Великолепные зверята и чародей из Арбузовки. Книга 2. Чародей из Арбузовки

– Местные солдаты воюют за деньги, а наши – за родной край, – догадался Серый. – Золото трусу храбрости не добавит.

– Верно говорит серый пёс, – закивал длинными ушами кролик.

– Я волк!

– Прости, воин, я не встречал зверят такой бойцовой породы, – стушевался Коваль.

– А кто служит в местном гарнизоне? – спросил Никитка.

– Городская стража, как и везде – из сторожевых псов, а остальные наёмники – разных пород: львы, тигры, пантеры, леопарды, всех не перечесть.

– Бойцовые коты есть? – важно погладил усы Циклоп.

– Простые городские коты есть, – встрял в разговор Ушастый. – Только они сплошь уличные разбойники или пираты.

– Свобо-о-одный народ, – заступился за породу Циклоп. – Я хотел бы потолковать с братвой.

– Наверняка ищейки повсюду чужеземцев ищут, – забеспокоился Ушастый.

– Белое полотенце на голову, драный халат на плечи – и сойдём за местных, – усмехнулся Циклоп.

– Надо разведать обстановку, – поддержал идею Никитка. – Мышонок, пёс, кот и поросёнок пойдут с Ушастым в разведку. Коваль, халаты и тюрбаны раздобудешь?

– Достать-то оно, конечно, можно… – замялся кролик.

– Они меня из рабства освободили, – пристыдил родственничка Ушастый. – Дядя, надо помочь хорошим зверятам.

– Великолепным, – поправила Лисса и подмигнула: – Мы щедро отблагодарим.

Лисса хитрила – все монеты остались в трюме сгоревшего парусника, но показывать пустые карманы кроликам не резон. Возможно, Циклоп одолжит денег у портовой братвы или раздобудет нечестным способом, на то у кота-бродяги отработанные годами навыки.

Коваль собрал по соседям худую одёжку, и разведчики выскользнули через заднюю калиточку в душный полуденный зной пыльного проулка. Над Кроликобадом зависло жаркое марево. Улицы опустели. Жители укрылись в глиняных трёхэтажных домах.

Циклоп приказал Ушастому вести отряд в самое злачное место.

– Портовая таверна «Вырви глаз», – выдал Ушастый. – Там собираются бродячие коты и бойцовые инвалиды.

– Инвали-и-иды? – скривился Циклоп.

– Зверята бойцовых пород, изувеченные на войне, – пояснил Ушастый. – Ну, там, кому ногу оторвали, кому руку оттяпали… в общем, пенсионеры-наёмники.

– Богатые пенсионеры? – хищно прищурил блеснувший глаз Циклоп.

– Какое там, – безнадёжно махнул Ушастый. – Пособие – чтоб не сдохли.

– Значит, не любят отставники Бальтазара, – сделал вывод Циклоп.

– Лучше жадного падишаха не поминать в их присутствии, – передёрнул плечами Ушастый. – Злые черти. Разорвут – глазом моргнуть не успеешь.

– Я умею долго не моргать! – бесшабашно захохотал Циклоп. – Туз, Шустрик, разворотим осиное гнездо?

– Чур, я стою на шухере, – вспомнил любимую роль Шустрик.

– А мне ты опять, Циклоп, морду расцарапаешь? – упрекнул кота за былое Тузик.

– Ребята, что задумали? – напрягся кролик.

– Ушастый, как буча поднимется – начинай у инвалидов мелочь по карманам тырить.

– Дело привычное, – согласился городской воришка.

– А мне чо-о делать? – хрюкнул сопливым пятачком Жорик – поросёнок в бандитских налётах ещё не участвовал.

– Будешь работать лошадью, – велел Циклоп и, видя в глазках глупой свиньи отсутствие понятий, раздражённо разжевал: – Скромно топчешься у чёрного хода. Шустрик грузит тебя добычей, и ты быстренько перебираешь копытами в сторону нашей хаты. Усёк, лошара?

– А много добычи-то? – беспокойно потёр загривок ленивый поросёнок. – Я не очень-то крепок в работе.

– Жорик, ты хочешь хорошо пожрать? – ударил поросёнка в больное место Циклоп. – Или будем сидеть у Коваля на хлебе и воде?

– Если еды, то я много унесу, – сразу оживился Жорик.

– Сколько Шустрик с кухни стянет, столько и повезёшь, – зло буркнул Циклоп.

– Ты это, – Жорик пихнул Шустрика локтем в бок, – не стесняйся, побольше там бери, ходки три-четыре успей на кухню сделать. Я выносливый, сдюжу.

Распределив роли, налётчики подкрались к портовой таверне «Вырви глаз». Шустрик с Жориком шмыгнули во двор, остальная компания по одному зашла в питейный зал.

Душное помещение таверны было до отказа забито диковатого вида личностями. В клубах табачного дыма злобно сверкали оскаленные пасти и налитые кровью глазки. Плутоватый свинья-бармен под стойкой втихаря булькал воду в кислое вино. Завсегдатаи угрюмо цедили из литровых кружек дешёвый эль и откровенно зевали. Ужасно хотелось дать кому-нибудь кулаком в наглую морду, но было жарко, лень и ещё не назначили виноватого. В общем, в зале царила полуденная скукотень.

– Это я, кажется, удачно зашёл, – оценил расстановку сил Циклоп. На каждого военного инвалида имелось по шустрому бродячему коту, поднаторевшему в уличной драке. – Привет, братва! – Наглый чёрный котяра в белой чалме помахал браткам ручкой и подмигнул: – Ща-а я буду инвалидов до трусов раздевать. Есть смельчаки перекинуться с профессионалом в картишки? Бармен, карты на стол и выпивку!

Похоже, денёк переставал быть томным – на горизонте замаячила хорошенькая потасовка. Опытный бармен приказал служкам держаться поближе к бару, да и кухонных кликать на подмогу. Драка намечалась нешуточная. Чужой кот вальяжно плюхнулся за стол местного авторитета инвалидов. Авантюрист выбрал себе в партнёры здоровенного тигра.

– Ну что, кот-переросток, сразимся?

– Я Полосатый! – рыкнул на нахала однорукий тигр.

– А меня братва Циклопом кличет, – оглянувшись на своих, представился кот и опять подначил инвалида: – Надеюсь, одной лапой карты удержишь?

– Я блох и одной давить могу, – не остался в долгу калека.

– Ставлю на кон пять монет, – небрежно бросил на стол потёртый кошель Циклоп. Развязывать мешочек с плоскими камешками шулер не собирался, а так, с виду, кошель тянул монет на двадцать-тридцать.

– Отвечаю, – открыто сыпанул мелочь на стол Полосатый.

Вокруг стола сразу образовалось два полукольца болельщиков. И кошачью половину Циклоп не разочаровал. Первые выигранные медяки ушли на подогрев публики. Фортуна, как всегда, благоволила Циклопу в азартных играх. Уличная братва охотно лакала дармовую выпивку. Инвалиды злились, но уличить профессионального игрока в шулерстве пока не могли. Циклоп же долго присматриваться к ловким кошачьим лапкам не дал: заручившись сочувствием братвы, провокатор перешёл к заключительной фазе операции. Он подмигнул Тузику, и тот неожиданно безосновательно обвинил кота в нечестной игре.

– Мухлюешь, безродный ублюдок! – истерично завопил Тузик. – Все коты – подонки и воры!

Некоторые инвалиды тут же охотно развили злободневную тему.

– За что честных котов позоришь, шавка бальтазаровская?! – возмутился Циклоп, а с ним и вся честная братва. – Тупоголовые солдафоны, вы ни воевать, ни играть толком не умеете! Правильно славный Бальтазар ваше блохастое отребье пинком под зад из армии вышиб. Слава мудрому Бальтазару!

Озлобив до предела толпу обиженных инвалидов, Циклоп «вцепился» когтями в рожу Тузика и завалил пса под стол.

– Бальтазаровские прихвостни инвалида обижают! – жалобно завопил из-под стола Тузик.

– Братва, инвалиды честных котов бьют! – оттуда же истошно завизжал Циклоп.

Накалённая злобой атмосфера взорвалась. Коты с диким мяуканьем бросились тузить инвалидов, а искалеченные войной ветераны охотно вспомнили времена жарких рукопашных сражений. Полетели в стороны перевёрнутые столы, в ход пошли деревянные табуреты и костыли. Свинья-бармен занял оборону за стойкой бара, с кухни подоспели поросята с поварёшками.

Ушастый, срезав пару кошелей у буйных инвалидов, по стеночке пробрался к выходу. Через минуту в дверь прошмыгнули слегка потрёпанные Циклоп и Тузик.

Шустрик из окна кухни загрузил провизией Жорика и погнал «лошадь» по узким улочкам к перекрёстку, где ношу запыхавшегося кабанчика слегка облегчили оголодавшие товарищи.

В лавку жестянщика компания ввалилась сытая и довольная, шумно обсуждая удачную операцию по изъятию чужого имущества.

– Медяков натырили маловато, – посетовал Циклоп.

– Зато харчем отменно затарились, – свалив мешок с плеч, похлопал пузо Жорик.

– На воровстве и разбое долго не проживёшь, – недовольно встретил компанию Никитка.

– Честные на хлебе и воде сидят, а шустрые пируют, – отказался поститься поросёнок. – Вон Шустрик стащил прямо с разделочной доски молоденького петушка. Ща-а-а на вертел насадим и зажарим!

– Красивый петушок, но ещё не ощипанный, – извинился за дефект мышонок.

– Не трави душу, Шустрик, вынай петуха – вмиг ощиплю, – потянулась к добру Лисса, любительница куриных потрошков.

Шустрик порылся в мешке и извлёк на свет придушенную птичку. Пёстрое тельце окручено верёвкой, даже клюв завязан.

– Да это же попугай! – засмеялся Никитка.

– Что, несъедобный? – огорчился Жорик.

– Раз на кухне лежал, значит съедобный, – пустил слюну Серый.

– Верно, волчара, – оживился Жорик и метнулся за разделочным тесаком.

– Я тоже не прочь куриного бульончика отведать, – скромно поддержал хищных зверят Тузик.

– А я вот сомневаюсь, – встал в оппозицию Колючий. – Уж больно осмысленно и жалобно петушок на нас смотрит.

– Если жалко – не ешь. Нам больше достанется! – подскочил Жорик с тесаком к жертве. – Никакого бульона! На вертел птицу, и поджаривать до румяной кожицы!

– Эй, живоглоты, говорящих тварей жрать нельзя! – грудью закрыл бедного попугая Никитка.

– Петух молчит, – обвинительно ткнул тесаком в сторону жертвы палач Жорик и подкрался с другого бока.

– А ты клювик-то развяжи, может, и заговорит.

– Брехня-а-а! – Жорик неохотно разрезал верёвочку.

– Кар-рамба!!! – истошно заорал попугай. – Я говор-рящий! Я р-разумный!

– Вона как, – утёрся рукавом Жорик. – Чуть грех на душу не принял.

– Кар-рамба! Сто акул тебе в печень, жир-рная свинья! Р-развяжи, идиот, я выцар-рапаю твои пор-росячьи глазки и выклюю дебильные мозги!

– Не надо ругаться, – попятился Жорик. – Кто же знал, что ты говорящий петух?

– За петуха ответишь! – взъярился попугай. – Р-развяжите! Всех пор-рву!

– Будешь арбузовских оскорблять – есть не станем, а голову свернём, – мрачно заступился за поросёнка Серый.

Никитка взял у Жорика нож и освободил птицу от верёвочных пут.

– Лети на волю, говорящий!

– Спасибо, капитан! – расправил крылья попугай. – Спас от гильотины.

– От чего? – высунулся из-за плеча Никитки Жорик.

– Мор-рских пир-ратов либо вешают, либо головы р-рубят, – махнула крылом гордая птица. – А гильотина – это остр-рое лезвие на вер-рёвочке. Вж-жик – и нет башки.

– Тебя вроде на разделочной доске кухонным топором хотели укоротить, – напомнил историю Шустрик.

– Что ты, мышь сухопутная, понимаешь в ковар-рстве подлых палачей! – горестно всхлипнул пират. – Всю команду пр-рямо в мор-ре на р-реях повесили. А меня за особо циничное оскор-рбление адмир-рала пр-риговор-рили к позор-рной смер-рти – свар-рить в супе, как глупого петуха.

– Только беглых пиратов мне не хватало! – схватился за голову испуганный хозяин лачуги.

– Не др-рейфь, кр-ролик, – важно прохаживаясь по столу, взмахнул крылом попугай. – Фор-ртуна благоволит смелым!

– Как зовут смельчака? – улыбнулся Колючий.

– У тебя что, дикообр-раз, со слухом плохо? – оскорблённо нахохлился попугай. – Я – Кар-рамба.

– Я вообще-то ёжик, – поправил очки Колючий.

– Мне без р-разницы, – отмахнулся крылом нахальный попугай и, зажав лапой банан, начал клювом очищать.

– Ты чо-о-о, без спроса наши продукты жрёшь?! – возмутился некультурным прохвостом Жорик.

– Мне капитан волю дал, – наклёвывая банан, напомнил Карамба. – Он теперь мой командир.

– Атаман, прикажи птице свалить со стола! – решил уменьшить количество едоков Жорик.

– Лети с миром, Карамба, – ласково погладил попугая по хохолку Никитка.

– Не гони Кар-рамбу, капитан! – плаксиво заныл попугай. – Кар-рамба стар-рый! Кар-рамба знает мир-р!

– Может, оставим мудрую птицу? – заступился добрый ёжик.

– Капитан, очкатый дикобр-раз дело говор-рит! – сразу ухватился Карамба и тут же задобрил жадного Жорика: – И ем я мало – бананчик в день.

– Банан я и сам съем, – отмёл глупый довод Жорик. – Какая обществу от тебя польза?

– Я знаю, как помочь вашей беде.

– Какой беде? – зло прищурился Серый.

– Мне завязали клюв, а не уши, – хмыкнул Карамба и, отбросив надкусанный банан, важно прошёлся по столу. – Пр-роанализир-ровав базар-рные сплетни аналитическим умищем, я понял, что вы – банда Ар-рбузовских, утр-ром огр-рабившая купеческий кор-рабль.

– Мы не грабили! – возмутился наглой клевете Тузик.

– Глядя на бандитские р-рожи, вер-рится с тр-рудом, – прищурил глаз Карамба. – Плохо др-ругое – нашего капитана обвинили в колдовстве. За такое пр-реступление могут и на костр-ре сжечь. – Для усиления эффекта Карамба мрачно добавил: – Живьём, всю команду.

– Разве чародеи на Востоке вне закона? – насторожился Никитка.

– На чужих чар-родеев местные охотятся, – явно что-то недоговаривал хитрый Карамба.

– И что ты, мудрая птица, предлагаешь? – польстил попугаю Никитка.

– Сто лет на свете живу – многих чар-родеев знаю, – важно сложил крылья на груди Карамба, – могу пр-ригодиться.

– Зачисляю тебя в нашу команду.

– Сухопу-у-тную! – отвернулся Карамба, но, не дождавшись дальнейших уговоров, со вздохом согласился: – Ладно, капитан, только из уважения к тебе.

– Не тяни, птица, говори, что делать? – насел на прохвоста Жорик.

– Капитану срочно надо стать чар-родеем местным.

– Поступить на службу к Бальтазару?! – возмутился Никитка.

– Достаточно наняться в подмастер-рье к достойному магу. Знаю я тут одного доброго дедка.

– Ибрагимыч! – с энтузиазмом поддержал идею Ушастый. – Лучший волшебник Кроликобада! Он не похож на других злобных магов.

– А почему тогда они его терпят? – засомневался Серый.

– Балда, – постучал клювом по дереву стола Карамба. – А кто же летающие ковр-ры ткать будет?

– Летающие ковры – это интригует, – воодушевился Колючий.

– Ибрагимыч – он человек? – с замиранием сердца спросил Никитка.

– Как и все чар-родеи, – удивился дремучей глупости чужестранцев Карамба.

– Карамба, назначаю тебя первым советником, – оценил по достоинству неоспоримые качества мудрого попугая Никитка.

– Ср-работаемся, капитан, – расправил крылья старый пират, довольный столь быстрым ростом по службе.

– Сегодня же вечером нанесём визит Ибрагимычу, – решил Никитка. – Мне с чародеем нужно о многом потолковать.

Смутные времена

Солнце клонилось к закату. Зной спал, тени удлинились. Узкие улочки Кроликобада заполнили шумные группы горожан.

Надев цветастые халаты, нахлобучив на головы белые чалмы, второй отряд великолепных зверят вышел в город. Никитка взял в разведку Колючего, Серого, Лиссу и проводника, Ушастого. Вперёдсмотрящий Карамба перелетал по крышам домов. В случае опасности Карамба пронзительно каркал, как оголодавшая ворона. Ленивые стражники не обращали внимания, да и парочка закутанных в плащи магов безразлично поспешила мимо по неотложным колдовским делам.

Избегая неприятных встреч, друзья добрались до ковровых мастерских.

– Дальше я боюсь идти, – категорично затряс ушами проводник.

– Спасибо, Ушастый, мы сами, – похлопал кролика по плечу Никитка. – Чародею нас представит Карамба.

– Вот уж нет! – замотал хохолком попугай. – Я знаю достойного чар-родея, но вот Ибр-рагимыч не знает Кар-рамбу!

– Эх, надо было петуху-брехуну сразу голову открутить, – оскалился Серый.

– Р-руки кор-ротки, – сидя на высокой стене, показал розовый язычок Карамба.

– Ладно, после разберёмся, – погрозил пальцем хвастливому попугаю Никитка. – Всем совать головы в капкан незачем. Пойдём мы с Колючим, остальные в переулке скройтесь.

– Карамба, тебе сверху весь двор виден, если что, дай сигнал тревоги, – приказала прохвосту Лисса.

– Могу просемафор-рить кр-рыльями, – предложил морской язык попугай.

– Просто громко каркай, – упростил Никитка.

– Лады, капитан, хоть это и унижает моё достоинство, – обиженно смирился Карамба.

– Вперёд, – толкнул калитку во двор мастерской Никитка.

Несмотря на поздний вечер, работа ткачей была в разгаре.

Кролики так усердно ткали на ручных станках пёстрые восточные ковры, будто от неверного движения могла оборваться не нить, а жизнь.

Никитка ухватил за локоть спешащего мимо крольчонка с бобиной ниток:

– Эй, где найти волшебника?

– Ибрагимыч чай пьёт, – отмахнулся крольчонок. – На крыше.

Неожиданно к ногам упал развёрнутый ковёр. Друзья осторожно ступили на него. Ковёр упруго прогнулся и плавно оторвался от земли. Никитка с ёжиком присели, крепко ухватив края необыкновенно эластичной ткани. Ковёр легко взмыл до уровня плоской крыши, пролетел чуть вглубь и опустился.

Никитка с Колючим очутились перед сидящим на таком же чудо-ковре седобородым древним старцем.

– Добро пожаловать в Кроликобад, чародей из Арбузовки.

Ибрагимыч был не просто стар, а очень-очень стар. Из-под белоснежной чалмы выбивались редкие седые волоски. Жиденькая бородёнка спускалась на немощную впалую грудь. Бледная кожа волнами морщилась на щеках. Контрастом дряхлости из-под седых бровей сверкали по-молодому озорные живые голубые глаза. В худой жилистой ладони Ибрагимыч держал полную пиалу дымящегося ароматного зелёного чая.

– Угощайтесь! – По-доброму улыбнувшись, старый чародей взмахнул свободной рукой.

Медный чайник с длинным носиком сам наклонился и наполнил подлетевшие фарфоровые чашки. Гости удивлённо их подхватили парившую посуду.

– Никитка, можешь называть меня Ибрагимычем, – отхлебнув горячего чая, добродушно разрешил седобородый чародей.

– Уважаемый Ибрагимыч, откуда вы знаете моё имя?

– Я же волшебник, – важно напомнил свой статус Ибрагимыч и после паузы рассмеялся: – Стража допросила матросов Линялого, они и рассказали про злого мага! Раньше считалось, что такие малявки не могут владеть большой магической силой.

– Я не чародей, – нервно хлебнул чай Никитка. – Просто хотел зверят спасти.

– Это пока не чародей, – пронзил мальчика взглядом Ибрагимыч. – У тебя талант к магии.

– И что?

– Могу взять в ученики, – улыбнулся волшебник.

– А как мои зверята?

– Чародею высшего ранга положена вооружённая охрана, – вспомнил Ибрагимыч. – Пожалуй, я найму отряд заморских бойцов.

– Спасибо. Не знаю, как отблагодарить.

– Скоро жителям Кроликобада будет угрожать беда, помоги кроликам.

– Помогу чем смогу, – просто поклялся Никитка. – Только много ли от чародея-недоучки пользы?

– Один маленький камушек может спустить с горы смертоносную лавину.

– Постараюсь спустить её в нужный момент, – улыбнулся Никитка.

– А расскажи-ка, ученик волшебника, зачем ты в Кроликобаде?

Никитка поведал Ибрагимычу историю появления в мире зверят и их удивительных приключений. Рассказ подошёл к концу уже далеко за полночь. Чёрный шатёр неба усеяли мириады ярких звёзд, ночную тишину наполнили трели невидимых цикад.

– Всегда верил – есть другие миры, – выслушав чужестранца, погладил бороду довольный волшебник.

– Ибрагимыч, как мне вернуться домой? – с надеждой вопросил Никитка.

– Не знаю, – развёл руками старый чародей. – Ответ придётся найти самому. Я могу рассказать только о нашем мире.

– Можно я запишу историю? – достал из-под халата блокнот и карандаш скромный библиотекарь.

– В том нет секрета, – кивнул ежу Ибрагимыч и мановением руки зажёг фитилёк керосиновой лампы.

Сухой надтреснутый голос древнего старца неторопливо зашептал чужестранцам о давних смутных временах. Сразу после открытия магического источника энергии мир людей раскололся на сторонников и противников магии. Прогрессивные учёные использовали магию и генную инженерию для создания новых пород животных – «зверят разумных». Из домашних пород создали послушных слуг, а из диких – бойцовых зверят. По мере развития магии противоречия между лагерями учёных дошли до предела. Одни объявили себя чародеями, другие – технократами и принялись жечь колдунов на кострах. Разразилась Всемирная война. Чародеи путём заклинаний огня взорвали все вещества на основе пороха и нестабильных элементов. Затем им удалось разрушить заводы и сложную технику. Это отбросило войска технократов в начало времён, когда исход битвы решала сила мускулов и острая сталь. Обе стороны начали использовать в войне бойцовых зверят. Но настоящий крах старой цивилизации принесло бактериологическое оружие. Применяя оружие массового поражения, кланы людей истребили друг друга. В мире выжили лишь стойкие к заразе животные и горстка защищённых заклинаниями людей-магов. Технократы погибли все. Клан чародеев отрёкся от знаний старого мира, надеясь только на силу магического источника. Древние книги объявили заражёнными ересью и сожгли.

Но в результате войны и утери информации о природе магических полей колдовская сила рассеивается. Волшебная сфера медленно уменьшается, и маги грызутся за жизненное пространство. Теперь чародеи не рискуют удаляться от источника их могущества, ибо за пределами контура поля они бессильны. Поэтому зверятам и удалось сохранить редкую библиотеку в глубине дикого континента.

– Никитка, храни тайну старинной библиотеки. – Ибрагимыч предостерёг: – Клан магов ненавидит древние знания. Маги не любят и не понимают чудо-технику.

– Арбузовские зверята быстро разобрались в механике, – похвалился Никитка.

– Есть исключения из правил! – хихикнул старик. – Я тоже необычный волшебник. Моё ремесло очень технократичное. Недаром летающие ковры в старые времена называли коврами-самолётами.

– Как вообще творится волшебство? – нетерпеливо заёрзал Никитка.

– Корабль парусом ловит ветер, а чародей – магический поток. – Ибрагимыч хитро прищурился: – Подробности – в ходе обучения.

– А против кого Бальтазар и его маги воюют?

– Властолюбивый Бальтазар не худший из магов, – честно признал Ибрагимыч. – Бальтазар желает лишь единовластно править Востоком, он жесток в меру. Северный колдовской союз значительно коварнее и злее. Северные колдуны хотят поработить весь мир, истребив непокорных. Колдуны делят мир на хозяев и рабов, не допуская свободомыслия. Узурпаторы не позволят мне ткать летающие ковры, технические изделия древних.

– Имея воздушный флот, мы легко одолеем войско северных колдунов, – самонадеянно отмахнулся ученик чародея.

– Воздушные силы врага многочисленны, сильны и свирепы, – разочаровал Ибрагимыч. – У колдунов полчища летающих огнедышащих драконов. А мы не можем делать тысячи ковров: процесс долгий и трудный, мало паучьей нити.

– Паучьей? – брезгливо фыркнул Никитка.

– Да, только лёгкая и прочная нить может стать летучей, – объяснил мастер и посетовал: – Поставки с Юга ограничены. А вот летающее стадо драконов размножается само. Твари очень плодовиты и прожорливы. Но в этом и недостаток. Хищные драконы жрут прорву мяса.

– А рыбу ловить могут? – увлечённо записывал всё в блокнот Колючий.

– Летающие ящеры не плавают.

– А у Бальтазара драконы есть?

– Нет, тварей вывел колдун Кикимор, лишь его слуги умеют обращаться с холоднокровными гадами. На драконов налагают сложное заклятие повиновения. Ему же подчиняются и сухопутные войска. Кикимор создал новую породу бойцов – зубастых ящеров. Похожи на очень тупых зверят, но быстрее растут и плодятся. Ящерицы откладывают уйму яиц.

– Ночью надо тварюг бить! Холоднокровные гады теряют активность, – вспомнил факт из зоологии Никитка.

– У нас, на Востоке, ночи тёплые, – возразил Ибрагимыч. – Да и подмастерья Кикимора могут прикрывать войска серым колдовским туманом.

– Что ещё могут? – озадаченно насупился Никитка.

– Метать шаровые молнии, – удивил волшебник. – Заградительным огнём спасаются от налётов ковров Бальтазара.

– Так Бальтазар войну проигрывает? – понял очевидное Никитка.

– Мы по всем фронтам тактически отступаем, – смягчил Ибрагимыч. – Но скоро пятиться будет некуда, и зверятам придётся стоять насмерть.

– Перспектива не радует, – почесал затылок Никитка, очень надеясь убраться с Востока раньше, чем разразится убийственная гроза.

– Предстоит драться за жизнь, малявка, – напророчил старый чародей. – Готовься к страшной войне!

Послы Бальтазара

В первую неделю Никитка постигал азы управления летающим ковром. Ибрагимыч повесил ему на шею амулет: кожаный мешочек с кусочком ковровой ткани – «ключ власти». Привязал наездника за пояс шёлковым шнуром, чтобы не слетел на крутом вираже, и напутствовал:

– Думай о каждом движении ковра, он чувствует желания хозяина. Всегда соизмеряй движение с законами инерции и тяготения. Ковёр может остановиться мгновенно, твоё тело – нет. Ковёр может свечой взмыть в небо или кружить в воздухе, как падающий лист. Если не хочешь беспомощно дрыгать в воздухе ногами, болтаясь на страховочном шнуре, не отдавай резких команд. Линия полёта должна состоять из серии плавных переходов, никаких рывков, кувырков и метаний.