Происки на приисках

В груди поднималась ярость. Терпеть не могу, когда со мной так поступают. Надо справиться с эмоциями. А то я такого могу наворотить что потом не собрать по кускам будет. Но и пресекать это надо решительно.

Аккуратно выскользнула из захвата Матвеева. В глаза ни ему, ни Каре, смотреть не могла. Боялась сорваться. Захлопнула крышку футляра и сделала два шага вбок, втиснувшись между Ником и Кириллом. Максим среагировать не успел. Так и стоял с колпаком в руках.

Сделала глубокий вдох и заговорила каким-то не своим голосом.

– Спасибо большое за подарок. Это прекрасный хронометр. Лучший в своём роде. К сожалению, я вынуждена от него отказаться. И прошу вас в будущем не делать ничего подобного, Максим Викторович. Вы поставили меня в неловкое положение. Мне это неприятно. А с вами, Карина Арташесовна, я поговорю завтра. Когда в вас выключится алкоголь и включится мозг. – В груди пекло, как от ожога. Горло сжимало обручем. Я обвела взглядом гостей и улыбнулась, насколько смогла приветливо. – Друзья, веселитесь до утра. Я вынуждена откланяться. Род, дальнейшая развлекательная программа на тебе. Сделай, пожалуйста, здорово, как ты умеешь. Клубников ждём завтра провожать Алекса. Всё как обычно. Время встречи 16:20. Кир, ты остаёшься за главного. Деньги тоже на тебе. Завтра посчитаемся. Ещё раз всем спасибо! Вы клёвые!

Я шагнула к выходу. За мной сомкнулись спины Кира и Ника. Алекс подхватил пиджак с моей сумочкой и протянул руку. Я схватилась за неё, как за спасательный круг и рванула на улицу. За спиной слышала громкие голоса. Макс спорил с Кириллом и Ником, и, кажется, с Жэкой. В слова я не вслушивалась. А когда Алекс вывел меня на улицу, вдохнула полной грудью. Словно до этого совсем не дышала.

Понедельник. Женя

Выходные прошли в праздновании дня рождения, проводах Алекса и бытовых мелочах. В понедельник на работу идти не хотелось. Я знала, что так будет. Поэтому поставила будильник на час раньше. Это мой способ борьбы с хандрой.

Если проснуться раньше можно немного потанцевать вместо зарядки. Потом сварить любимый кофе. Обожаю сорта с низкой кислотностью. Бразилия – мой фаворит. А если налить туда сливок, бахнуть сахара и тонкими ломтиками порезать сыр, то всё, улыбка на губах расцветает автоматически.

Так я и сделала. Успела еще забежать в любимую кулинарию и забрать десерты для коллег. До обеда работала как обычно. Вставила беспроводные наушники и работала над своим проектом. Ближе к полудню в воцап начали сыпаться дополнительные вопросы по прииску Коржова.

Сначала изредка. Потом всё чаще и чаще. В конце концов Игорь добавил меня в общую конференцию. Команда проекта этой рокировки не поняла. Селиванов объяснил, что я работала над аналогичном прииске и могу добавить идей.

Именно это я и делала. Сказала, что у нас был такой же проект. И ТЗ было похожим. Сказала, как нужно доработать проект. На какие данные обратить внимание. На сколько расширить территорию исследований.

Коллеги сначала скептически топили мои идеи в словоблудии. Но когда Селиванов чётко дал понять, что готовый проект придётся полностью переделать с учетом моих рекомендаций, стали задавать конкретные вопросы. Я отвечала.

После конференции Игорь попросил зайти меня к нему в кабинет. Я напряглась, но просьбу исполнила. Думала, что он выскажет мне за пятницу и возврат проекта на доработку. Но я ошиблась. Селиванов пожал мне руку и поблагодарил.

– Спасибо, что среагировали в чате. Даже подумать страшно, что произошло бы после начала добычи. Если бы погибли люди, я бы себе не простил.

– Не за что. И вы меня простите, что скрывала фамилию и предыдущий опыт. Вы не сомневайтесь, я не рвусь на повышение. Мне нравится работать на рядовой должности. На самом деле. Не собираюсь никого подсиживать и рваться наверх. Хочу просто работать проектировщиком.

– А вот как раз об этом я и хотел с вами поговорить. – Игорь смотрел открыто. Его возмущение уже давно перекипело и теперь он был настроен на конструктивную волну. А в этот момент Селиванов ещё опаснее. Он чёртов гений. Этот может придумать что угодно. И самая опасная его фраза «у меня есть идея». С неё Игорь и начал разговор. – У меня есть идея. Я давно хотел создать пилотную проектную группу. Сейчас мы движемся по схеме. Сначала нам дают Техническое задание. Мы размещаем оборудование. Потом передаём его закупщикам. Те вешают в систему цены. Потом готовят смету с ценой работ и на выходе мы получаем пакет документов. Месяца через 2, 5 или 7, в зависимости от объема месторождения.

– Что хотите изменить?

– Всё. – По лицу Игоря разлилась задорная хитрая улыбка. Словно он задумал похулиганить, пока родители ушли в кино. – У нас есть несколько слабых моментов. Во-первых, оборудование. Проектировщик готовит проект несколько месяцев. За это время оборудование может быть снято с производства, на него поднимаются цены в 3 раза и так далее. Во-вторых, производство узнаёт о предстоящих работах, когда всё уже посчитано и судорожно пытается прикрыть нехватку внезапно понадобившихся рабочих рук. И разработка нового прииска может быть отложена на неизвестное количество времени. А если было изменено оборудование, то весь проект приходится переделывать заново.

– И что вы предлагаете, Игорь?

– Собрать три направления в одно звено. Проектировщик прикидывает вчерновую сколько и какого оборудования будет ставить в проект. Закупки сразу бронируют поставку и морозят цены. Производство начинает ставить в график работы. Нравится идея?

– Хороший вопрос. – Начальник спрашивает нравится ли его подчинённому идея. Правильный ответ: «Вы гений!». Только таким и будет хорошо жить и работаться. Но, блин, тут есть 2 подводных камня. Вернее даже булыжника. Во-первых, я не считаю идею гениальной. А во-вторых, если её обсуждают со мной, то и реализовывать её буду именно я.

– Хорошая идея, Игорь. Если найти подходящих сотрудников для её реализации и найти способ уменьшить погрешности.

– Нестерова, не крутите хвостом. Что смущает?

– Размер погрешностей, например.

– На сколько может ошибиться проектировщик в первоначальном предположении?

– На много. Процентов на 20. Может быть даже 30. А это овер дофига для проекта.

– Зато 70% будут уже решены. Надо найти не 200 рабочих срочно, а всего лишь 60, понимаете?

– Понимаю, но не люблю таких общих предположений. Как потом их исправлять?

– Это потом всё равно будет решено в плановом порядке. Но ускорит процесс и эффективность разработки.

– Как скажете.

– Покритикуйте ещё. Что бросилось в глаза?

– Личность исполнителя. Я в эту группу не пойду. – Игорь расстроился. Видно было, что именно на меня он и рассчитывал.

– Евгения, почему?

– По той же причине, по которой я ушла с должности, от Коржова и вообще. Я хочу отвечать только за себя. А здесь вы собираете под сотрудником минимум два человека?

– Три.

– Ну, вот. Я хочу уходить с работы в 6 часов и жить спокойной человеческой жизнью. Посчитала мощность оборудования и ставь себе на нужное расстояние, на утверждённой высоте. А здесь что? Просыпаться в холодном поту и думать, а не прибавить ли еще единиц 100? Или 150? Так? Это ужасно. Я так не хочу.

– Да ладно вам! А чего хотите? Продолжать шлёпать датчики на схемы? Хоть себе не врите, Нестерова!

– А я и не вру.

– Врёте! Вам вообще проект интересен первые 2 недели. А потом вы его уже ненавидите. И оборудование ненавидите. И из последних сил уже ставите его на чертёж. Вам интересно решать задачки, а не втискивать 567 одинаковых датчика в систему автоматизированного проектирования. Я уже и так вам даю короткие задания. Потому что вы свои глаза не видите, во время работы.

– Я хороший проектировщик! У меня мало ошибок.

– Да, вы сдаёте хорошие проекты. Но как проектировщик вы, простите за мой французский, барахло! – Всё, Игоря понесло. Надо просто ждать. Сбежать или молчать. Он успокоится и снова сможет меня слышать. А сейчас уже и до оскорблений дошло. Хотя я точно знаю, что почти не ошибаюсь.

– Вы, Нестерова, пока решаете, что установите на прииске, какое оборудование выберите, как уменьшите риски, что будете учитывать и так далее, вся светитесь! Ставите музыку в наушники, разбрасываете по кабинету листочки, расклеиваете стикеры. Вы пританцовываете и зачеркиваете. У вас глаза светятся! Вы идёте по коридору, сотрудники головы сворачивают. – Он метался по кабинету. Иногда Селиванов напоминал мне дирижера. Воздевал руки к небу и потрясал ими. Заглядывал мне в глаза и снова бежал к своему креслу. И так несколько раз. Эту бы энергию, да в мирных целях, эх. – Но когда вы нашли разгадку этого прииска, поняли, как обуздать его природу. Выбрали оборудование и нашли логику его расстановки – всё. Можно сказать, что объект для вас умер. И вы вместе с ним. Вы перестаёте быть человеком. Тусклая, снулая рыба. Вам всё противно. Когда мы это увидели в первый раз, думали, что у вас кто-то умер. Вы умеете выполнять рутинную работу проектировщика? Да. Любите? Нет! – Селиванов рухнул в своё кресло и откинулся на спинку. Теперь он не был опасен. Только очень расстроен. Переставлял, чтобы успокоиться окончательно, предметы на столе. Смотрел исподлобья, словно нахохлившийся воробей.

– Нет плохих работников, Нестерова. Как опытный руководитель, вы прекрасно это знаете. Есть сотрудники не на своём месте. Так вот, я вас со всей ответственностью заявляю – вы не на своём месте. У меня нет опасений, что вы меня подсидите. Не тот типаж. Слишком правильная и принципиальная. У меня есть подозрение, что если вы возьмёте длинный проект и будете шлёпать оборудование 3 месяца, просто повеситесь. Потому что это вас измотает. Идею про проектную группу я продавливал несколько месяцев специально для вас. Потому что мне не всё равно, как вы живёте. Можете врать мне сколько угодно. Я не знал про ваш опыт. Но про способности знаю. У вас уникальные возможности именно решения задачек, а не выстраивания рядовых чертежей. – Я просто молчала. Что тут сказать? Селиванов умница. Он всё правильно про меня понял. Я гасну создавая чертёж. Последние 10 датчиков я могу размещать на схеме сутки. Потому что объект уже надоел до смерти. В нём нет никакой загадки. Не требуется ни опыт, ни знания. Просто механическая работа. Это действительно убивает. Но готова ли я поменять фиксированный рабочий день с понятными и четкими заданиями на творчество, ответственность и вскакивания среди ночи? Это вопрос. Именно из-за этого рухнул мой брак.

– Что скажете, Евгения?

– Вы правы, Игорь. Подпишусь под каждым словом.

– Что будете делать?

– Пока не знаю. У вас есть предложение?

– Да. Идём к Матвееву и подписываем создание пилотной проектной группы. Потом реализуем пробный короткий проект. На вас решение по оснащению. В подчинение закупщик, производственник и проектировщик, который это начертит. По итогу смотрим погрешность, думаем что делать дальше. Подходит?

– Дайте мне, пожалуйста, подумать до среды. Я дочерчу Нижний Тагил и скажу, что решила.

– Два дня погоды не сделают. Думайте.

– Можно ещё просьбу?

– Ну, попробуйте.

– Если можно, согласуйте пилотную группу, пожалуйста, без меня. – Селиванов рассматривал меня с интересом. Повертел в руках телефон. Положил его на столешницу и снова взял в руки. – Нестерова, это не моё дело, но что происходит, скажите, пожалуйста?

– Вы мне другой функционал предлагаете. Не поняла вопроса.

– Всё вы поняли, хитрая лиса. Матвеев сегодня дал мне задание обсудить этот вопрос с вами без него. Вы теперь просите вас с ним не стыковать. В пятницу вы расставались в кабинете нормально. Поругались по пути в театр?

– Нет, но можем. Да и вообще, подальше от начальства, поближе к кухне.

– Опять врёте. Ну вас, Нестерова. Идите уже, куда шли. Сам всё согласую.

– Спасибо.

Я шла по коридору и думала, что Селиванов умница. И не параноик, истерика у него терпимая. И всё понимает, и стратег, каких поискать. Руководитель грамотный. Просчитывает развитие сотрудников и оптимизирует ресурсы. Была ли я таким же начальником? Сомневаюсь. Есть чему поучиться. А для чего мне это? Как там говорит молодёжь? Всё сложно.

Совещание МИЛОНГА. Женя

Дальше отступать было некуда. Проект по Нижнему Тагилу я сдала. И уже уходя с работы в среду вечером написала Селиванову в WhatsApp «да». Он тут же перезвонил, поздравил и сказал, что всё согласовал ещё до разговора со мной. Совещание завтра в 10. Будет он, по одному человеку от закупок и производства, я и Матвеев. Так надо.

Сказал, что прилюдно мы не поругаемся, а его добро и виденье проекта нужно довести до сведения каждого. Чтобы все плыли в одном направлении. Ну, и значимости добавить – тоже хорошо для мотивации.

Так всё и случилось. Мы собрались у Селиванова. Он всех представил. Закупщики отдали свою звезду. Егор умеет находить интересные решения очень быстро. Правда матершинник страшный. Особенно когда нервничает. А на работе он нервничает всегда.

Егор сказал, что очень постарается в новом коллективе сдерживаться и говорить, мля, цензурно. Мы посмеялись от души.

Производственников представлял Данила. Немногословный, конкретный, невероятно умный. И тоже мастер нестандартных решений. На каком-то из объектов они кроме разработки строили производственные мощности. Электриков не хватало жёстко.

Данил перебросил с соседнего объекта сантехников. Выделил им мастера, который за сутки обучил их простейшим операциям. Они «раскидали» провода. А квалифицированный персонал в параллель подключал оборудование. Успели в срок.

Ну и я. Дефектный проектировщик. Который всё умеет, всё знает, ничего не любит. Ладно, проехали. С меня только решение. Чертёж сделаем позже.

Сначала соловьём заливался Селиванов. Какую интересную работу мы начинаем. Какой замечательный результат у нас получится. Потом он передал слово Матвееву. Тот тоже сказал мотивирующую речь. Потом передал слово мне. Я попросила высказаться Данила. Тот, как всегда, был краток.

– Интересно. Будем работать.

– Егор?

– Да, почему бы не попробовать?

– Поддерживаю коллег. Я считаю, что наш вклад в проект каждого отдела будет равноценным. Я буду только координировать работу и подписывать бумажки. Так что каждому из вас рада. Будем работать. Игорь, с какого объекта начинаем?

– Селиванов вывел изображение через проектор. А мне на телефон прилетело сообщение «МИЛОНГА» от Кары. Я буквально подскочила в кресле. Извинившись, пулей выскочила из кабинета. Сказав, что у меня «милонга» и подруге жизненно нужна помощь.

Она почувствовала боль в животе. Пошла в туалет и увидела на белье капельку крови. Месячные у Кары задержались уже на 2 недели. Тест она не делала. И теперь боялась, что это угроза прерывания беременности на раннем сроке.

Муж Луис был сейчас в клинике. Он работает гинекологом. Их в смену всего два врача. У его напарника сейчас пациентка. Сам лечить Кару Луис не может. Он просто боготворит свою жену. И даже занозу ей не вытащил, так дрожали руки. А сейчас, зная, что ситуация может угрожать жизни их долгожданному малышу, и вовсе впал в ступор.

Надо было как-то спасать ситуацию. Сначала я позвонила Андрею. Тот сказал, что трудно что-то говорить на расстоянии. Но к врачу Каре нужно попасть срочно. И лучше не везти её на болтающейся лодке на соседний остров в другую клинику.

Надо говорить с Луисом. Слова Кары он сейчас просто не воспринимает. По-русски Луис не разговаривает, а я не знаю английского. Надо решать вопрос быстро.

Я вернулась в кабинет, снова извинилась, сказала, что ситуация угрожающая жизни и попросила 15 минут перерыва. Получила единоглассное одобрение.

– Простите, коллеги, кто-то из вас говорит по-английски?

Селиванов только открыл рот, а Матвеев уже взял за локоть и вывел меня в коридор. Я быстро объяснила, что случилось. Набрала номер Луиса и попросила, чтобы Максим объяснил простую схему. Луис должен забрать себе пациентку напарника. А освободившийся врач примет Кару.

– Максим, нужно говорить простыми, короткими фразами и добиваться понимания на каждом этапе. Он в шоке. Иначе к нему не пробиться. Возможная беременность жены для него самое долгожданное событие в жизни.

– Всё решим, не беспокойтесь.

Максим кивнул, взял трубку и начал говорить с Луисом. Сначала голос с той стороны был очень высоким, срывающимся. Но Максим был спокоен и убедителен. И постепенно темп речи Луиса стал медленнее. А в конце разговора он что-то уверенно говорил, а Максим кивал и подтверждал, что это отличная идея.

Потом он отключился, набрал предыдущий номер и объяснил план действий Каре. Оказывается, в клинике есть прием по экстренным показаниям. При этом можно указать, что пациент является родственником конкретного врача. И его от лечения отстранят.

Прямо сейчас Луис позвонил в приемный покой по внутреннему телефону. Объяснил ситуацию. После чего регистратор вызвал туда второго гинеколога. Ничего выдумывать не надо. Луису нужно просто ждать.

– Максим, как здорово! Как вы до этого додумались?

– Это предложил сам Луис. Я просто спросил, что бы он предложил сделать, если бы сейчас к ним в клинику ехала жена его напарника с кровотечением. И он ответил, что существует стандартная процедура. Она самая быстрая и прекрасно отработанная.

– Обожаю вас! Вы мне так помогли! Спасибо! – Я кинулась Матвееву на шею и поцеловала с размаху в щёку. Обняла изо всех сил и снова чмокнула. А потом отступила, выдохнула и открыла дверь в кабинет Селиванова. – Я буду вам должна. Это бесценная помощь. Кара моя лучшая подруга. Считайте, что вы сейчас помогли лично мне.

Матвеев тряхнул головой и вошёл следом за мной. У него был слегка блуждающий взгляд. Он уселся в офисное кресло и задал вопрос, который буквально висел в воздухе.

– Пока открывается презентация объясните, пожалуйста, что такое «милонга»?

– В стандартном значении это название танца или танцевальной вечеринки. А в нашей компании это сигнал SOS. Если кто-то из наших прислал милонгу, значит ситуация критическая. Надо срочно помогать всеми возможными способами. А если приславший говорит что именно надо делать, надо просто слушаться. Не спрашивать, не раздумывать. Выполнять, как приказ и всё.

– А зачем так сложно? Можно же сказать «помогите», «хэлп», «SOS». И все поймут.

– В том-то и дело. Нам нужно было слово, которое не поймут. Оно будет нейтральным, но мы будем знать, что это крайняя степень отчаянья. Мы придумали эту систему из-за Маришки – нашей младшенькой из группы. Она общалась с замечательными ребятами. Но иногда к одному из них приезжал брат и там становилось опасно. А как позвать помощь, чтобы никто не заподозрил? Не убил в это время или не перевез в другое место? Или не отобрали телефон? Надо вести себя обычно. Мой брат посоветовал придумать кодовое слово. Маришка могла позвонить и спросить, когда будет милонга? И потом сказать, что мы можем её забрать по адресу. Постепенно эта система сигнализации прижилась и выручала нас много раз. Например, большой конкурс, сломался каблук туфель. Показать, что есть проблемы нельзя. Но решать надо срочно, вытащив нашу команду из толпы участников. Просто можно было объявить «клубники, кто планирует посетить милонгу, подойдите, пожалуйста». И через 5 секунд все в сборе. Без задержки.

– Я с детьми такое слово придумаю. Мне нравится идея. – Данил что-то записал в блокнот, и мы вернулись к работе.

Кара написала сообщение, что беременность подтвердилась. Что всё хорошо. Никакого кровотечения нет. Пятнышко крови к беременности не имеет отношения. Потом она прислала миллиард сообщений с фотографией УЗИ, анализами, тем, что сказал Луис, как плакала мама, что сказал папа. Короче, наступило счастье.

Я ещё раз сказала спасибо Максиму и передала привет от счастливых сейшельцев. Похвалилась фотографией УЗИ, и он расплылся в совершенно нереальной улыбке. Словно это он ждал теперь малыша.

Вечеринка у Ершова. Женя

Милонга у Кары случилась в среду. А уже вечером в пятницу на пороге моего кабинета появился Матвеев. Он попросил в субботу поехать с ним на танцевальную вечеринку. Очень попросил. И я согласилась.

Оделась в блестящее платье с летящей юбкой. Волосы убрала, надела туфли с ремешком. От меня требовалось просто быть. Приехать вместе, прогуливаться, держаться рядом, когда Максим не будет на переговорах. И не скучать, пока занят.

Матвеев с порога выхватил из толпы знакомого мужчину. Сказал, чтобы развлекалась на свой вкус, но далеко не уходила. Я выбрала на столике у окна напиток и приготовилась ждать.

– Узнаю подружку Алекса. Как обычно, только сок? – Второй бокал с подноса взял стройный голубоглазый блондин. Одет в удобную для танцев одежду. Рубашка свободного кроя. Брюки с высокой посадкой.

– Да, я не люблю алкоголь. А сок люблю.

– Почему?

– Сок всегда вкуснее, а я выбираю только самое лучшее. – Я махнула мужчине ручкой и собиралась уже отойти. Но он меня остановил.

– Вы меня, вероятно не узнали. Я Дмитрий Ершов. И опять не вспомнили? Я был спонсором международных турниров, на которых выступал Алекс. И я самый лучший. Лучше сока.

– А! Как же я могла забыть! Очень приятно. Я – Евгения.

– Алекс уже год как в штатах. Я летал на его премьеру. Это было настоящее событие. Вы с ним давно расстались?

– Дмитрий, это личный вопрос. Спасибо за компанию. Вынуждена откланяться.

Взгляд у Ершова был неприятный. От него исходила такая угроза, что впору было бежать без оглядки и прятаться за спину Матвеева. Но его не было поблизости. Да и меня взяли в качестве пары, а не проблемы на вечер.

– Подождите, Евгения. Вы здесь с танцевальной группой?

– Нет.

– Значит сопровождаете гостя. А я – хозяин вечеринки. Не откажите мне в одном единственном танце.

– Дмитрий, как вы верно заметили, я была только подружкой. С танцами у меня не сложилось. Обе ноги левые. А вам, как организатору веселья, будет приятнее двигаться с умелой партнёршей.

– Не скромничайте. Я видел, как вы танцевали с Алексом после турнира. Разумеется, в призах бы не были. Но и не опозорились бы. Не упрямьтесь. Мне не принято отказывать.

– Я бы предпочла не танцевать сегодня. У меня неудобные туфли.

– Да, бросьте уже ломаться. Один танец и вы снова вернётесь к соку. Тем более, что ваш сопровождающий занят. Идемте.

– Дмитрий забрал мой стакан и вернул на поднос. Цапнул за руку и повёл в центр зала. Перед нами расступались люди и упираться было неприлично. Заиграла музыка и Ершов повёл меня в танце.

Он был умелым партнёром. Но все его движения были «немного слишком». Слишком сильно держал за руку. Неприятно прижимал к себе. Напористо поворачивал и кружил. Складывалось впечатление, что я еду в переполненном автобусе. Кругом толкают, прижимают и дёргают.

Я постаралась отключить эмоции и просто выполнять танцевальные элементы. Музыкальная композиция около трёх минут. Надо просто потерпеть. И мне это удалось. Когда мелодия закончилась Дмитрий поклонился и поблагодарил.

– Спасибо, Евгения. Это было именно то, что нужно. Вы отличный партнёр. Мне понравилось. Сегодня вы останетесь у меня.

– Простите, Дмитрий. Но это невозможно. За танец спасибо, вынуждена откланяться.

Я решительно двинулась к группе гостей, просто чтобы среди них затеряться. Ершов не отставал. Люди расступались и рассматривали моё бегство с любопытством.

Мне стало страшно. Матвеева я глазами не находила. А другие гости не собирались приходить мне на помощь. Для них это была всего лишь забава хозяина вечеринки.

Я прибавила шагу и внезапно влетела в чьи-то объятия. Дернулась как птица в силках, пока не услышала такой родной голос.

– Дим, привет, что тут происходит?

– Голодные игры, Макс. – Ершов рассмеялся. – От меня убегает эскортница. Я догоняю. Выбрал себе добычу на ночную охоту. Так что не мешай.

Он протянул ко мне руку. Но Максим мгновенно развернул меня так, чтобы я перестала стоять между ними. А оказалась сбоку и чуть сзади.

– Дим, ты ошибся. Эта девушка со мной. И приехала со мной, и уедет тоже со мной.

– Макс, не лезь в бутылку. Хорошенькая, не спорю. Давай поменяемся. Ты мне эту, а я тебе любую на выбор. Хоть всех забирай. Вспомни молодость.

У меня похолодели руки. Ершов говорил это абсолютно серьёзно. Словно не о людях, а о мороженной рыбе на прилавке. Собирался менять по бартеру осетра на ведро селёдки. Матвеев на мгновение сильнее прижал меня к себе и снова ослабил хватку. Словно приободрил. И я поняла, что защитит. Надо просто довериться.

– Дима, я тебе говорю, ты ошибся. Она моя.

– Девушка?

– Женщина. Мне недавно объяснили разницу. Девушка, это женщина, которая тебе не дала. А у нас всё хорошо.

– Да ты блефуешь, Макс. Она на тебя смотрела, как целка. Могу поспорить, вы даже не целовались.

– Так это легко исправить. Да, Женечка? Это будет настоящая МИЛОНГА.