Бронзовый воин

Лягушка. Исси. На болотах.

Тут все мысли об опасных Болотниках вылетели у мальчика из головы.

– Она здесь! – закричал Гилас, продираясь через камыши. – Исси на болотах!

– Гилас, вернись! – потребовала Пирра.

Но мальчик и ухом не повел. Под ногами чавкала грязь. Он пробирался вверх по течению, а Разбойница – следом.

Вдруг Гиласа будто схватили за щиколотку и резким рывком подняли в воздух. Подвешенный за ногу, он раскачивался над водой. Похоже, Гилас угодил в какую-то сеть.

Но в эту же сеть попала передняя лапа Разбойницы. Острыми, как клинки, когтями львица с рычанием разорвала прочные волокна, будто тонкую паутинку. Гилас плюхнулся в воду.

Вот он вынырнул, выплевывая водоросли. А Разбойница уже убежала в камыши.

А через болото к нему пробиралась напуганная и рассерженная Пирра.

– О чем ты только думал? Чуть не погиб!

Пристыженный Гилас выбрался на берег и разрезал толстую веревку, обмотанную вокруг щиколотки. Она оказалась сделана из рыбьей кожи – материала тонкого, но прочного. У Гиласа над головой покачивалось молодое деревце, которое пригнули к земле, чтобы устроить ловушку. Теперь оно опять распрямилось, и с его верхушки свисала разорванная сеть.

Женщина-дух исчезла. В кваканье лягушек слышалась издевка. Шорох камышей напоминал недобрый смех. Пирра права: вместо сети Гилас мог наткнуться на копье, при неосторожном шаге вонзающееся в непрошеного гостя. Тогда или его, или Разбойницы уже не было бы в живых.

А тут еще снова загорелись болотные огни, окружив Гиласа и Пирру голубым мерцающим кольцом. Но люди все не показывались.

Гилас потянулся к амулету – уаджету.

– Нож не доставай, – тихо велел он Пирре.

Они застыли спина к спине.

– Я и не собиралась, – ответила девочка.

Какой сейчас прок от ножа? Только хуже сделаешь.

– Я с Гор Ликонии, – обратился Гилас к колеблющемуся огненному кольцу. – Но моя мать была Болотницей, как вы!

Молчание. Но кольцо начало смыкаться.

В знак дружеских намерений Гилас поднял руки, показывая ладони.

– Я ищу сестру. Ее зовут Исси. Она пропала, когда Вороны…

Вдруг огоньки погасли. Прямо возле ноги Гиласа в грязь воткнулась острога. Гилас едва удержался, чтобы не шарахнуться. Пирра резко втянула в себя воздух, но тоже не сдвинулась с места.

Тут из камышей донесся голос с резким гортанным акцентом:

– Мы с первого раза тебя расслышали, незнакомец.

3

– Ты не из наших, – резко бросил Болотник, выходя из тумана.

Приземистый, с толстым пузом, он одет в грязную тунику из рыбьей кожи, а короткие руки и ноги обмазаны зеленой грязью, от которой несет болотом. На голове повязка, тоже из рыбьей кожи, а пухлое лицо покрыто той же зеленой жижей. Глаза у него выпученные. «Совсем как у лягушки», – подумала Пирра.

Мужчина ткнул острогой в египетский амулет на груди Гиласа:

– Чужаки с такими не ходят. И в ловушку их поймать не так-то просто, не то что тебя. А еще ни один Чужак не приведет сюда желтое чудовище, чтобы оно поедало нашу рыбу. Нет, ты не один из нас!

– Я с пика Ликас, – тихо ответил Гилас. – Но я тоже Чу…

– А ты? – Болотник ткнул пальцем в Пирру. – Ты-то уж точно не Чужачка!

– Я кефтийка, – с гордостью ответила Пирра. – Вороны – мои враги.

Собралась целая толпа Болотников: некоторые маленького роста, коренастые, другие повыше и потоньше, но все как один одеты в рыбью кожу и обмазаны грязью.

На Гиласа и Пирру нацелили еще больше острог.

– О кефтийцах мы ничего не знаем, – произнес один из Болотников с тем же гортанным акцентом. – На наши болота никому нет хода, кроме Чужаков.

– Пирра со мной, – возразил Гилас. – Куда я, туда и она.

Разбойница будто нарочно выбрала этот момент, чтобы выйти из камышей.

Послышался глухой ропот, некоторые с благоговением кланялись львице. Болотники расступились, давая ей дорогу, но как только Разбойница встала рядом с Гиласом, кольцо из острог опять сомкнулось.

Гилас положил руку на голову львицы. Только бы она вела себя спокойно!

– Не трогайте ее, – предупредил мальчик Чужаков.

– Нашел дураков, – резко бросил какой-то старик. – Скажи спасибо желтому чудовищу, из-за него ты до сих пор жив!

– Плавник, перо и шерсть, – вдруг загадочно произнес кто-то. – Пойдете с нами!

* * *

«Похоже, вождя у Болотников нет», – решила Пирра. Да и вообще, попробуй их различи: все в одинаковых туниках из рыбьей кожи, все покрыты вонючей зеленой жижей. У женщин поверх головных повязок намотаны другие, красноватые, сплетенные из травы, у мужчин – такие же, только грязно-коричневые. И все глядят на Пирру с одинаковой враждебностью. Глаза у них точь-в-точь как у лягушек. Даже руки на ощупь будто лягушачьи лапы – холодные и мокрые.

Болотники отобрали у нее и Гиласа оружие и загнали их на один из своих плотов. Пирра едва удержалась, чтобы не вздрогнуть, когда чьи-то пальцы принялись ощупывать шрам в форме полумесяца на ее щеке.

Эхо куда-то запропастилась, и даже Разбойница, как ни странно, опять убежала. Неужели она не чувствует угрозу?

Чужаки ловко гребли шестами, прокладывая путь через болота, пока не добрались до помоста из плетеного камыша, хитро замаскированного среди ив и тускло освещенного камышовыми факелами. Гиласа и Пирру заставили сесть в середине, а Болотники расположились вокруг них на корточках. Рядом с Чужаками лежали остроги, нацеленные на пленников.

Принесли корзины c непонятным зеленым месивом. Почти все Болотники накинулись на это угощение, хватая еду руками и клацая острыми зелеными зубами. Даже во время трапезы они то и дело бросали на Гиласа и Пирру недобрые взгляды. Несколько человек сидели с безучастным видом, на еду они даже не взглянули. Их била дрожь. «Наверное, эти люди больны», – подумала Пирра.

Перед ней и Гиласом плюхнули корзину с тем же месивом. От него так воняло рыбой, что Пирра сморщила нос.

– Это что такое? – с трудом выговорила она.

– Лучше не спрашивай, – прошептал Гилас. – Просто ешь.

Оказалось, в корзине какое-то мясо, но запах от него исходил тошнотворный. Гилас заставил себя проглотить чуть-чуть. Пирра сунула в месиво палец, но ее тут же замутило.

Болотники сердито забормотали на своем резком наречии, и Пирре невольно вспомнилось копье со шлемом Ворона, с которого свисал окровавленный скальп. Девочка живо представила, как эти холодные мокрые руки хватают ее за волосы. И все-таки что за мясо в корзине?

Вдруг помост дернулся. На него запрыгнула мокрая Разбойница и принялась отряхиваться. Но вместо того чтобы схватиться за остроги, Болотники почтительно отодвинулись, давая ей дорогу.

Львица невозмутимо прошла мимо них, приветливо потерлась о Гиласа, коснулась носом носа Пирры и широко зевнула. Женщина с поклоном поставила перед львицей корзину рыбы, но Разбойница лишь села и принялась слизывать с лап грязь. Судя по раздутому животу, рыбы львица наелась вдоволь. Неужели Болотники ее уже накормили?

Тут Пирре пришла в голову мысль. Обращаясь к Чужакам, она спросила:

– Что значит «плавник, перо и шерсть»?

Лягушачьи глаза на грязных лицах часто заморгали.

– Нам известно, что означает «плавник», – проговорила одна из женщин.

– Мы видели, как Воронов спугнула огромная рыба, – прибавил мужчина.

– Ваше желтое чудовище – это «шерсть». А что значит «перо», мы не знаем.

Пирра облизнула губы:

– Кажется, я знаю.

Она подняла руку и свистнула, подзывая Эхо.

Болотники схватились за остроги. Разбойница чуть вскинула голову, потом продолжила вылизывать лапы.

Пирра свистнула еще раз.

К ее облегчению, из темноты спикировала Эхо. Пролетев прямо над головами Болотников, соколиха села на кожаную манжету на предплечье девочки. В отличие от Разбойницы Эхо отнеслась к посторонним настороженно: птица зашипела и расправила крылья, готовая взлететь в любой момент. Болотники принялись оживленно переговариваться вполголоса, но Пирра так и не поняла, лучше она сделала или хуже.

Тут к Гиласу обратился старик:

– Ты сказал, что твоя мать Болотница. Как ее звали?

– Не знаю, – произнес Гилас. – Я рос без нее.

И опять ропот: Болотников насторожил его ответ.

– Отца я тоже не знал, – с вызовом продолжил Гилас. – Единственное, что мне известно, – он из Горного Клана, однако он покрыл свой род позором, отказавшись сражаться с Воронами. – Тут лицо Гиласа дрогнуло. – Но я не такой. Мы с Пиррой уже два лета с ними боремся. Мы приплыли в Мессению, чтобы забрать у Воронов одну вещь и отыскать мою сестру. – На лице Гиласа отразилась целая гамма чувств. – Я кое-что увидел на болотах и понял, что она здесь.

– Вороны подчинили своей власти все земли, – вмешался еще один мужчина. – Они сражались с бунтовщиками на севере и одержали победу. Они всегда побеждают. Им помогает священный кинжал. Воронов никому не одолеть.

Гилас и Пирра переглянулись. Выходит, Болотникам известно о кинжале.

– А где он сейчас? – спросила Пирра.

Одна из девушек неопределенно махнула покрытой грязью рукой:

– Молодой повелитель-Ворон сейчас добивает бунтовщиков на севере.

Пирра даже не взглянула на Гиласа. И так ясно, что «молодой повелитель-Ворон» – это Теламон. Кто же еще?

Болотники заговорили все одновременно:

– Его отец Тестор погиб…

– Убит на севере, в сражении…

– Фаракс в Ликонии, подавляет восстание…

– Старик Коронос занял крепость Тестора в Лапитосе…

– Мало того, что у Воронов есть кинжал, – им еще и Злобные покровительствуют…

Тут многие вздрогнули и с опаской взглянули на ночное небо.

Одна из женщин вполголоса произнесла:

– В новолуние Коронос призвал Их. На красной вершине пика Ликас, в роще черных тополей он принес в жертву черных быков и сжег туши. Так он заслужил благоволение Злобных…

– И с тех пор в каждом порыве ветра слышатся жуткие вопли, – подхватил еще кто-то. – Даже в ясный день на землю падают тени, будто от облаков. Ужас окутал камыши, будто туман, а нас выкашивает болотная лихорадка…

– «Плавник, перо и шерсть», – повторила женщина. – Это заклинание защищает нас от Злобных, и, похоже, оно связано с вами. Поэтому вы останетесь на болотах и будете оберегать нас от бед.

* * *

Эхо улетела и устроилась спать на ближайшей иве. Разбойница стояла рядом с Гиласом и пристально смотрела круглыми золотистыми глазами на острогу, нацеленную мальчику в грудь.

Пирра предостерегающе дотронулась до плеча Гиласа, но тот лишь сбросил ее руку.

– Хотите удержать нас силой? Нет, так вы Воронов не одолеете и от Злобных не избавитесь! – с пылом произнес он.

– Откуда ты знаешь? – невозмутимо спросил один из Болотников.

– За пределами болот вам не уцелеть, – заметил другой. – Никто не станет вам помогать. Вороны предлагают щедрую награду за сердца желтоволосого Чужака и кефтийки со шрамом.

Пирра нервно сглотнула:

– Это что же получается? Они нас ждут?

– Кроме Болотников, вам положиться не на кого! – заключил мужчина. – Будете жить с нами.

– Мы не можем. – Гилас едва сдерживал злость. – Мы ищем мою сестру! Она здесь, на болотах, я знаю!

Чумазые лица Болотников ничего не выражали.

– Когда сестренка пропала, ей было девять лет, – дрогнувшим голосом проговорил мальчик. – Сейчас ей почти двенадцать. Волосы у нее светлые, как у меня…

– Когда пришли Вороны, несколько Чужаков сбежали с Гор на болота, – произнес старик и показал четыре коротких толстых пальца. – Четыре парня. Ни одной девочки.

Гилас продолжал, будто не слышал:

– С Исси никакого покоя – то болтает, то поет, то спорит. А еще она все время заводит дружбу с дикими зверями… Ее любимые животные – лягушки. – Голос мальчика дрогнул. – Я даже как-то раз вырезал лягушку на рукоятке ее ножа.

Пирре было так жаль Гиласа, что сердце разрывалось. Как же он хочет верить, что с Исси все хорошо!

Но старик только головой покачал.

– Одни парни, – повторил он. – Никаких девочек.

– Исси жива! – выпалил Гилас. – Если бы она умерла, я бы сразу узнал – мне бы явился ее дух!

Испуганные Болотники выставили остроги перед собой.

Гилас с вызовом глядел на них. Разбойница прижала уши, оскалилась и зарычала.

– Значит, «плавник, перо и шерсть»… – поспешила вмешаться Пирра. – Говорите, это заклинание? Откуда оно вам известно?

Болотники переглянулись, будто никто не хотел отвечать первым. Они опустили остроги.

– Летом, когда болота засыпало черным пеплом, приходила знахарка, – начал один из мужчин.

– Она многих вылечила от болотной лихорадки, – подхватила женщина. – Те, к кому привязывается эта болезнь, часто умирают, но знахарка научила нас готовить лекарство.

– Мы умоляли ее остаться, – продолжил мужчина. – Просили защитить нас от Злобных. Но она отказалась. Мы не осмелились удерживать ее против воли. Но прежде чем уйти, она дала нам обереги против Них.

Мужчина коснулся грязного мешочка на шее. Тут Пирра заметила, что все остальные носят точно такие же.

– Знахарка слушала духов, – прибавила женщина. – Она сказала: «Они придут с плавником, пером и шерстью. Они будут бороться со Злобными».

Пирра подтолкнула Гиласа локтем, но тот даже не обернулся. Гилас сидел, опустив голову, и то сжимал, то разжимал кулаки.

Видно, переживает из-за сестры.

– Куда ушла эта знахарка? – спросила Пирра.

Женщина указала направление.

– Она искала какое-то святилище в Горах на востоке. Мы уверены, что знахарка добралась до цели, потому что примерно в это же время Воронов, которые там обосновались, стал преследовать вор-невидимка. Наверняка это знахарка наколдовала.

– Вор-невидимка? – озадаченно нахмурилась Пирра.

– Он мал, как ребенок, и очень хитер. Разрезает бурдюки Воронов, портит их мясо, а потом оставляет свой знак – глиняную лягушку.

Тут Гилас оживился:

– Что?! Где этот вор?

– Там, куда ушла знахарка. Рядом со святилищем под названием Дентра.

– А вдруг это Исси? – вскричал Гилас. – Что, если она и есть вор-невидимка?

– Гилас, если Исси любит лягушек, это еще ничего не значит, – мягко произнесла Пирра. – Говорят же – причина в заклинании…

А про себя девочка подумала: может быть, Исси все-таки мертва, а знахарке служит дух девочки?

– Исси все время лепила глиняных лягушек, – не сдавался Гилас. – Другие животные ей не удавались! – Потом он обратился к Болотникам: – Отпустите нас! Я должен найти этого вора-невидимку!

– Нет! Останетесь с нами!

– Вы часть заклятия!

– Вы спасете нас от Злобных!

– От них спасения нет! – взревел разъяренный Гилас.

Эхо с криком слетела с дерева, а Разбойница зарычала и вонзила в помост когти. Пирра успокаивающе положила руку на загривок львицы и бросила на Гиласа предостерегающий взгляд.

– Как звали эту вашу знахарку? – спросила девочка у Болотников. – Откуда она пришла?

– А тебе-то какое дело? – выпалила старуха.

Пирра выпрямилась во весь рост:

– Я дочь Верховной жрицы Кефтиу, мне приходилось иметь дело со знахарками. Отвечайте!

– Она приплыла с острова, – нехотя проговорила женщина. – С того самого, который взлетел на воздух в тучах черного пепла. Знахарка говорила, что остров погубили Вороны и отныне цель ее жизни – отомстить им.

Сердце Пирры забилось быстро-быстро.

– А белая прядь у нее есть? Вот здесь? – Пирра коснулась волос на виске.

Болотники застыли как каменные.

– Ее имя Хекаби, – объявила Пирра. – Она с Талакреи. Мы ее знаем. Перед тем как остров разнесло, мы помогали спасти ее сородичей.

По толпе снова пронесся гул голосов.

– Хекаби очень могущественная знахарка, – прибавил Гилас.

– С ней лучше не ссориться, – заметила Пирра. – Хекаби наверняка не понравилось бы, что вы нас удерживаете.

* * *

Болотники сидели на корточках на почтительном расстоянии от гостей и наблюдали, как Разбойница посапывает во сне. Львица развалилась на спине, а Эхо сидела у нее на животе и выклевывала из шерсти подруги клещей.

Гилас и Пирра отошли к углу помоста, чтобы поговорить без посторонних ушей. Ночная песня сверчков зазвучала по-другому, кое-кто из болотных птиц уже просыпался: скоро рассветет.

Чужаки наконец согласились показать им дорогу. Вот только куда идти, когда они наконец покинут болота?

– Если Болотники не ошибаются, значит кинжал на севере, – вполголоса проговорила Пирра. – Теламон наверняка взял его с собой. А если ты не ошибаешься насчет вора-невидимки, Исси в восточных Горах, но наверняка мы этого не знаем. – Девочка поглядела на Гиласа. – Не можем же мы разорваться.

Мальчик сидел, скрестив ноги, и с угрюмым видом ковырял камышовый настил ногтем большого пальца. Пирра понимала, что в его душе борются противоречивые чувства. В первый раз за два года он напал на след сестренки, и что же ему теперь делать? Как ни в чем не бывало искать кинжал?

– Давай сначала поищем Исси, – предложила Пирра. – А за кинжалом можно и потом пойти…

– Как ты себе это представляешь? – не поднимая головы, буркнул Гилас. – Если упустим шанс добыть кинжал, сколько еще повстанцев погибнет? Это я виноват, что кинжал у Воронов! Я отдал его своими руками!

– Тут есть и моя вина.

– Неправда. Кинжал Теламону вернул я.

Пирра подумала о битве на Великой Реке в Египте. Вспомнила, как к ее горлу приставили нож, а Теламон крикнул Гиласу: «Бросай кинжал мне, или она умрет!»

– Жалеешь теперь? – тихо спросила Пирра.

– Выдумаешь тоже! Но из-за того, что я отдал кинжал, Вороны свирепствуют в Акии и повсюду истребляют бунтовщиков.

Гилас тяжело вздохнул. Потом сел прямо и расправил плечи.

– Я свое решение принял. Пойду искать кинжал.

Пирра застыла.

– Ты ведь хотел сказать «пойдем»?

Мальчик посмотрел ей в глаза:

– Пирра, мне кажется, нам надо разделиться.

Девочка похолодела.

– Это еще зачем?

– Болотники отведут тебя на восток, в Горы. Поднимешься на вершину, отыщешь святилище в Дентре и, если повезет, встретишь Хекаби – а может быть, даже Исси. А пока ты идешь к знахарке, Болотники укажут мне путь на север и я добуду кинжал.

– Ты, я смотрю, все продумал! – разозлилась Пирра. – А сам еще недавно твердил: куда я, туда и ты! Что, забыл?

– Пирра, ну ты же понимаешь – так удобнее всего.

– Нет, не понимаю! Но одно я знаю наверняка: что-то ты темнишь. Дело в твоих видениях, я угадала? Ты еще в Египте говорил, что они стали сильнее, и теперь ты боишься, что дальше будет только хуже и ты не сможешь защитить меня!

– А если и так, разве я не прав? – возмутился мальчик.

– Гилас, я сама в состоянии о себе позаботиться! Меня охранять не надо!

– Как хочешь, но будем делать, как я сказал, нравится тебе это или нет!

Пирру одолевали и гнев, и страх, и уныние. Отправиться одной в незнакомые Горы вместе с Болотниками! Знать бы еще, что у них на уме! Искать в чужом краю, вдали от родного Кефтиу, незнакомую девочку! Нет, в голове не укладывается! И Гиласа рядом не будет.

Хотелось крикнуть: «Как ты можешь так спокойно об этом говорить? Неужто не понимаешь? Если разделимся, неизвестно, встретимся ли снова!»

Но гордость не позволяла Пирре спорить с Гиласом и тем более упрашивать его.

– Хорошо, – дрожащим голосом выговорила она. – Я буду искать Исси, а ты отправляйся за кинжалом.

4

Поначалу львица не понимала, отчего девочка так расстроилась. Почему она больше не разговаривает с мальчиком? Почему они не вместе?

Наверное, во всем виноваты низкорослые грязные люди. Угрозы от них не исходит: это львица почуяла сразу. Они ей даже понравились – еще бы, они ведь постоянно кормят ее рыбой!

Место, где живут грязные люди, львице тоже пришлось по душе. До чего она рада, что не надо больше плыть по Большому Мокрому! Там ее все время укачивало и тошнило. Здесь, конечно, сыровато, зато полно деревьев с грубой корой: точить когти одно удовольствие! А сколько тут камышей! Прячься – не хочу! А еще здесь много Мокрого. Знай плещись! Чавкающая грязь приятно холодит лапы. Но лучше всего то, что здесь нет ни злых людей-воронов, ни собак.

Зато дичи видимо-невидимо! Лягушки, утки, цапли! А еще маленькие существа, которые ходят боком. Они чем-то смахивают на пауков, только с хрустящими панцирями. А рыбы здесь и вовсе изобилие! Некоторые рыбины размером ненамного меньше львицы. Они прячутся на дне Мокрого, а мелкие рыбешки глупые: грязные люди развешивают травяные мешочки, а те в них заплывают. До чего весело разрывать эти мешочки когтями!

Что и говорить, лучше территории для прайда не найдешь. Ну почему больше никто не хочет здесь остаться?

Соколиха, как всегда, не стала скрывать свои мысли. Обычно, когда приходит Тьма, эта зануда устраивается на ночлег, но сегодня соколихе не спится. Вздрагивает, просыпается и пялится Вверх, а потом сердито встряхивает перьями и опять успокаивается. Львице из-за этого не по себе. Она вспоминает про тень, которая пронеслась у них над головами, когда они добрались до земли. А стоит подумать про эту тень, как сразу вспоминаются те самые ужасные духи. Когда львица была детенышем, они являлись ей в самых страшных кошмарах.

Львица совсем не хочет думать про свирепых духов. Только бы они не вернулись! Вот поэтому и надо поселиться в безопасном сыром месте среди камышей – сюда они точно не явятся.

Но вместо этого мальчика с девочкой зачем-то понесло туда, где камыши заканчиваются. Мало того – они повернули в разные стороны!

Как и все люди, мальчик и девочка шумные и медлительные. Уследить за ними несложно. Когда становилось Светлее, львица убегала вперед, чтобы понюхать, чем пахнет земля за камышами – травой, зайцами, оленями, Горами. А потом львица трусила обратно: надо же проверить, как там прайд. И каждый раз львица с тревогой замечала, что пропасть между мальчиком и девочкой становится все шире и шире.

Когда львица вернулась в следующий раз, между ними и вовсе разверзлась бездна. Мальчик брел одной дорогой вместе с компанией грязных маленьких людей, а девочка уже ушла далеко-далеко по другой дороге. Она направлялась в Горы вместе с двумя незнакомыми грязными людьми: те ждали ее там, где заканчиваются камыши.

Тут львица совсем растерялась. Она снова отыскала мальчика и с утробным урчанием потерлась о его ноги. Может, хоть он ее успокоит?

Мальчик наклонился, прижался лбом к ее лбу и заговорил с львицей по-человечьи. От грусти его голос звучал низко и хрипло. А потом мальчик оттолкнул львицу, что-то резко произнес и указал на Горы: девочка пошла туда вместе с соколихой. А потом мальчик, не оглядываясь, зашагал в другую сторону.

Львица кинулась за ним, в шутку сбила его с ног и легонько постукала по голове передними лапами. Но мальчик отпихнул ее и встал. Он опять заговорил со львицей строго. И снова указал на Горы.

Наверное, это такая новая игра. Львица прыгнула на мальчика, обняла его лапами за шею и стала протяжно рассказывать на львином языке, как ей с ним хорошо.

Тут мальчик оттолкнул ее с силой (для него это почти грубо) и, когда он снова показал на Горы, стал кричать. Львица была потрясена до глубины души, уловив в его голосе злость, пусть и смешанную с печалью.

И вдруг правда цапнула львицу прямо за нос. Мальчик не хочет, чтобы она шла с ним. Он хочет, чтобы львица поднялась в Горы вместе с девочкой и соколихой. Прайд разваливается!

Львица села и озадаченно уставилась на мальчика. Она совсем забыла, что уже выросла, и жалобно замяукала, как в детстве. Нет, нет, нет, прайд разбивать нельзя!

Мальчик шумно, судорожно вздохнул и потер морду передней лапой. Потом отвернулся и побрел прочь.

Тихонько мяукая, львица смотрела, как он скрывается за деревьями. Мальчик даже не оглянулся.

Продолжая жаловаться, львица прошла по кругу, потом поспешила за мальчиком, но тут же остановилась. Львица запрыгнула на камень. Оттуда она глядела мальчику вслед, пока он не скрылся из вида, а ветер не развеял остатки его запаха. Львица все ждала и ждала, но мальчик не возвращался. Он ушел.

Внутри у львицы поселилась грызущая пустота – так бывает, когда не ешь много смен Света и Тьмы. Только сейчас ей гораздо больнее.

Львице не верилось, что мальчик вот так взял и ушел. Она все надеялась, что это новая игра. Вот-вот раздастся этот странный человеческий смех (люди смеются так, будто задыхаются), мальчик вылезет из кустов, позовет ее…

Но хотя львица не сходила с камня и терпеливо ждала, пока Великий Лев взбирался все выше и выше Наверх, до ее ушей долетал только щебет птиц и шорохи деревьев: так они разговаривают с ветром.

Ну чем она провинилась? Почему больше не нужна мальчику?

Наконец львица спрыгнула с камня и пошла на запах девочки и двух грязных маленьких людей.