Любовь во время пандемии

– Вы лучше за дорогой следите! – не выдержала Заморина. – И так весь вечер коту под хвост, так вы еще хотите мне испортить ночь.

– Упаси боже, – ответил таксист и замолчал.

Заморина явно перебрала этим вечером. Причем, собираясь на празднование, она предупредила подругу, что выпивать не собирается вовсе, потому что у нее особые планы на предстоящую ночь, а если она напьется, то ничего не будет помнить утром.

И все-таки она напилась, в отличие от американской писательницы. За Эмили Миллз Бережная наблюдала весь вечер. Та пила спиртное, но как-то осторожно – не пила, а просто после каждого тоста подносила ко рту бокал с шампанским, пригубливала. Потом делала осторожный маленький глоток и возвращала бокал на стол. Похоже было, что она не пьющая вовсе или старается не выпивать в малознакомой компании. Но писательница улыбалась, поддерживала разговор, хотя общалась она в основном с сидящей рядом Верой или с издателем Лушником. И немного с Малеевым. Но тот факт, что он предоставил ей свою квартиру для проживания, уже доказывал, что у них достаточно близкие отношения, хотя на любовников они не походили. Да и на близких людей тоже. Вполне может быть, что он из любезности предложил ей пожить у него, и она согласилась. Но, с другой стороны, иностранка вряд ли решилась бы на это, тем более что писательница замужем. Обручальное кольцо на ее пальце присутствовало, рядом с перстнем с достаточно крупным розовым бриллиантом.

– …Я не понимаю, откуда вдруг явилась эта американка! – возмущалась Инна. – Я про такую не слышала никогда. Да и о чем она может писать? Тощая, стриженая, крашеная блондинка! Ее даже танцевать никто не приглашал.

– Она с Лушником танцевала.

– И ты тоже хороша! – не могла успокоиться Заморина. – Весь вечер с этой американкой сю-сю-сю, сю-сю-сю! Все из-за тебя! Подруга называется! Если бы ты не стала нести всю эту чушь про свою сумочку, он бы уехал со мной. А так он обиделся, понял, что это я тебе все рассказала. Кто тебя за язык тянул?! Я, может быть, всю жизнь его люблю!

– Ты же говорила, что любишь высоких.

– Говорила! – уже кричала Заморина. – Ну и что! Может, я специально так говорила, внушала самой себе, чтобы забыть его. И вот встретила – и нате! Лучшая подруга наплевала на мои чувства. И на чувства единственного мужчины. Самого лучшего мужчины на свете. Ты – разрушитель! Самой в жизни не повезло, так ты и меня хочешь сделать страдалицей…

Слушать это было невыносимо.

– Остановите здесь, – обратилась Вера к водителю такси.

– Здесь домов-то нет и темно. Опасно.

– Я вооружена.

Машина проехала еще сотню метров и остановилась.

Бережная достала из сумочки деньги и протянула водителю. Подруга, увидев это, вскинула брови.

– Ты меня бросаешь, – гневно начала шептать она, – оставляешь меня наедине с этим маньяком?

– Тебе пять минут ехать.

– А ты куда собралась, мы же рядом живем?

Остаток пути они проехали молча. Один раз только Заморина позвонила по телефону Виктору, после чего немного остыла.

– Он сказал, что они сейчас заканчивают. Он забросит домой Эмили, а потом сразу ко мне. Вот удивится, когда увидит, что у меня вся постель в розовых лепестках.

Вернувшись домой, Бережная невольно начала вспоминать все происшедшее этим вечером. Не столько вспоминала события, сколько людей, окружавших писателя Малеева. На его сорокалетие собралось совсем мало гостей, а если учесть, что Бережная с Замориной оказались там почти случайно, то выходит, что у Виктора не так уж много друзей: издатель Лушник, ресторатор Алексей, так легко подаривший другу половину своего бизнеса. Про еще одного гостя Вера старалась не думать: не хотелось верить, что он в числе немногих близких друзей писателя. Есть еще и банкир Горобец, который обещал быть с женой, а потом заскочил минут на пять. Зашел в зал, поздоровался со всеми, вручил коробочку с часами, потом вывел именинника в небольшую прихожую и о чем-то поговорил с ним. Через стеклянную перегородку было видно, что банкир едва сдерживается, чтобы не кричать на Малеева, а тот слушает молча и смотрит в сторону, словно все сказанное не имеет к нему никакого отношения и он в силу каких-то обстоятельств вынужден терпеть подобную несправедливость. Двое-трое друзей, седой мужчина не в счет. Нет жены, хотя имелась когда-то девушка в темных очках, и любовь у них была, если до сих пор Лушник вспоминает ту его спутницу. Скорее всего, у Виктора нет никого: ни жены, ни любовницы, а Заморина – это просто случайная встреча, иначе он был бы сейчас рядом с ней. Друзей нет: издатель – работодатель, банкир – брат погибшего приятеля по общаге, ресторатор – теперь уже партнер. И вообще, как он вот так просто отдал половину своего дела человеку, который никогда не будет им заниматься? Может, Малеев – инвестор? Вряд ли. Хотя писатели, тиражи книг которых в России достаточно велики, не такие уж бедные люди. Вот когда их книги издают за рубежом… Эмили Миллз – американская писательница, пишет на русском, и Малеев помог ей с переводчиком.

Вера приготовила постель, затем направилась в душ, продолжая размышлять, и пришла к выводу, что Малеев производит впечатление спокойного, уравновешенного, уверенного в себе человека, которому друзья не нужны. А любовь?

Уже выйдя из душа, Бережная услышала призыв мобильного телефона, который она оставила на прикроватной тумбочке. Когда подошла к кровати, звонки прекратились. Звонила, разумеется, Заморина. Вера поняла, что лучше ей перезвонить сразу, а то Инна продолжит беспокоить ее своими звонками и среди ночи.

– Вити нет, – без всякого вступления начала Инна, – я уже волноваться начинаю.

– Погоди, может быть, он с друзьями засиделся, потом повез домой писательницу.

– Так времени прошло почти два часа, как мы уехали. Я жду, сначала не звонила ему. Потом набрала. Шли гудки, но он не отвечал. А когда перезвонила, то аппарат был уже вне зоны или отключен. Наверняка эта американская стерва в свою постель его затащила.

– Во-первых, это не ее постель, а его собственная и в его же спальне. Во-вторых, он был не настолько пьян, чтобы ложиться с ней: он же тебя любит, это сразу видно.

– Правда? – обрадовалась доверчивая подруга. – А почему тогда он не перезванивает?

– Трудно сказать. Могу предположить, что он и в самом деле засиделся, а когда взглянул на часы, то увидел, что уже очень поздно, и решил тебя не беспокоить.

– Кстати, ему банкир «Ролекс» подарил, – вспомнила подруга. – Не золотой, конечно, но все же хороших денег стоит. А помнишь, там еще седой мужик был? Он молчал все время. Странный такой мужик – такого и господином назвать нельзя. Его даже не представили нам. Кто он такой вообще?

– Тебе лучше не знать. Но в определенных кругах он – личность известная. Представить даже не могла, что у писателя Малеева такие знакомые.

– Уголовный авторитет, что ли? Мало ли у кого какие знакомые… А как его зовут?

– Карен Качанов, но под своим настоящим именем он известен лишь ближнему кругу да правоохранительным органам. В криминальном мире он – Каро Седой. Человек хитрый и очень жестокий.

– Да ладно, что мне до него… – вздохнула Инна.

А потом из трубки снова вылетел ее вздох.

– Ладно, буду ждать.

– Ложись в постель и жди его в розовых лепестках, – посоветовала Бережная.

– Я так и делаю. А еще на мне новенькое белье – такое невесомое: я его даже не ощущаю на теле. Ночнушка коротенькая и прозрачная насквозь…

– Погоди, – прервала подругу Бережная, – ты меня что, соблазняешь? Я на секс по телефону не подписывалась.

– Ты чего! – испугалась Заморина. – Просто делюсь…

– Я пошутила. Закрывай глаза, а когда откроешь, он будет рядом.

Глава четвертая

Если бы не та старая статья, опубликованная двадцать лет назад в студенческом сборнике, Бережная и не вспомнила бы никогда о существовании Малеева. И Заморина наверняка не вспомнила бы, несмотря на то, что между ними была когда-то кратковременная связь. И то, что он подошел к ней, весьма странно. Вполне возможно, что у писателей, в отличие от всех остальных мужчин, память не очень короткая. Малеев определенно человек одинокий, что странно, ведь он известный писатель, а возле таких всегда крутятся люди, мечтая блеснуть отраженным светом чужой славы. Друзей у него практически нет, и тем более странно, что на более чем малочисленном праздновании его юбилея присутствовал авторитетный вор. Качанов не произносил тостов, молчал, не приглашал на танец ни Заморину, ни Бережную, ни двух молоденьких официанток, как это делал Лушник. Обе девушки свеженькие и очень обаятельные, совсем не похожие на сотрудниц общепита. Скорее всего, они студентки, подрабатывающие в популярном уютном баре.

Утром Вера залезла в интернет, чтобы ознакомиться с биографией Малеева, но в Википедии не было никакой информации. Понятно, что подобные статьи размещают сами авторы, рассчитывая таким образом увеличить свою популярность. Но Виктор, судя по всему, не посчитал это необходимым. О нем говорилось лишь, что он современный российский писатель, была указана дата рождения, а потом шел перечень его книг. Причем был указан год выхода каждой и название издательства. Слово «Эльдорадо» было набрано кеглем более крупным, чем весь остальной текст. Скорее всего, эту заметку разместил Лушник, рекламируя не автора, а свое предприятие. Вера зашла и на официальный сайт издательства «Эльдорадо» и выяснила, что оно существует уже семнадцать лет, поначалу было ориентировано на выпуск справочной и эзотерической литературы, а потом переключилось на детективы. Самой популярной серией книг, выпускаемых издательством, стал цикл «Правило ближнего боя», который открыла первая книга Малеева «Предварительный заказ». Почти сразу в свет вышла вторая – «На что способна одинокая женщина», потом два года новых книг Малеева не было, после чего стали выходить по три-четыре новых романа ежегодно. Пять его книг были экранизированы, но какие именно – на сайте не говорилось.

На личной страничке издателя Лушника было множество его фотографий, на которых он, улыбаясь, обнимался с известными литераторами.

Александр Степанович окончил аспирантуру университета, но еще во время учебы начал заниматься бизнесом, открыв книготорговое предприятие, которое потом превратилось в преуспевающий издательский дом. Паб «Дрейтон парк» тоже имел официальный сайт, но он был похож на сайт болельщиков лондонского «Арсенала» и наполнен рекламой английского пива, предложениями о продаже футбольной формы с фамилиями игроков, атрибутикой, а также обсуждением состоявшихся матчей. Владельцем заведения значился Алексей Петров, но фотографии его не было. Понятно, что это тот же человек, с которым Бережную и Заморину знакомил Виктор.

Сразу после полудня примчалась Заморина, как обычно, даже не предупредив о своем визите.

– Витя пропал, – сказала она, – мне кажется, с ним случилось что-то ужасное. Меня еще вчера мучило нехорошее предчувствие.

Вчера ее если что и мучило, то наверняка не предчувствие: она с волнением в постели ждала Малеева, впитывая ароматы лепестков роз. Вообще она удивительная женщина, конечно: через пару лет Инне исполнится сорок, а ведет она себя как школьница, ожидающая неземной любви и космической страсти.

– Я сегодня поехала к нему, – призналась подруга, – стояла у подъезда, потому что не связываться же по домофону, вдруг американка там и она скажет ему, чтобы мне не открывал. Потом, когда кто-то вышел, я проскочила внутрь, поднялась на лифте, позвонила в дверь, и почти сразу эта, прости за выражение, писательница открыла. Без макияжа, непричесанная. Я даже не спрашивала, по ее виду понятно стало, что она в квартире одна. Сразу ей сказала, что Витя исчез. А та зевнула, как будто ей все равно, и спросила, во сколько он от меня ушел. Я, конечно, объясняю, что его и не было у меня. А эта дура только головой кивает. Я чуть ей по морде не дала. Еле сдержалась. Кричу: «Когда он ко мне поехал?» А эта дура время не помнит. И что теперь мне думать? Может, он в больницу попал? Вдруг у него коронавирус обнаружился?! Угораздило меня влюбиться в самый разгар пандемии.

– Предполагаю, что он, сев за руль в не совсем трезвом состоянии, нарвался на честного инспектора ГИБДД и теперь пытается как-то все замять.

– Он попал в ДТП, – вскрикнула Заморина, – разбил машину и сам пострадал!

– Какой у него автомобиль? – поинтересовалась Бережная.

– Новенький «Гранд Чероки», – ответила Инна и добавила: – Черный.

– Вряд ли Малеев мог серьезно пострадать, если, конечно, на огромной скорости не врезался в танк или трактор. Но я проверю.

Бережная вышла на кухню, где у нее был оставлен ноутбук.

В сводках о дорожно-транспортных происшествиях значился лишь один «Гранд Чероки», который был остановлен инспекторами ГИБДД. За рулем машины оказалась молодая женщина в нетрезвом состоянии, которая сразу стала угрожать остановившим ее полицейским своими связями, за что и была задержана и отправлена на освидетельствование. Вера вернулась в гостиную, чтобы успокоить подругу, но та уже спала на диване. Бережная накрыла ее пледом, выключила телевизор и вернулась на кухню.

На всякий случай она заглянула на сайт со сводками происшествий и сразу увидела появившееся только что сообщение. На окраине города в автомобиле «Гранд Чероки», оставленном возле мусорного контейнера, ранним утром был обнаружен труп мужчины… Не мешкая, Вера набрала номер старого друга. Евдокимов отозвался почти мгновенно – почти наверняка он был один в своем кабинете.

– Ваня, – обратилась к нему Бережная, – следкому известно о трупе, обнаруженном утром в мусорке?

– Если у тебя есть какая-то дополнительная информация, то сообщи, но там уже полиция роет со страшной силой. Ведь убитый был членом общественного совета при ГУВД. Фамилия этого члена тебе известна?

– Малеев, – ответила Вера, – вероятно, я одна из последних, кто видел его живым. У него вчера был день рождения, и я была приглашена вместе с моей подругой Замориной, если помнишь такую мою сокурсницу. Мы с ней ушли раньше остальных, и Виктор обещал Инне, что подъедет к ней в скором времени. Но она не дождалась, как ты понимаешь.

– Вы были знакомы?

– А как иначе я могла там оказаться?

– Много народа было?

– С полдюжины, кроме нас с Инкой. Очевидно, самые близкие. Непонятно только, зачем он меня пригласил. Но среди гостей был Качанов.

– Каро Седой? – удивился Евдокимов. – Он-то каким боком затесался в друзья к члену общественного совета? И зачем писателю так светиться?.. И вообще, свалилось же это дело на мою голову! На прошлой неделе доложил в Москву, что в связи с пандемией снизился процент тяжких и особо тяжких. Возросло, конечно, число бытовых преступлений, но там ничего и расследовать не надо. И вот нате!..

В кухню заглянула Заморина. Лицо ее стало еще печальнее. Увидев, что подруга беседует по телефону, Инна вздохнула, очевидно, решив, что Бережная обсуждает какие-то свои дела, наплевав на ее просьбу.

– …У тебя самой есть какие-нибудь предположения? – продолжил Евдокимов. – Или расспроси сокурсницу – вдруг ей что-то известно, какая-нибудь мелочь… Хотя она, насколько я помню, девушка своеобразная: ничего никогда не помнит и наступает на одни и те же грабли. А я своим орлам сейчас наводку скину, чтобы копали в нужном направлении… Каро Седой – это серьезно… А труп в мусорном баке – это его почерк. Кстати, машина этого писателя в залоге у банка – единственное, что удалось выяснить пока.

Бережная обернулась к подруге, которая готова была уже разрыдаться.

– И что сказал твой приятель Ваня? – поинтересовалась она, как будто заранее знала, что Вера с самого начала собиралась связываться с начальником городского следственного комитета.

Бережная не стала отвечать сразу, раздумывая, как сообщить страшную для подруги весть. Но, с другой стороны, Инна не такая слабая женщина, которой хочет казаться, как-никак, почти десять лет была замужем за серийным убийцей[2].

– Не знаю, как и сказать… – начала Вера, замолчала, а подруга тут же вскрикнула, пытаясь закрыть лицо ладонями.

– А!

Потом она посмотрела на Бережную и прошептала:

– Все плохо?

Вера кивнула.

Глаза подруги мгновенно стали влажными. И она еле выдавила из себя:

– Очень плохо?

Бережная кивнула.

– Я так и знала, я все заранее предвидела, – прошептала Инна и оглянулась, словно искала, куда можно упасть, чтобы не очень ушибиться.

Вера поднялась и подвинула несчастной Замориной стул. Та опустилась на него без сил и продолжила шептать:

– Не везет мне в жизни. А как только встретился человек, который меня любил долгие годы…

– Если бы любил, то встретился бы раньше. А как узнал, что ты миллионерша…

– Как ты можешь, когда он…

– Прости, но Витя был весь в долгах и, судя по всему, занимал у человека, который не прощает должников. Писатели в наше время, как, впрочем, и во все другие времена, люди не самые богатые, а соответствовать высшему свету хочется.

– Злая ты! – крикнула Заморина и заплакала. А потом сквозь слезы прошептала: – Налей мне рюмочку чего-нибудь, а то мне очень плохо.

Заморина осталась ночевать у Веры. Причем она сама, не дожидаясь предложения, забралась в спальню и бухнулась, не раздеваясь, на кровать. Бережная накрыла ее все тем же пледом, вернулась в гостиную и набрала номер Евдокимова. До ночи времени было еще очень много.

– Что-то новенькое по убийству писателя стало известно?

– Работаем, – уклончиво ответил Иван Сергеевич.

– Как его?

– Причина смерти – асфиксия. Набросили сзади удавку… Понятно, что он сам кого-то впустил в машину. Следовательно, своего убийцу наверняка знал и доверял ему.

– Не обязательно: кто-то мог скрытно проникнуть в автомобиль, пока Виктор находился в баре.

– А у тебя какой интерес? Хотя он же твой знакомый. Запретить тебе заниматься этим делом я не могу. Просто попрошу, как всегда, не мешать ходу следствия.

– А когда я мешала? – удивилась Бережная.

Но Евдокимов, очевидно, не имел желания продолжать разговор.

– Пока, – сказал он, – мне домой пора: сегодня выходной, а я торчу на службе.

А Вера продолжила искать информацию в интернете. Но вскоре поняла, что так ничего выяснить не удастся. Хотя что она хотела узнать?! Она сама провела вместе с Малеевым последний вечер его жизни, видела людей, собравшихся за общим столом. Все было мирно и вполне пристойно, даже весело…

Она набрала номер Пети Елагина и спросила, чем он занимается в данный момент.

– С Егорычем тут… в смысле в офисе сидим.

– Это хорошо. Сегодня утром обнаружен труп писателя Малеева. Постарайтесь добыть всю возможную информацию о нем. Брал ли кредиты, кому был должен. Или кто-то был должен ему… Может, кто-то угрожал Малееву?

– То есть можно проверить переписку в телефоне? – прозвучал голос Окунева. – По соцсетям пробежаться… Проверить всю удаленку?

Очевидно, Елагин включил разговор на громкую связь.

– Как обычно, – подтвердила свою просьбу Бережная.

Она вернулась в спальню. Подруга лежала на кровати и смотрела в потолок. Вера подошла к окну и задернула шторы.

– Твой Евдокимов нам не поможет, – прозвучал в темноте голос Инны, – я это чувствую. Никто мне уже помочь не сможет. Но ты дай слово, что сделаешь все возможное, чтобы найти того гада, который убил Витю. Обещаешь? Я заплачу, сколько скажешь.

Глава пятая

В пабе народу было немного – то есть почти не было. Но здесь все теперь было иначе. Хотя барная стойка осталась той же, фотографии на стенах тоже. Изменилась конфигурация столиков, сейчас они были расставлены по всему залу. За одним из них сидела компания из троих мужчин, а за столиком в углу – молодая парочка. Бережная подошла к стойке, за которой стояла молоденькая официантка, – та самая, которая удивилась тому, как Вера разбирается в пивоварении.

– Юлечка, – обратилась к ней Бережная, – можно мне Алексея увидеть?

Девушка отступила на пару шагов, заглянула в дверь, ведущую в подсобное помещение, и крикнула:

– Папа, к тебе пришли.

Петров тут же появился. Казалось, он нисколько не удивился тому, что Бережная пришла к нему. Махнул рукой:

– В кабинете поговорим.

Кабинетик оказался три на три метра, с полками на стенах и фотографиями, на которых были запечатлены не футбольные звезды, а две девочки. Еще здесь располагались стол и пара стульев – больше на таком пространстве не уместились бы.

– Кофе, чай? – поинтересовался Алексей.

Но Бережная отказалась.

– Я по делу, – сказала она.

– Я даже догадываюсь, по какому. Виктор мне говорил, кого он пригласил на свой юбилей. Боялся, что именно вы не придете: он надеялся узнать у вас какие-нибудь необычные случаи из вашей практики.

– А от Карена он узнавал что-то?

Петров помолчал, а потом покачал головой.

– Вы пришли поговорить со мной, вот обо мне и спрашивайте. А о других ничего говорить не буду. Мне не интересно, кто, с кем, когда и при каких обстоятельствах. Так что я не знаю ничего. А про себя – пожалуйста: захочу – расскажу, захочу – промолчу. Я же тогда, после того, как Витя уехал, всю ночь здесь провел. Внутренние видеокамеры есть – можете проверить. Мы с ним не то чтобы дружили, но в приятелях ходили. У меня, если честно, друзей нет. Только дочки. Жена умерла, вот я для них и стараюсь.

– Зачем же тогда половинную долю на него переписали?

И снова Петров задумался, размышляя, как бы ответить. А потом пожал плечами.

– У меня долги. Заведение же на кредиты приобретено. Собственных средств не хватило: пришлось кредиты брать.

– У Горобца?

– Мы же договорились, что я только о себе говорить буду.

– Хорошо, – согласилась Вера. – С Виктором давно знакомы были?

– Почти двадцать лет – нас Горобец познакомил. Мы тогда, то есть я конкретно, с Евгением ломщиками промышляли. В курсе, кто такие ломщики?

Бережная кивнула и сказала:

– Ловкачи. Дают тебе пачку денег. Ты пересчитываешь: ровно сто купюр. Потом ломщик еще раз пересчитывает на твоих глазах – ровно сто. А домой придешь, и если в той самой пачке девяносто бумажек окажется, то уже хорошо.

– Так и было. Мы с ним возле обменников терлись, предлагали выгодный курс… Но так ведь долго не протянешь. Обязательно на кого-нибудь второй раз нарвешься. Женьку хорошо один раз отметелили, да еще и на счетчик поставили. Но мы тогда за пару дней смогли рассчитаться и решили завязать. Вот как раз тогда Женька меня и познакомил с Витей. Но я бы и так перестал промышлять. У меня тогда уже девушка была – будущая жена, одним словом. Она просила меня не связываться с криминалом. Но жить надо было. Ей я говорил, что по ночам хожу вагоны разгружать, а сам с Женькой и Витькой в казино отправлялся. Мы там в блекджек катали. По-крупному не играли, но за три-четыре часа поднимали по тысчонке-другой баксов. Заведения меняли, чтобы нас не заподозрили… А потом, как только с женой расписались, сразу с ней в Англию перебрались. У меня уже были накопления, потом квартиру, что мне от бабушки досталась, продал… В Лондоне нашел работу в пабе. Сначала кружки мыл, потом у хозяина выкупил часть доли и к стойке встал… Два года назад жена умерла, и я вернулся.

– А уезжали-то почему? Проблемы на родине были?

Петров пожал плечами.

– Дурачком был. Хотелось, чтобы все и сразу, а честным путем в России много не заработаешь.

– Вашего друга Евгения за что убили? Его так же, как Виктора, в машине задушили.

Алексей кивнул и произнес тихо:

– Не знаю. Говорят, что из-за женщины. Он ведь еще тот бабник был. А про то, что его… то есть Виктора, таким же способом убили… Не знаю, что и думать. Совпадений ведь быть не может? Или совпало так? Вы-то сами что думаете?

– Удивляюсь пока. За что могли убить человека известного, неконфликтного, со связями и наверху, и в криминальных кругах? Он не пытался быть решалой? Взял деньги, а условия договора не выполнил.

– Исключено.

Бережная поднялась:

– Пожалуй, это все, что я хотела узнать.

– Как все? – удивился Петров. – Я же ничего особенного не рассказал.

– Так расскажите сейчас, если знаете.

Алексей в который уже раз пожал плечами.

– Не знаю даже. Но он точно ни с кем не ссорился. Были у него долги, конечно, да у кого их нет? Но только не такие чтобы смертельные долги. Он говорил даже, что легко рассчитается, когда ему Лушник все, что полагается, заплатит.

– Сколько ему недоплатил издатель?

– Не знаю. Спросите у него сами. Хотя Лушник ничего не скажет. Скользкий он вообще человек. Хитрый и жадный.

– Ну, тогда я пошла.

Вера шагнула к выходу из кабинета. Петров вскочил, чтобы проводить ее.

– А что это за история с потерянными часами в Касанегро?

– А при чем тут это?

– Просто я из интернета узнала, что Касанегро – маленькое местечко в Испании, на побережье. Ничего особенного – не туристический центр, кемпинги, приличных отелей нет. Но зато там находится всем известный нудистский пляж.