Воспитание человечности. Книга для родителей

Это был мой «класс коррекции» – и я как классный руководитель стала поручать Юле вместе со мной вести классные часы, которые у нас зачастую проходили в занимательной игровой форме. Девочка вошла во вкус – и вкладывала в эти мероприятие много энергии и эмоций. Я записала Юлю в школьную театральную студию – и вот тут-то настал ее звездный час. Как многие истероиды, она была наделена актерскими способностями и вполне заслуженно стала получать аплодисменты и похвалы, то есть то самое всеобщее внимание, которое истероиду жизненно необходимо. Кроме того, жизнь школьного театра отвлекала ее от тяжелых домашних проблем. По окончании 9 класса по моему совету она поступила в колледж учиться на швею. Дело в том, что в этом колледже был очень хороший театральный кружок – девочки выступали на сцене в сшитых собственноручно костюмах. Юля начала шить довольно красивые вещи для себя и своих сестер – и, по моим наблюдениям, воспряла духом: она нашла свое дело.

Лиза, 14 лет. Родители в процессе развода и ежедневного выяснения отношений – им не до ребенка. Девочка старалась в классе быть «звездой», собрав вокруг себя «клан» из подружек, который конфликтовал с кланом другой «звезды». В конце концов, Лиза демонстративно поцарапала себя предплечье, на следующий день показала всему классу «порезы» и объяснила это «несчастной любовью». После чего вторая «звезда» (тоже истероид) сделала то же самое, чтобы «не отставать» от соперницы. Вслед за ними в классе началось поветрие: множество девочек начали так же напоказ царапать себе руки. С ними работала чуть ли не вся психологическая служба школы, но, чем больше они получали внимания, тем сильнее распространялось поветрие. Удалось убедить коллег из этой школы прекратить «носиться» с ними. Как только внимание к девочкам иссякло, «эпидемия порезов» быстро прекратилась. Мне удалось встретиться с с родителями Лизы, объяснить, что девочка просто недополучает внимания дома, поэтому и ищет его таким нездравым способом. Как только родители стали уделять дочери больше внимания, ее демонстративное поведение смягчилось – и уже не принимало таких пугающих форм.

Не могу сказать, что истероидный тип у этих детей исчез, однако удалось произвести некоторую его коррекцию, «смягчить», ввести в рамки полноценной социализации.

Ну, и в заключение расскажу, как я реагировала на попытки моих собственных детей устроить истерику. Ведь когда мы, взрослые, «ведемся» на истерику нашего ребенка – это мощнейший фактор закрепления такой формы поведения. Раскапризничался ребенок в магазине: «Мама, купи-купи!», рыдает, падает на пол – и мама покупает, лишь бы он успокоился. Ноет со слезами дочка или сын целый вечер: «Включи мультфильмы!» – и усталые родители не выдерживают и включают, лишь бы отстал. И – готово: произошло положительное подкрепление истерики. А, как известно, посеешь поступок – пожнешь привычку и так далее.

Итак, мои дети и их истерики. Первым моим усыновленным ребенком была десятилетняя Ксюша. Как известно, дети всегда «пробуют нас на зуб», прощупывают границы: как далеко можно зайти в своих требованиях. В первый же день, когда я посадила Ксюшу за уроки и обнаружились ее трудности с математикой, та с рыданиями забилась под стол и сидела там с самым трагическим видом. Первая моя реакция (в душе) была: бедненький ребенок, тяжелое детство, детдомовские травмы – надо чуть ли не сесть рядом с ней под столом, обнять и пожалеть. В последний момент я одернула саму себя и отнеслась к ее демонстрации весьма скептически. Отнеслась в душе! И все! Я, строго говоря, ничего не делала, просто не поддалась на провокацию. Результат был просто волшебный: Ксюша вылезла из-под стола, вытерла глаза и больше ничего подобного никогда не повторяла. Границы были прощупаны, вывод сделан.

Несколько раз уже в подростковом возрасте у нее были «истерические закидоны»: демонстративно взять нож, бритву и даже кухонный топорик для мяса – и запереться в комнате. Ноль реакции с моей стороны и весьма скептический взгляд, когда она это проделывала, отрезвили ее полностью: если номер не прошел, так какой смысл его повторять?!

Надо сказать, две вещи совершенно невыносимы как истероиду, так и ребенку любого другого типа в состоянии истерики: полное безразличие и ироничное отношение.

Когда Денис только попал в нашу семью (бывший беспризорник и хулиган, брат Ксюши), то в ответ на элементарные дисциплинарные требования типа помыть руки или почистить зубы он устраивал грандиозные истерики: обливал мебель краской, ломал вещи и выкидывал их из окна и сам грозился выпрыгнуть вслед за ними. Я брала стул, садилась напротив него и объявляла, что заняла место в зрительном зале и к спектаклю готова. Он явно был обескуражен, истерики прекращались очень быстро, а через несколько недель вообще сошли на нет.

Мастером истерик, как ни странно, был наш Костя. Сказывалось весьма противоречивое воспитание его покойной мамы: с одной стороны, она выполняла все его желания: например, в первом классе он пожелал выкрасить волосы, а потом и вовсе не ходить в школу – все позволялось, дорогие вещи покупались в ответ на капризы, даже если матери они были не по карману. А с другой стороны, мама переходила все разумные рамки в его наказаниях и наказывала физически весьма жестоко и унизительно. Так что к 17 годам, когда он попал в мою семью, истероидные черты у него в характере были уже сформированы (хотя это и не ведущий его тип). Он попытался устраивать мне такие же спектакли, как матери, но в ответ получал очень неожиданные реакции.

Однажды я была на курсах повышения квалификации учителей, и там от преподавателя услышала интересную фразу: «Мы не должны быть предсказуемы для детей» (имелись в виду конкретно детские манипуляции), то есть их провокации должны приводить не к тому результату, который они ожидали. (Все знают, что школьники любят иногда «доводить училку»: специально провоцируют учителя на крик, а тот выдает желаемую ими реакцию – и потом удивляется, почему дети ведут себя плохо. Да просто потому, что он позволяет им дергать себя за ниточки, как марионетку, а дети, увы, бывают жестоки). Именно этот прием неожиданности я и применяла в воспитании Кости: то подвергала едкому сарказму его нытье, то твердо говорила «нет», причем в очень неожиданной форме. Так, например, в ответ на требование купить ему айфон последней модели я заявила, что на могиле его матери нет ни ограды, ни памятника, а он думает о покупке айфона. Надо сказать, Костя был потрясен. Когда он в 18 пошел работать, то первым делом именно поставил ограду. Иногда я пускала в ход гнев (истероиды боятся подлинного гнева, но это должен быть не раздраженный крик, а именно гнев).

Очень занятно было наблюдать, как моя реакция – все время различная – вводила Костю в полную растерянность и истерика мгновенно прекращалась. Истерика, дорогие друзья, это манипуляция: она всегда предполагает предсказуемый, желанный результат. Все Костины истерики прекратились в один день, когда он достиг своего апогея – и наглотался безвредных таблеток в ответ на мое жесткое требование пойти работать сразу же после совершеннолетия. Я попросту поместила его в больницу и объяснила, что это моя обязанность как опекуна в ответ на суицидальную попытку. Пробыв там две недели, он взмолился забрать его, дав обещание впредь не устраивать ничего подобного. После этого его истерики как рукой сняло. Ровно на следующий день после совершеннолетия он устроился на работу и, как уже упоминалось, быстро сделал там карьеру.

Костя признался мне: «Вы – человек, изменивший меня и мою жизнь. Мама реагировала совсем не так. Я привык, что, если я покапризничаю, она мене все давала и позволяла». Сказав такую короткую, но емкую речь, он преподнес мне в подарок… айфон, пусть не последней модели, но все же. Неожиданно, признаюсь честно!

4. Тревожный тип ребенка

Тревожный ребенок. Прямая противоположность истероида.

Он очень послушен, чем весьма удобен для родителей. Робок, застенчив, боязлив. Стесняется первым подойти к другим детям и начать общение. Родители обеспокоены его ночными страхами: боится спать один в темноте, мама вынуждена ночевать с ним в одной комнате и даже в одной кровати, и лишь с большим трудом по мере взросления удается уговорить его спать одному, но обязательно с включенной лампой. Он робеет и теряется, когда приходится отвечать у доски перед всем классом, ему трудно выступить на сцене, даже если дома, в кругу близких, он прекрасно читает стихи или играет на музыкальном инструменте. Он чувствителен и раним и, как и эмотив, преисполнен жалости к бездомным животным или страдающим людям. Он плачет, глядя как на реальные страдания, так и на те, которые описаны в книгах или показаны на экране кинофильма.

Становясь подростком, он не становится смелее, по-прежнему держится в стороне в классном коллективе или, если повезет, дружит с одним-единственным другом (подругой). Поскольку ведущей деятельностью подростков является общение со сверстниками, он начинает комплексовать на тему «у меня нет друзей», «меня игнорируют в классе» и «я никому не интересен». И – что сводит с ума родителей – начинает буквально «грызть» самого себя и маму папой своими тревогами и сомнениями.

Склонность к тревожной мнительности буквально во всем, к постоянным сомнениям и терзаниям даже по пустякам – ведущая черта этого типа. Она имеет нейрофизиологическое объяснение: в мозгу тревожно-мнительного человека не образуются столь сильные «доминанты», как, например, у паранойяла и эпилептоида – людей, вообще не знающих сомнений.

Если мы представим схематически мозг человека, то по коре мозга постоянно блуждают очаги возбуждения, причем по объективным законам нервной системы эти очаги возбуждения всегда окружены зоной торможения (то есть той зоной, где нейроны «отдыхают», не проводят импульсы в этот момент). Чем сильнее возбуждение в «доминанте» (наиболее сильном очаге возбуждения коры), тем обширнее и глубже торможение вокруг нее. Поэтому человек может, например, глубоко задуматься – и не услышать, что ему говорят, или зачитаться – и проехать свою остановку. Глубоко погруженный в свою работу, человек может забыть о еде и вообще обо всем окружающем.

Так вот, у некоторых типов людей, а именно у эпилептоидов и паранойялов, образуются очень сильные «доминанты». При этом участки мозга вокруг буквально «заливаются» глубоким торможением и уже не способны реагировать на импульсы, соответствующие сомнениям, альтернативным мыслям и идеям – поэтому паранойял, не ведая колебаний, фанатично идет к своей цели, а эпилептоид «застревает» на отрицательных переживаниях (злопамятность), на образцовом порядке и весьма жестком отстаивании своих интересов под маской «борьбы за справедливость».

Что же касается тревожного типа (психастенического типа, как он назывался в прежних классификациях), то у него, напротив, сильных «доминант» не образуется: и в этом его, условно говоря, слабость, но в этом же и его сила (о силе см. ниже). Слабые доминанты в коре сопряжены со слабым, неглубоким торможением окружающих участков мозга, отсюда постоянные сомнения, блуждающие в его голове в связи с любым самым пустячным выбором – и человек просто не может остановиться на каком-либо варианте. Сомнения гложут и буквально съедают его… а также самых близких людей. Своеобразный «девиз» тревожного человека: «Хорошо продумать… и не сделать».

Если в школе (а позже и на работе) тревожный тип – добросовестный, старательный и абсолютно беспроблемный, то в семье он своей вечной мнительностью, вечными «а вдруг» и «а если» способен довести родных до белого каления. Самые разумные и успокаивающие речи, самые убедительные аргументы действуют… на 5 минут, а затем – очередное «а если…» и так до бесконечности. Открою любящим мамам и папам секрет: успокоить полностью тревожного человека невозможно – на то он и тревожный. Вечные сомнения – свойство его характера. Вам, дорогие родители, остается выбирать: или, скрепя сердце, не вмешиваться (оставить сына или дочь наедине с тревогой), или набраться терпения – и убеждать и успокаивать тревожного подростка до бесконечности.

Какие советы можно дать родителям тревожного ребенка (подростка) в его воспитании?

– Прежде всего, не сердиться и не раздражаться. Он вовсе не капризуля, если упорно не хочет спать в комнате один, без Вас – ему реально страшно. Дочка, в тысячный раз жалующаяся, что все ее якобы «игнорят» и у нее нет подруг, или сын, бесконечно твердящий, что он никуда не годный «лузер» – вовсе не хотят вывести Вас из себя. Так устроена их нервная система.

– Создать такому ребенку максимально комфортные условия, щадящие его нервную систему. Турпоходы и уж тем более «экстремальные» виды спорта – не для него. Не пытайтесь записать его «для воспитания воли» в парашютный кружок или в секцию бокса: Вы не поможете ему, а всего лишь получите издерганного невротика. Наилучшая сфера их хобби: шахматы, научные кружки, рисование, музыка, плавание (не для соревнований и рекордов, а просто для успокоения нервов). Такой ребенок с удовольствием будет собирать «Лего» и пазлы, заниматься моделированием и выжиганием по дереву, а девочка – вязать, шить, готовить. И вообще, совершенно не обязательно водить его по кружкам: дома, в привычной обстановке, ему может быть вполне комфортно тихо заниматься любимым делом.

– Не упрекайте в трусости и малодушии: нервная система тревожного человека вообще не рассчитана на сильные нагрузки. Справедливости ради, нужно сказать, что некоторые тревожные подростки (чаще мальчики) сами просят записать их на восточные единоборства или в другие кружки, развивающие силу и умение постоять за себя. Вот здесь не стоит противиться желанию тревожного мальчика, это здоровая работа над собой, если, конечно, она не спровоцирована упреками и насмешками отца или старшего брата на тему «трус, слабак и рохля». В последнем случае подросток просто надорвется, пытаясь изменить собственную природу, и уйдет в еще более губокие комплексы и неверие в себя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.