«Клиповое» мышление

– Да-да!.. И про «очищение собачьей шерсти от вшей». Конечно! А разница?.. От «разящей руки вируса»? Или «правительства»?.. «Государства и власти»! Или «всего и сразу»!.. Да и те же всё… «маски»! Ладно… И не «те же»! Те или… те. Или: и те, и те… Но – «маски»! «Кричащее молчание» и… «Молчаливый крик»! «Отчаяния», правда что!.. Митинги. «Дистанцирование»… «Удалёнка»! Ещё ж немного и… Карантин! Пандемия и… Изоляция! И уже – не (само). А общая и… Для всех! И «от» – всех же! Окончательно и… Бесповоротно! Никто никого – не у-видит и не у-слышит. Ни на кого не посмотрит. И никого не послушает… «Социальное существо» – асоциально! Чем это – «лучше»? Хотя… И чем, в то же время, «хуже»? И есть ли вообще эти: «лучше» и «хуже»? Как «мы»?.. Но и тогда же – где? Да и опять же всё: «А смысл?..». «А разница»?!.. «Выбор без выбора». Что так и… Что «этак»! Как и… Мы же сами! Не свет и не тьма! В одном – будет тьма. В другом (втором) – так же свет. Нет чего-то – определённого и… Чистого! Как в жизни и… «Смерти»! Но и одновременно: все и не «все» – умрут! Не «или», а… «и»!

– А здесь и это… в этом – уже не нам решать. И не нам же – действовать! Всё, что мы могли, и даже «что не могли», мы сделали: дело за малым(и) – за ними же самими!

– Мхм… И «удалыми»! Хотели же: «как лучше, а получилось…».

– Всё-таки – реванш?! Смотрим теперь – по-твоему?..

«“А” и “ Д” сидели на… крышах двух высоток и кидали камешки в людей!.. “Первый” из них – “попал” три раза. Второй – “два”. И не потому, что: “Добро всегда побеждает зло”. А потому, что “кто-то” любит “троицу”, а кто-то – и “чётные числа”: с грехами и пороками, “кругами” меж нечётных!.. А “что” – победило? “Добро-зло”, конечно! И в лице же всё “Ч”, управляющего краном с шаром-бабой, снёсшего под ноль обе эти высотки: вместе с крышами и людьми внутри… и снаружи!

“Добро” ли? И “зло” ли?.. “Добро-зло” ли?.. “Близнецы” ли? И “башни” ли?.. Не так ведь и важно. И… Не это же – главное! А “важно” и “главное-то” как раз – то: “Есть ли и «победитель» там, где все и, считай, одни лишь «проигравшие»?”».

Демон страха

«…Если бы я знала, что встречу того, кто притворит в жизнь мои страхи – я бы перестала бояться?.. Разучилась бы и распыляться по мелочам, вроде и… «страха пауков»?.. Змей и… Лифтов?! «Если бы да кабы». «История не любит сослагательных наклонений»… Не любит! Но… А вот – «если бы»?.. Хм… Я бы боялась – прям и «по-крупному»: чтобы при встрече, не столько и заполучить уважение уже тёмной, некогда ещё и светлой, стороны, сколько и «получить» – за всё и сразу. Ведь и к этому же – всё и идёт?.. Изначально же, первый и «основной» страх всего и всех, вся, как и самих же «страхов», «Страх смерти» – «Страх умереть»! А уже и от него затем – ответвляются и остальные… Вот только и сказать прямо, что действительно «боишься(юсь) смерти», не значит ли это – сознаться и… в «страхе самой жизни»? Ведь и что нас порождает, то нас и… «губит»! «Крыло смерти» же, не столько и самой «смерти», сколько того, кто просто хочет вернуть обратно – своё дитя. Что и, только-только буквально родившись, не умеючи верить и доверять, благодарить, сделало всё – наоборот: вместо счастья и радости, которые подарили ему лики, принёс им горе и… грусть. «Поделился плохим – попросил о помощи – получил и… забыл!». И да, двери их – всё ещё всегда открыты: не только хорошему, но и… «не только» плохому. Вот только и почему-то это самое «неразумное дитя» до сих пор забывает – хотя бы и благодарить, если и не делиться положительным с теми, кто его в этот мир привёл и дал его ему! Наверное, поэтому «крыло смерти», как таковое, не может восприниматься иначе, как… «хранитель»: «Демон-хранитель»! Ведь и под этим «крылом» – опасно так же, как и… весьма безопасно. А и в особенности – когда крыло… «своей» смерти: что сбережёт от других и примет к себе – только когда придёт «время»! И да, пусть это – влюблённость и… убийство, «влюбийство», но и… «спасение»! Что-то похожее, наверное, можно испытать, представив… ядерный гриб. И конечно, сравнивать – бесполезно и бессмысленно, но… если подумать… «разница» – лишь в скорости! А в остальном… Ты знаешь, что это накроет и это неизбежно, но и ты – не убегаешь. Потому что, «что»? Правильно… Так же «знаешь», что кроме «него» тебя и более – никто не тронет! И да, безусловно, он тебя не спасёт, на самом деле, а даже и более того – заберёт с собой, но и… не даст случиться худшему! И на вопрос «Куда уж – хуже?» – стоит ответить тем же, пусть и перефразировав: «Куда уж – «лучше»?»..».

Если я сама и рассказываю вам эту историю – это ещё не значит, что в конце неё я останусь жива! И да, вам вполне себе может и «покажется» это – странным. И даже – «сумасбродным»!.. И знаете что, вы будете правы: до произошедшего – и мне всё это казалось… какой-то несуразицей. «Неправдой»… Но и опять же: только – «до»! Ведь я пишу это – спустя несколько месяцев с момента, как сделала свой выбор… в пользу одной из «вечно противоборствующих сторон»! Не боясь быть осуждённой – за неправильность своих действий… окружающими. Не боясь и порицания – со стороны родных… Близких и друзей. Знакомых… Всех. Не боясь – ни тех, ни… других! И на это есть совершенно обоснованная причина – меня нет для них! Как и нет – на этом свете. В этом «мире» и… На этой же конкретной «стороне»! Да, вы не ослышались! Но… Обо всём – по порядку!

Меня зовут Влада! Мне семнадцать лет. И я… Не алкоголик! Не курильщик… И не наркоман! Я – «человек» и… Это – хуже! Да. Ведь и всем вам, наверное, а там и «наверняка», знакома, если и не «известна точно», жизнь… «среднестатистического подростка»! Все эти… «кризисы»: от минусов к плюсу и… обратно. Через непонимание и самобичевание. Самокопание и -едство… Боль и отчаяние. Потери и предательства… К признанию и призванию! И снова – к и в «непонимание»… Лестницу же «вверх-вниз» – все прекрасно представляют! Хоть что-то и… «где-то». Да. Как и, вероятно, если и не много, то и «достаточно» раз за свою жизнь – уже проходили её: туда-обратно. Не единожды – так точно! Её прошла – и я. И тоже – не единожды. Идя долго! Долго и… достаточно тяжело! Если сравнивать… На пальцах! То у нормального подростка пропорция «роста-спада» – где-то пятьдесят на… пятьдесят. А у меня эта «пропорция» была… немного другой, ненормальной, восемьдесят на двадцать – «падала больше, чем поднималась». Да… На мне и моя же жизнь – «хорошо» так оторвалась и отыгралась! Нечего сказать… Разве только – добавить, что судьбу вообще можно и даже «нужно» в расчёт не брать. Как и карму… Потому, что в них – не верю! А что?.. Ежедневные, а там -часные, -минутные и -секундные падения – заставляют-таки поменять мировоззрение!

Да и мало же – я во что и кого верю, на самом-то деле: ведь и по мне то, что невидимо, не существует… априори! Это же – ещё не доказано и не проверено, а значит… «уже» несущественно! И нет, я нормально принимаю – любое верование! И не ерепенюсь – от одного упоминания бога… не всуе… или его сына! Архангелов или обычных ангелов… Архидемонов или простых демонов. Ну и прочих… таких и не. И о них! И на меня так же «нормально» – действует святая вода и… Серебряный крест – не жжёт мне кожу! Я – нор-маль-ная! Более-менее… Просто гордость, не гордыня, не позволяет мне креститься да и молиться – каждый не божий день. Ну а что?.. Если я атеист, значит таково моё предназначение и… (не)веру я не поменяю! Да и глупо же… Глупо! Когда ты полжизни не верил, а после резко спохватился – и побежал молиться! На мой взгляд – это неправильно… И более того – я презираю это! Если уж ты верующий – так верь: от начала и до конца. А не… Почему вот мы обращаемся к богу – только тогда, когда нам плохо и не обращаемся, когда хорошо? Почему и вспоминаем о нём, когда нашей жизни угрожает опасность и, наоборот, не вспоминаем, когда живём спокойно и безопасно?! Мы же по природе своей – самолюбивы. От рождения – и лицемерны. Просто кто-то – это скрывает. А кто-то… я… и даже – не пытается. Да и тем более – не думает об этом!

И пусть мне в детстве ещё и говорили, что «Всё время между раем и адом ведётся постоянная борьба – за наши души», да и кто, опять же, моя семья, что и не настолько верующая и выцерквленная, чтобы… хотя и вновь, с чем и кем сравнивать, со мной вот всё, например, да, и тут же противопоставлять, в отличие, ещё же какие верующие и выцерквленные, но за мою душу уж точно не велась, не ведётся и не будет вестись никогда и, более того, никакая борьба! Про неё же просто-напросто – забыли. И на неё же так же – все забили! Может, её и нет?.. Небольшая потеря! Что так же. Что этак… Мне от этого: ни тепло, ни холодно. Просто потому, что, опять же и снова, ни в то, ни в другое – я не верю! А уж и тем более не верю – в переселение этих самых душ: если уж он, она, оно, они куда-то и попадает(ют), во что, конечно же, хотя бы уж и верится с трудом, да и вообще же не верится ни разу, но и всё же может быть и невозможное возможно, вдруг, то уж точно не на небо и не под землю, а находи(я)тся в свободном полёте и… при и в таком же падении, полностью принадлежа лишь себе! Да и зачем ей (им), на самом-то деле, ещё одно такое же… бренное тело или ещё один такой же грешный мир, с кучей правил и наставлений, условностей и проблем, стен и барьеров, когда можно и – без них!

И ведь никто не мог меня переубедить… Никто не мог и перетянуть на свою сторону: в пользу определённой (своей) точки зрения: я, как встала и стояла, так и всегда стояла же – на «своём» и выходила из спора с высоко поднятой головой. Как и сухой – из воды… Из воды, не из вина! Хоть и без «вины». Но… Да! Как ни странно, а одного дня, а и точнее момента в этом самом дне, вполне же хватило, чтобы не только перевернуть мой мир с ног на голову и заставить взглянуть на него совершенно другими глазами, под иным углом и преломлением, но и заставить… поверить! О да… Эта та самая, а и точнее одна и из, история о том – как всё неожиданно и враз идёт наперекосяк. Буквально что – и по щелчку! Но и не верьте мне сразу и на предисловие, а поверьте лучше после и на такое же -словие. Собственно, как и само же слово. Не забывая – про действия и… междустрочие!

Стоял обычный солнечный и ясный летний день! Ничем непримечательный, к слову и… Совершенно! «Один из многих»: даже лучше бы было сказать так и… Как помню – «понедельник»! Что ж, начало недели – всегда раздражало: во мне будто просыпался Гарфилд! Но и даже – не из-за учёбы, а из-за того, что впереди было ещё как минимум пять-шесть дней до выходных, в которые ты полностью никогда себе не принадлежишь: ни внутренне, ни внешне! Но сейчас же всё – не об этом! Ведь и летом же – меня это особо… да и никак в принципе не терзало: я лишь продолжала, пусть и чаще обычного, путаться в именах и датах, днях недели… В самих неделях и месяцах! Не говоря уж – о годах и… веках. А уж «во времени» – и подавно! Счастливая! Да… Часов и… лет – не замечаю! Одна! Куда там – до секунд и дней… На каникулах же – просто перестаёшь следить за этими деталями! Как и за иными мелочами… Но и только этот день – я запомнила хорошо, а даже и прекрасно: буквально – от и до! Во всех красках и оттенках – не только – внешнего и окружающего мира, но и своего же внутреннего… состояния «не стояния»!

По стандарту позавтракав какао и овсяной кашей ближе к обеду, я собиралась ещё немного понежиться в своей деревянной кровати-кресле, обтянутой бежево-коричневой тканью и застеленной бело-голубым постельным бельём, без зелёного шерстяного одеяла в белую тонкую клетку, лето же, солнце и… жара, но подруга моей матери всё же решила «сделать мой день» собой – и «пригласила» к себе: забрать какие-то банки-склянки! Ну а действительно: кто ещё и у кого «на посылках» и кому эти самые помидоры с огурцами из года в год, готовые либо начать жить «собственной жизнью» и смываться «по тихой» из подвала гаража или взрываться и биться об пол, достигнув «общими усилиями» потолка от пола же, нужны! И, припомнив про себя её улицу во время сборов, после «припоминания» её же всеми возможными и не «лестными» словами, а вместе с тем – ещё дом, подъезд, этаж и… квартиру. Квартиру! С говорящим номером: триста тридцать три! Я направилась к ней. Да. Так просто! Про себя лишь вновь и ещё раз, так сказать опять-и-снова, подметив, что будь её четырнадцатиэтажный дом чуть больше и, соответственно, выше – вполне бы уместил и… другую квартиру! С уже и кричащим, а порой даже и вопящим номером: шестьсот шестьдесят шесть! И после же, как обычно, тихо рассмеялась. Да… Глупость какая! Действительно. Код апокалипсиса! Набираешь в домофоне его, нажимаешь «звонок» – и дом разносит ко всем чертям собачьим! Спорю, все бы тогда начали винить – мистику. Демонов там тех же! Чертей же, опять же, и… Всяких! А там – и самого же… дьявола! Но и нежели, конечно, рабочую силу, что строила этот бетонный саркофаг-гробницу и братскую могилу заодно! А «сестринскую»?.. О! И тут – моя остановочка! И ваша же – тоже, соответственно. Party «Чёрный юмор» – is over!

В сотый раз сказав «спасибо» и в пятисотый же отказавшись от чая за «неимением времени», я наконец-таки вышла от неё и в зелёный же бетонный подъезд, тут же поправив слегка помявшуюся светло-серую широкую футболку на себе и подтянув следом бежевые чуть закатавшиеся шорты, разминая параллельно и не тратя и так уже «зря время» ноги в белых высоких кедах! Так же быстро утянула тёмно-коричневую резинку на своих длинных тёмно-каштановых волосах, повязанных в «конский хвост» на затылке, и направилась к тёмно-коричневым «под дерево» металлическим дверям лифта. Нажала пока ещё свободной левой рукой на металлическую кнопку «вызова» на такой же панели слева от лифта и, пока он ехал, разделила два прозрачных полиэтиленовых пакета-майки, красный с тремя полулитровыми банками и синий с двумя литровыми, между своими руками. Благо – лифт приехал быстро! Быстрее, чем когда я ждала его ещё на первом этаже. Видать, кто-то уже вызывал его до меня, будучи ещё и вблизи, подо мной, и он доехал с шестого – без помех. Что, безусловно, радовало! Уж, кто-кто, а я-то уж точно – стремилась поскорее зайти в эту коричневую металлическую кабину, не в цвет шоколада, а… да, и покинуть её примерно с той же всё скоростью. Да! Так уж вышло, что без видимой на то причины, как, опять же всё, по мне и для меня, я стала участником «анонимного клуба клаустрофобов» – просто потому, что до паники и трясучки боюсь замкнутых пространств: начиная маршрутками, забитыми под завязку (не)людьми, и заканчивая… лифтами! Особенно – старыми и побитыми, истерзанными не только временем, а ещё и такими же, как он сам, отбитыми на голову и без головы: с прожжёнными чёрными пластиковыми кнопками и расписными цветными маркерами стенами! Не говоря уж о мигающей жёлтой лампе, именно жёлтой, ведь закрашенной ещё поверх и тем самым же маркером, в мутном белом плафоне с серой паутиной, мёртвыми комарами и чёрными мухами. А уж и о запахе – вообще можно даже и не думать! Как и о том, лишний же раз, что… Я просто боюсь застрять – в этом гробу! Так ещё – и без малейшего притока кислорода. Совершенно – без доступа к нему! А там – ещё и рухнуть в нём же: из-за плохо вдруг закреплённых металлических канатов и тросов. Ну и особенно, конечно, лично и вновь же для меня – с одиннадцатого этажа! Каждый раз подобного рода та или иная вылазка – знаменуется для меня: походом на эшафот. Я просто боюсь в один из таких да и «не» прекрасных дней – не вернуться домой!

И стоит дверям за и одновременно передо мной уже и внутри самой кабины сомкнуться – как я становлюсь «непризнанным учеником Будды», надеюсь на лучшее и готовлюсь к худшему, делая глубокий вдох и параллельно смыкая веки: уже не видя, но ещё чувствуя и ощущая, как мои чёрные зрачки уже расширились от паники и страха, а высокий бледный лоб покрылся «потничкой». Повезло же, что летом – можно было особо и не усердствовать с косметикой! А уж и тем более – при такой-то, как стояла тогда, прямо-таки и аномально-высушивающей всё, вся и всех же жаре. И что её не было как тогда же, так и в принципе, на моём же лице: что ещё и так знатно же облегчало саму жизнь – с точки зрения вечных поправлений подтёков и «отпечатков» чёрной туши с тёмных коротких ресниц на верхних и нижних веках и оправлений осыпающихся тёмных теней с тёмно-карих глаз на пухлые щеки. Да и сам пот – ничего не подмывал, в конце-то концов! Вроде – и того же самого всё крема, светлого тона и бежевой пудры на остальных частях лица: небольшом курносом носу и округлом ровном подбородке. Не вымывался и чёрный карандаш для широких и тёмных бровей. Да и не «съедался» прозрачный блеск пухлых губ! Можно было не париться – на эту тему, парясь зато на другую, про себя же вновь и скорее именно готовясь к худшему, в первую очередь, и лишь потом надеясь на лучшее, мысленно отсчитывая этажи. Вот только и зачем – уверена же, что не попадаю в ритм и такт и, скорее всего, спешу или, наоборот, медлю, но это успокаивает: как с барашками перед сном – до момента непосредственного же погружения-проваливания в сон, воспоминание или кошмар; в моём же случае – кошмарные реалии! Ведь в какой-то момент лифт всё же останавливается – и двери его открываются: «следующая станция – психушка»! Так же прям хорошо, что даже и не верится… И правильно! Но лишь доходит только – не сразу. И я выдыхаю, поправляя пакеты в руках, уже с мыслями о скором освобождении и улице с пусть и не свежим, да и не прохладным, но и всё-таки же воздухом! Ну а вот когда открываю глаза – попадаю на панику и измену: этаж полностью погружён во тьму, только очередная же жёлтая лампа на тонком чёрном длинном проводке раскачивается из стороны в сторону под белым потолком, позволяя узреть хоть какие-то детали обстановки. Но и даже в таком положении как в общем, так и частных дел – я смогла точно определить, что это не мой, не нужный мне: первый этаж! И ведь даже – не по белой цифре на зелёной стене напротив, её я так и не разглядела, ведь, не знаю, как с остальными этажами, но первый – был всегда освещён: не одним, так двумя источниками света, обычным и необычным, от выключателя и реагирующим на движение. Здесь же был – только один! Но и он – не внушал уверенности, доверия и безопасности. А лишь, наоборот, даже ещё больше и сильнее пугал, вызывая самые ужасные ассоциации: от тех же всё ночных кошмаров до кинематографических и сериальных ужасов, ужастиков и триллеров! Забавно, но, да, в такие и похожие моменты – больше боишься какой-нибудь «твари из преисподней», нежели какого-нибудь маньяка-насильника: разум пугает куда сильнее обстоятельств – и это и мой бич тоже! Что ж, но ведь и должны же были быть и самое-то главное бывают времена, когда и самый «неверующий Фома» должен и начинает сомневаться в отсутствии чего-то… мистического. Ну вот! Так и это произошло – со мной. Но а причина была вновь до боли и довольно простой, хоть и при этом такой же существенной – лифт в этом доме не останавливался на ходу: доезжал до «естественного стечения-окончания» и только после этого ехал по «вызову»!

Поставив пакеты на более-менее чистый участок светло-коричневого линолеума, я сделала попытку дотянуться правой рукой до кнопки с номером «один»: поломки в наше время – уже давно не новость, как и не редкость – те же самые сбои в системе, и такая оплошность, как вдруг и остановка на середине пути, не пугала. Не пугала! Ровно до того момента, как, одновременно и с нажатием кнопки, я не уловила в свете лампы – тёмный силуэт. И пусть даже двери кабины вновь почти сомкнулись, но и даже небольшой щели между ними хватило, чтобы впустить гостя. А и точнее – гостью! Это была – девушка. Ровесница – мне. Но и только лишь – на первый и мой же всё взгляд! Её волосы – были спрятаны под капюшоном чёрного балахона и только чёлка, закрывающая широкие чёрные брови и такие же длинные ресницы, выдавала их истинный цвет: иссиня-чёрный, почти угольный! И всё бы ничего, да вот и только из-за тени этого самого капюшона, спадающего пуще чёлки же на её лицо, я не могла разглядеть его полностью, как и её же глаза, что и, подчас же, для меня было куда важнее, да и важнее же всего – видеть глаза: солнцезащитные очки, линзы, капюшоны… а уж если ещё и с маской – тушите свет… путали же все карты вмиг – я просто не узнавала ничего и никого за ними! Но хоть и достаточно хорошо – видела её утончённый небольшой нос, что и так же почти «по-детски», как и у меня, был немного курносый. И уже не так же, как у меня, был с пирсингом – медным гвоздиком с небольшим чёрным камнем на правой ноздре, отбрасывающим временами блики на её впалые бледные щеки и высокие, почти и острые скулы. Пока чуть ниже и небольшие же, даже почти и плоские тёмно-серые губы под матовой помадой – были сжаты в тонкую полоску, подтягивая и поднимая к себе её же округлый подбородок с ямкой посередине! Что же и до глаз на момент – они и вполне же могли быть такими же тёмными, как и всё её остальное, от одежды и до тех же ресниц, бровей и губ. Да и так же всё – могли быть подведены. Но она будто специально не поднимала голову, словно боясь столкнуться со мной взглядом. Боясь! Да… Вот только и тут же почти растянувшиеся в широкой улыбке её губы, словно бы она ещё и мои мысли читала, одновременно же и с тем, как видела меня и точно же насквозь, говорили об обратном: она знала, что я здесь. И именно – я! Мне же – и был адресован этот жутковатый оскал из-под полуопущенной головы. И, скорее всего, такой же взгляд – из-под бровей. Пока верхние и нижние клыки уже точно – были подточены, создавая образ голодного животного, а там и зверя! Чья грудная клетка, с весьма существенным размером груди, никакого комплекса – факт есть факт, вместе с тонкой алебастровой шеей – была открыта, балахон обводил их и будто бы обходил, покрывая плечи и переходя затем в рукава, и вместе уже с талией стянута чёрным атласным корсетом на чёрной же шнуровке спереди, покрывающим такой же кожаный ремень обтягивающих «в цвет» джинс.

И вот, двери лифта, наконец, захлопнулись, он вновь начал опускаться вниз, но девушку это, казалось, никак не покоробило – она лишь опёрлась спиной на закрытые же створки кабины, скрестив руки под грудью и чуть выставив свою правую ногу вперёд, заведя левую же, в свою очередь, назад, будучи ещё и обутой в чёрные же кожаные туфли-стрипы на достаточно высокой и узкой шпильке с металлическими шипами на носу, и, как стояла ко мне лицом, так и продолжила стоять, даже не потрудившись взяться за металлический же поручень или устойчивее встать, подперев любую из трёх стен! Что меня вновь лишь только слегка напугало, зря, и средне напрягло, не зря: ведь и чересчур хорошо – она держалась в вертикальном положении: в движении! Или, может, если там всё же был не комплекс, то и здесь всё же – есть зависть? Не подумала. Да и не хотелось, если честно, её заинтересованное во мне поведение – и так, и без того вводило же в ступор! Куда уж – больше-то и напрягаться? Ещё с и собой же! Неужели она и, правда, ждала меня? Пока я же была занята – лифт по-любому же раз пять-шесть успел проехать: туда-обратно. А она зашла – именно со мной и ко мне: в тот самый момент – когда ехала я! Да и судя по чистоте обуви – она только-только вышла из квартиры. Но и если придерживаться «моей версии» – в этом можно было и усомниться! Для кого она так разоделась, м? Стрип-клубов-баров поблизости – нет! Может, она – «ночная бабочка»: поработала – и теперь направлялась домой? Какая-то она – не уставшая. Да и чересчур открыто улыбается! Вполне же возможно, что она ещё и под чем-то… после уже и кого-то. Или – ещё «до». Но и тогда – почему же она так ровно стоит?!

Поймав себя на мысли, что слишком долго её рассматриваю и прямо-таки дотошно разглядываю, я, наконец, отвела от неё свой взгляд, но и вновь же сделала всё быстрее, чем подумала, равно как и резко-беспалевно, вызвав уже и хриплый её смех. Она, что, меня ещё и так, внешне, всю видит? А как же капюшон? Или он опять-таки – для меня?

– Вам – на какой этаж? – Нужно же было как-то удостовериться в её вменяемости да и с чего-то же начать: не молчать же так звонко и устрашающе – весь оставшийся путь!