Квартира в Париже

– Я думала, тебя нет дома, – говорю я. Обычно, если она идет в клуб, то тусит до рассвета.

–Oui.[6] – Она пожимает плечами, затягиваясь сигаретой. – Вернулась двадцать минут назад. – Даже в полумраке я могу разглядеть, как она отводит глаза. Обычно она сразу рассказывала какую-нибудь историю о потрясающем новом клубе, или о парне, из постели которого только что выпрыгнула, включая чрезмерно подробное описание его члена или того, как искусно он им пользовался. Мне часто казалось, что я живу не сама, а через Камиллу. Хотя я и благодарна ей, что хоть кто-то решил потусоваться со мной. Когда мы встретились в Сорбонне, она призналась мне, что ей нравится коллекционировать людей, и я заинтересовала ее своей «жгучей энергией». Но во времена полного отчаяния я подозревала, что, вероятно, все же дело было в квартире.

– Где ты была? – спросила я, пытаясь говорить нормальным голосом.

Она пожимает плечами.

– Тут, рядом.

Я чувствую, что с ней что-то происходит, она что-то умалчивает. Но в этот миг я не могу думать о Камилле. Гул в моей голове внезапно заглушает все мысли.

Есть только одно, что я знаю наверняка. Все, что здесь произошло, случилось из-за него: Бенджамина Дэниелса.

ДЖЕСС

Я стою в темном внутреннем дворике. Плющ здесь совсем сошел с ума, вьется, захватывая все новые и новые территории, уже добрался до четвертого этажа, опутывает все окна, проглатывает водосточные трубы, спутниковые тарелки. Впереди между клумбами, засаженными разными кустами и деревьями, короткая тропинка. Воздух наполнен сладковатым запахом опавших листьев, свежевскопанной земли. Справа от меня что-то вроде будки, чуть больше садового сарая. Два окна, закрыты ставнями. Сквозь щель с одной стороны пробивается крошечный лучик света.

В противоположном углу я различаю дверь, наверное, это и есть главный вход в дом. Я иду по тропинке в ту сторону. Вдруг из темноты возникает бледное лицо. Я резко останавливаюсь. Ух, это всего лишь статуя обнаженной женщины в полный рост, ее тело обвито черным плющом, пустые глаза таращатся на меня.

У двери в углу двора есть другой домофон, но, слава богу, он открывается тем же набором цифр. Я прохожу в темное гулкое пространство. Лестница тянется вверх в непроглядный мрак. Я нахожу маленький выключатель на стене, щелкаю. С гудением зажигается тусклый свет. Тиканье: наверное, счетчик. Теперь я вижу, что под ногами темно-красный ковер, он покрывает каменный пол, а затем поднимается вверх по полированной деревянной лестнице. Надо мной перила закручиваются, а внутри лестничной клетки спрятана шахта лифта – крошечная, дряхлая, хлипкая с виду капсула, наверное, такая же старая, как и дом, она выглядела настолько древней, что я задалась вопросом, действительно ли она до сих пор работает. Пахнет застоявшимся сигаретным дымом. И все же, очень мило, так далеко от того места в Брайтоне, куда я заваливалась спать.

Слева от меня – дверь: написаноCave.[7] Я всегда не выносила закрытых дверей: скажем так, это была моя главная проблема в жизни. Я толкаю ее, вижу лестничный пролет, меня обдает порывом холодного воздуха, сырого и затхлого.

Затем я слышу шум где-то надо мной. Скрип дерева. Я закрываю дверь и вглядываюсь вверх. Что-то движется вдоль стены выше на несколько пролетов. Я жду, когда кто-нибудь покажется из-за угла. Но тень замирает, затаившись. А потом внезапно все погружается во тьму: наверняка вышло время счетчика. Я протягиваю руку, включаю его снова.

Тень исчезла.

Я подхожу к лифту и его металлической клетке. Это явный антиквариат, но я настолько вымотана, что от мысли тащить все свои вещи по этой лестнице уже тяжко. Внутри едва хватает места для меня и чемодана. Я закрываю маленькую дверцу, нажимаю кнопку третьего этажа, хватаюсь рукой за конструкцию, чтобы удержаться. Она поддается давлению моей ладони, и я быстро отдергиваю руку. Когда лифт трогается, я немного вздрагиваю; перевожу дух.

Поднимаюсь: на каждом этаже по одной двери с медным номерком. Здесь что, только по одной квартире на этаже? Наверное, они довольно просторные. За их дверями я представляю себе спящих незнакомцев. Интересно, кто они, какие у Бена соседи. И сама гадаю, в какой квартире живет придурок, которого я встретила у ворот.

Толчок – и лифт останавливается на третьем этаже. Я выхожу на лестничную площадку, волочу за собой чемодан. Вот она: квартира Бена с медным номером 3.

Несколько раз громко стучу в нее.

Нет ответа.

Присаживаюсь на корточки и смотрю в замочную скважину. Старый замок, такие вскрыть проще всего. Другого выхода нет. Я снимаю свои серьги-кольца и сгибаю их – в этом удобство дешевой бижутерии – и остаюсь с двумя длинными тонкими кусочками металла. Делаю отмычку. На самом деле это Бен в детстве научил меня, так что ему грех жаловаться. Я порядком поднаторела в этом деле и теперь могу вскрыть простой механизм английского замка быстрее, чем за минуту.

Я кручу проволоку в замке, пока не раздается щелчок, потом поворачиваю ручку. Да – дверь поддается. Я замираю. Что-то в этом не так. С годами я научилась довольно часто полагаться на свое чутье. Со мной это уже случалось. Я обхватила дверную ручку, не зная, что меня ждет по ту сторону…

Глубокий вдох. На миг мне кажется, что воздух вокруг меня сгущается. Я сжимаю свою подвеску. Это Святой Христофор: мама подарила по такому нам с Беном, чтобы он нас оберегал, – хотя вообще-то это была ее обязанность, не стоило делегировать это маленькому металлическому святому. Я не была верующей, и не уверена, что мама была. И все же я не представляла, что когда-нибудь расстанусь со своим Христофором.

Другой рукой я нажимаю на ручку. Не могу удержаться и крепко зажмуриваюсь, шагая вперед.

Внутри кромешная тьма.

– Бен? – кричу я.

Нет ответа.

Я иду дальше внутрь, нащупываю выключатель. Загорается свет, и передо мной предстает квартира. Моя первая мысль: Господи, она огромная. Даже больше, чем я ожидала. Величественнее. Высокие потолки. Темные деревянные балки наверху, полированные половицы внизу, огромные окна, выходящие во внутренний двор.

Еще один шаг в комнату. И в этот момент что-то валится мне на плечи: тупой, тяжелый удар. Затем укус чего-то острого, вонзающегося в мою плоть.

КОНСЬЕРЖКАБудка

Я увидела из окна моей будки, как во двор прошла первая фигура с капюшоном на голове. Затем я заметила вторую фигуру. Девушку, новенькую. Грохотала этим огромным чемоданом по брусчатке, так шумела, того гляди мертвых разбудит.

Я наблюдала за ней по экрану домофона.

Я профессиональный наблюдатель. Подметаю коридоры жильцов, собираю почту, открываю дверь. Но еще все время слежу. И все вижу. Это наделяет меня властью, пусть и понимаю это только я. Жильцы забывают обо мне. Им удобно так делать. Представлять, что я всего лишь продолжение этого здания, просто деталь большого механизма, вроде лифта, который поднимает их в прекрасные апартаменты. В каком-то смысле я действительно стала частью этого места. И конечно, это наложило на меня отпечаток. За годы жизни в этом крошечном домике я незаметно съежилась, сгорбилась и часы, проведенные за подметанием и мытьем коридоров и лестниц, иссушили мою плоть. Возможно, в другой жизни я бы располнела на старости лет. Но я не могла позволить себе такую роскошь. Я – вся жилы да кости. И я сильнее, чем кажусь на первый взгляд.

Наверное, я могла бы пойти и остановить ее. Должна была это сделать. Не знаю, почему не сделала. Но идти напролом – не мой конек. Наблюдение – более мощное оружие. К тому же было что-то необратимое во всем этом. Ее настойчивость. Она все равно бы каким-то образом попала внутрь, что бы я ни делала, как бы ни пыталась ей помешать.

Глупая девчонка. Было бы намного, намного лучше, если бы она развернулась, ушла и никогда бы сюда не возвращалась. Но теперь уже слишком поздно. Что ж, пусть так и будет.

ДЖЕСС

Мое сердце бьется с удвоенной силой, мышцы напряжены.

Я смотрю вниз на кота, он, мурлыча, трется об мои ноги. Изящный, черненький, с белой манишкой. Я касаюсь рукой затылка. На моих пальцах кровь.Ох.

Наверняка кот запрыгнул мне на спину, и, когда я упала, вонзил когти. Теперь он глядит на меня, прищурив свои зеленые глаза, и издает пронзительное «мяу», будто спрашивая, какого черта я здесь делаю.

Кот! Боже правый! Меня разбирает смех, но я быстро замолкаю, слишком уж странно звучит эхо в просторной квартире.

А я была и не в курсе, что у Бена есть кот. Разве он любит кошек? Жаль, что мне так мало о нем известно. Хотя я вообще не так уж много знаю о его нынешней жизни.

– Бен? – кричу я. И вновь ко мне возвращается эхо моего голоса. Никто не отвечает. Такого я не ожидала: здесь слишком тихо, слишком пусто. А еще странный запах. Какой-то химический.

Внезапно мне захотелось выпить. Я захожу на маленькую кухню и начинаю рыться в шкафах. Сперва – главное. Нахожу полбутылки красного вина. Не очень-то люблю вино; предпочитаю что-нибудь покрепче, но у нищих нет выбора, эта фраза сошла бы за девиз всей моей дерьмовой жизни. Я плеснула вина в стакан. Рядом обнаружились сигареты, ярко-синяя пачка «Житан». Я не знала, что Бен все еще курит. Неудивительно, что братец выбрал модную марку французских сигарет. Я выуживаю одну, закуриваю, затягиваюсь и кашляю, как в первый раз, когда один знакомый парнишка из приемной семьи дал мне затянуться: крепкая, пряная сигарета, без фильтра. Мне не особо понравилось. Тем не менее я засовываю оставшуюся пачку в задний карман джинсов – он мне должен – и впервые как следует осматриваю квартиру.

Я, мягко говоря… удивлена. Не помню, что именно я себе представляла, но точно не это. У Бена был вкус, щегольство (хотя я никогда не говорила ему это в лицо), а квартира, где он поселился, оклеена старинными старушечьими обоями, серебристыми в цветочек. Коснувшись ближайшей стены, я понимаю: это все-таки не бумага, а давно выцветший шелк. Там, где когда-то висели картины, обои ярче, а еще замечаю маленькие ржавые пятна на ткани. С высокого потолка свисает люстра с завитками. Длинная нить паутины лениво раскачивается взад и вперед – должно быть, откуда-то дует ветерок. И, возможно, за этими оконными ставнями когда-то были занавески: я вижу наверху пустой карниз, медные кольца все еще на месте. Прямо перед окнами письменный стол. Полка с несколькими книгами в кремовых обложках, большой темно-синий словарь французского языка.

В углу вешалка, на ней только куртка цвета хаки; припоминаю, видела ее на Бене. Может быть, даже в последний раз около года назад, когда он приехал в Брайтон и пригласил меня на обед, перед тем как снова исчезнуть из моей жизни. Я обыскиваю карманы и вытаскиваю связку ключей и коричневый кожаный бумажник.

Разве не странно, что Бен не прихватил их с собой?

Я открываю бумажник: в заднем кармане несколько евро. Прикарманиваю двадцатку, а затем, на всякий случай, еще и пару десяток. Все равно я бы попросила одолжить немного денег, будь он здесь. Верну ему… когда-нибудь.

Впереди, в отделении для банковских карт вставлена визитка: Тео Мендельсон. Парижский редактор, «Гардиан». И шариковой ручкой написано, видимо, почерком Бена (порой он присылает мне открытки на день рождения): ЗАИНТЕРЕСОВАЛСЯ ИСТОРИЕЙ! ХОЧЕТ ПОДРОБНОСТЕЙ.

Затем я перевожу взгляд на ключи. Один из них для скутера «Веспа», что странно, поскольку в последний раз я видела Бена за рулем старого «мерседеса» с откидным верхом. Другой ключ – тяжелый, антикварный, больше подходит для этого места. Я подхожу к двери и пробую ее: замок щелкает.

В глубине живота нарастает неприятное чувство. Может, у него еще один набор ключей, рассуждаю я. Это могут быть запасные, которые он собирался мне одолжить. Возможно, у него есть дополнительный ключ от «Веспы»: может, он даже куда-то на ней уехал. Что касается бумажника, то, наверное, просто носит с собой наличные.

Затем я нахожу ванную. Здесь особо рассказывать нечего, разве что у Бена вообще нет полотенец, что довольно странно. Я возвращаюсь в гостиную. Проход в спальню через закрытые французские двойные двери. Я направляюсь к ним, кот следует за мной как тень. На долю секунды я останавливаюсь.

Кот снова мяукает, словно спрашивая: ну и чего же ты ждешь? Я потягиваю вино. Вдыхаю поглубже. Распахиваю двери. Еще один вдох. Открываю глаза. Пустая кровать. Пустая комната. Никого. Выдыхаю.

О’кей. Я и в самом деле не ожидала, что обнаружу такое. Это не Бен. С Беном все в порядке; это я все напутала. Но когда однажды с тобой уже произошло такое…

Покончив с вином, я приступаю к обыску шкафов в спальне. Ничего интересного, единственное, что мне удалось узнать: большая часть одежды брата из «Акне Студиос» (кому в голову пришло назвать так марку) и «Эй. Пи. Си».

Вернувшись в гостиную, выливаю остаток из бутылки в бокал и подхожу к столу у больших окон. На столе нет ничего, кроме старой авторучки. Даже ноутбука. Мне казалось, Бен никогда с ним не расстается, даже когда мы обедали, он что-то печатал, ожидая заказ. Я думала, он вечно таскает его с собой повсюду.

Внезапно у меня возникает четкое ощущение, что я не одна, что за мной наблюдают. По спине бегут мурашки, кто-то точно впивается в меня взглядом. Я оборачиваюсь. Никого, кроме сидящего на кухонном столе кота.

Кот смотрит на меня несколько секунд, затем склоняет голову набок. Впервые я вижу, чтобы он сидел так спокойно. Он подносит лапу ко рту и облизывает. Именно тогда я замечаю, что и лапа, и белая манишка испачканы кровью.

ДЖЕСС

Я пытаюсь поймать кота, чтобы рассмотреть поближе, но он выскальзывает из рук. Может быть, он просто поймал мышь или кого-то еще? В одной из моих приемных семей была кошка, Сьюки. И хотя она была мелкой, но могла изловчиться и поймть голубя: однажды она вернулась как из фильма ужасов, вся в крови, а утром моя приемная мать Карен нашла обезглавленную птичку. Уверена, что где-то в квартире лежит какое-то маленькое мертвое существо, которое только и ждет, когда я на него наступлю. Или, может быть, кот убил кого-то там, во дворе – окна приоткрыты, должно быть, так он выходит из дома и возвращается обратно.

Тихо, надо успокоиться. Меня немного трясет. Когда это бросилось мне в глаза, я подумала…

Нет. Я слишком устала. Просто нужно немного поспать.

Бен появится утром, расскажет, где он был, а я предъявлю ему, какой он козел, что бросил меня одну, и мне пришлось вломиться в квартиру, и это будет как встарые добрые времена, совсем старые, до того, как он переехал жить в прекрасную богатую новую семью и зажил абсолютно новой жизнью, пока меня перекидывали из семьи в семью, до тех пор, пока я не повзрослела и могла справиться сама. Уверена, с ним все в порядке. С Беном ничего плохого не случается. Он везунчик.

Я снимаю куртку и бросаю ее на диван. Стоило бы принять душ – уверена, я воняю. Немного пахнет потом, но в основном несет уксусом: невозможно работать в «Копакабане» и не вонять этой дрянью, мы пользуемся уксусом, чтобы отдраить бар после каждой смены. Но я слишком устала. Вроде бы Бен упоминал раскладушку, но что-то я ее здесь не наблюдаю. Поэтому я спрыгиваю с дивана и валюсь в спальне на кровать поверх одеяла, прямо в одежде. Я взбиваю подушки, пытаясь устроиться поудобнее. И тут что-то соскальзывает с кровати на пол.

Пара женских трусиков: шелковые, черные, кружевные, дорогие на вид. Господи, Бен. Мне не хочется думать о том, как они здесь оказались. Я даже не знаю, есть ли у Бена девушка. Мне становится грустно. Он – все, что у меня есть, а я столького о нем не знаю.

Но я слишком вымотана, чтобы предаваться размышлениям, поэтому я просто отбрасываю трусики подальше. Завтра я буду спать на диване.

ДЖЕСС

Мужской голос. Затем другой голос, женский.

Через несколько мгновений тишину разрывает крик.

Я сажусь в постели, напряженно прислушиваясь, сердце того гляди выскочит из груди. Через мгновение до меня доходит: звуки доносятся со двора. Я проверяю будильник рядом с кроватью Бена. Шесть: уже утро, но все еще темно.

Мужчина снова кричит. Но слов не разобрать, какой-то пьяный бред.

Я крадусь через гостиную к окнам и приседаю. Кот тычется мордой в бедро и мяукает. «Ш-ш», – грозно шиплю я ему, хотя мне и приятно чувствовать рядом его теплое тельце.

Я смотрю на двор. Там внизу стоят две фигуры: одна высокая, другая намного меньше. Парень темноволосый, она блондинка, длинные ниспадающие волосы серебрятся в холодном свете единственного во дворе фонаря. На нем куртка с меховой оторочкой, уже знакомая мне: этого парня я встретила за воротами прошлой ночью.

Их голоса становятся громче – они перекрикивают друг друга. Я почти уверена, что слышу, как она произносит слово «полиция». При этом его голос меняется – я не понимаю слов, но различаю угрозу в интонации. Он приближается к ней.

–Laissez-moi![8] – кричит девушка, и теперь ее голос звучит иначе – скорее испуганно, чем сердито. Он еще на один шаг ближе к ней. Я так сильно прильнула к окну, что от моего дыхания стекло запотело. Я не могу просто сидеть здесь, слушать, наблюдать. Он заносит руку. Он намного выше ее.

Внезапное воспоминание. Рыдающая мама.Прости, прости: снова и снова, повторяет она как молитву.

Я подношу руку к окну и барабаню по стеклу. Хочу отвлечь его на несколько секунд, дать ей время убежать. Они оба обескураженно поднимают глаза, мне удалось привлечь их внимание, и я пригибаюсь, скрываясь из виду.

И выглядываю как раз в тот момент, когда он поднимает что-то с земли, что-то массивное, увесистое, прямоугольное. Парень швыряет предмет прямо в нее. Девушка отступает назад, и тот разлетается у ее ног: это чемодан, повсюду разбросана одежда.

Теперь он смотрит прямо на меня. На этот раз я не успеваю быстро скрыться из виду. Я не могу пошевелиться и понимаю, что означает его взгляд.Я увидел тебя. Уясни это.

Да, думаю я, оглядываясь назад.И я вижу тебя, придурок. Я знаю таких как ты. Меня не напугаешь. Хотя у самой с перепугу зашевелились волосы на затылке.

Он подходит к статуе и сталкивает ее с постамента, так что она с грохотом падает на землю. Затем он направляется к двери в дом. Я слышу хлопок на лестничной клетке.

Женщина ползает на коленях, собирая выпавшие из чемодана вещи. Еще одно воспоминание: мама, ползающая на коленях в коридоре. Просящая…

Где остальные соседи? Я же не единственный свидетель ссоры. Спуститься и помочь – это не вопрос выбора, это обязанность. Я хватаю ключи, бегом преодолеваю пару лестничных пролетов.

Когда я оказываюсь на улице, женщина поднимает глаза, все еще стоя на четвереньках.

– Привет, – осторожно начинаю я. – С тобой все хорошо?

Она поднимает что-то вроде шелковой рубашки; она вся перепачкана грязью. Затем отвечает на английском с сильным акцентом:

– Я пришла за вещами. Сказала ему, все кончено, навсегда. И это… он так поступает. Он… сукин сын. Не стоило выходить за него замуж.

Господи, думаю я. Вот почему лучше оставаться одной. Маму влекло к мерзавцам, но она, по крайней мере, не вышла замуж ни за одного из этих отморозков; хотя, может, она и не пыталась. Правда, мой отец все равно был худшим из всех. Ей казалось, он хороший парень. На деле – гребаный ублюдок. Было бы лучше, если бы он убежал в ночи так же, как папаша Бена, тот успел исчезнуть еще до рождения сына.

Женщина что-то бормочет себе под нос, запихивая одежду в чемодан. Похоже, ярость взяла верх над страхом. Я подхожу и, опустившись на корточки, помогаю ей собрать вещи. Туфли на высоких каблуках, черный шелковый кружевной бюстгальтер, маленький оранжевый свитер из очень мягкой на ощупь ткани.

–Merci[9], – рассеянно говорит она и хмурит брови. – Кто ты? Я никогда тебя раньше здесь не видела.

– Я собираюсь пожить у моего брата, Бена.

–Бен, – говорит она, растягивая его имя. Она оглядывает меня с головы до ног, задерживаясь на моих джинсах и потрепанном свитере. Он твой брат? – До него я думала, что все англичане загорелые, неряшливые, с плохими зубами. Я и не знала, что они могут быть такими… такими привлекательными, такими charmant[10], so soigné[11]. – Очевидно, в английском языке не хватает слов, чтобы описать, какой мой брат замечательный. Она продолжает запихивать вещи в чемодан, и я замечаю, как хмуро она смотрит на дверь дома. – Неужели так странно, что мне наскучило жить с тупым идиотом… неудачником alcoolique[12]? Я хотела всего лишь немного пофлиртовать. И d’accord[13], может быть, я хотела заставить Антуана немного поревновать? Чтобы он позаботился о ком-то другом, кроме себя. Неужели это так странно, что я стала искать внимания в другом месте? – Она перекидывает волосы через плечо. Выглядит впечатляюще, учитывая, что она сидит на корточках и собирает кружевное нижнее белье с гравийной дорожки.

Она смотрит в сторону дома и повышает голос, словно хочет, чтобы ее муж услышал.

– Антуан говорит, что я вожусь с ним только из-за денег.Конечно

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Шлюха, проститутка (фр.). – Здесь и далее прим. пер.

2

Добрый вечер (фр.).

3

Прошу прощения (фр.).

4

Черт, блин (фр.).

5

Любимая игрушка (фр.).

6

Да (фр.).

7

Подвал (фр.).

8

Оставь меня (фр.).

9

Спасибо (фр.).

10

Очаровательный (фр.).

11

Ухоженный (фр.).

12

Алкоголиком (фр.).

13

Ладно, хорошо (фр.).