежуточной площадки на бетон спрыгнул лейтенант Юрьев. В узкий проём между
бруствером и бараком связистов рывками пробралась ЗСУ. Прожужжав, вправо развернулась
башня, вытянув длинные стволы автоматических пушек в сторону станции, Через край
открытой сверху башни быстро выбрался на броню стрелявший в монстра сержант, длинным
прыжком перемахнул через бруствер.
– установка к бою готова! – доложил боец командиру.
Лейтенант кивнул, развернулся к подошедшим солдатам.
– На территории лагеря в промзоне находится ещё один чужеродный объект, убивший многих
наших граждан и солдат Советской Армии. Приказываю – он на секунду помедлил – выманить
объект на свободное пространство и уничтожить артиллерийским огнём. Сержанты Иванов и
Каменский – взять из укладок гранатомёты, беспокоящим огнём выманить объект из промзоны
на дистанцию не далее триста метров. Рядовые Сергиенко и Овсянчук – обеспечить прикрытие
гранатомётчиков. Выполнять!
Из стоявших у стенок друг на друге длинных зелёных ящиков солдаты достали восемь
одноразовых «базальтов», привели их в боевое положение, раздвинув до упора
телескопические трубы пусковых установок. Взяли максимально возможное для переноски
количество. Повесив каждому за спину по две штуки взведённых РР-15, солдаты парами
побежали в сторону доносящихся из промзоны грохочущих звуков, держа дистанцию между
двойками не менее десяти метров. Проводив взглядом оставшихся от сводной роты охраны, Юрьев обернулся к Сергею
– На вас оборона периметра, патронов не жалеть –слегка азиатские черты лица его немного
смягчились, он усмехнулся, посмотрел на посеревший восток – до рассвета должно хватить.
Недолго осталось.
Три открытых цинка с патронами и сложенные на прикреплённых к брёвнам в два ряда
желобах ряды набитых и взведённых дисков внушали определённую надежду. Подхватив
приставленный к стене автомат, Гейгер двинулся по ограждённому пространству, что-то
сосредоточенно высматривая. Сергей быстро взобрался на бруствер и кое-как направил в
сторону промзоны прожектор, заклинив крепёж в щелях между разошедшимися от удара
прозрачной твари досками. Юрьев тем временем оставил тыловой заслон и перебрался в
урчащую на холостом ходу самоходку.
Сделав круг, Карл вернулся к спустившемуся на бетонированную вокруг вышки площадку
Шепетову
– Пустых дисков нет, я думал набить, сколько есть – озабоченно сказал немец, поправляя то и
дело съезжающий с плеча автоматный ремень.
– Не успели они – зло сказал Сергей, пресекая тоскливую тему.
Оставалось только настороженно ждать. Далеко вправо внизу, на одной дистанции с весело
горящим бараком, вспух оранжево-белый шар сработавшего на предельную дальность
ракетного выстрела, на краткий миг выхватив из темноты часть полуразрушенного здания
первого цеха и нелепо торчащие вверх опоры мостового крана на разгрузочной площадке.
Свалив ажурную металлическую конструкцию за край тупика, чёрный прямоугольник снёс угол
здания и всю обращённую к холму торцевую стену. Обвалившейся пролёт крыши цеха не
позволил ему двигаться дальше и одновременно прикрывал от прицельного огня зенитной
установки вне дистанции эффективного поражения. Для гарантированного уничтожения
носителя клякс, как учили на курсах «Выстрел», стрелять по нему надо было не дальше трёхсот
метров. Подтверждением чему служил медленно тающий чёрный брус слева, за ближайшим к
холму бараком. Добраться на гусеницах для стрельбы в упор не позволяли выложенные на
площадку открытого хранения уже собранные секции надвижного моста. Шепетов, покусывая
губу, убедился, что иного варианта, чем придумал лейтенант Юрьев, просто не было.
– Они все погибнут – мрачно сказал из-за спины Гейгер.
– Не дрейфь, немчура – обернулся к нему Сергей – наши не из таких передряг выходили!
– Надеюсь …. – Карл не успел сказать, что он думает, как в промзоне громко и слитно
взорвались две ракеты, вызвав в ответ протяжный металлический скрип. Давя кирпичи и балки, чужак, наконец, выбрался из-под завала и пополз в сторону больно жалящих его человечков.
Затрещали автоматные очереди, кося выбиравшихся на охоту клякс. С холма почти нечего не
было видно, но Сергей легко представил, что за бой разгорелся в складском секторе промзоны.
Два веера разлетающихся пуль очертили защитный круг вокруг изготовившихся к стрельбе
сержантов, медленно отходящих к подошве холма. Через несколько минут у начала подъема
хлопнули вышибные заряды, выбросив из гранатомётов засветившимися яркими сполохами
ракеты, быстро нашедшие свою цель. Режущий уши скрежет скачком усилился, в него вплелись
новые, яростно визжащие ноты, заглушившие грохот взрывов. Солдаты уже выбрались на
открытое место, побежали по склону. Им осталось до вершины всего сотня – другая метров, как у правой, слегка отстающей по ходу движения двойки захлебнулся огнём автомат и в точке, откуда вниз летели трассирующие пули, в небо рванул факел ракетного выхлопа, мгновенно
подрубленный яростной вспышкой. По ушам Шепетова поминальным эхом ударила взрывная
волна. Кто-то из сержантов не дал утащить себя в чёрном вихляющем коконе.
– Прикрывай! – Сергей уложил ствол ППШ на податливый край бруствера и короткими
очередями начал бить в заполненное мятущимися тенями пространство на склоне холма, ниже
медленно отступающих к вершине солдат. Воспользовавшись поддержкой, сержант разрядил в
подсвеченного прожектором врага последний гранатомёт и, под трассирующей завесой
сменивших уже три автомата Гейгера с Шепетовым, прикрываемый экономным огнем второго
номера, добрался до блиндажа. Расстреляв магазин, следом за Ивановым за бруствер вбежал
Сергиенко.
Слева загрохотала непрерывным огнём ЗСУ. В нарушение всех правил, Юрьев расстрелял
полную, судя по длительности стрельбы, обойму без всякого перерыва на охлаждение
работавших практически на прогар стволов. Занявшие круговую оборону последние защитники
лагеря не жалели патронов, выпуская в окружающую позицию темноту один дисковый магазин
за другим. Благо, слегка успевавших остыть от непрерывного огня автоматов хватало.
Пятнадцать штук на вошедших в ярость стрельбы бойцов. Только израсходовав один ряд
заранее снаряжённых и уложенных в желоба магазинов, сержант спохватился и дал команду
прекратить стрельбу. Навалившаяся после отбоя тишина показалась Сергею верным признаком
глухоты. Он помассировал виски ладонями и сквозь скрип натираемой кожи всё-таки различил
окружающие его звуки. Тяжёлое людское дыхание, тарахтение дизеля и стук упавшего на
бетон автомата.
Сержант матюкнулся, подобрал свалившееся в суматохе оружие. Стукнули по броне
подбитые сапоги, к ним на позицию соскочил Юрьев.
– Спасибо, мужики – слегка надтреснутым голосом сказал лейтенант собравшимся под
фонарём стрелкам – дожили таки мы до рассвета.
Все в едином порыве обернули к востоку. Там, слегка теряясь в громоздящихся у горизонта
облаках, робкой зеленью пробивался к небесам первый рассветный луч.
– Я думал, всего минут двадцать прошло – сказал Гейгер.
Лейтенант посмотрел на светящийся циферблат своих «Командирских».
– Больше часа держались – сказал Юрьев – если быть совсем точным – час семнадцать.
Он посмотрел на слегка отходящих после боя солдат, перевёл взгляд на оружие и резко
подобравшись, скомандовал.
– Перезарядить автоматы! Расслабились, вашу мать!
Торопливо воткнув полные магазины, четвёрка защитников рассредоточилась по
охраняемому периметру. Бывало, кляксы атаковали при первых лучах ещё не полностью
взошедшего солнца. Когда оранжевый диск отрывался от линии горизонта, новых нападений
можно было не опасаться. Но пока, Юрьев был прав, потеря бдительности легко становилась
потерей жизни. Как бы не хотелось верить в подобную мрачную перспективу после пережитых
ужасов ночи.
«Я славлю тебя, Ра величавый, дарующий жизнь всем существам!» – слова древнего гимна, давным-давно прочитанного в одной из популярных исторических книг из библиотеки жены, учителя истории, сами собой всплыли в памяти Шепетова. Над волнистой линией далёких
холмов гигантским щитом поднялся солнечный диск, в полную силу осветив всё так же
безмятежную степь под вечно спокойным небом и муравьиную суету людей на развалинах
лагеря.
Разрушения оказалась гораздо серьёзнее, чем казалось в прочерченной трассами очередей
ночи. Один барак сгорел почти полностью, запалив два соседних, от которых удалось отстоять
меньше половины стен и крыши. Первый цех, в котором собирались металлоконструкции,
восстановлению практически не подлежал. Кроме обвалившихся стен, в полную негодность
пришла кран-балка, на ночь загнанная на осмотровую площадку на дальней от входных ворот
стене, куда пришёлся таранный удар чёрного бруса. Смятые сварочные посты и прочее
оборудование можно было восстановить, но электроэнергией их обеспечить лагерная
энергоцентраль была не в состоянии. Основной и резервный генераторы были выведены из
строя сильнейшим скачком напряжения, попутно спалившим обмотки трансформаторов и
большую часть силовых линий. Как это получилось, не мог понять ни один хоть как-то
разбирающийся в электротехнике человек. Такого просто не могло быть, но факт, как
говорится, имел место.
Подогнав к станции из тупика дизель-секцию монтажного поезда, бросили времянки к
столовой и конторе, где развернули полевой госпиталь. Живыми вытащить из-под завалов
удалось двенадцать человек, многим требовалась срочная операция. Два лагерных врача и
фельдшер к вечеру уже валились с ног от усталости, но смогли сделать всё, что могли. Троих, к
сожалению, спасти так и не удалось. Их похоронили на скромном кладбище, с обратной
стороны холма, рядом с двумя десятками тех, кого нашли уже без признаков жизни. Без вести
пропало семьдесят восемь человек из двухсот тридцати, общие безвозвратные потери
превысили на одного сотню. Почти половина из них пришлась на охранников и разведчиков, в
общий строй на площади перед Юрьевым смогли встать только трое. Из пятидесяти двух.
– Благодарю за службу! – только и смог сказать Юрьев.
– Служу Советскому Союзу! – гаркнули молодцы и по приказу начальника отправились
перекусить разогретыми консервами из лагерного НЗ и спать. Сам лейтенант подобной
слабости себе позволить не мог. Только поесть и всё.
Держа в руках открытую банку овощного рагу с мясом, он подошёл к устроившемуся за
угловым, самым коротким столом начлагерю Коломейцеву, крепко сбитому сибиряку сорока
пяти лет отроду. Он уже расправился со своей порцией и понемногу отхлёбывал из хозяйской
кружки крепко заваренный чай.
– Сколько восстановление займёт, Илья Петрович? – спросил его лейтенант, прикончив
половину банки.
Коломейцев с интересом посмотрел на такого ещё молодого летёху, слегка отвёл взгляд в
сторону и негромко, что бы не услышали сидевшие в некотором отдалении люди, сказал
– Три недели, если допрессурсы привлечь и работать круглосуточно. Если прикажут всё здесь
восстанавливать.
– Что? – лейтенант выпрямился и отложил ложку – могут приказать всё так оставить?
– Допивайте чай, товарищ лейтенант и пойдём ко мне. Поговорим – не то предложил, не то
приказал кум.
Юрьев быстро доел успевшее остыть рагу, сходил за порцией чая к раздаче и буквально на
ходу выпил полную кружку.
Глава 2.
Неприятней всего просыпаться субботним утром в полседьмого утра. Когда большинство
граждан огромной страны ещё мирно дрыхнет в своих тёплых постелях, тебе надо вставать, тащится на улицу к висящему на стене бани умывальнику. Встроенными удобствами
оборудован редко какой дом в округе и спрятавшийся за большими облепиховыми кустами
обшитый плоским шифером сруб не был таким исключением. Надо пройти метров пять по
засеянным канадской травой дорожкам, сначала прямо с крыльца, а потом налево. Там, набрав
полные пригоршни слегка тёплой воды, фыркая и крутя головой, как выбравшийся из реки
дикий зверь, долго и с постепенно нарастающим наслаждением втирать в себя эту
живительную влагу. От этого увлекательного занятия тебя отвлечёт лишь короткий смешок
вышедшей на крыльцо подруги. Слегка морщащей маленький носик по причине влажной
прохлады и осторожно пробующей босой ножкой мерцающую миллиардами кристаллов росы
траву.
Наконец она решительно ступает в ярко-зелёный ковёр и взвизгнув от полноты чувств, со
всех ног бросается к тебе на шею. Почти забыв придержать разлетающиеся во все стороны
полы короткого, чисто символического халата. Обхватив тонкими руками шею и пристав на
цыпочки, она смотрит на тебя своими огромными тёмно-серыми глазами в слегка растрёпанной
рамке светлых волос. Нисколько не беспокоясь о том, что пояс совсем развязался и твои руки
уже обхватили её за тонкую талию под гладкой тканью. Ещё мокрым лицом, ты склоняешься к
ней и капля с ресницы падает на её слегка вздёрнутый носик.
Больше тебе ничего не нужно, подхватив под халатом её обнажённое тело, несешься
циклоническим вихрем к просторам единственной комнаты и вместе с ней падешь на
расправленный для сна и не только диван, яростно врываясь в созданные мудрой природой
пределы.
Потом, слегка расслабившись и нежно гладя волосы цвета спелой пшеницы, рассыпанные на
твоей груди, ты всё-таки понимаешь, что нет ничего лучше, чем проснуться утром от поцелуев
красивой девушки и несколько раз предаваться любви, с кратким перерывом на омовение
холодной водой. Пока есть для этого время, вибрирующим нервы потоком унёсшее вас от ночи
к утру и давшее столь редкие на этом этапе жизненного пути часы наслаждения. Пока есть
время ….
Мобильник заверещал особо вредным сигналом, напоминая своему хозяину о неизбежном и
окончательно пробуждении. Михаил, не глядя опустил руку с дивана, нашёл и вытащил из-под
мебельных сводов смартфон. На дисплее осуждающе качал головой какой-то гоблин, пробуя
дисплей изнутри на прочность. Когда увенчанный шипастой перчаткой кулак размазывался по
стеклянной поверхности, телефон вздрагивал, начиная отчаянно скрипеть и бухать. Михаил
большим пальцем очертил вокруг бугристой гоблинской башки магический круг, затем
поставил крест на готовящейся к решительному удару руке. Только после таких манипуляций, скачанный с фирменного сайта LG виджет счёл свою задачу выполненной и с чувство
глубокого удовлетворения отключился. Напоследок всё-таки погрозив хозяину грязным
гоблинским пальцем.
– Пора вставать, красавица! – провёл ладонью он между лопаток подруги.
Юля грациозно потянулась, как бы невзначай выставив из-под сползшей простыни чётко
очерченное бедро с заманчиво открывшимися перспективами.
– Ну, зачем так рано? – она полностью заползла на напрягшегося Михаила и прижалась к нему
всем телом – может, ещё пошалим?
– Хватит, хватит – почувствовав, как наливаются силой маленькие груди девушки, он слегка
хлопнул ладонью по розовой попе с узкой белой полоской ниже талии – мне ещё на станцию
ехать. Дела!
Он решительно снял с себя Юльку, переложил её рядом. Чмокнул нахмурившиеся губки и
решительно отправился умываться. На этот раз окончательно и бесповоротно.
Пока он возился на улице и в бане, опасной бритвой срезая наросшую за сутки щетину, Юля
успела поставить чайник и начать жарить яичницу.
– Ешь – сказала она вернувшемуся Михаилу и с небольшим свертком в руке отправилась
умываться.
– Вода в печке ещё горячая – в спину сказал ей Михаил, лопаткой переворачивая скворчавшие
кусочки колбасы вперемежку с доходившей до готовности яичной массой.
Выключив электроконфорку под сковородкой, Михаил накрыл продукцию фирмы «Тефаль»
прозрачной крышкой и отправился прибираться. Бардак перед завтраком он не любил. Убрав
постельные принадлежности в окованный железными полосами, ещё дореволюционный
сундук, он сложил диван и бегло оглядел небольшое помещение, выискивая возможные
несообразности. Кроме выпирающей из разделяющей комнату и кухню-веранду стены белёной
печки, массивной тумбы с телевизором, пары стульев с вещами и уже упомянутого сундука в
комнате размером три с половиной на четыре метра больше ничего не было. Только на стенах, если присмотреться, можно было заметить слегка тёмные квадраты и прямоугольники на
окрашенной кремовой краской гипсокартонной поверхности. На этих пустых местах взгляд
Михаила задержался несколько дольше, чем следовало из простого осмотра дачных владений.
На веранде ключом забурлил чайник, щелчком выключателя оповестивший хозяина о
полной готовности к чае– и кофепитию. Наконец-то одевшись, натянув носки, джинсы и
футболку, Михаил вложил смартфон в поясную сумку. Хлопнула дверь на улицу и сквозь
открытый дверной проём между помещениями дачи, Михаил увидел совсем другую Юлию.
Аккуратно и в меру накрашенную, ничем не похожую на ещё не столь давно метавшуюся по
простыням то ли ведьму, то ли фурию.
Уловив его взгляд, Юля скромно опустила глазки и почти бочком просочилась в комнату, по
дуге обойдя стоявшего почти в центре Михаила. Встав у стула с её вещами к нему спиной, она
сбросила на пол халатик и начала преувеличенно медленно одеваться. Хмыкнув, Михаил
оставил её без смущения, убравшись подальше на кухню. Там, достав из примостившегося в
углу между печкой и окном буфета всё необходимое для успешного чаепития, он стал
дождаться свою пассию, шурща страницами недавно купленной рекламной газеты.
Не успел он вникнуть в особенности текущего момента на рынке недвижимости, как на
веранду впорхнула уже полностью готовая к возвращению Юлия.
– Ты прекрасна! – послал ей воздушный поцелуй Михаил.
За что удостоился признательного кивка длинных ресниц. Разложив яичницу по тарелкам, они
не спеша, приступили к завтраку, обмениваясь малозначительными по смыслу репликами. Уже
попивая кофе, Михаил бросил взгляд на экран наручных часов. На всё про всё они потратили не
более сорока минут и вполне успевали добраться до города в запланированное ещё вчера время.
Окончательно прибравшись, они вышли на улицу. Михаил выгнал машину из гаража на
дорогу и оправился закрывать на крепкие замки частную дачную собственность. Новенький
«Шанс» – хэтчбэк тихо урчал мотором, пока Михаил запирал дом, баню и пристроенный к
сараю гараж. Напоследок щёлкнув щеколдой калитки, он бросил взгляд на участок и сел за руль
последнего чуда украинского автопрома. Конечно, если бы не последние пертурбации, можно
было взять машину и посолидней, но пока выбирать не приходилось.
– Ты что назад забралась? – удивлённо обернулся Михаил к устроившейся на заднем сиденье
Юле.
Она неопределённо пожала плечами и коротко ответила, что-то перебирая в лежащей на
коленях сумочке.
– Вот захотелось.
– Ну-ну – так же неопределенно прокомментировал это решение Михаил, выруливая на
главную дорогу дачного сообщества. «Шанс» аккуратно переползал через колдобины и слегка
присыпанные щебнем трубы летнего водопровода.
Добравшись до правления с поставленным впритык, на гравийную подушку, большим
контейнером-бытовкой, выполняющем особо важную функцию работающего в круглосуточном
