Камердинер, который любил меня

Валери Боумен

Камердинер, который любил меня

© June Third Enterprises, LLC, 2020

© Издание на русском языке AST Publishers, 2022

Пролог

Лондон, июль 1814 года

Бомонт Белхем, маркиз Беллингем, собирался на очередную вечеринку с друзьями. Единственный среди них непьющий, он всегда следил, чтобы никто не натворил ничего неподобающего, что случалось довольно часто. В его задачу также входило проследить, чтобы все добрались до дома в целости и сохранности.

Друзья облюбовали столик на четверых в просторной нише таверны «Любопытный козел», и Беллингем выжидал момент, чтобы поделиться с ними одной идеей, хотя они скорее всего сочтут ее нелепой. Он как раз обдумывал, как лучше изложить свои соображения, чтобы всем было понятно, когда Кендалл поставил кружку на шершавую столешницу и объявил:

– Вот что, друзья: я решил жениться.

Белхем уставился на друга так, словно у того выросли рога, да и Уорт с Клейтоном явно опешили. Да уж, любопытно, к чему такая срочность.

Как обычно, Рис Шеффилд, герцог Уортингтон, первым обрел дар речи. Несмотря на пагубное влияние папаши, сумасброда и психопата, ныне покойного, Уортингтон не скатился по наклонной. Нет, Уортингтон не был монахом, но всегда умел вовремя остановиться, и хотя всячески демонстрировал наплевательское отношение к жизни, никто не сомневался, что если понадобится, он не раздумывая отдаст жизнь за страну.

В ответ на заявление Кендалла Уортингтон тряхнул головой, поморщился и с шумом втянул воздух:

– Ты серьезно? Неужели появилась необходимость ввязываться во что-то, столь… постоянное?

– Наверное, старею, – мелодраматично изрек Кендалл.

– В двадцать девять? Да мы еще неразумные щенки! – воскликнул Уортингтон. – Моему отцу было за пятьдесят, когда я родился.

Кендалл еще не привык к роли графа, поскольку получил титул после смерти от чахотки старшего брата, и относился к нему со всей возможной ответственностью: даже обратился в парламент с законопроектом о занятости, разработанным братом. Только если опять речь зашла о женитьбе, значит, у него провалы в памяти.

Беллингем решил, что пора вмешаться, и, прищурившись, спросил:

– Ты уверен, что готов? Прошло всего два года, с тех пор как…

Продолжать не имело смысла: зачем сыпать соль на сердечную рану, которая едва затянулась… В отличие от него самого и Уортингтона, который всегда проявлял сдержанность в отношениях с противоположным полом, Кендалл был слишком эмоциональным и ранимым. Когда невеста Кендалла, леди Эмили Форсуэл, бросила его прямо перед свадьбой, променяв на претендента с титулом, он был раздавлен, уничтожен.

Уортингтон зарекомендовал себя убежденным холостяком, а сам Беллингем считал, что семью ему заменяет работа в министерстве внутренних дел. Он даже попытался отказаться от титула, чтобы воевать солдатом против Франции, но в этой просьбе ему было отказано. Очевидно, монаршим особам маркизы были нужнее в родных пенатах, так что Беллингем смог применить свои таланты в другом месте: в министерстве внутренних дел он возглавлял отдел внешней разведки. Эта работа: выслеживать предателей – ему очень нравилась.

Эван Ферчайлд, виконт Клейтон, воскликнул, оторвав Белла от посторонних мыслей:

– Слава богу! Скоро я буду не единственным из нас, связанным по рукам и ногам узами супружества.

Клейтон женился совсем недавно и только что вернулся из путешествия, в котором провел медовый месяц. Виконт обожал свою жену, любил политику и науку (именно так, и не иначе). Богатый как Крез, Клейтон был настоящим другом и преданным супругом. Семейная жизнь явно пришлась ему по вкусу.

Беллингем брезгливо отодвинул кружку, наполненную сомнительного вида пойлом, и обвел друзей взглядом.

Это были самые близкие люди. Познакомились они в Итоне, крепко сдружились и долгие годы не расставались. У каждого в этой мужской компании была своя роль – так сложилось.

Для Кендалла на первом месте всегда был долг. Годы службы на королевском флоте научили его ответственности, он всегда выполнял обещания, которые давал, и не боялся взваливать на свои плечи груз, для многих неподъемный. После предательства леди Эмили его совершенно не привлекала идея женитьбы.

Уортингтон обладал потрясающей способностью любую ситуацию свести к шутке: отпускал порой такие замечания, что даже друзья не знали, куда глаза девать. Ему нравилось, чтобы его считали лоботрясом, но с герцогским титулом и немалым состоянием добиться этого было непросто. Он был абсолютно предан друзьям и до сих пор не простил леди Эмили предательства его лучшего друга.

Сам Беллингем даже не задумывался о женитьбе: было полно более важных дел. В данный момент, например, он выслеживал предателя, который едва не поставил под удар части британской армии на реке Бидасоа. Кто-то из членов парламента, знакомый с планами Веллингтона в Испании, поделился ими с противником, поставив тем самым под угрозу всю операцию.

Депешу, слава богу, удалось перехватить, и британская армия одержала при Бидасоа победу, но это не сделало сам акт предательства менее чудовищным. Для Беллингема поиск преступника и передача его властям для осуществления правосудия стали делом чести. Отсюда – и необычная идея, которая недавно пришла ему в голову и теперь постоянно напоминала о себе.

Пока же друзья обсуждали заявление Кендалла по поводу женитьбы.

– Я не шучу, – убежденно заявил Лукас. – Мне нужен наследник. Боюсь, все последнее время у меня отнимал законопроект о занятости, и мне было не до поисков невесты.

– Да уж, этот законопроект сделал тебя одержимым, – усмехнулся Уортингтон.

Лукас пожал плечами.

– Ну, теперь, поскольку голосование отложили до осенней сессии, у меня есть время для сбора необходимых голосов и я могу серьезно заняться поисками подходящей кандидатуры на роль жены.

Беллингему вдруг пришла в голову еще одна сумасшедшая мысль, и он прищурился.

– Лично я никогда не проявлял интереса к работе парламента, – растягивая слова, проговорил Уортингтон. – Жалко времени. А все эти обсуждения… такая скука.

– Я совершенно уверен, что там справятся и без тебя, – устремив на друга насмешливый взгляд, заметил Беллингем.

– Когда настанет время голосовать за законопроект моего брата, – сказал Кендалл, – я лично приеду к тебе, Уорт, вытащу из постели и отвезу в парламент.

Беллингем и Клейтон расхохотались, а Уортингтон, одарив друзей самой очаровательной улыбкой из своего арсенала, заметил:

– Давайте не будем о грустном. Куда интереснее заявление друга Лукаса о намерении жениться. Поведай-ка нам, любезный, сколько тебе лет?

Кендалл окинул друга непонимающим взглядом и буркнул:

– Ровно столько же, сколько тебе, старина.

Все прекрасно понимали, что Уорт взялся за свое: все четверо были ровесниками с разницей в несколько месяцев.

– Вот именно! – объявил герцог, откинувшись на спинку стула. – Совсем еще мальчишка! К чему такая спешка?

– Ну-ну, я бы попросил… – вмешался Клейтон.

– Легко говорить, если не надо заботиться о наследовании титула, – усмехнулся Кендалл, и Уортингтон, пожав плечами, легко согласился:

– Не стану спорить.

Щелкнув пальцами, чтобы привлечь внимание официантки, он заказал еще по кружке эля для всех.

– Если ты говорил о женитьбе серьезно, то немного опоздал, – заметил Клейтон. – Сезон закончился, через неделю-две, когда парламент уйдет на каникулы, общество разъедется по своим загородным поместьям.

– Да я и не хотел заниматься поисками невесты в сезон, – признался Кендалл. – От одной мысли об этом у меня мурашки бегут по коже. Всюду жеманные девицы и хищные мамаши, намеренные любой ценой заполучить богатых мужей для своих чад. Нет уж, увольте!

– А есть другой способ найти невесту? – спросил Беллингем и подумал, что его идея не столь уж и бредовая, если повернуть разговор в нужное русло.

– Пока не знаю. – Кендалл отпил эля. – Только на сей раз я твердо намерен найти девушку, которая будет любить меня, а не деньги и титул.

– И это правильно! – провозгласил Уортингтон и стукнул кулаком по столу. – Думаю, все со мной согласятся, что леди Эмили нет оправдания: какое вероломство! Лично для меня эта женщина больше не существует. Очень хотелось бы узнать, известно ли ей, что упустила графа, поспешив выйти за барона.

– Давайте не будем ее обсуждать, – раздраженно буркнул Кендалл и прикрыл глаза рукой.

Жизнерадостный Уортингтон не мог долго предаваться меланхолии, и, когда официантка принесла выпивку, одарил девушку очаровательной белозубой улыбкой и снова обратил внимание на друга:

– Я всего лишь хотел сказать, что сезон со всей его претенциозностью – последнее место, где можно найти преданную и верную спутницу жизни.

Кендалл отсалютовал другу кружкой:

– Разве я сказал не то же самое? Я вот уже два года избегаю сезонов как чумы.

– Ах вот почему тебя не затащишь в «Олмакс»? – усмехнулся Уортингтон, всем своим видом источая сарказм. – А я-то думал, что всему виной жидкий чай и болтливые кумушки.

– Ну, ты-то не ходишь туда по другой причине, – усмехнулся Беллингем. – Там же не подают ничего крепче чая.

Уортингтон подмигнул ему:

– Не спорю. А еще там нельзя сорвать банк, как у Холлистера.

Этот игорный дом был любимым у герцога: там он проводил практически все свое свободное время, имел карт-бланш и регулярно то выигрывал, то проигрывал небольшие состояния.

Кендалл почесал подбородок и невидящим взглядом уставился в кружку.

– Если бы в обществе не знали, что теперь я граф, у меня было бы больше шансов найти достойную пару.

Рис расхохотался так, что обернулись другие посетители.

– Я бы многое дал, чтобы увидеть, как граф, переодетый простолюдином, чтобы найти истинную любовь, чистит конюшни или выгребные ямы.

Клейтон поддержал Шеффилда, а вот Беллингем вполне серьезно проговорил:

– А что, не такая уж безумная идея.

Наконец-то разговор сам собой перетек в нужное русло.

– Ты о чем? – уточнил Кендалл.

– О том, чтобы предстать в обличье простолюдина и попытаться найти невесту.

– Ты спятил, старина? – перестал веселиться Рис. – Или решил изменить своим принципам и выпил?

Беллингем подался вперед и совершенно серьезно заметил:

– В правильных обстоятельствах все может получиться.

Кендалл растерянно моргнул.

– Не понимаю, как это возможно.

– Да его в обществе знают в лицо, – заметил Клейтон. – Как он может измениться?

– Ты предлагаешь ему надеть маску или приклеить усы и бороду? – уточнил Уортингтон уже без улыбки.

Кендалл несколько минут в недоумении переводил взгляд с одного друга на другого и, в конце концов, заключил:

– Вы не можете говорить это серьезно. Клейтон прав: меня знает каждая собака.

– Нет, речь не о маскараде, – пояснил Беллингем, – а о… подходящих обстоятельствах.

– Например? – не понял Уортингтон и подался вперед.

– Вы двое меня пугаете, – подал голос Кендалл. – Неужели всерьез думаете, что это возможно?

– А почему бы нет? Да, идея нелепая, ну и что? Главное – все хорошо обдумать. К примеру, пусть это будет… прием в загородном доме, – с воодушевлением принялся объяснять Беллингем, игнорируя настороженность Кендалла.

Уортингтон тряхнул головой и прищурился.

– Прием в загородном доме, ну да, ну да…

– Но не просто где-то чей-то дом, – продолжил Беллингем. – Прием должен устроить один из участников эксперимента.

– Эксперимент? – вскинулся Клейтон. – Мало что мне нравится больше, чем опыты и эксперименты. Кстати, так уж случилось, что я как раз собираюсь разослать приглашения на свой ежегодный прием в загородном доме.

– Превосходно! – воскликнул Беллингем. Именно в помощи Клейтона он отчаянно нуждался.

– Эксперимент? Что за эксперимент? – испугался Кендалл. – Подождите. Меня все равно узнают.

– Он прав, – заметил Клейтон, отхлебнув эля.

– Значит, надо пригласить только дебютанток этого сезона и создать правильные условия, – невозмутимо заметил Беллингем.

Кендалл глубоко вздохнул и отодвинул кружку подальше, чтобы не было соблазна выпить еще: ему нужна сейчас трезвая – ну почти… – голова.

– Дебютантки меня, возможно, и не знают, зато их мамаши – определенно. Многие из них уже были при дворе со старшими дочерьми.

– А вот здесь требуются правильные условия, – с улыбкой змея-искусителя проговорил Беллингем.

Уортингтон поскреб отросшую за день щетину на подбородке и тоже широко улыбнулся.

– Полагаю, ты на правильном пути.

Отлично! Если даже Уортингтон видит достоинства его плана, шансы убедить оставшихся скептиков повышаются.

– Имейте в виду: я отказываюсь носить маску, – заявил Кендалл. – Если вы подразумеваете именно это. Мы все-таки живем не в Средневековье.

– Никакой маски, – успокоил его Кендалл и, откинувшись на спинку стула, принялся пощипывать нижнюю губу, как всегда, совершенно бессознательно, если что-то замышлял. Строить планы – это так забавно!

– О разных там переодеваниях тоже не может быть и речи, – продолжил Кендалл и отодвинул кружку еще дальше.

– Ну, я имею в виду не совсем это…

– Клянусь Богом, это будет очень занимательно наблюдать за спектаклем, – рассмеялся Уортингтон, потирая руки.

– За каким еще спектаклем? – поморщился Клейтон, явно пребывая в недоумении. – Я перестал понимать, о чем вы говорите.

– Все о том же: Кендалл сыграет роль слуги, – объяснил Беллингем, ухмыляясь.

– Слуги? – растерянно переспросил Кендалл.

– Да! Превосходно! Все получится! – Уортингтон аж в ладоши захлопал.

Кендалл уставился на него, как на безумного.

– А что тебя так обрадовало?

– Это не дает гарантии, что какая-нибудь из мамаш даже в ливрее слуги его не узнает, – заметил Клейтон.

– Ерунда! – возразил Беллингем. – Где вы видели, чтобы светские дамы обращали внимание на слуг? В разведшколе я убедился, что мало кто замечает детали. Бьюсь об заклад, что ни одна из дам не взглянет на Кендалла дважды, если он будет в ливрее, бриджах до колен и парике.

– У слуг есть огромное преимущество: они имеют отличную возможность наблюдать, как ведут себя леди, когда не стремятся на кого-то произвести впечатление, – добавил Уортингтон, убрав со лба длинную темную прядь. – Могу поклясться, что, обращаясь к потенциальному жениху, леди покажет себя с самой лучшей стороны и выставит в самом неприглядном свете перед слугой. Я в этом неоднократно убеждался на примере собственной матери.

– Вы оба сошли с ума, – констатировал Кендалл.

– Лично я – нет, – заверил его Клейтон и ослабил галстук. – Но задумка мне нравится, и я с радостью предоставлю свой загородный дом в качестве места проведения эксперимента.

Ну и дела! Так всегда бывает, стоит переборщить с выпивкой: самые безумные идеи кажутся вполне осуществимыми.

– Значит, ты тоже спятил, – обреченно объявил Кендалл.

– И все-таки подумай, – сказал Лукасу Беллингем. – Ты сможешь выбрать ту леди, которая тебе больше всего подходит. Не зная, что за ними наблюдают, дамы будут вести себя более естественно.

Кендалл прищурился:

– Странно, что ты не видишь в своем плане никаких изъянов.

Беллингем пожал плечами: чем невозмутимее себя вести, тем лучше.

– А что может пойти не так? Риск не так уж велик. Если кто-то тебя узнает, мы вовремя вмешаемся и попросим подыграть нам. Не сомневаюсь: любой согласится поразвлечься.

– А если я увижу девушку своей мечты, то что я должен делать? Сорвать ливрею, признаться, что я граф, и ждать, что она немедленно бросится мне на шею? – язвительно спросил Кендалл.

– Вовсе нет, – ответствовал Белл. – Я всего лишь предлагаю тебе понаблюдать, как юные леди относятся к слугам. Ты сможешь просто присмотреться, а уж ухаживать начнешь в следующем сезоне.

Кендалл медленно покачал головой и все-таки потянулся за кружкой. Возможно, если выпить еще, он тоже обнаружит в задуманном фарсе здравый смысл.

– Вы предлагаете мне выбрать будущую графиню на основании ее отношения к лакею?

Белл приподнял бровь и проговорил медленно, четко выговаривая каждое слово:

– А как леди Эмили относилась к слугам? – После паузы он сказал: – Судя по выражению твоего лица, друг мой, ты все понял.

Лукас скрипнул зубами, и Беллингем добавил себе еще одно очко.

Впрочем, это еще не все. Пора познакомить друзей с самой странной из всех его идей, решил Беллингем и между прочим проговорил:

– Да, вот еще что: я намерен составить тебе компанию.

– Что? – воскликнули друзья в один голос, и на красивой физиономии Уортингтона появилось выражение шока.

– Зачем тебе это?

Беллингем расправил плечи и уселся поудобнее.

– Я давно выслеживаю предателя, который чуть не поставил под удар битву у Бидасоа, и мне удалось сузить круг подозреваемых до трех человек.

– Ты имеешь в виду задание министерства внутренних дел? – уточнил Рис, понизив голос.

– Да. И если Клейтон пригласит на свой прием эту троицу, я тоже переоденусь слугой, чтобы наблюдать за ними.

Уортингтон расхохотался.

– Ну кто бы сомневался! Ты никогда не забываешь о работе на корону, Белл, даже когда мы пьем.

Да уж, Рис, как всегда, проницателен. Белл улыбнулся шире. Ему никогда не удавалось одурачить Уорта. Впрочем, никого дурачить Беллингем не собирался: ему просто нужна была помощь.

– Почему бы не использовать благоприятную возможность для достижения сразу двух полезных целей вместо одной? Скажу честно, я обдумывал этот план еще до того, как Кендалл поведал нам о своем желании жениться, но если он пойдет на пользу нам обоим, тем лучше. Кстати, нам придется выполнять работу настоящих слуг: встречать гостей, относить, приносить, подавать и не забывать при этом кланяться.

– Хм, а мне, пожалуй, нравится идея, что под крышей моего дома будут вестись шпионские игры, – задумчиво протянул Клейтон и, основательно приложившись к кружке, продолжил: – Это придаст делу дополнительный налет интриги. И поскольку я никогда не был солдатом и не служил короне иным способом, мой долг согласиться на эту военную хитрость. Не говоря уже о моей любви к экспериментам. Ну так что, Кендалл?

Лукас, осушив кружку, вытер губы тыльной стороной ладони и с обреченностью висельника ответил:

– Ну, если уж Беллингем со мной, как я могу отказаться?

Беллингем с трудом скрыл торжествующую улыбку. Ему все еще надо было убедиться, что друзья станут играть по его правилам, причем не только сегодня, но и потом – на трезвую голову.

Официантка вернулась с очередной кружкой эля для Уортингтона. Рис бросил ей монетку, игриво улыбнулся и опять обратил все свое внимание на друзей.

– Лично мне так интересно узнать, что из всего этого получится, что я не только с радостью понаблюдаю за спектаклем, но и поставлю крупную сумму на исход предприятия. Кто готов сделать ставку?

Беллингем закатил глаза и проворчал:

– Тебе бы все играть, Уорт, не можешь ты иначе.

– Возможно, но, согласись, это чертовски заманчиво. – Рис кивнул в сторону Белла. – Пять сотен фунтов на то, что вас обоих разоблачит какая-нибудь проницательная мамаша, не пройдет и недели.

– Принимаю пари! – объявил Клейтон, подняв палец. – Ты, я полагаю, будешь среди гостей, Уорт?

Ехидный смех Кендалла не позволил Рису ответить сразу.

– Разумеется. Нашего друга Уорта никогда не примешь за лакея. – Лукас покачал головой и с откровенной симпатией взглянул на друга. – Боюсь, ты и часу не выдержишь, чтобы кому-то прислуживать.

Уортингтон резко выпрямился, ноздри его гневно раздувались.

– Я считаю это оскорблением. Почему это вы сможете, а я – нет? Определенно, смогу и я, к тому же не хуже вас.

Клейтон надул щеки и помотал головой, избегая взгляда друга.

– Не уверен, что могу согласиться с этим, старина.

Рис скрестил руки на груди и взглянул на Эвана с вызовом.

– Ты и правда считаешь, что я не справлюсь?

– Да, – кивнул Клейтон, хоть и выглядел несколько смущенным. – Да, не справишься, если придется выполнять реальную работу слуги.

Теперь Уортингтон сверлил глазами Беллингема.

– Ты тоже так считаешь?

Тот покачал головой. Если бы он считал, что другу может что-то угрожать, то придержал бы язык, но про самоуверенность Уорта ходили легенды. Кроме того, герцогу неплохо бы знать, что мало переодеться слугой – надо еще иметь и определенные навыки.

– У тебя нет ни одного шанса. Извини. Вы, ваша светлость, даже не представляете, как это – прислуживать другим: ведь всегда прислуживали вам.

– Зато я точно знаю, как это следует делать должным образом, – недовольно проворчал Уортингтон.

Кендалл фыркнул:

– Не думаю, что видеть, как прислуживают тебе, и прислуживать самому – одно и то же.

Глаза Уортингтона стали круглыми.

– Кто бы говорил! Ты же сам чертов граф!

– Да, пусть так, но я знаю, что такое тяжелый труд. Не забывай, что я много лет служил на флоте, и мне приходилось выполнять самую разную работу, в том числе щипать паклю и выбирать из сухарей червяков. Кстати, это еще не самое плохое, есть куда менее приятная работа, – заметил Кендалл.

Уортингтон так шлепнул ладонью по столу, что кружки подпрыгнули.

– Отлично! Тысяча фунтов на то, что я смогу выполнять обязанности слуги в течение двух недель, ну или по крайней мере дольше, чем любой из вас.

– Дурдом, – вздохнул Клейтон, таращась на Уортингтона.

– Я совершенно серьезен, – процедил тот, явно не собираясь отступать. – Тысяча фунтов, джентльмены. Кто принимает пари?

– Я, – ответили хором все трое.

Глава 1

Избавиться от камердинера оказалось куда проще, чем предполагал Беллингем. Понадобилось всего лишь осторожно расспросить жителей деревни, принадлежавшей лорду Копперпоту, нанести визит в паб, который, как известно, регулярно посещал камердинер милорда, и сорок фунтов стерлингов.

Сумма превышала годовое жалованье камердинера, и он был счастлив сказаться тяжелобольным непосредственно перед тем, как отправиться с хозяином на загородный прием лорда Клейтона.

Коллеги Беллингема из министерстве внутренних дел были частыми гостями в популярном агентстве по найму домашней прислуги, и уже через двадцать четыре часа он стоял на пороге доме Копперпота, чтобы занять место камердинера его милости.

Выбор не был случайным. Во-первых, и это самое главное, Копперпот был одним из трех подозреваемых в предательстве, во‐вторых, они не были знакомы и никогда не виделись, а в‐третьих, и это тоже было немаловажно, все знали, что его камердинер любит выпить и частенько оказывается на мели. Эти три причины сделали Копперпота идеальным аристократом, которому Беллингем собирался прислуживать в течение двух следующих недель на загородном приеме в доме Клейтона.

Кендалл даже придумал название для их авантюры: «Клуб лакеев». И хоть Белл объяснил друзьям, что ему нужно быть именно камердинером, а не лакеем, решили название не менять, даже после того как Рис передумал и отправился в конюшню ухаживать за лошадьми.

Получив многочисленные наставления от экономки в городском доме Клейтона миссис Котсуолд, Беллингем целую неделю наблюдал за работой собственного камердинера, задавая ему тысячи вопросов.

Белл под руководством Малколма научился ухаживать за одеждой и обувью, готовить ванну, обеспечивать чистоту и проветривание гардеробной, точить и править бритву. Он даже взял урок стрижки, на случай если вдруг Копперпоту понадобится освежить прическу. Правда, втайне Белл надеялся (исключительно ради блага лорда Копперпота), что этот навык ему не пригодится.

Белл два дня учился у Малколма завязывать галстук и так надоел камердинеру, что тот стал всерьез подумывать о поисках нового места.

Наконец пришло время отправиться в загородное поместье Копперпота, и Белл без труда получил должность камердинера. Еще бы: рекомендацию ему дал сам герцог Уортингтон, причем заверил, что мистер Николас Бакстер обладает большим опытом и станет настоящей опорой для своего хозяина. Маркиз в роли камердинера был безумно рад, что успел хорошо подготовиться.

Через два дня, откупившись от теперешнего камердинера Копперпота и взяв с него обещание держать язык за зубами, Белл выехал вместе с другой прислугой, сопровождавшей хозяев, в загородный дом Клейтона.

Свита Копперпота отправилась в Девон в трех экипажах. В одном ехали лорд, леди и их восемнадцатилетняя дочь Вильгельмина, в другом – прислуга женского пола, а в третьем – Белл, два лакея и эконом. Дороги были ужасные, ехали долго, и Беллингем решил использовать время с пользой, попытавшись разговорить одного из лакеев. Дождавшись, когда все расслабятся, убаюканные покачиванием экипажа и пригретые солнцем, он спросил лакея, сидевшего напротив: