Игра в сенет

Роксана Найденова

Игра в сенет

1

Клео не знала, где находится и куда идет. В ее помутившемся от жары и жажды рассудке все мысли, словно вскипевшая вода, бурлили, смешивая реальные воспоминания с бредом и миражами. Девушке то чудился бедный гостиничный номер, который они с мужем сняли на время поездки в Египет; то виделись лица ее друзей и коллег-ученых, истинных служителей науки, последовавших за ней с супругом, чтобы помочь с раскопками; а то перед глазами Клео возникали совершенно невероятные картины райских оазисов. «Иллюзии! Одни иллюзии!» – мотала тогда головой девушка, боясь окончательно потерять связь с реальностью. Но предчувствие надвигающегося сумасшествия не покидало ее. Пески, кругом пески, куда не направишь взгляд… И зачем она, вообще, согласилась на эту авантюру?! Мысль о том, что где-то здесь, в огненных объятиях жестокой пустыни, спит древняя пирамида фараона Тутмоса Третьего, тревожащая воображение Клео до ее приезда в эту страну, теперь вызывала у нее почти физическое отвращение. «Зачем? Зачем мне эта дряхлая, бесполезная мумия? – крутилось в воспаленном уме девушки. – Мало ль в Европе подобных «сокровищ»? Может быть, кто-нибудь после меня отыщет этот забальзамированный труп. Но мне? Что делать мне? – она была готова разрыдаться. – Получается, я пожертвовала собой ради бестолковой мумии давно сгинувшего царя», – но слезы так и не выступили на глазах умиравшей от обезвоживания Клео.

Отбившаяся от своей группы археологов и потерявшаяся среди дикой пустыни, девушка плутала уже двенадцать часов. Световой день подходил к концу. По пескам поползли первые еще бледные и неуверенные тени.

Клео, не поднимая глаз, смотрела на свои ступни. Так, ей казалось, фокусируя свое зрение и мысль на поочередной перестановке собственных ног, она спасала себя от грозящего ее сознанию безумия. Пейзажи пустыни уже одним своим видом приносили ей жуткие страдания. Они тяготили Клео, терзали ее живое и стремящиеся к жизни сердце предсказанием скорой гибели, пугали и будто нарочно еще более запутывали девушку.

Но она твердо знала, что мысль о смерти – это уже смерть. Поэтому Клео из последних сил пыталась сохранить присутствие духа, вспоминая события минувших дней. Память ее, правда, превратилась к тому часу из зеркально-чистого озера в мутное и вязкое болото. Но и сквозь эту жижу она стремилась разглядеть желаемое.

Клео веселила себя мыслью о своем дорогом супруге, о том, как они будут любить друг друга еще крепче, чем прежде, после пережитого ими испытания, и о том, как, наконец, разыщут этого проклятущего фараона и с триумфом вернутся в родную Европу.

Так, рисуя радужные картины своего счастливого будущего после чудесного спасения из лап голодной пустыни, девушка, сама о том не подозревая, удалялась все дальше от человеческого мира, от своих друзей, разделявших с ней пристрастие к древностям, и от своего дорого мужа, ведшего сейчас ее поиски в другом месте.

И ночь, особенная ночь, ночь в пустыне, незримым хищным зверем кралась попятам за измученной девушкой, вот-вот готовая напасть со спины и проглотить ее.

2

Придя в себя, первое, что увидела Клео, был белый блестящий треугольник, мерцающий на линии горизонта. Переливаясь на солнце, он словно звал к себе заблудившуюся путешественницу. Девушка огляделась: на небе еще кровоточила заря, но день уже вступал в свои права. Скоро снова должно было стать невыносимо жарко.

Клео с неимоверным трудом поднялась на ноги (она не помнила когда и как потеряла сознание, упав на остывающий песок). За ночь она успела продрогнуть, и тепло восходящего светила будто придало ей сил.

Девушка, не терзая себя выбором пути, двинулась прямо на сверкающий в солнечных лучах «маяк». Сначала ей казалось, что путь будет долгим, но расстояние между ней и ее целью сокращалось так быстро, словно не только Клео шла к треугольнику, но и он стремился ей навстречу.

«Пирамида Тутмоса!» – прошептала потрескавшимися губами ошеломленная девушка, положив руку на древние глыбы, чтобы убедиться, что это не очередной мираж. Блестящий треугольник оказался не чем иным, как целью множества провалившихся экспедиций в сердце раскаленной пустыни.

«Какое величественное строение! – думала Клео, осматривая свою случайную находку со всех сторон. – И как прекрасно оно сохранилось! Облицовка цела. И пирамидион, как из чистого золота, – девушка подняла глаза на верхушку пирамиды, – до сих пор цел!» Лишь одно смущало молодого археолога и не давало в полной мере насладиться радостью своего успеха. «Эта пирамида совершенно одинока, – заметила Клео. – Никаких пристроек, ни пирамид-спутниц, предназначенных для главных жен. Одна и так далеко, среди непроходимых песков…» – мысли девушки снова приняли мрачный ход. Всепоглощающее одиночество, царившее над пирамидой Тутмоса Третьего, охватило и ее.

Чтобы не впасть в отчаяние и снова не лишиться чувств, Клео заняла себя поиском главного входа в гробницу. Но его не было! Как не старалась девушка его обнаружить, но величественная пирамида оставалась неприступной.

Пробродивши возле гробницы Тутмоса до знойного полдня, когда солнце бывает особенно безжалостно, Клео решила расстаться с ней и идти дальше. Без воды у нее в запасе оставалось всего полтора дня, и было бы крайне неразумно тратить их на изучение каменной пирамиды, простоявшей здесь, среди песков, не одно тысячелетие, и готовой, кажется, ждать еще столько же.

С болью в сердце Клео отвернулась от своей дорогой находки и медленным шагом направилась дальше, вглубь пустыни. Но стоило девушке отойти от нее на какие-то двадцать метров, как земля провалилась под ее ногами, и Клео внезапно провалилась в песок…

Клео рухнула на холодный каменный пол. Отплевываясь и отряхиваясь от песка, она поднялась на ноги. Всего несколько сантиметров отделяли ее макушку от низкого потолка одного из коридоров пирамиды. В помещении царил полумрак, неясно откуда исходивший источник света освещал впереди темный проход. Но стоило девушке сделать первый шаг, как она остановилась в изумлении. Что-то жидкое стекало по ее правой щеке. Клео инстинктивно провела по ней рукой. Это была кровь. Девушка в ужасе поняла, что при падении разбила себе голову о жесткие плиты пола. Теперь гибель казалась, действительно, неминуемой.

Вскоре рана начала сильно болеть, а в глазах потемнело. Предчувствуя собственную смерть, Клео прижимала ладонь к голове, пытаясь остановить кровотечение. Но тщетно! В порыве отчаяния она бросилась вперед. Коридор то поднимался наверх, то, наоборот, резко уводил книзу. Часто на пути попадались новые проходы, ведущие в другие коридоры гробницы. Иногда девушка поворачивала, иногда избегала их, держась выбранного пути. Все ускоряя шаг, Клео, наконец, перешла на бег. В бреду и горячке ее тело казалось ей невероятно легким, как пушинка. Девушке даже чудилось, что она вот-вот оторвется от пола и полетит…

3

На этот раз девушка очнулась в просторном зале. Откуда-то сверху в помещение тек лунный свет. Стояла глубокая ночь. Клео попыталась встать на ноги, но воли и сил у нее хватило лишь на то, чтобы подняться на колени. Возле того места на полу, где все это время покоилась ее голова, осталась небольшая темно-алая лужица крови. Клео осторожно коснулась своей раны. Та отозвалась острой болью, но к радости девушки, перестала кровоточить. Вдруг над ее головой промелькнула тень. Девушка, не задумываясь, подняла глаза. И тут же в страхе отскочила в сторону, упершись спиной в одну из глухих стен камеры фараона.

Прямо над ней склонился неизвестный человек, с неподдельным любопытством изучавший испуганную Клео. Он был гораздо выше ее и смуглей, а гордо развернутые плечи и неестественно ровная, как столб, спина придавали ему стать и величие царя.

«Кто ты?» – произнес он на древнем языке, оглушив своим могучим голосом несчастную девушку. Та, закрыв уши ладонями и зажмурив глаза, пыталась прогнать это, как она думала, видение, рожденное ее больным рассудком. «Я умираю! Я умираю! – громко шептала Клео. – Проклятая пирамида! Проклятый фараон! У меня уже начались галлюцинации!» Тогда «видение», которое, как оказалось, не только умело говорить, но и обладало недюжей силой, схватило ее крепко за кисть и насильно подняло на ноги, поставив перед собой.

Тут на лицо этого неизвестного человека упал щедрый лунный луч, и Клео увидела перед собой человека, словно сошедшего с древних, истертых многими тысячелетиями настенных рисунков. Его голову украшали корона Верхнего и Нижнего Египта, полосатый сине-золотой платок, немес, и урей-кобра – знак богини Уаджит, а на подбородке была подвязанная бородка, символ мужской силы фараона. Изумленная Клео перевела взор на его плечи и грудь. Почти всю ее верхнюю часть покрывало широкое тяжелое ожерелье-ускх, украшенный скарабеями. Из одежды на нем был только схенти, набедренная повязка, изящно обхватывающая фигуру. На руках и ногах блестело множество драгоценных браслетов.

Тут девушку поразила абсурдная догадка. Она вновь посмотрела на лицо незнакомца. Его подведенные темной линией глаза выражали нетерпение. С подкрашенных порошком из толченного галенита губ вот-вот готовились слететь гневные слова.

«Говори, несносный раб! – закричал он. – Тебе приказывает сын Ра!» – при этом «сын Ра» грубо встряхнул Клео, отчего та чуть снова не упала на пол. «Я – Клео, приятно познакомится», – протянула ему руку девушка, но египтянин только поморщился, не поняв ее слов. «Ага! – догадалась по его выражению Клео. – Он действительно не знает другого языка, кроме давно ушедшего, древнеегипетского». «Мое имя Клео, – повторила она на родном языке своего нового знакомого. – Но как зовут тебя?» Собеседник, видно, был оскорблен столь глупым вопросом.

«Я – небтауи («Повелитель обеих земель») – Канакт Каемвасет («Могущественный Бык») Вахнеситмиреемпет («Подобный Ра в небесах») Секемпаптидседжеркав («Сильнейший из сильных») Менкеперре («Бог Двух Земель») Неферкеперу («Наипрекраснейший»)», – с достоинством произнес фараон все свои пять имен. «А как тебя звали за игрой твои друзья, когда вы были маленькие и не придавали еще титулам большого значения, или как тебя кликала твоя нянька, когда ты слишком близко подходил к берегу Нила, еще плохо державшись на ногах?» – поинтересовалась девушка. «Тутмос», – на мгновение задумавшись, ответил он.

«Да! Ты – это именно ты! – радостно всплеснула руками Клео. – Ты – Тутмос! Тутмос Третий! Но как?! – тут же лицо девушки приняло серьезный вид. – Тебе же больше трех тысяч лет». – Она заглянула ему за спину. Позади древнеегипетского царя стоял открытый саркофаг.

Тут же в голове Клео помутнело. Удивление и испуг ненадолго одолели голод и жажду. Вновь вернувшись, они напали на бедную девушку с удвоенной яростью. Прижав ладонь ко лбу, она отвернулась от ожившего древнеегипетского царя, силясь удержаться на ослабших после длинного и изнурительного пути по пустыни ногах.

Клео уже подумала, что умирает, но вдруг внезапно ощутила, как ее губ коснулось что-то холодное. Она приоткрыла глаза и увидела, что Тутмос протягивает ей небольшой сосуд, до краев полный свежей и чистой воды. Не задумываясь, девушка осушила его, не оставив и капли. С живительной прохладой в ее тело проникли и новые силы. Теперь удовлетворения требовал лишь голод. Прочтя это в ее взгляде, фараон красивой рукой указал ей на проход, ведущий в соседнее помещение. Там Клео обнаружила стол, на котором еле-еле умещались все украшавшие его блюда с разнообразнейшими яствами. Не попробовав и двадцатой части всего приготовленного, она утолила и свой дикий голод.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.