По Ту Сторону Двери

– Если я вам нужен, вы знаете, где меня найти, но в больнице вам больше делать нечего. Поправляйтесь! – прокричал доктор уже почти из коридора, закрывая за собой дверь.

С облегчением закрыв глаза, я откинула голову назад. Мне была неприятна компания доктора, потому что он часто косо смотрел на меня, и, мне казалось, что он считал меня сумасшедшей из-за тех навязчивых мыслей, что меня кто-то пытался убить. Но в состоянии своего психического здоровья я была полностью уверена и старалась не обращать на это внимания. Все же твердить о своих подозрениях всем подряд я перестала, запихнув эти тревожные мысли подальше вглубь себя. Ведь возможно, что я это все напридумывала.

В палате я была одна. Тут царила такая пугающая тишина, что я легко и четко смогла расслышать щелчок повернувшейся дверной ручки. Я сильнее облокотилась на изголовье кровати. Уж слишком подозрительно медленно поворачивалась ручка, как будто хотели войти беззвучно. Ручка на секунду остановилась. Знакомое чувство паники быстро овладело мной, и ритм своего сердца я могла слышать у себя в ушах. Меня охватил дикий страх. Но почему? Кого я боюсь? Неужели у меня и вправду паранойя? Или же это тайный диалог с интуицией, которая хочет о чем-то меня предупредить?

Ручка докрутилась до предела, и дверь скрипнула. Я в ужасе, широко раскрыв глаза, уставилась на дверь и медленно приподнялась. Явно ожидая чего-то очень плохого, я перестала дышать. Что же делать? Сил защищаться нет. Есть всего два варианта: молить о пощаде либо достойно встретить свою смерть. Ни один из этих вариантов меня не устраивал, так как оба они требовали смелости, которой я никогда не отличалась. Я не понимала, откуда у меня столько тревожных мыслей. Я ведь в больнице! Хватит паниковать! Не успела я завершить внутренний монолог, как вдруг из дверного проема медленно выглянула голова. Это был Уилл. Я стояла как вкопанная.

– Привет. Прости, что не мог приехать раньше. Я только что вернулся из командировки, – сказал он, не отрывая от меня взгляда.

Уилл?! Что он здесь делает? Я начала судорожно копаться в памяти. Первым в голову пришло болезненное воспоминание о самом жутком дне в моей жизни, когда судьба лишила меня моих дорогих родителей во время пожара в нашем доме. Мне тогда было всего девять лет. Именно в тот день Уилл запал глубоко в мою душу. В моих воспоминаниях свирепо полыхали языки пламени, и мой разум быстро вернул меня в тот мрачный и скорбный день.

– Мама! Мамаааа! Папаааа! – кричала я отчаянно. – Пожалуйста! Выходите! Вы где?

Мои ноги поволокли меня в сторону пылающего дома. Желание вернуться в дом к родителям, а также ярко красно-оранжевые язычки чарующего пламени подчинили меня своей власти, и я прямиком отправилась к объятому огнем дому. В тот момент подбежали соседи, которые удержали меня от опасного приближения к полыхающему дому. Как раз тогда обвалилась часть корпуса дома, словно большая горящая птица, устремленная вниз. Он тяжело рухнул на землю, соседи ахнули. Я не шевельнулась, продолжая зачарованно смотреть на огонь.

Я ведь просто хотела домой, хотела оказаться с мамой и папой, так, как это было всегда. Я остро желала почувствовать тепло маминых рук, услышать веселый голос отца. Но где-то глубоко внутри я понимала, что этого больше не будет. Как и не будет больше беззаботных будничных вечеров, чаепитий с вкусными мамиными пирожками возле камина, звука трескающихся поленьев, забавных папиных шуток, тихого пения мамы за мытьем посуды, родительских поцелуев на ночь, наших маленьких семейных пикников, которые заканчивались рассматриванием невероятно красивого звездного неба. Уже ничего из этого больше никогда не будет, и эта мысль причиняла невыносимую боль.

Я стояла одна, до конца не осознавая и не догадываясь, насколько сильно в тот момент изменилась моя жизнь. Сердце наполнилось горечью, которая разъедала меня изнутри. Именно в тот миг, когда я нуждалась в родительском тепле, я и увидела его глаза – глаза Уилла, в которых были ужас и сочувствие.

Возле дома собралась толпа соседей, которые бурно обсуждали происходящее. Где-то недалеко послышались сирены пожарных машин, что становились все громче и громче. Соседи мне что-то говорили, кто-то задавал вопросы, кто-то сочувствующе сжимал мою руку, кто-то подбадривающе стучал по плечу или поглаживал по спине… Но я никого не слышала и не чувствовала прикосновений. Внутри было так горько и одиноко.

Я ведь выбежала из дома совсем ненадолго. Я не верила, что родителей больше нет. Не могла в это поверить. Это невозможно! Для меня они были вечно живущими. Но ведь мне таких обещаний никто не давал… Почему я так слепо верила в это и не ценила каждый миг, проведенный вместе с ними? Почему я не осталась дома? Я так сильно увлеклась игрой в прятки, что выбежала на улицу, чтобы меня было трудней найти. Это было нечестно!

Я смотрела на дом, точнее на то, что от него осталось, и перевела взгляд на толпу соседей. А вдруг мама и папа сейчас выйдут из этой толпы, улыбаясь, протягивая руки и раскрыв объятия? И я побегу, побегу изо всех сил. Я обгоню ветер, если будет надо…

Но суета вокруг, жалость в глазах соседей, каждый раз, когда они смотрели на меня, отнимали у меня эту надежду.

Отчаяние и осознание реальности переплелись в жестокой схватке со слепой надеждой. Но исход этой битвы был определен. Надежда затухала, а реальность продолжала хлестать своими невидимыми кнутами все сильнее и больнее.

Я заметила Элу, стоящую в сторонке в одиночестве. Глаза ее блестели. Мне даже почудилось, что у нее на щеках застыли слезы и лицо выражает глубокую скорбь, хотя она и не общалась с моими родителями. Рот у нее шевелился, словно она с кем-то разговаривала. Элу неожиданно посмотрела на меня, и я поймала ее взгляд. Мне показалось, что она улыбнулась. Ветер донес до меня ее слова:

– Покойтесь с миром… Я позабочусь о вашей малышке Лили.

По-видимому, Элу разговаривала сама с собой. Она всегда была странной.

Я вновь взглянула на дом, где сейчас уже возились пожарники, оградив участок дома лентой от любопытных соседей. И тут мою руку взял он. Я обернулась и увидела Уилла, который учился с нами в одном классе. Он молча, понимающе приобнял меня одной рукой и смотрел со мной на суетящихся вокруг пожарников и людей. Мы глядели на тлеющие остатки сгоревшего дома, которые все больше отдаляли меня от родных людей и погружали в океан скорби. Я посмотрела Уиллу в глаза, и мое сердечко, которое пылало ярче пламени устрашающего пожара, немного остыло. Я сильно прижалась к Уиллу, боясь отпустить его и остаться одной. В тот ужасный день он поселился в уголке моего сердца, заняв важное место в нем… навсегда. Он – моя судьба.

* * *

– Как ты? – голос Уилла резко вернул меня в больничную палату. Я быстро собрала пазл в своей голове. «Да! Уилл мой жених!» – произнесла я про себя. Недоумевая, я продолжала смотреть на него и даже почему-то немного удивилась. Жизнь так благосклонна ко мне! Без сомнения, возвращение в этот мир в его присутствии было гораздо приятнее. Попытавшись улыбнуться, я шагнула на встречу к Уиллу.

– Привет, Уилл, – негромко поздоровалась я.

– Готова ехать домой? – улыбаясь, спросил Уилл.

Я кивнула и задумчиво отвернулась к окну, пытаясь быстро собрать мысли воедино и вспомнить детали нашей последней встречи. К сожалению, эти воспоминания не удостоили меня своим присутствием. Внезапно, я почувствовала руку на своей талии. Я вздрогнула так сильно, что чуть не подскочила на месте. Уилл в недоумении отшагнул назад. Да что со мной? Чего я так боюсь? Это прикосновение мне было очень знакомо, но на тот момент оно почему-то вызвало во мне холодок тревожности. А вдруг это он пытался меня убить? Я застыла. Уилл молча наблюдал. Мне внезапно стало стыдно за свои мысли. Ну уж нет! Да и какие мотивы у него могли быть? Уилл – мой жених! Мысли носились в моей голове, как маленькие шаловливые чертята, и тревога, которая поглощала меня до этого момента, наконец-то ослабила свою хватку. Дурные мысли тоже испарились – всего-то надо было увидеть Уилла так близко и взглянуть ему в глаза. Свою тревожность я сочла последствием аварии. Шок. Травма. Или как еще называют такие проявления доктора? Теперь все хорошо. Я была дома. Ну или почти дома. Я немного повеселела, в первый раз за долгое время, чувствуя себя в безопасности. Уилл продолжал настороженно наблюдать. Я уставилась на него. В голове уже крутилась другая мысль: «Подойди и обними меня скорей». И, будто услышав мои мысли, отчего мне даже стало немного не по себе, Уилл подошел ко мне и обнял. Я с удовольствием ответила ему взаимностью. Глаза закрывать я не стала – а вдруг это сон, и я сейчас проснусь. Представляя лицо Уилла, я думала о том, как же приятно обниматься. После этой согревающей мысли глаза у меня все-таки закрылись, и я просто наслаждалась этим прекрасным моментом. Как же мне этого не хватало. Я открыла глаза и обрадовалась – это был не сон.

– Я скучала, – тихо сказала я, не открывая глаз и сильнее прижимаясь к нему.

– Я тоже… – ответил Уилл.

– Мой доктор посоветовал зайти к психологу… – сказала я, сильно задрав голову назад, так как Уилл был достаточно высоким, и посмотрела в его прекрасные голубые глаза.

Он взглянул на меня.

– Ну, раз доктор сказал, значит, надо! – улыбнулся Уилл одним краем губ.

Его ответ немного смутил меня. Неужели он тоже думал, что я стала параноиком с расшатанной нервной системой после той аварии и непременно нуждаюсь в психологической помощи? Ведь наверняка доктор поделился своими мыслями и с ним.

Оправдываясь, я уверенно проговорила:

– Да я бы не стала тратить на это время, но доктор сказал, что психолог меня ждет и знает меня со школы. Возможно, ты тоже его знаешь, ведь мы учились вместе, – улыбнулась я.

– Прямо-таки в одном классе? – поинтересовался Уилл.

– Этого я не знаю – сказала я.

– Хм. Любопытно, – протянул задумчиво Уилл.

– Мне тоже. Поэтому я прямо сейчас схожу туда и удовлетворю свое любопытство, – решительно произнесла я и улыбнулась.

– Замечательно. Подожду тебя в кафетерии, – предложил Уилл.

– Спасибо, Уилл, – улыбнулась я еще раз.

Уилл молча вышел, а я, сгорая от любопытства, отправилась в кабинет психолога.

Глава 4

Неожиданный сюрприз

Я осторожно постучала в дверь и заглянула в кабинет. У меня сразу пропало ощущение того, что я нахожусь в больнице. К тому же мужчина в кабинете был не в халате, как все врачи, а в светлой рубашке, с закатанными на три четверти рукавами и в темно-серых классических брюках. Он стоял напротив окна, поэтому я видела только его спину. Глядя на спину незнакомого, как мне казалось, мужчины, я пыталась строить догадки, но безуспешно. Он был в хорошей физической форме, через рубашку проступали очертания широких мускулистых плеч и рук. Я не стала продолжать гадать, потому что, очевидно, что всех одноклассников я помнила детьми и многих уже не видела во взрослой жизни.

Кабинет оказался очень уютным. Он был обставлен мебелью из красного дерева. Справа возле стены стоял темно-бордовый кожаный диван, а рядом с ним было такого же цвета кресло. На стенах висело несколько картин. Мое внимание привлек пейзаж с двумя красочными бабочками на фоне виноградников, которые напоминали виноградники Орегона, где мы с Элисон в детстве любили играть в догонялки. Прежде чем углубиться в блаженные детские воспоминания, я взглянула налево. Слева стоял стеллаж, тоже из красного дерева, заполненный папками и книгами. Прямо по центру располагался большой стол, а за ним было окно, которое выходило на дорогу. В него как раз и смотрел этот атлетически сложенный загадочный мужчина – психолог.

Я тихо прокашлялась, чтобы привлечь к себе внимание. Молодой психолог повернулся, расплываясь в сияющей улыбке. На меня смотрел очень привлекательный высокий шатен с темно-карими глазами. Мужчина мне показался незнакомым. Он, ехидно взглянул на меня, прищуриваясь и хитро улыбаясь, отчего я немного растерялась и застеснялась. «Ему бы лучше в кино сниматься, а не психологом работать», – подумала я. В то же время что-то в этом молодом человеке было мне до боли знакомо. Когда он в очередной раз посмотрел на меня, я в изумлении открыла рот и застыла на месте. О боже! Этого не может быть! Невозможно!

– Лил! Зеленоглазая Лил. Как я рад тебя видеть! – широко улыбался он.

Я опять засмущалась. Обычно люди думали, что у меня карие глаза. Тем более в школе, где я была невзрачной тихоней, которая редко поднимала свой взгляд. Но только не он. Я быстро совладала собой и наконец-то поделилась своими догадками:

– Только один человек в школе называл меня Лил… Боже! Не может быть!

Не веря глазам, ошарашенная, я уставилась на этого молодого человека, который был моим лучшим и единственным другом в школе! «О боже», – повторяла я и про себя, и вслух.

– Ник!!!

Ник, раскрыв объятия, подошел ко мне. Мы крепко обнялись. «Как же это здорово!» – вновь подумала я. Это уже второй приятный сюрприз за день. Можно было этот день смело объявлять днем сюрпризов и объятий. Очевидно, что судьба сегодня меня сильно баловала.

Странное чувство пробудилось во мне – смесь печали с огромной радостью. Почему же печали?.. Возможно потому, что мы долго не общались… Наверное, тому были какие-то причины. Отчего-то эти мысли пробудили во мне новую волну грусти, и я решила не копаться в своей несовершенной на данный момент памяти и просто наслаждалась минутами этой приятной неожиданной встречи. Я была бесконечно рада ей.

Я немного отстранилась назад, чтобы получше разглядеть Ника, и положила руки на его плечи. Под светлой рубашкой я почувствовала упругие мышцы, и это меня опять немного смутило, поэтому я быстро и неуклюже опустила руки.

– Подожди-ка! А где тот пухлый мальчик из школы? Где этот толстопуз с пухлыми щечками? – игриво поинтересовалась я.

В школьные годы Ник был единственным человеком, кроме моей дорогой подруги Элисон, с которым я могла быть собой.

– О Лил! Я уже давно не пухлый мальчик! Ты многое упустила! – рассмеялся Ник.

Я же представляла себе Ника-школьника и не могла поверить, что это тот самый Ник – мой верный друг детства.

Мы молча стояли и улыбались.

Встреча была действительно очень приятной и неожиданной. В голове, как яркие искорки салюта, то и дело вспыхивали школьные воспоминания. К своему удивлению, я их отчетливо помнила, и это меня очень радовало. В душе зажглась новая надежда. Возможно, совсем скоро память полностью восстановится. В таком случае я могла бы получить непоколебимую уверенность, что ничего мне не угрожает. И возможно, оказалось бы, что никакой угрозы и не было. И все эти переживания закончились бы, как один из моих кошмарных снов.

Я погрузилась в школьные воспоминания.

Я не очень любила школу и была самой тихой, невзрачной девочкой, сидящей за задней партой и молча наблюдавшей за всеми. Наверное, все думали, что я ужасная, чересчур замкнутая зануда, так как училась я очень хорошо, добросовестно выполняя домашние задания и получая только хорошие отметки. Несложно догадаться, что это была одна из причин, по которым одноклассники проявляли ко мне интерес. Мои собеседники надеялись, что я им помогу сделать тест или решить какую-нибудь математическую задачу, которая им была не под силу, или же подскажу правильный ответ на контрольной работе. Либо, как мне казалось, некоторые пытались завести со мной беседу из приличия и ради соблюдения этикета, потому что были чересчур воспитанными. Таких было меньшинство. Но обычно тем для разговоров у меня с ними не находилось. Я чувствовала, что уже переросла все эти беседы, как правило заканчивающиеся сплетнями про учителей или учеников, которые отличились, совершив какой-нибудь проступок.

Мне же нравилось наблюдать за Уиллом. Он был звездой в классе, и все девочки сходили по нему с ума, и я не была исключением.

Я также любила наблюдать за одноклассницей, которую звали Джоанна. Она была настоящей звездой среди девочек – королевой нашего класса, а, возможно, и всей школы.

И все же общий язык я нашла только с Ником, с пухлым заучкой в очках, который тоже особо ни с кем не общался, кроме меня. Так мы и подружились, находя утешение в компании друг друга.

Он был единственным, кто замечал меня и постоянно подавал мне ручку, когда она скатывалась с парты, в то время как я в очередной раз витала в облаках или погружалась в фантазии об Уилле.

У нас с Ником было секретное место – озеро в полутора милях от школы. Мы подолгу сидели там и обсуждали всякую чепуху, рассказывая друг другу о своих мечтах. Ник мечтал помогать людям – стать врачом или пожарным. Иногда мне казалось, что пожарным он хотел стать из-за того, что случилось с моей семьей. А возможно, просто из добрых побуждений, чтобы помогать людям. Ник был очень внимательным и умным мальчиком.

Я же не знала точно, чего хотела, не считая того, что определенно жаждала уехать из той глуши, где каждый уголок напоминал все плохое, что со мной там случилось.

Мои мысли прервал голос Ника:

– Ты прекрасна… как всегда, Лил, – задумчиво улыбаясь, сказал он. – Несмотря на то, что с тобой произошло… – В его глазах промелькнула грусть.

Я отвлеклась от нахлынувших воспоминаний и застенчиво улыбнулась в ответ.

– Спасибо… – тихо сказала я и немного нахмурилась. Ведь прекрасной я себя никогда не считала. Смутившись, я вновь опустила глаза.

– Ты… отлично выглядишь, – так же смущенно, но искренне, призналась я. Прикусив губу, я тут же тихо обругала себя за то, что не смогла быть более сдержанной и скрыть свое восхищение.

Ник расплылся в улыбке.

– Не помню, чтобы ты делала мне когда-либо комплименты, – съязвил он. – Присаживайся, Лил. Я уже просмотрел твой медицинский файл. Давай поговорим. Помни, что я не просто психолог – я твой друг, который искренне хочет тебе помочь, – сказал Ник, глядя мне в глаза и изучая мое измученное худощавое лицо.

– Спасибо, я знаю, – поблагодарила я его и присела на стул, заправляя волосы за ухо.

– Как же все символично! – воодушевленно говорил Ник.

Я вопросительно на него посмотрела.

– Ты не помнишь, какой сегодня день? – удивился Ник.

Я напряглась, но не имела понятия, какое сегодня число, и поэтому в нетерпении продолжала смотреть на Ника, ожидая ответа.

– Четвертое июня! Ну, Лил, давай! Вспоминай!

Воспоминание резко вспыхнуло в памяти как искорка, и я, долго не раздумывая, зацепилась за эту молниеносно пронесшуюся первую мысль.

– Конечно помню, – довольно произнесла я, гордясь тем, что мне удалось вспомнить. – Десять лет с окончания школы! – уверенно сказала я, удивляясь про себя, как много времени прошло.

– Верно! – подтвердил Ник. – Значит, память не так сильно пострадала, – сказал он, будто читая мои мысли. – Доктор мне рассказал, что у тебя частичная амнезия, и вызвана она, скорее всего, психологической травмой.

Я кивнула.

Ник уткнулся в свои бумаги и, посмотрев на меня, немного помолчал. Он тихо постукивал ручкой по столу и резко остановился.

– Лил, чего ты боишься? – подняв глаза, неожиданно спросил Ник.

Я совсем не была готова к такому прямому и четкому вопросу, но начала искать ответ среди путаницы своих хаотичных мыслей. Мысль о том, что меня кто-то пытался убить, вновь выделилась из этого хаоса, но я быстро ее отбросила. Я не хотела перебирать все свои страхи и сказала то, что следующим пришло в голову:

– Насекомых… – Я даже загордилась тем, что мне не пришлось врать.

– Хммм… у тебя энтомофобия… – Ник делал какие-то записи. Я кивнула.

– Что тебя сейчас тревожит? Когда у тебя появилась тревожность? Сразу после аварии? – Ник стал совсем серьезным и сконцентрированным, продолжая просматривать бумаги, которые, судя по всему, были моими медицинскими документами. Он вновь остановил взгляд на мне, ожидая ответа.

– Я… я точно не знаю… Мне кажется, я всегда была такой, – растерянно пожала я плечами. – Я себя чувствую неплохо, – заверила я его… – Просто эти кошмары… И голоса…

– Голоса? – сразу же насторожился Ник.

– Нет… в смысле… я имела в виду во сне! – Я нервно засмеялась. – Ты что! Я же не сумасшедшая!.. Голоса я не слышу, – быстро оправдалась я, непроизвольно сжимая сидение стула, словно я действительно была не в себе.

Ник слегка улыбнулся:

– Ну, сумасшедшие понятия не имеют о том, что они сумасшедшие.

Я смутилась.

– Это я не про тебя, – рассмеялся и быстро поправил себя Ник, увидев мое смущение.

Мне стало немного некомфортно от этой шутки, ведь он был прав.

– Насколько сильно тебе сейчас тревожно? – продолжал допытываться он. – Я имел в виду… – Ник замолк на секунду. – Тебе все так же кажется, что тебя пытались убить? – как гром пронзил меня его вопрос.

Он внимательно вглядывался в мое лицо, не отводя взгляда ни на секунду.

Я насторожилась.

– Как?.. Откуда ты… – растерянно бормотала я.

Взгляд Ника смягчился.

– Я общался с мистером Греем и знаю, что ты думаешь насчет аварии, – осторожно перебил меня он.

Я сделала небольшую паузу, собираясь с духом.

– Сейчас мне намного лучше. – Я старалась говорить как можно увереннее, что у меня, скорее всего, плохо получалось, и мои слова звучали как жалкие оправдания. Я опустила голову и, немного подумав, решила ему признаться. В детстве я всегда была честна с Ником и доверяла ему, и в этот раз я решила сказать правду.

– Хотя… мне иногда кажется… – неуверенно начала я, – …что там был кто-то еще…

– Кажется? – осторожно переспросил он.

– Я не помню аварию… это странно… но что-то мне говорит…

– Говорит что? – вновь нетерпеливо перебил меня он.

– Что мне угрожала опасность…

Я замолкла. Ник задумался.

– Надо все вспомнить… Это важно… для тебя, – сказал он.

Я неуверенно кивнула.

Ник встал и подошел к шкафчику и взял оттуда небольшую пластиковую баночку, судя по всему, с таблетками.

– Я могу тебе прописать вот эти таблетки и еще кое-что… – протянул Ник и задумался. Он положил баночку напротив меня.

Я вопросительно посмотрела на Ника.

– Хочу кое-что тебе предложить, – сказал он наконец.

Я с любопытством смотрела на него.

– Я практикую гипнотерапию, – продолжил Ник. – Это очень помогает в таких ситуациях. Гипнотерапия может помочь в восстановлении памяти и даже снимет тревожность, когда мы с помощью гипноза найдем очаг ее возбуждения, – объяснил он.

Я смутилась. Я совсем мало знала о гипнозе.

– Ты хочешь залезть ко мне в голову? – с усмешкой поинтересовалась я.

Ник рассмеялся:

– Да! Да!.. И узнать все твои секреты, – ехидно произнес он.

– Секреты? У меня нет секретов, – оправдывалась я вновь.

– Может быть, ты просто их не помнишь? – Ник проницательно взглянул на меня, еще внимательнее вглядываясь в мое лицо. Я задумалась.

– Наверное… я бы не забыла… серьезные секреты, – неуверенно отметила я, словно пытаясь убедить себя в этом.

– О Лил! Ты не представляешь, что твой разум может с тобой проделывать, – усмехнулся Ник. – Иногда он просто блокирует все самое болезненное, но в то же время очень важное. Это самозащита – защита от боли. Есть вещи, которые мы не хотим помнить, хотим забыть. Но они в любом случае будут жить глубоко в нас, пока мы не вытащим их наружу из подсознания и не разберемся с ними.

Эти слова вызвали во мне дискомфорт и пробудили ужасные сомнения. Неужели у меня есть страшные тайны? И что же получается, я не помню их, потому что не хочу? Это казалось очень странным и нелогичным.

– Я не знаю, Ник… Не уверена, что…, – растягивала я слова, пытаясь деликатно отказать.

– Ну хорошо, – не стал настаивать Ник, – выбор всегда за тобой. – Он откинулся в своем кресле, продолжая внимательно смотреть на меня.

– У тебя точно все хорошо? – спокойно и в то же время искренне поинтересовался Ник, отодвигая папку с бумагами в сторону и всматриваясь в мои глаза, видимо пытаясь найти в них ответ на свой вопрос. Не дождавшись ответа, он продолжил: – Дай знать, если передумаешь.

– Хорошо, – согласилась я и не торопясь встала. Я взглянула на оранжевую пластиковую баночку с таблетками. На стикере от руки было написано «ВП-у. 1».

– Не переживай, они – безвредные, – сказал Ник. – У тебя необычная амнезия. Эти таблетки ускорят процесс, – уверенно и обнадеживающе заявил он.

Поблагодарив его, я забрала баночку.

– Все же, учитывая, что у тебя блокирована часть травмирующих воспоминаний, тут нужна работа с подсознанием. Это – только гипноз, – сказал Ник и поднялся с кресла, чтобы меня проводить.

– Тебя подвезти до дома? – спросил он.

Я остановилась и уставилась в пол, быстро обдумывая ответ. Ведь моя связь с Уиллом его, наверное, удивит. А вдруг огорчит? Или же он знает? Я в очередной раз выбрала честность. Я повернулась и нерешительно взглянула на Ника.

– Мой жених – Уилл… Мы поедем вместе. Он уже ждет меня, – как можно осторожнее сказала я, не задерживая взгляд на Нике.