Десять заповедей или игра в правосудие

– Любой человек, – продолжал судья, – изначально, чуть ли не с самого рождения является своеобразным преступником, однако его поступки, по малолетству, не подпадают под уголовное наказание, хотя по нашему законодательству за многие преступления с четырнадцати лет действительно можно получить приличный срок. Вот, вы, например, Андрей Петрович,– внезапно обратился судья к Андрею, который только что поднес бокал с вином к губам, но так и не смог глотнуть ароматную жидкость, – Вот вы, скажите, в своем детстве вы совершали какие либо поступки, которые можно было приравнять к уголовным правонарушениям, ну, например, воровали из дома какие-нибудь вещи, предметы, деньги, наконец?

– А кто не баловался этим в детстве, – парировал судье Андрей Петрович. – Наверное нет такого ребенка, в основном мальчишек, которые бы не выносили из дома родительские вещи, менялись книгами, игрушками, играя в подворотне на деньги с другими ребятами, тайком вынимая из бумажника отца вожделенную купюру. Вот я лично, помню, лет в десять-одиннадцать со своим другом, примерно такого же возраста, как и я, проникли к соседу на дачу, чтобы сорвать черешню, а потом залезли в его садовый домик, однако были пойманы им на месте так называемого преступления. Сосед оказался хорошим человеком – надрал нам уши и отпустил…

– Вот именно, вот именно, – перебил рассуждения Андрея судья. – А все это, как вам известно, подпадает под признаки преступления, обозначенного в нашем уголовном кодексе, как кража и за которую предусмотрено наказание вплоть до лишения свободы сроком до пяти лет. Это только по второй части статьи. А если связанное с проникновением в жилище (а садовый домик, как вам известно, является временным жилищем), то это уже третья, более тяжкая часть статьи, предусматривающая наказание в виде лишения свободы сроком до семи лет. Понимаете, мой юный друг, – продолжал судья, – Конечно, любое преступление имеет свои возрастные границы и если человек не достиг возраста привлечения его к уголовной ответственности, это вовсе не значит, что он не совершил преступление. Ведь что такое преступление? Сотни философов, социологов, юристов занимались этой проблемой. Первым дал определение преступления один из пяти знаменитых римских юристов – Ульпиан – преступление – это действие, связанное с насилием или обманом. Однако классическим считается определение преступления, которое было дано в 1791 году в первом буржуазном уголовном кодексе – УК Франции, затем в УК Наполеона – 1810 года. Преступление – это деяние, влекущее за собой позорящее или мучительное наказание. Однако в науке, например, еще Чезаре Беккарид – говорил, что преступление это деяние, которое причиняет вред обществу. Это зло, причиняющее вред публичному порядку, общественным интересам. Понимаете, уважаемый Андрей Петрович? Любое, даже самое незначительное, на первый взгляд, преступление – это уже зло. И не играет большой роли, совершил ли ты его по малолетству или уже в преклонном возрасте. Умышленное убийство человека малолеткой ничем не отличается от такого же убийства взрослым человеком и естественно, наказания за одно и тоже деяния должно быть равнозначным, не взирая на возраст. Когда бешеная собака кусает человека, не имеет никакой разницы, щенок это или же взрослый пес…

– Ну это вы загнули, судья, – нескрываемо возмутился Андрей, ошарашенный его позицией о применении равноценного наказания для несовершеннолетних детей и взрослых. – Нельзя ставить в один ряд ребенка с еще не сформировавшейся психикой и взрослого человека, который хладнокровно, возможно годами продумывает способы совершения преступления, просчитывает все ходы, стараясь избежать наказания. Я уже не говорю за спонтанные, сиюминутные всплески агрессии, приводящие к преступлениям в состоянии аффекта – сильного душевного волнения. А это уже признаки смягчающие вину индивида…

– Умысел – вот что главное в любом преступлении! – снова прервал Андрея пожилой судья. – Что у малолетнего, что у взрослого, он один – умысел – хоть прямой, хоть косвенный. Для полноценного преступления необходимо три основных признака: умысел, мотив и цель преступления. Только тогда преступление может называться преступлением и, как следствие, необратимость наказания за его совершение. Возьмем снова вас, Андрей. Вот вы сказали, что проникали в садовый домик своего соседа по даче. Так? Какой был у вас умысел? Прямой! – Проникнуть в домик с целью кражи! Мотив и цель преступления могут быть разными – это факультативные признаки субъективной стороны преступления – от банального личного обогащения до совершения кражи с целью насолить вредному соседу. Но если вы достигли возраста наступления уголовной ответственности – вы обязательно должны понести наказание – своеобразную кару за совершение преступления.

Судья замолчал и медленно оглядел проницательным взглядом своих гостей. Прокурор, адвокат и отец Феофан молча сидели на своих местах и в их лицах угадывалась тень какой-то легкой тревоги и внутреннего возбуждения. Оглядев гостей, Юрий Иванович улыбнулся натянутой улыбкой и предложил всем налить себе спиртного. После того, как Андрей осушил свой бокал и лениво откинулся на спинку стула, чувствуя, как приятное блаженство пробегает по его организму, судья снова обратился к нему.

– Дорогой наш юный друг! А не желаете ли вы присоединиться к нам…точнее к нашей интересной игре в правосудие. Наша коллегия в полном составе. Тут и прокурор, и адвокат…Есть даже священнослужитель, который обычно присутствует в процессах, где предусмотрена высшая мера наказания. Отпускает грехи, сами понимаете… Так вот, мы хотим предложить вам игру. В этой игре вы будете играть роль подсудимого, рассказывать нам о своей жизни, но – чур – ничего не утаивать! – а мы, по необходимости, будем задавать вам вопросы, касательно ваших действий в правовом поле. Господин прокурор будет обвинять вас в совершении различных преступлений, если таковые найдутся в вашей жизни, а уважаемый адвокат, с присущим ему высоким профессионализмом, будет вас защищать. Батюшка Феофан, со своей стороны, посмотрит, соответствует ли ваша жизнь Божьим заповедям и не пересекаются ли они с совершенными вами в жизни уголовными правонарушениями.

Андрей понимал, что все это какой-то цирк, комедия, старческий маразм, однако выпитое вино уже хорошо ударило в голову, разрядив всю скованность тела и мыслей, и ему, непонятно зачем, самому захотелось поиграть со стариками в эту загадочно – манящую игру с правосудием.

– Я согласен, – сказал Андрей и потянулся всем телом, разминая, словно готовясь к бою, плечи и руки.

– Вот и хорошо. Спасибо, Андрей Петрович, что оказали старикам приятную услугу составить нам компанию. Мы с прокурором откланяемся на несколько минут, потом выйдем к вам в зал заседаний. – С этими словами судья и прокурор удалились за дверь, где находилась лестница, ведущая на верхние этажи.

– Сын мой, – вдруг отозвался отец Феофан, обращаясь к Андрею и его голос звучал крайне мелодично и ласково, – Сын мой, – повторил батюшка, – Вы верите в Бога? Знаете его Заповеди?

– Ну, в общих чертах, да, – ответил Андрей священнику. – По моему их десять. Там… Не убий, не воруй, не прелюбодействуй…Что там еще, правда, не помню…

– Да, сын мой, заповедей Господа нашего Иисуса Христа именно десять, а именно, – отец Феофан трижды перекрестился и благоговейным медовым голосом начал:

– Я есть Господь Бог твой, и нет других богов, кроме Меня. Не сотвори себе кумира и никакого изображения; не поклоняйся им и не служи им. Не поминай имени Господа Бога твоего напрасно. Шесть дней работай и делай всякие дела свои, а седьмой есть день отдохновения, который посвяти Господу Богу твоему. Почитай отца твоего и мать, да будешь благословен на земле и долголетен. Не убивай. Не прелюбодействуй. Не укради. Не лжесвидетесльствуй. Не пожелай ничего чужого. А теперь скажите, уважаемый Андрей Петрович, выполняете ли вы в своей повседневной жизни эти святые заповеди? Например, третью заповедь – не поминай имени Господа Бога твоего напрасно? А сколько мы, грешные люди, в разных, самых никчемных случаях, в блуде, зависти, злости своей упоминаем имя Господа? Ради моды ходим в церковь, покрываем себя крестным знамением, ставим свечи у святых икон… А выйдя из Храма Божьего, садясь в свои лимузины или внедорожники материмся на чем свет стоит, совершаем гнусные поступки, врем, лжесвидетельствуем, напрочь забыв, что только что стояли у алтаря… Вот и сегодня, слушая вашу биографию, прокурор будет искать в ней криминал и сопоставлять с соответствующими статьями уголовного кодекса, адвокат – защищать вас, а я – рассматривать на соответствие Божьим заповедям. Судья, как вы понимаете, на основании наших умозаключений вынесет вам приговор. И будьте покойны, этот приговор будет справедливым.

Андрей Петрович не успел открыть рот, чтобы задать отцу Феофану вопрос в чем же все-таки заключается суть игры, как адвокат Гофман вытянул руку вперед, жестом указав на дверь, ведущую к лестничному пролету. В дверях показались две фигуры – судья Башмаков и прокурор Юдин. Юрий Иванович был одет в черную судейскую мантию с желто-синей лентой через шею, на которой, чуть ниже груди, красовалась металлическая эмблема правосудия в виде восьмиконечной звезды. На голове судьи была надета квадратного вида судейская шапочка с желтой веревочной кисточкой над левым глазом. Седые волосы локонами свешивались из-под шапочки, ниспадая на лоб, наполовину закрывая его глаза. Судья то и дело поправлял шапочку руками, убирая волосы под ее обруч и было видно, что носить ее на своей голове Юрию Ивановичу было не совсем удобно. Прокурор – же, Алексей Викторович, был одет в потертый прокурорский мундир старого образца с огромными накладными петлицами, на которых красовались металлические, бело-желтого цвета эмблемы в виде щита со скрещенными сзади него мечами. Под эмблемами находились пятиконечные звезды, изготовленные из такого же металла, как и эмблемы, по количеству и расположению показывая, что прокурор имел специальное звание – старший советник юстиции. На мундире красовались различные значки и медали, наглядно показывая, что прокурор пользовался уважением и достойным вниманием руководства. Андрею на мгновение показалось, что он находится в каком-то театре и вокруг него сейчас будет совершаться театральное представление и он, как ни странно, в этом представлении также играет одну из трагических ролей – роль подсудимого своей жизни. Он мимически криво улыбнулся своей внезапно пришедшей мысли, но голос адвоката привел его в реальность.

– Мой друг, – начал адвокат, пока судья и прокурор рассаживались по своим местам – судья в центре стола у камина, прокурор в кресле справа от судьи. – Сейчас мы все попросим вас рассказать вашу жизнь, ваши дела, интересы, занятия, акцентируя внимание на, как бы это мягче сказать, неприличные, грязные моменты своей биографии, за которые совесть мучает вас по сей день, а мы докажем вам, уважаемый коллега, что все люди не безгрешные и большинство, так называемых, безобидных проступков как раз подпадают под признаки того или иного уголовного преступления.

Андрей заметил, как на столе, напротив судьи, появился прибор, представляющий собой судейский молоточек на импровизированной деревянной подставке, и колокольчик, который Юрий Иванович придвинул к своей правой руке.

– Ну-с, начнем однако наше судебное заседание, – промолвил он не позволяющим усомниться в его намерениях тоном, – А где же секретарь? – Судья нервно позвонил в колокольчик и в ту же минуту в гостиную вбежала запыхавшееся краснощекая домохозяйка Верочка с прозрачной папкой в руках, в которой находились чистая бумага, формата А4 и шариковая ручка. Она легко впорхнула за стол и умостилась рядом с судьей, положив перед собой папку с бумагами.

– Уважаемый секретарь, – обратился судья к Верочке, чеканя каждое свое слово, – Расскажите, все ли участники процесса присутствуют в судебном заседании и нет ли отсутствующих без уважительных причин?

– Ваша честь,– также, чеканя каждое слово, отозвалась домохозяйка Верочка, играющая в этой странной игре, роль секретаря судебного заседания. – В зале суда присутствуют государственный обвинитель – прокурор окружной прокуратуры Юдин Алексей Викторович, защитник – адвокат Гофман Лев Иосифович, подсудимый Тютюгин Андрей Петрович, а также священнослужитель – отец Феофан. Незаконно отсутствующих участников процесса нет.

– Спасибо, секретарь. – Судья лениво облокотился на спинку своего стула-кресла и на секунду закрыл глаза. – Да, господа, угощайтесь вином, ужином, это не мешает нашему процессу, я даже скажу, что легкое спиртное повышает наше мышление и слегка развязывает язык. Тем более, это все-таки безобидная игра…

Андрей попробовал кусочек ветчины с сыром и запил хорошей порцией так понравившегося ему вина. Голова приятно кружилась.

– Я готов, господа. Начинайте допрос. – Андрей обвел взглядом присутствующих и удовлетворительно крякнул. – Спрашивайте все, что хотите, я готов рассказать вам все ужасные истории своей жизни – посмотрим, как вы оцените их с точки зрения правосудия.

– Спасибо, подсудимый, за сотрудничество с правоохранителями, однако, согласно уголовному процессуальному кодексу, слово для обвинения предоставляется государственному обвинителю. Не будем нарушать процесс – Начинайте, господин прокурор, – уже обратившись к Юдину, продолжил судья. Прокурор встал и поправил очки на переносице.

– Государственное обвинение считает виновным подсудимого в совершении преступлений, которые он совершал на протяжении своей жизни, хотя и избегал наказания за эти преступления в виду своего малолетства или по другим, не зависящим от его воли, обстоятельствам. То, что он до сегодняшнего дня не был привлечен к уголовной ответственности является преступным недоразумением и сегодня, я полагаю, выслушав речь подсудимого, я найду статьи уголовного кодекса, по которым его необходимо наказать по всей строгости закона.

– Погодите, господин прокурор, – внезапно отозвался дедушка-адвокат и в глазах его сверкнули хитрые искорки. – Погодите, – повторил он. – Вы уже начали обвинять моего подзащитного, даже не указав, в каких таких преступлениях он обвиняется. Я думаю, ваша честь, – обратившись к судье продолжил Гофман, – необходимо вначале заслушать самого подсудимого, установить объективную и субъективную стороны преступлений, исследовать доказательства. А может в действиях моего клиента имел место казус (случай) и по настоящему УК он не может быть привлечен к уголовной ответственности и соответственно наказанию. Или в его действиях имелись признаки необходимой обороны или крайней необходимости, что также исключает общественную опасность и противоправность деяния. Я прекрасно понимаю государственного обвинителя, однако пока не будет доказана вина моего клиента, он пользуется презумпцией невиновности.

– Да, конечно, вы правы, господин адвокат, – судья всем телом подался вперед и внимательно посмотрел на Андрея. – Подсудимый, готовы ли вы давать высокому суду показания о своей деятельности на протяжении жизни, говорить правду и только правду, не скрывая от суда даже малейших интимных подробностей?

– Готов, готов, ваша честь. – Андрей в глубине своей души иронично смеялся от странного хобби этих пожилых и на вид порядочных людей, однако за оказанный ему теплый прием обижать отказом их не хотел. – С чего начинать?

– А начинайте с самого начала…С самого детства, – взял слово прокурор. – Наша коллегия внимательно слушает…

– Ну, положим о том, что я в детстве, лет в десять, воровал в саду у соседа черешню и залазил с другом к нему в домик – вы уже знаете. А еще…Ну убегал из дома, хотел путешествовать. В школе учился посредственно, однако старался уроки не прогуливать. Любимые предметы были – история и литература. Что еще…

– Пока хватит, подсудимый, – отозвался прокурор. – Я уже вас могу обвинить в совершении кражи по предварительному сговору группой лиц, с проникновением в жилище – садовый домик. А это есть умышленное похищение чужого имущества и карается уголовным законом, – он открыл потрепанный уголовный кодекс в жестком, вылинявшим переплете, ткнув куда-то пальцем, – от двух до шести лет лишения свободы.

– Я протестую, ваша честь! – перебил прокурора адвокат Гофман, – Это преступление мой клиент совершил до четырнадцатилетнего возраста, с какого и наступает уголовная ответственность в нашей стране за данное преступление. В то время он не являлся субъектом преступления и не может нести уголовное наказание!

– Протест принимается, – сказал судья и обратившись к Андрею произнес, – Продолжайте, подсудимый…

– Одну минуту, господин судья,– вставил слово отец Феофан. – Даже если наш подсудимый и не достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, однако он нарушил восьмую Заповедь Господа – Не укради. В десять – одиннадцать лет человеческая душа уже формируется и он прекрасно осознавал, что совершает недозволенный поступок, причиняя тем самым как материальный, так и моральный (душевный) вред другому человеку. И я далеко не уверен, что впоследствии подсудимый больше не совершал этих поступков. Но я весь во внимании…Слушаю…

– Как я уже говорил, в школе я учился посредственно. Но занимался спортом, ходил в секцию бокса, что в последствии мне здорово пригодилось..

Андрей вспомнил, как он, вместе с другими пацанами ходили драться двор на двор, район на район. Как раз там навыки владения боксом ему понадобились в полной своей мере. Сколько было им разбито носов и челюстей противников, сколько поломано ребер, хотя и ему самому доставалось нелегко… Несколько раз он лежал в больнице, то с переломанной ключицей, то с поломанными костями носа. Один раз его чуть – ли не посадили за причинение одному из ребят с другого района города тяжких телесных повреждений. Но деньги родителей и связи в милиции сделали свое дело – и «дело» замяли, точнее перевернули, выставив виновным самого потерпевшего – парнишку из бедной рабочей семьи, обставив все таким образом, что он, Андрей, якобы, находился в состоянии необходимой обороны от вооруженного ножом нападения этого парня. Хотя нож был именно у него, а не у того парня, и Андрей его выкинул – улику не нашли, а пацана осудили фактически только на его, Андрея, показаниях. Сейчас это воспоминание неприятно ударило в мозг, а в груди невольно похолодело и маленький комок стыда подступил к горлу.

– Сколько вам было на тот момент лет? – спросил прокурор, внимательно выслушав Андреев монолог. – И понесли ли вы за этот поступок, хоть какое – нибудь наказание?

– Лет мне было примерно шестнадцать – семнадцать. Наказания я никакого, понятно, не понес… Все же, по официальной версии следователя, я находился в состоянии необходимой обороны, а связи моего отца довершили логичное окончание дела. Конечно, сейчас, по прошествии времени, я чувствую вину перед этим парнем; где он, что с ним, я не знаю и не интересовался. Но все-таки в то время я был еще бесшабашным малолеткой и сильно не парился за судьбу севшего на «нары» мальчишки.

«Зачем я все это рассказываю?» – думал Андрей, в душе ругая себя за эти постыдные факты своей юности. «Кто тянет меня за язык? Кто такие эти люди, чтобы я раскрывался перед ними, словно книга?» Но игра, в которую он играл, глядя на маскарад с мантией и серьезные лица присутствующих, где то в подсознании захватывала его своим сюжетом и правдоподобностью, а выпитое им вино подогревало к откровенности, словно он действительно находился перед глазами присяжных.

– Все понятно, – прокурор встал. – Ваша честь, – обратился он к судье, который в очередной раз поправлял свою шапочку на большой косматой голове, – действия подсудимого, согласно его же показаниям, надлежит квалифицировать сразу же по нескольким статьям уголовного кодекса, а именно – злостное хулиганство, которое характеризируется наличием действий, отличающихся по своему содержанию особой дерзостью – дракой в общественных местах, грубо нарушающих общественный порядок и выражающих явное неуважение к нему и тем самым причиняет существенный вред общественным отношениям, составляющим суть этого порядка; а также причинение тяжкого телесного повреждения другому лицу – что не отрицается подсудимым в ходе проведения нами судебного следствия. Первая статья предусматривает лишение свободы на срок до пяти лет. А вторая – лишения свободы на срок до восьми лет. А по совокупности наш подсудимый может получить до тринадцати лет лишения свободы. Но это еще не все… Ношение холодного оружия – до пяти лет лишения свободы! А ложное обвинение, по которому посадили невиновного, также грозит подсудимому тюремным сроком.

– Однако есть и смягчающие вину обстоятельства, – отозвался до этого молча сидевший адвокат. – Совершение преступления несовершеннолетним, а в настоящее время и чистосердечным раскаянием моего клиента. Он перестал быть общественно-опасным, имеет семью, работу, даже является нашим коллегой. Свою вину он давно искупил своим трудом и добропорядочным поведением… А насчет ножа… Кто его признавал холодным оружием? Разве была проведена экспертиза? Нож, как нам известно, найден не был…

– Да ладно, вам, господин адвокат, – вставил свое слово отец Феофан.– Откуда нам знать, какую жизнь вел наш подсудимый в дальнейшем… Однако я уже могу констатировать то, что им нарушена девятая Заповедь Господа – Не лжесвидетельствуй. По его ложному доносу был лишен свободы невиновный человек! Наш подсудимый это признал. И его несовершеннолетний возраст абсолютно никакого значения не имеет. Что сталось с тем человеком? Жив ли он сейчас? А подсудимый не понес никакого наказания. Понимаете, никакого! Только Божья кара может постичь его, – отец Феофан трижды перекрестился.

– Что за чушь вы городите, – Андрей начал немного нервничать, – Это дела давно минувших дней! Я вам рассказываю это потому, что такие условия вашей игры; открываю вам свою душу, как будто нахожусь на исповеди…

– Не нужно так нервничать, наш дорогой друг, – перебил Андрея судья. Мы абсолютно не хотим вас никоим образом обидеть. Вы же сами согласились на эту игру, а по ее условиям вам нельзя ничего скрывать, словно вы находитесь на детекторе лжи, или, как вам будет угодно, на исповеди. Тем более, что с нами находится святой отец… Выпейте еще вина, Андрей Петрович, закусите и продолжайте ваше повествование…

После этих слов секретарь Верочка подошла к Андрею и налила ему в бокал какой-то желтый напиток, по запаху и вкусу походивший на выжатый сок апельсина, только градусов тридцати крепости. Андрей отхлебнул половину бокала и почувствовал, что ему действительно очень хочется рассказывать этим странным людям всю свою подноготную историю жизни, словно надеясь на их понимание и сострадание. «А что мне? Кто они мне такие?» – думал Андрей. «Сегодня есть, завтра – нет. Потешу немного старичков, пусть возомнят себя великими правоведами, профессионалами своего дела – обвинителями, защитниками… Какая еще у них радость в жизни? Кто знает, что будет с нашим поколением юристов?»

– Ну что ж, если не возражаете, я продолжу, – начал Андрей, из-подо лба косясь на прокурора, который то и дело перебирал тонкими пальцами какие-то бумаги в своей папке. Верочка шмыгнула на свое место за стол и быстро начала что-то писать. Судья дал команду продолжить судебное следствие и Андрей, медленно подбирая слова, заговорил: – После детства и бурной юности меня призвали в армию. Служил я в стройбате на стройках крайнего севера. Служба была тяжелая… Дедовщина в полку была ужасная. За малейшее неповиновение старослужащим «молодых» жестоко наказывали – вплоть до физического насилия. Меня тоже били…И не раз… Однако я тоже давал сдачи, но против толпы много не повоюешь. Когда я стал старослужащим, то тоже «воспитывал» молодых солдат. Иногда сильно…

– То есть, вы хотите сказать, что будучи старослужащим, издевались над молодыми солдатами? – резко прервал Андрея прокурор, даже немного привстав со своего места. – Говорите, издевались или нет?

– Ну, как на это посмотреть… Нужно же было их как-то учить уму-разуму, чтобы служба медом не казалась… Не без того. Учили «молодых» слушаться старших, делиться с нами посылками из дома, выполнять за старослужащих некоторые обязанности… В общем, все, как в армии… Никакого криминала!

– Как это не какого? А жестокое обращение с сослуживцами? Издевательства над ними? Неуставные отношения? Это же чистой воды статья о нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими за отсутствием отношений подчиненности! Статья предусматривает лишение свободы на срок от двух до пяти лет!

– А также нарушение десятой Заповеди Господа – Не пожелай ничего чужого, – вставил свое слово отец Феофан.

– Господа, господа, – оживился адвокат. – Остудите свой пыл. Мой клиент уже давно не военнослужащий и к нему не должны применяться статьи о воинских преступлениях. Что было, то прошло. Тем более, что когда он был молодым солдатом, то и к нему применялись недозволенные, неуставные отношения. Не так ли, подсудимый? А насчет нарушения Заповедей, я спорить с отцом Феофаном не стану. Ему, наверное, виднее… Однако за это в земной жизни наказания нет.