Мир Аматорио. Доверие

Мы стоим, обняв друг друга, еще несколько минут. Затем Кэш отступает, медленно отпуская меня, и внимательно смотрит сверху вниз. Вся его привычная флиртующе-развязная манера сходит с лица. Я не солгу, если скажу, что в эту минуту Кэш выглядит крайне серьезно.

– Мне будет не хватать тебя, Кристи.

С этими словами он разворачивается и уходит. Я смотрю ему вслед, как его широкоплечая фигура постепенно исчезает в темноте ночи, и пока еще не могу до конца осознать, что случилось. С тех пор, как в моей жизни появился Кэш Аматорио, для меня наступил полный хаос. И как ни странно, я буду скучать по безумию, которое распространял Кэш.

***

Похмелье и усталость ожидает меня следующим утром вместе с выпавшим снегом. Не отрывая головы от подушки, я сонно взираю на окно, припорошенное белыми хлопьями. Боже, как же не хочется вылезать из-под теплого одеяла! Я уже не говорю о том, что готова к тому, чтобы сегодня переезжать.

Однако настойчивый голос Даниэля все-таки заставляет меня подняться с постели. Просунув ноги в тапочки, я выхожу из спальни в пижаме, на ходу пытаясь закрутить волосы в пучок. Спустившись на первый этаж, я прохожу мимо подписанных коробок и оказываюсь на кухне. Брат с задумчивым видом застыл над столом, упираясь руками в бока. На нем голубая рубашка и темно-синие джинсы. А вместо завтрака перед ним разложены всякие схемы и документы.

– Ты до сих пор решаешь какие-то дела по работе? – спрашиваю я, пропустив «Доброе утро». – Мы же сегодня уезжаем.

– Мы уезжаем во второй половине дня, – Даниэль потирает переносицу. – Мне нужно сдать отчет. А тебе нужно заехать в академию.

Мое сонное состояние мгновенно испаряется в воздухе, и я потрясенно смотрю на брата:

– В академию? Зачем?

– Мне звонил твой куратор. Миссис Шарклинг отдаст тебе рекомендационное письмо. Оно может повлиять при поступлении в колледж.

Теперь вместо Брауна мне стóит подыскивать другое учебное заведение. Во-первых, Даниэль увольняется, и в будущем мы не потянем стоимость обучения в университете Лиги Плюща. А во-вторых, из-за последних событий я совершенно расклеилась и пропустила все сроки подачи заявок.

– Хорошо, но сегодня суббота. Не уверена, что миссис Шарклинг будет на месте, – отвечаю я, направляясь к кофеварке.

Даниэль отрывается от бумаг и укоризненно на меня смотрит.

– Если бы ты следила за тем, что происходит в академии, ты бы знала, что сегодня «День открытых дверей». Преподаватели из университетов будут рассказывать про учебные программы…

Я не слушаю, что дальше говорит Даниэль. Меня это уже не касается. С сегодняшнего дня я не ученица академии «Дирфилд».

– Как ты отпраздновала свое восемнадцатилетние? – от невеселых мыслей меня отвлекает голос брата.

После того, как я вчера вернулась домой, Даниэль пытался узнать подробности, как прошел мой день рождения. Но я ничего не сказала ему, сославшись на усталость и закрывшись в спальне от дальнейших расспросов.

– Нормально, – расплывчато отвечаю я, отпивая кофе. – Меня поздравил Тайлер.

– Только Тайлер? – подозрительно уточняет брат.

Я киваю, и от собственной лжи мне становится не по себе. Если бы я призналась Даниэлю, что меня поздравил Кэш, то через секунду брат кричал на весь штат, чтобы я не связывалась ни с кем из Аматорио. Как вы смогли догадаться, после недавних событий у Даниэля есть повод недолюбливать эту семью.

– Надеюсь, к тебе и Тайлеру не присоединился кто-то из Аматорио, – Даниэль произносит фамилию с той долей отвращения, будто у него во рту пробежал таракан.

– Десмонд в Монако. А Грейс признали сумасшедшей и отправили на лечение в больницу.

– А Аматорио-младший? Он был вчера с тобой? – строго спрашивает брат.

Я отрицательно мотаю головой и быстро отвожу взгляд. Чувство вины накатывает на меня, но если я скажу правду, то в глазах Даниэля я стану предателям.

– Я не хочу, чтобы ты общалась с кем-то из них. Во всех газетах пишут, что Аматорио психи и убийцы, – гневно возмущается Даниэль.

– Газеты и издательство этого штата принадлежат семье Блаунта. А они ненавидит Аматорио, – возражаю я.

Брат прищуривается.

– Интересно, почему? Аматорио тоже что-то отобрали у Блаунта? Или пытались убить?

– Нет. Давай закроем эту тему, – резко говорю я.

Обычно я не бываю такой невежливой с братом. Но у меня болит голова, и я теряю терпение от этого разговора. Допив кофе, я собираюсь выйти из кухни, но тут Даниэль произносит:

– Вчера приезжал курьер и доставил посылку на твое имя.

Я оборачиваюсь, заметив, как Даниэль указывает на небольшую прямоугольную коробку, лежащую на стойке.

– Посылка из Княжества Монако.

Десмонд.

Господи. Это он отправил посылку?

В груди мгновенно разливается тепло, а кончики пальцев горят от желания схватить коробку и выяснить, что внутри. Что я и делаю. Я тянусь к ней, чтобы взять ее со стойки, и в этот момент Даниэль кладет ладонь поверх моей.

– Посылка от Десмонда, – мрачно заявляет Даниэль. – Его отец отобрал у наших родителей землю. Его сестра пыталась тебя убить. И после всего Десмонд оставил тебя. Ты уверена, что хочешь открыть коробку, которую прислал он?

Внутри меня все мучительно сжимается. Я понимаю возмущение моего брата. Но Даниэль не знает, что произошло между мной и Десмондом. Он не знает, что из-за меня Десмонд покинул Бостон. И я изо всех сил себя сдерживаю, чтобы не удариться в слезы. Я сама все испортила.

– Кровь гуще воды. В венах каждого Аматорио течет темная кровь, – продолжает возмущаться Даниэль. – Сколько они еще должны причинить боли, чтобы ты поняла: эта семья приносит лишь беды и несчастья?

Я потрясенно смотрю брату в глаза, шокированная его словами.

– Десмонд не виноват в том, что сделал его отец и сестра, – говорю я и, взяв посылку, поднимаюсь к себе в комнату.

Отогнув картонные края, я открываю коробку и достаю оттуда черный прямоугольный футляр. Его крышку украшают серебристые узоры, и я провожу по ним, чувствуя выпуклые тиснения под подушечками пальцев. После чего открываю крышку и прижимаю рукой рот.

Откуда у Десмонда кулон моей мамы?

Дрожащими пальцами я вынимаю его на свет. Непролитые слезы жгут глаза, но я все равно с теплотой и любовью разглядываю кулон, который хотела подарить мне мама на мое восемнадцатилетие. Тот же тонкий круг, и в нем мои инициалы «К» и «Л», украшенные бриллиантами.

Но теперь он висит не на тонкой серебряной нити, а на более прочной и толстой цепочке из белого золота. У нее достаточно необычное плетение, и я с увлечением рассматриваю ее. В некоторых местах ее звенья представляют собой надпись. Моя грудь сотрясается от беззвучного всхлипа, когда я читаю ее.

«Тысячи лучших ночей».

На нетвердых ногах я опускаюсь на кровать и позволяю вырваться рыданиям наружу. Мне кажется боль, которая застывает в груди, подобна тому, как на меня свалилась груда камней.

Десмонд.

В голове только одна мысль: как все произошло, если бы не курьер, а Десмонд отдал мне подарок?

Он бы встал позади меня и с особой нежностью убрал на одно плечо мои волосы. Прохладное кольцо от кулона коснулось моих ключиц, и Десмонд застегнул цепочку, чтобы в следующий момент прижаться к шее губами…

Мое тело мгновенно начинает изнывать по нему. Боже, как мне его не хватает.

Я понимаю, что вернуть его мне не под силу. Я все разрушила и теперь ничего не значу для Десмонда. Его снимки в интернете с другими девушками прямое тому подтверждение. Скорее всего, эту цепочку Десмонд заказал до Хеллоуина, а вчера отправил ее мне, чтобы избавиться, как от лишнего хлама.

Я теряю счет времени, когда слезы отчаяния безостановочно текут по щекам. Я стараюсь переключиться и перестать плакать, но это невозможно. Посылка, отправленная Десмондом, оказалась для меня слишком сильным ударом.

Уйдет ли когда-нибудь эта боль от потери? Или останется со мной навсегда?

Но даже в этой темной боли я могу выделить кое-что светлое. Со мной навечно останутся воспоминания о самой лучшей ночи в моей жизни. Когда я отдала себя тому, кого любила. И мои чувства были искренними и чистыми.

– Кристи, не забудь про письмо! – громко напоминает за дверью Даниэль.

Присев на кровати, я вытираю глаза рукавом пижамы. Мне не хочется никуда ехать, но, с другой стороны, это поможет вырваться из бездны страданий. Я поднимаюсь с постели и начинаю собираться.

***

По субботам школьная форма необязательна в «Дирфилде». На мне темные джинсы и белая толстовка с рисунком из мультфильма «Зверополис», которая была на мне в первый день моего пребывания в Бостоне. Поверх нее накинута теплая куртка. Среди девочек, разодетых в вещи, кричащие пафосными брендами, я чувствую себя неуместно.

По правде говоря, я всегда ощущала себя здесь чужой. С самого начала я не вписывалась в общество привилегированных детишек. Мои поношенные конверсы против их дизайнерской обуви. Мои поездки на автобусе против их навороченных машин с личным водителем. Мой трехзначный счет на «Американ Экспресс» против их карточек с безлимитом.

Но совсем скоро я вернусь в обычную государственную школу в Портсмуте. И рекомендационное письмо, которое я забрала у миссис Шарклинг, поможет мне при поступлении в один из колледжей Виргинии.

Я иду по коридору, и мимо меня проходят несколько учеников со стаканами кофе в руках. В нос подкрадывается аромат корицы, и мой желудок предательски урчит, напоминая, что сегодня я так и не позавтракала. Игнорируя голод, я выхожу в холл.

Вдоль стен размещены стенды с информацией об университетах, в глаза то и дело бросаются повсюду брошюры об учебных программах, и я их, разумеется, пропускаю.

Я пробираюсь сквозь толпу старшеклассников, чувствуя, как в моем заднем кармане джинс вибрирует телефон. Кроме меня, у многих раздается звук нового сообщения. Похоже это рассылка, и я не придаю этому значения и направляюсь дальше.

Чем ближе я подбираюсь к выходу, тем громче со всех сторон слышится фырканье и смех. Я не понимаю, что происходит, когда большинство из собравшихся в холле косятся на меня. Перешептываясь между собой, девчонки презрительно на меня смотрят, а парни не сдерживают откровенный гогот и бросают на меня непристойные взгляды.

Неожиданно на моем пути встает какой-то старшеклассник с кудрявой рыжей шевелюрой.

– Эй, новенькая, приедешь сегодня ночью ко мне? У тебя есть скидка, если я сниму тебя на несколько часов?

Замерев, я пристально смотрю на него, не веря в то, что он сказал.

– Что?

– Ну ты же спишь с братьями за деньги. Я тоже могу стать твоим постоянным клиентом.

– Ты совсем обнаглел, так говорить про меня?

У меня горит ладонь от желания отвесить ему пощечину, но вместо этого я потрясенно наблюдаю, как он вытаскивает из кармана телефон. Разблокировав экран, парень поворачивает телефон в мою сторону, и желчь подступает к горлу.

Я вижу видео, точнее фотографии, которые сменяются одна за другой. На первом снимке я целуюсь вместе с Десмондом в его машине, на втором меня целует Кэш в клубе, а от следующих кадров на моих глазах выступают слезы.

Кто-то разослал фотографии из моего прошлого, где я сижу за барной стойкой с мужчиной в Портсмуте, а затем иду с этим же мужчиной в отель.

Последним кадром этого ужаса становится надпись: «Эта шлюха нам надоела. Кто следующий хочет снять ее на ночь?»

Ослепленная паникой, я не до конца осознаю, что происходит. Я отказываюсь верить в то, что фотографии с моим прошлым появились в Сети. Как такое возможное?

В следующее мгновение внутри все переворачивается. Есть только одна семья, у кого было досье на меня вместе с моими фотографиями.

Аматорио.

Я почти уверена, что меня сейчас вырвет. Желудок бунтует, руки дрожат, и я беспомощно прижимаю их к животу.

Громкий смех рыжего парня, показывающего мне видео, возвращает меня в жестокую реальность. Я с трудом обхожу его и перебираю ногами в сторону выхода. До каких масштабов распространится это видео? Получит ли его Даниэль? Или его доставили только ученикам «Дирфилда»? Но ведь они могут разослать его любому человеку....

Боже.

Все старшеклассники смотрят на меня. Каждый раз моя голова раскалывается от слова «шлюха», адресованного мне. Я слышу несмолкаемое перешептывание, но вдруг оно внезапно останавливается. Как и я. Я резко замираю на месте, отказываясь верить в происходящее.

Перед моим взглядом появляется Десмонд.

Глава 7

Мои глаза встречаются с глазами Десмонда, и вокруг нас все исчезает. Толпа старшеклассников, их насмешки… Они будто стираются с лица земли, оставляя нас двоих. Больше никого, кроме меня и Десмонда.

Все, что я испытывала секунду назад, уходит на второй план. Обида, гнев, возмущение растворяются в воздухе. Теперь я чувствую, как невидимая рука тянется к моей груди и сжимает сердце в кулак, расщепляя его на кусочки.

Господи, как же невыносимо видеть Десмонда, не имея возможности обнять его, уткнуться носом ему в шею и вдохнуть его аромат.

Я знаю, что это неправильно. Но вот, что происходит, когда влюбляешься: как бы я не понимала, что мне не нужно идти на поводу у своих чувств, и как бы я не осознавала, что эти чувства нужны мне в последнюю очередь, но любовь настойчиво забирается в мою душу. Стоило мне встретить Десмонда, и я изнываю от желания броситься к нему навстречу и прижаться к его губам.

Не выдержав боли, я на мгновение прикрываю глаза. И все равно чувствую, как Десмонд на меня смотрит. Я ощущаю его взгляд на себе в той же степени, если бы он касался меня руками.

Открыв глаза, я вновь гляжу прямо на Десмонда. Мы не виделись с ним почти два месяца, но внутри меня все трепещет, будто я встретила его спустя десять лет.

Я продолжаю стоять на месте на расстоянии нескольких шагов от Десмонда. На нем джинсы, рубашка и пальто, распахнутое на груди. Как обычно, Десмонд невероятно красив. Темные, практически черные волосы, в которых запуталось несколько снежинок, не успевших растаять. Голубые глаза, а над ними нахмуренные брови, и, пожалуй, это единственное проявление эмоций от Десмонда. Во всем остальном он нечитаем.

Мне кажется, проходит целая вечность, но в реальности всего лишь несколько секунд, пока я жду хоть какую-то реакцию от Десмонда. Но я ничего не получаю. Его выражение лица по-прежнему беспристрастное.

– Ну так что, ты подумала о том, чтобы я стал твоим постоянным клиентом? – позади меня раздается очередной смешок.

Десмонд переводит взгляд с меня за мою спину. Его губы сжимаются в тонкую линию, затем он делает шаг, другой, направляясь навстречу ко мне. Чем ближе он становится, тем отчетливее я ощущаю жар внизу живота.

Я глубоко вздыхаю, когда Десмонд равняется рядом со мной. После этого он проходит мимо меня, избегая взгляда в мою сторону, и в сердце вонзаются тысячи игл от его равнодушия.

– Тебе показалось это смешным?

Я моргаю, понимая, что эти слова Десмонд адресовал не мне, а кому-то другому. Повернувшись, я наблюдаю, как Десмонд идет сквозь толпу, и старшеклассники молча расступаются перед ним. Именно в этом и заключается его сила. Десмонду можно не произносить ни единого слова, и он все равно будет иметь колоссальное влияние на окружающих. Он приближается к рыжеволосому парню, который предлагал мне деньги за ночь, и хватает его за ворот свитера.

– Ты помнишь, что я обещал сделать с тем, кто обидит ее? – спрашивает Десмонд опасно тихим голосом.

Не дожидаясь ответа, он со всей дури бьет кулаком парню в живот. До меня доходит глухой звук от удара. Согнувшись пополам, старшеклассник издает хриплое мычание.

– Помню. Но в видео сказано, что эта шлюха вам надоела, – болезненно стонет он.

Я потрясенно раскрываю рот, когда Десмонд хватает рыжеволосого за затылок, как нашкодившего щенка. Он толкает его, и парень ударяется лицом о каменную колону. Светлая поверхность опоры окропляется багровыми пятнами, и от вида крови меня начинает трясти.

Никто из толпы не вмешивается в драку. Точнее, не вмешивается в то, как Десмонд раз за разом впечатывает парня в колону, превращая его лицо в кровавое месиво.

У меня вот-вот глаза вылезут из орбит. Господи, что он творит?

– Десмонд, остановись.

Я не рассчитываю, что Десмонд сразу же прислушается к моей просьбе. Но он поражает меня и резко отшвыривает от себя рыжеволосого парня.

– Кто-то еще хочет посмеяться? – раздраженно спрашивает Десмонд и, обернувшись, обводит убийственным взглядом толпу.

В холле стоит тишина. Лишь слышно, как рыжеволосый хрипит и стонет, прижимая руки к окровавленным ноздрям и бровям.

Но вскоре всеобщее молчание прерывает перешептывание среди старшеклассников. Повернувшись, я вижу, как компания Блаунта и его приятелей посмеиваются над включенным телефоном. По всей вероятности, они смотрят злополучное видео, и по моей коже бегут омерзительные мурашки.

Еще никогда я не чувствовала себя такой униженной.

Мне хочется выбежать из академии, но вместо этого я замираю на месте. Десмонд направляется в сторону Блаунта и его дружков. Вырвав у одного из них телефон, Десмонд бросает взгляд на экран, и его глаза полыхают от ярости.

– Ты хотел сделать репост последнего видео?

С этими словами он обеими руками сгибает айфон. Кожа на костяшках его пальцев бледнеет, после чего раздается хруст. Этот звук напоминает мне, как в детстве я ломала пополам вафельную палочку и делилась ей с Даниэлем.

– Если кто-то перешлет последнее видео, с его пальцами случится тоже самое, – мрачно объявляет Десмонд и бросает на пол то, что осталось от айфона.

Блаунт и его дружки злобно зыркают на Десмонда, но не решаются ответить ему. Десмонд с рычанием ухмыляется им, после чего поворачивается и обводит глазами старшеклассников.

Его взгляд останавливается на мне, и у меня перехватывает дыхание. Его лицо по-прежнему непроницаемо, но за всей этой невозмутимостью я замечаю крошечную искру, мелькнувшую в его глазах.

Я не знаю, что на уме у Десмонда. Не знаю, что он задумал, и для чего вернулся в Бостон. Я могу лишь догадываться, что он хочет уничтожить меня. Ведь все указывает на то, что это он отправил видео всем ученикам «Дирфилда».

Во-первых, снимки из моего досье хранятся у его семьи. Во-вторых, Грейс находится на принудительном лечении в психиатрической больнице и не смогла организовать рассылку. Кэш мой друг и не стал бы этого делать. А Маркосу просто нет до меня дела.

Остается Десмонд.

Но тогда зачем он угрожал всем, если кто-то перешлет видео? И для чего он ударил того, кто меня оскорбил?

Между тем, Десмонд двигается в мою сторону, не спуская с меня взгляда. И от его чертового взгляда мою кожу начинает покалывать.

– Кристиана, – говорит Десмонд, встав напротив меня. – Ты поедешь со мной. Моя машина на парковке.

Мое имя, сказанное его голосом, разрывает меня на части, а затем собирает обратно. Я могу понять суть его слов только, когда Десмонд уходит. И я, как самая настоящая тупица, беззвучно открываю рот и тут же закрываю его.

Как всегда, Десмонд уверен во всем. В том числе, что я послушно последую за ним. Поэтому он ни разу не обернулся, чтобы убедиться, что я иду за ним по пятам. И за это я злюсь на Десмонда.

Но знаете, что меня злит сильнее? У меня действительно нет выбора.

Я не обязана объясняться перед Десмондом. Но я обязана сказать, из-за чего меня поцеловал Кэш. Потому что братья не должны рушить мир, которого они с трудом достигли. Потому что они не должны быть против друг друга.

Проскользнув на водительское сиденье, я смотрю в зеркало, проверяя последовала ли за мной Крис. Клянусь Богом, если она этого не сделает, то я вернусь за ней. И тогда я уже не буду церемониться. Мне плевать, что в академии полно людей. Я силой усажу в машину эту непокорную девчонку, и она выслушает то, что ее ждет.

Она никуда не уедет. Она останется в Бостоне, и точка.

Наконец Крис появляется на парковке, и мое сердце бьется быстрее. Я поворачиваю зеркало таким образом, чтобы неотрывно смотреть на нее, пользуясь тем, что она не видит, как я на нее пялюсь.

Какая же она красивая.

Без южного солнца ее кожа стала светлее, а волосы, обрамляющие лицо, кажутся темнее. Остальное в ней осталось прежним: пухлые губы, аккуратный носик и большие карие глаза, которые преследуют меня даже во сне.

Открыв дверь, Крис занимает пассажирское место, и знакомое приятное чувство разносится по моему телу. То чувство, когда кровь вскипает, будоражит все внутри, а потом наступает спокойствие от того, что она рядом.

Как всегда, мои эмоции зашкаливают только рядом с Крис.

Но, разумеется, внешне я выражаю полное равнодушие. Крис больше никогда не узнает, какие чувства во мне вызывает.

– Я села к тебе в машину только для того, чтобы сказать одну вещь, – начинает Крис слегка беспокойным голосом.

Одну вещь? Ох, детка, мне тоже нужно сказать тебе "одну вещь".

– Говори, – я откидываюсь на спинку сиденья и, скрестив на груди руки, перевожу взгляд на лобовое окно.

Если посмотреть на меня со стороны, то можно подумать, что мне не особо интересно, что скажет Крис. В реальности я не поворачиваюсь к ней вовсе не потому, что она мне безразлична.

Все дело в том, что я боюсь потерять контроль. Крис слишком близко, и мне достаточно протянуть руку и коснуться ее. И воплотить в жизни то, чего мне так не хватало. Но мне нельзя этого делать. Это опасно. Я знаю, что с ней не смогу остановиться.

– Десмонд, при разговоре принято смотреть друг другу в глаза, – укоризненно говорит Крис.

Притворившись, что меня жутко раздражает ее просьба, я с явной неохотой поворачиваю голову. Из-за серых, свинцовых туч показалось солнце, и его лучи подсвечивают лицо Крис. Особенно ярко выделяются ее глаза. Ее глаза, которые смотрят в мои, и я… Черт меня побери, я готов признать, что хочу смотреть в них гребаную вечность.

– Кристиана, – обращаюсь я сухим безжизненным тоном. – Ты начнешь или нет?

– Ты увидел фотографию, где меня целует Кэш. На самом деле все было не так, как ты думаешь, – отвечает она, смело выдерживая мой тяжелый взгляд.

Я втягиваю воздух через плотно сжатые зубы.

Когда я увидел этот чертов снимок, со мной произошло… Наверное, это что-то похожее к тому, если бы я врезался в отбойник на полной скорости. Мое беспокойное сердце разлетелось на тысячу осколков. И по ним изящно прошлась Крис своими стройными ножками.

После такого я готов был сделать все, чтобы с ее сердцем случилось тоже самое, что и с моим. Я хотел расщепить его на тысячи осколков.

Но мои планы покатились к чертовой матери, стоило мне увидеть Крис в академии.

Она стояла среди толпы старшеклассников, растерянная и встревоженная. Мне хотелось отрезать голову каждому, кто посмел посмеяться над ней. Эти мерзкие твари продолжали хохотать, и она помчалась к выходу, столкнувшись со мной. Ее глаза, сквозившие печалью, встретились с моими, и в этот момент по мне ударили гигантской кувалдой.

Именно с этой девушкой я был по-настоящему счастлив. И именно эту девушку я хотел делать счастливой каждый день и ночь.

Я вдруг понял, что сейчас не смогу причинить ей боль. Как бы не была сильна моя ненависть.

Но злость и ярость за то, что сделала она и мой брат, никуда не делись. Они сидят внутри меня и ждут своего часа. Когда-нибудь мои чувства к Крис угаснут. И тогда я заставлю ее страдать также, как страдаю я.

– И что же, по-твоему, я думаю? – спрашиваю я тоном, лишенным всяких эмоций.

– Наверняка ты хочешь вмазать Кэшу, – отвечает она, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться вслух.

Вмазать Кэшу? О, нет. Я не хочу драться со своим братом.

Я хочу его убить.

По этой причине я не возвращаюсь домой. После перелета я сразу направился в академию. Догадываетесь, почему? Я волнуюсь, что ярость ослепит меня, и я прикончу брата, как только увижу.

– Ты не должен на него злиться, – добавляет Крис. – Кэш целовал не меня, – она выделяет два последних слова.

Я таращусь на нее, не мигая. Она держит меня за идиота?

– Что значит "не тебя"?

– Мы танцевали и разговаривали про Тайлера, – объясняет Крис. – Потом плавно перешли к другой теме. Я сказала Кэшу, что он строит из себя опасного и плохого парня. И еще сказала, что он использует других девушек, чтобы забыть одну. Своим кратковременным удовольствием от беспорядочных половых связей Кэш пытается загасить чувство вины. В психологии есть такой термин…

– Спасибо за нотации, доктор Фрейд, – я небрежно перебиваю ее. – То есть, ты хочешь сказать, что ты напомнила Кэшу про Кимберли, он про нее вспомнил, затем представил тебя вместо нее и поцеловал?