Дьявол моего рода. 1 том

– Удачи…она вам понадобится. – Услышал Эдвард у себя за спиной. Он даже представлял, какое выражение лица было у Юджина, когда он говорил это. Но теперь Эдварда впереди ждал серьёзный и, возможно, не самый приятный разговор с не менее неприятным в плане менталитета собеседником.

Нашёлся целитель быстро. Он сидел в большой гостиной у камина, вертя в руках недавно использованный предмет экзекуции. Приметив товарища, Велл поправил очки, в которых быстро промелькнули языки пламени из камина, встал и подошёл к небольшому сундуку, в который положил кнут. Император краем глаза заметил, что в этом сундуке лежало довольно приличное количество подобных орудий. Его сердце коротко ёкнуло от мысли, что Юджин вполне мог испытать на себе если не весь данный арсенал, то хотя бы большую или меньшую его часть.

– Велл, я хочу с тобой поговорить. – Начал Эдвард серьёзно.

– Если ты о Юджине, то я не считаю данную тему разговора действительно важной. – Отрезал целитель, явно выражая своё нежелание говорить.

– Я с тобой не согласен! Если не хочешь говорить, то хотя бы послушай меня. – Настойчиво произнёс кен меин, скрестив руки на груди.

Велл выпрямился в кресле, положил ногу на ногу, и сцепил руки в замок.

– Слушаю.

– Пускай я не видел всего, но думаю, что даже этого мне было достаточно.

– Я прекрасно знаю, что ты стоял за дверью комнаты и шпионил! – Сердито прервал его Велл, нахмурив брови. – По-твоему, это поступок порядочного и благородного человека?!

– А, по-твоему, унижать и бить беззащитного ребёнка это поступок порядочного и благородного человека? – Вопросом на вопрос ответил Эдвард.

Целитель сжал губы и судорожно выдохнул.

– Я делаю то, что ему полезно и что он заслуживает!

– Хочешь сказать, что он заслужил такое обращение к себе?!

– А если я скажу, что это так? – С неприятной ухмылкой спросил Велл.

– Тогда просто ответь мне на вопрос: чем он это заслужил?

– Не делай вид, будто ты не понимаешь, Эдвард. – Велл встал и начал ходить по комнате и вокруг кресла, в котором сидел император. – Ты сам прекрасно должен осознавать, что таким, как Юджин нужно строгое воспитание, и в данном случае, я не потерплю никаких пряников! Если бы не его отец, то из мальчишки, возможно, можно было бы вылепить что-то сносное, а так, подумай сам, что можно сделать из отпрыска грязного, необразованного крестьянина, да ещё и беллаторца! Я хочу выбить из него всю эту отцовскую грязь, не важно, каким способом, даже если мне придётся довести его до потери рассудка. Мне без разницы – всё же лучше иметь при себе безвольную, но воспитанную куклу, чем возиться с бешеным щенком, но с чувством собственного достоинства. Ты со мной не согласен? – Он посмотрел на собеседника, который, судя по всему, лишился дара речи от услышанного, и был не в состоянии ответить. – Ну, раз у тебя нет комментариев, друг мой, то я продолжу.

– Нет, мне есть, что сказать. – Перебил Эдвард, глядя целителю в глаза. – Можешь со мной не согласиться, что ты и сделаешь, но я не могу это так оставить.

– Я заинтригован. – Ядовито прошипел Велл, а его жёлтые глаза на секунду загорелись.

– То, что ты делаешь, неправильно! – На замечание Эдварда Велл саркастически усмехнулся. – Ты считаешь, что твой жёсткий метод воспитания единственно верный, но ты ошибаешься. Мне очень жаль, что ты этого не замечаешь, но к счастью, я не так слеп, как ты, и вижу, к чему это приводит. Ты надеешься сломать его, но ты не учёл одну вещь. – Велл вопросительно изогнул бровь. – Если ты продолжишь в том же духе, то и оглянуться не успеешь, как он не только сойдёт с ума, но и превратится в жестокого и бессердечного человека. На твоём примере он начнёт поступать с людьми также жестоко, как поступали с ним, и не потому, что он этого хочет сам, а потому что он будет считать, что так правильно. В его возрасте очень опасно перегибать палку, Велл, он ещё ребёнок и поэтому…

– И поэтому нельзя давать ему спуску! Щенков дрессируют с рождения, с людьми точно также. Пока его личность не сформировалась, нужно как можно сильнее давить на него, чтобы достичь желаемого результата.

– Ты так меня и не понял, Велл. Ты считаешь, что невозможно воспитать и выпустить в люди человека с иным подходом, но ты ошибаешься. Учиться может каждый, и неважно, какого он сословия, он заслуживает к себе лучшего отношения.

– А если я скажу, что Юджин совершенно необучаем?

– Что ты имеешь в виду?

– То и имею. Если бы я не убедился в этом лично, то не разбрасывался бы подобными словами, поверь мне. Начну с того, что я лично занимаюсь его воспитанием и образованием, так как не доверяю посторонним личностям такое ответственное дело. Однако иногда мне приходилось прибегать к помощи проверенных мной лично людей, и знаешь, что говорил абсолютно каждый из них? «Ваш племянник безнадёжен!», «Он необучаем!», «Его поведение оставляет желать лучшего». И на мои вопросы, применяли ли они по отношению к нему телесные наказания, они только разводили руками в недоумении и смотрели на меня с широко раскрытыми глазами. Тогда я прогнал их всех и решил лично заниматься им, но на этот раз, учтя ошибки тех мягкотелых недоумков, утверждающих, что телесные наказания – это жестоко и неприемлемо по отношению к ученикам. Но это не столь важно по сравнению с тем, что они закрывали глаза на то, что их «будущий король» грязной крови. Я считаю, что сам факт его рождения вообще ошибка, непростительная ошибка моей сестры, которая умерла, родив от воина этого бастарда! – По состоянию целителя было понятно, что он взбешен. – И теперь ты мне хочешь сказать, что не согласен со мной, что ты не видишь в этом ничего позорного?

– Вот именно! – Эдвард подошёл вплотную к Веллу, так, что тому пришлось опуститься в кресло. – Я знал его отца, как никого другого, и знаешь, что я хочу тебе сказать? Ромвальд был благородным, умным и смелым воином из всех, кого я знаю. Он любил и уважал твою сестру, никогда не обижал её и уж точно он не имел против неё и тебя с Ларем никаких тёмных помыслов. У него и в мыслях не было претендовать на целительский трон. Кроме того, мать Юджина, Сиена, любила его также сильно, как и он её, она не относилась к нему, как к человеку низшего сословия. Она также, как и я видела в нём сильного человека, рядом с ним она чувствовала себя защищенной. Поэтому я хочу, чтобы ты понял одну простую вещь. Юджин был рождён от любящих друг друга людей, он символ того, что для любви нет таких преград, как классовое неравенство и разная природа. Возможно, это может стать точкой опоры для нового времени, чтобы этот устаканившийся мир, ограниченный со всех сторон подобными запретами, сдвинулся с мёртвой точки и открыл для себя что-то новое. – Эдвард остановился, словно переводя дух. Он действительно сказал довольно много на одном дыхании, но у него всё равно оставался один незаданный на сегодня вопрос. – Велл, скажи мне честно, ты ведь не со зла так поступаешь с племянником, то есть, он ведь не безразличен тебе? – Он перевёл на друга взгляд, полный пустой надежды. Почему пустой? Потому что он заведомо знал, что ответит целитель, но он хотел это услышать из его уст, как подтверждение.

– Люблю ли я его? – Мужчина опустил голову и закрыл глаза. В следующую секунду он поправил очки, не убирая руки с носовой перегородки, затем уголки его губ медленно поползли вверх, и он произнёс с уверенностью в голосе. – Нет. – Он открыл глаза. – Ты, наверное, думаешь, что это не нормально, ведь он мой племянник, мы близкие родственники и всё такое. Но я никогда не полюблю, ни его, никого-либо ещё.

Эдвард знал, что он так ответит, но что-то внутри него всё равно сжалось, а к горлу подкатила обида за Юджина. Но, как всегда, не выдав своих эмоций, он встал с кресла, намереваясь покинуть комнату, и сдержанно произнёс, уже не смотря на собеседника. – Благодарю за то, что составил мне компанию, я пойду. – Он гордо зашагал к двери.

– Я никогда не полюблю, и ты знаешь, почему. – Прошипел ему в след Велл, сверкая ярко-жёлтыми глазами с узким змеиным зрачком. – Спокойной ночи.

– Спасибо. – Эдвард не стал желать ему того же, про себя отметив, что таким как Велл не нужен сон.

2

Утром Эдвард велел местным слугам собрать его вещи, он был полон решимости покинуть Гваритор, но перед этим принял, чуть ли не самое важное решение в его жизни, потому что оно было способно изменить не только его жизнь, но и жизнь другого человека.

Время было около полседьмого утра, поэтому Юджин ещё мирно спал, не подозревая о том, что с сегодняшнего дня его жизнь начнёт кардинально меняться к лучшему. Тут его разбудил надоедливый шорох в его комнате. Он лениво потянулся и начал тереть глаза кулачками, думая, что его дядя в очередной раз затеял уборку в его комнате с утра пораньше. Но увидев, что слуги начали укладывать его вещи в багажные ящики и чемоданы, мальчик окончательно проснулся.

– Что происходит? – Спросил мальчик с искренним недоумением.

Тут в дверном проёме показалось довольное лицо Эдварда.

– О, проснулся. Вот и отлично! – Он вошёл в комнату и сел рядом с крестником на его кровать. – У меня для тебя отличная новость, сын, мы с тобой уезжаем в Кен Меин.

– Правда? – Впервые за всё время глаза мальчика загорелись, а на губах появилась счастливая улыбка. – Прямо сейчас? Здорово! Но, я ещё даже не завтракал.

– В дороге поешь, а теперь быстро одевайся. – Бросил император, выходя из комнаты, но вдруг на пороге столкнулся с Веллом, с удивлением разглядывающим происходящий бардак, образовавшийся в комнате племянника. – Ох, Велл, ты не совсем вовремя, я всё тебе сейчас объясню. – Мужчина оттолкал целителя от комнаты Юджина. – Я хотел предложить это тебе ещё вчера, но в связи с неприятным заключением нашей беседы я забыл об этом. Поэтому я хотел бы…

– Ты хочешь забрать Юджина к себе? – Перебил его Велл.

– Да, и поэтому я спрашиваю тебя…

– Да забирай его, хоть навсегда, глаза б мои его не видели! – На этом целитель развернулся и пошёл прочь с противоположный конец коридора, но кен меин его остановил.

– Нет, не навсегда. Рано или поздно мне придётся вернуть будущего короля на его законное место.

На это Велл лишь раздражённо хмыкнул и оставил их с Юджином одних.

В момент расставания Ларем долго не могла отпустить Юджина. Сначала она целую вечность давала ему разного рода наставления, на подобие «не разговаривай с посторонними» и «слушайся Эдварда». Потом вцепилась в него и через слёзы просила писать ей и по возможности навещать. Конечно же, она сама хотела поехать с ними, но все знали, что Ларем дядя точно не отпустит. А когда экипаж тронулся и всё дальше и дальше уносил Эдварда с Юджином от дворца, девушка продолжала кричать что-то в след, и с каждым поворотом колёс было трудней разобрать, что именно. Юджин смотрел в заднее окно кареты, провожая взглядом сестру, стражников и слуг. Казалось, что все жители замка собрались провожать своего принца, но это было не так, среди них не было Велла. Может быть, мальчик его просто не заметил, но, чтобы удостовериться в этом, он поднял глаза на балкон комнаты дяди. Мужчина стоял у раздвинутых штор и встретился взглядом с племянником. Даже на таком расстоянии мальчик чувствовал напряжение от строгого взгляда, но немного: мужчина, задрав подбородок, резко задёрнул за собой штору и скрылся в комнате. И пусть ничего другого Юджин не мог от него ожидать, неприятный осадок всё же остался на душе мальчика. На минуту он подумал, что если бы дядя не был с ним так жесток, то он бы вряд ли согласился ехать в такую даль, а тем более, на несколько лет. Но сейчас его, однако, не обременяло чувство тоски по дому или по родине, где, по его мнению, он всегда будет чужим, так как не похож на своих сверстников целителей, которые нередко дразнили его за это.

Дорога была весьма долгой, как раз для того, чтобы вспомнить о разных, отнюдь не самых приятных моментах, прожитых за шесть лет, чтобы перечеркнуть, забыть их и начать совершать новые открытия. К неприятным моментам Юджин мог отнести натянутые отношения со сверстниками. В его окружении было не так много детей, в основном это были дети приближённых королевской семьи и богатых фамилий целителей, занимающих высокие должности. Юджин часто отмечал в них такие черты характера, как неоправданная заносчивость и высокомерие, особенно этим страдал один его очень хороший знакомый, про которого мальчик вспомнил сразу, потому что с ним у Юджина была связана очень неприятная история, пошатнувшая не только его репутацию, но и репутацию королевского трона.

Это случилось летом, Юджин гулял за пределами дворца, где он часто виделся с ровесниками. На самом деле, Юджин всегда был довольно замкнутым ребёнком, да и не горел желанием вообще пересекаться с кем-то из них, но, как говорится, – помянешь чёрта. Своего неприятеля Юджин приметил издалека. Тот, как всегда, был со своими двумя друзьями, которые крутились рядом с ним, как полагал Юджин, потому что он сын самого богатого и самого сильного колдуна второй эволюции во всей Гваритор. Юджин молился о том, чтобы те его не увидели, даже пытался тихо скрыться во дворце, но его все же заметили, выражая это громкими обсуждениями достоинств своего главаря, словно хотели, чтобы Юджин их услышал. Из их «переговоров» принц услышал, что любящий папаша якобы уже подарил сынишке магический посох, который передаётся в их богатой пребогатой семье из поколения в поколение от отца к сыну, и что теперь он может колдовать, имея на это полное право и официальное подтверждение. Но Юджин, даже в таком юном возрасте, будучи неплохо эрудирован в законах Гваритор благодаря дяде, прекрасно понимал, что его неприятель многое преувеличивает, а именно то, что он может теперь колдовать. Закон Гваритор гласит, что ребёнок целитель до определённого возраста не может полноценно пользоваться магией в связи с неопытностью и высоким процентом риска для себя и окружающих. А было ему всего около шести лет, что полностью противоречило всему разумному. Принц быстро пришёл к выводу, что пока его папочка чем-нибудь занят, он быстро и без спросу позаимствовал посох, чтобы похвастаться перед друзьями и оскорбить этим Юджина. Но как бы хорошо мальчик не разбирался в законах, он знал, что, если он начнёт им это объяснять, его просто не станут слушать, поэтому он и не собирался иметь с ними в этот раз никаких дел, потому и пытался скрыться. Но мальчишки громко окликнули его, и делать вид, что не услышал, было бы совсем не вежливо.

– Эй, ребят, гляньте-ка, кто здесь! – Крикнул кареглазый мальчишка с каштановыми, вьющимися волосами.

Юджин обернулся и раздосадовано вздохнул. Его неприятель, неуклюже неся огромный посох, был уже в метре от него со своими товарищами, так что мальчику пришлось немного потерпеть их компанию. Единственное, что в этом смазливом и самовлюблённом огольце вызывало у Юджина улыбку, это его фамилия, казавшаяся мальчику немного забавной, поэтому, чтобы хоть немного поднять себе настроение в моменты их встречи, он называл его всегда по фамилии.

– Фортиссимо, какая неожиданная (и неприятная) встреча. – Юджин попытался принять добродушный вид, но от рождения суровый взгляд, вперемешку с тяжёлыми веками, выдавали его истинные чувства.

– Эй, Юджин, ты слышал новость? – Обратился Фортиссимо, намекающе покрутив в руках отцовский посох.

– Конечно, слышал, что ты без спросу берёшь папины магические атрибуты, чтобы похвастаться перед друзьями.

Кареглазый покраснел, явно испугавшись того, что Юджин его раскусил и его друзья, поверив принцу, перестанут им восхищаться, но те, похоже, слишком доверяли своему главному, поэтому незамедлительно заступились за него.

– Не правда, ты всё врёшь!

– Ты просто завидуешь, что он умеет колдовать, в отличие от тебя, Юджин!

И тут, найдя повод для издёвки, Фортиссимо заметно приободрился, выпрямил спину, задрал голову и демонстративно поставил посох, который был раза в два больше него, возле себя.

– Вот именно. Ты же сын воина, точно! Ребята, он же у нас недоцелитель-недовоин! – и вытянул посох по направлению Юджина. Мальчик отошёл в сторону от направленного в него посоха, опасаясь последствий, кои вполне способен натворить неопытный целитель.

– Ага, испугался?! Немудрено, ведь ты даже ответить не сможешь! – Он положил посох себе на плечо. – Ну, давай, сделай мне что-нибудь, раз колдовать не можешь, порычи, как воин, что ли!

– У меня нет времени развлекаться с вами, в отличие от вас, у меня достаточно обязанностей и домашней работы. – Юджин развернулся и направился к замку, не желая тратить своё драгоценное время на нервотрёпку.

– Ой, ой, какие мы важные! – Пропел Фортиссимо. – Обязанности у него. Ну, иди, читай свои книжки.

– И тебе советую, ты ведь читать так и не научился! – Этой своей фразой принц был очень доволен, так как она вогнала его неприятеля в ступор.

Фортиссимо на этот раз серьёзно оскорбился, а его друзья тихо захихикали, переглядываясь между собой. Чтобы снова взять верх над ситуацией, Фортиссимо решил в отместку задеть Юджина, даже ещё не подозревая о том, что очень сильно заденет того за живое.

– Ребят, а я на днях слышал, как мой отец обсуждал с кем-то родителей Юджина, и знаете, что я узнал?

На этой ноте Юджин весь напрягся, ожидая худшего.

– Оказывается, что его отец не просто воин. Папа сказал, что он ещё и с южной Беллатор, где живут одни нищие и грязные оборванцы первой и второй эволюции! – Он сделал акцент на слове «оборванцы».

Мальчишки стали громко переговариваться и смеяться. Сердце Юджина пропустило удар, он остановился, его плечи задрожали, а глаза вдруг слали мокрыми.

– Эй, ты, чего это с тобой, грязнокровка?

– Заткнись! – Юджин резко обернулся на мальчишек, сдерживая слёзы.

– Гляньте на его лицо! Вот-вот заплачет! – Мальчишки засмеялись. – Так беги к своему папочке беллаторцу и поплачь.

Юджин смотрел на смеющихся целителей, но уже не слышал их, в его ушах начало гудеть и частое сердцебиение отдавало в висках, его кулаки крепко сжались, глаза широко раскрылись а зрачок моментально сузился. Не помня себя от переполнившего его чувства ярости, он начал наступать на пацана, ускоряясь с каждым шагом.

– Эээ, ты, полегче! – Фортиссимо выставил посох, а двое мальчишек спрятались за ним.

Целитель был уверен в том, что втроём они справятся, поэтому стоял уверенно и твёрдо, пока не встретился взглядом с Юджином. Вдруг его пробила дрожь, ноги стали подкашиваться, а земля уходить из-под ног. Им овладел необъяснимый страх. Когда смотрел на идущего на него принца, ему начало казаться, что в воздухе запахло кровью, от чего его затошнило. В голове промелькнула мысль, что нужно срочно бежать. Он обернулся и увидел своих друзей, которые прижались друг к другу и выглядывали из-за его спины полными страха глазами. Когда он отвернулся от них, принц был уже почти совсем близко. Фортиссимо показалось, что Юджин стал выше ростом, а лицо вовсе стало менее походить на человеческое. Посох выпал из рук целителя. В следующую секунду рука Юджина стала стремительно приближаться к его лицу, но тут целителя загородили друзья, успевшие подобрать посох и вдвоём защититься им. Но Юджина это не остановило, он схватился всего одной рукой за середину посоха и откинул в сторону обоих мальчишек с такой силой, что те отлетели па пару метров и рухнули на землю, ударившись спинами. Фортиссимо и не заметил, как оказался поваленным на землю, Юджин сел на него сверху, сжимая его горло. Все попытки кареглазого освободиться ни к чему не приводили, а вскоре страх охватил настолько, что отказали конечности. С каждой секундой Фортиссимо чувствовал, как запах крови усиливался, и вдруг померещилось, что всё вокруг обрело багряный окрас, воздуха стало не хватать, а сквозь нахлынувшую пелену жути увидел, как обезумевшие глаза Юджина горят из-под упавшей на них чёлки. Тут его шею освободили, и мальчик закашлялся, думая, что всё закончилось, но услышав перед собой гортанное рычание, его бросило в жар, и он вжался с землю.

Рассудок Юджина помутнел. Двигаясь лишь по инерции, он совершенно не соображал, что с ним происходит. Когда же он отпустил шею противника, им вдруг овладело странное чувство невыносимого голода. Воспользовавшись беззащитностью Фортиссимо, он резко впился зубами тому в шею, но резкий крик оглушил его и он отстранился, зажимая уши и зажмурив глаза.

Постепенно гул в ушах затих и у Юджина начало проясняться сознание. Услышав плач рядом с собой, он повернулся на источник и ужаснулся: Фортиссимо хватался за кровоточащую шею и плакал навзрыд. Юджин оглянулся и заметил двух других мальчишек, с ужасом наблюдавшими за происходящим. В голову Юджина врезалось осознание.

– …п…прости меня…я… – Он протянул к целителю руку.

– Не трогай меня, ты чудовище, монстр!!! – Мальчик лежал на земле и рыдал в голос, пытаясь выбраться из-под Юджина.

Вдруг Юджин почувствовал, как его резко подняли сзади за жилетку. Это был его дядя, прибежавший на истошные крики мальчика.

– Что здесь произошло? Отвечай! – Он сильно одёрнул племянника, приблизившись к его лицу.

– Он напал на него! – Крикнул ему один из мальчишек.

– Да, этот монстр хотел его съесть! – Поддержал второй.

Велл подошёл к Фортиссимо, волоча за собой Юджина.

– Он чудовище! Чудовище!!! Он хотел меня убить, монстр! – Он продолжал биться в истерике.

Мужчина осмотрел его шею, на которой был след от клыков, и быстро залечил рану.

– А с тобой я сейчас разберусь, негодяй! – Велл потащил его за собой во дворец. – Возвращайтесь домой, дети. – Бросил он через плечо Фортиссимо и его друзьям.

Мальчишки подбежали к другу.

– Ты как, нормально?

– Вы тоже это почувствовали? – Уже спокойным голосом спросил Фортиссимо.

Все трое ребят переглянулись между собой. В тот момент они все испытали неописуемый страх, такой, что невозможно пошевелиться, к горлу подкатывает дурнота, тело немеет, а в воздухе пахнет смертью. Но они ещё пока не знали, чем тогда было вызвано подобное чувство, потому что они были ещё слишком малы, и не сталкивались с этим. Но спроси любого взрослого целителя, то почти каждый тебе ответит, что он испытывает это чувство каждый раз, когда сталкиваются лицом к лицу с разъярённым беллаторцем. Это всего лишь природа обеих рас, взаимоотношения жертвы и хищника, чувства страха и доминирования. Так было всегда, и этого уже не изменить.

Уже окончательно придя в себя, Фортиссимо посмотрел в след Юджина и его дяди. Он знал, насколько жесток Велл и мысли о наказании Юджина вызвали у него улыбку.

Юджин пару раз оборачивался, и когда он обернулся в последний раз, то заметил на лице у неприятеля улыбку. Но она уже не волновала и не задевала его, так как впереди его ждёт не самое приятное времяпровождение, он точно знал, что дядя без наказания его не оставит.

3

Стрелка часов приближалась к полудню, а до Кен Меин оставалось больше половины пути. Эдвард смотрел в окно и иногда поглядывал на Юджина. Он заметил, что по пути мальчик неоднократно менялся в лице. Эдвард подумал, что принц активно что-то вспоминал, и, судя по всему, воспоминания были не самые приятные, да ещё и утомительные: вскоре мальчик заснул, опустив голову на бок, рискуя удариться головой о дверцу. Чтобы этого не произошло, Эдвард аккуратно положил Юджина на бок, подсунув под голову плед. Император был безумно рад тому, что крестник согласился уехать с ним, ибо в душе сомневался и беспокоился, что мальчик не согласится. Мужчина глядел на спящего ребёнка, и сердце переполняли радость и теплота. Отцовский инстинкт, долго спящий где-то глубоко, пробудился сразу же, как только Эдвард начал думать о предстоящем с крестником будущем, размышляя, чем они будут заниматься, во что играть, к чему у мальчика талант, а что ему не нравится. Понравится ли ему местная еда, люди, и обстановка в общем. Поймав себя на том, что слишком сильно переживает, он оставил эту тему хотя бы до приезда, решив обсудить её с Анной, которая, как женщина, лучше разбирается в детях. Но инстинкт родителя неоднократно напоминал о себе, заставляя Эдварда каждые пять минут поправлять Южину пледик, перекладывать руки из одного положения в другое, опасаясь, что они затекут, проверять температуру, чтобы тот не перегрелся или не замёрз. Но от этого мужчине делалось только приятней на душе, ведь не имея детей до сегодняшнего дня, он испытал новое, ни с чем несравнимое чувство отцовской любви.

Эдвард всегда мечтал познать это чувство, поскольку, к сожалению, сам никогда не получал того от своего отца, и теперь решил, что обязательно испытает его, теперь уже в роли родителя. Воспоминания об отце были не самыми неприятными, однако и не самыми радостными. В отличие от Велла, его отец не бил и не унижал, но вместе с тем и не проявлял должного внимания. Они просто существовали под одной крышей, не более того. Из-за такого отношения маленький Эдвард рос совсем не идеальным ребёнком, как бы странно это ни звучало, и в далёком прошлом он был совершенно не таким человеком, как сейчас.