Узник эмоций. Том 1. Начало пути

– Угу.

Вот мы уже прошли знакомые сталактиты и тихий ручеёк, звучащий уже не столь тихо, как ранее. В ушах звенели потоки бурлящей воды и били в голову, не хуже дубины. Кристаллы сверкали уже не так сильно, похоже, что всё расплывалось в глазах куда сильнее, чем раньше, но фигуры объектов ещё угадывались на нашем пути.

Выйдя из пещеры, в глаза ударил яркий свет. Солнце было в зените – близился обед. Сицилия направилась в лес, укрывая меня от жалящих лучей. Кроны деревьев хорошо справлялись со своей задачей, поэтому палящее светило не докучало нам.

– Держись Акио!

– …

Хотелось мне сказать Сицилии, что со мной всё хорошо, чтобы она не беспокоилась, но кого я обманываю, каждую секунду раны дают о себе знать, особенно те, которые находятся на груди.

Я потерялся во времени, поэтому не мог сказать, когда мы вышли на дорожку, ведущую к деревне. Однако, малышка не жалела себя и продолжала нагло упорствовать. По всей видимости она преодолела весь путь гораздо быстрее меня, а всему виной было её зелье, и ещё – желание спасти глупого защитника.

– Почти на месте, – проговорила Сицилия. Одной рукой она держала моё тело, а другой прижимала рану на груди.

Я хотел поговорить с ней, но единственное, что я мог произвести – тишина. А ещё жалкие стоны от терзающих ран.

Сицилия, это не я спас тебя, а ты меня. Она очень добрая, мне бы хотелось извиниться за то, что было в лесу, хотя я и не уверен за что мне точно стоит просить прощение. Возможно на мне лежит вина за утаённую правду о скором уходе из деревни.

Понимаю, что я, Сицилия и Марк всегда хотели быть рядом друг с другом. Именно поэтому Сицилия не хочет, чтобы я поступал в имперскую академию рыцарей. Теперь я знаю, что мне нужно искать способы, с помощью которых мне удастся обрести силу и защитить моих родных и друзей. Не хочу видеть, как Сицилия беспокоится обо мне, хотя, почему-то это чувство греет мне сердце. Боль уходит от меня, становится легче. Какая-то энергия исходит от левой части груди и притупляет жжение. Это уже не та сила, которая питалась моей яростью и гневом, запивая всё небольшими чашками с ненависти. Она тянулась к радости и счастью, прямиком к теплоте и сама она согревала.

Свет становился всё слабее. Деревья походили на размытые зелёные кляксы. Всё мешалось перед глазами.

– Сицилия, привет!

– Дядя Риз, помогите мне!!!

Были слышны шаги, которые быстро приближались к нам.

– Что произошло?!

«Отец… ты снова бродил не понять где? Как же мне надоели тайны.»

– На меня напали гоблины, а Акио меня спас!

Сицилия говорит очень быстро и голос её наполнен волнением и беспокойством.

– Понятно, он что-то пытается сказать.

– Си-ци-ли-я. Про-сти, – только и смог выдавить я.

– Акио тише, не двигайся и ничего не говори, – произнёс нежный, девчачий голосок.

Не могу слышать, как Сицилия тревожится обо мне, не хочу заставлять её волноваться, хотя это и вправду очень приятно. Осознание того момента, когда ты кому-то дорог – это необычное чувство. Почему-то рядом с ней мне всегда хорошо. Ни от какого другого человека не чувствуется такой теплоты, даже от отца, и это не потому, что он ко мне как-то не так относится или не любит. Нет, здесь что-то другое, совсем иное чувство, которое я не понимаю и не могу выразить словами. Наверное, здесь не чему удивляться. Сицилия была со мной с самого рождения. Только с ней и Марком я мог общаться, больше никто из детей не хотел приближаться ко мне. Все считали меня изгоем. Эти рисунки поставили клеймо на моей жизни, но не у всех было такое мнение. И я благодарен своим друзьям за поддержку.

– Так, Сицилия, я беру Акио, а ты возьми и порви часть моей робы, а потом перевяжи глубокие раны на спине и груди. Иначе, он может потерять слишком много крови, и мы не сможем его спасти.

– Хорошо!

Чувство, будто меня что-то обвивает в районе спины, а потом движется к груди. Стало теплее, но глаза почти полностью закрылись.

– Так и… взяли!

– Аккуратнее дядя Риз! – обеспокоенно подхватила малышка.

– Не бойся, всё хорошо, теперь нужно быстрее добраться до церкви. Сицилия не отставай!

– Угу.

Сколько же прошло времени? Звуки почти стихли, я едва различаю голоса. Веки стали тяжелее железа, я был не в силах поднять их.

До ушей стали доноситься яростные звуки ударов по дереву.

«Похоже мы куда-то пришли. Как же хочется спать.»

– Входите, – приветливо сказала девушка.

Из-за дверей шёл неприятный запах пороха и уксуса.

– Лориен, на Акио с Сицилией напали гоблины.

– Сицилия ты как? – взволнованно вопросила Лориен.

– В порядке, со мной все хорошо, помогите Акио!!!

– Кладите его на кровать, сделаю всё, что в моих силах.

– Несите воду и тряпки, так же мне нужны мои зелья и магическая книга.

Мне едва удалось открыть глаза, но разглядеть сестру Лориен не представлялось возможным. Её силуэт сливался со множеством объектов и когда-то чёткие образы, превратились в нечто непонятное и бесформенное.

– Blood passing through our entire body ceases to flow from the wounds of the hero, Tighten the wounds. Redire vigorem! – складывая ладони вмести, прокричала сестра Лориен.

Надеюсь чудачка исцеляет меня, а не отпивает.

– Несите тёплую воду с тряпками, раны глубокие, но магия все вылечит, однако нужно время, у меня нет столь сильных навыков лечения!

– Хо-ро-шо.

Звуки происходящего постепенно удалялись, а позже и вовсе пропали. Тело стало тяжёлым, будто на него накинули стальные кандалы. Я попытался открыть глаза, но тщетно, передо мной стояла белая пелена, словно туман спустился на город и сгустился настолько сильно, что не было видно и носа. Руки не слушались сигналов мозга и вскоре сознание покинуло моё тело…

Глава 5. Пробуждение

Толчком к пробуждению послужило такое приятное на слух, но в то же время раздражающее щебетание птиц. Голова трещала, словно в неё забили множество гвоздей, а сейчас решили вытащить. Я чувствовал, как будто внутри моего мозга ползали паразиты и съедали своими острыми зубами костную ткань.

Что же вчера случилось? Сколько бы ни напрягал мозг, ничего не получается вспомнить, только тупая боль воспроизводится в районе шеи и лба, мешающая концентрации.

Я несколько раз пытался открыть глаза и только после третьей попытки мне удалось совершить это до боли простое действие. Поднять тяжёлые веки, которые так и норовили опуститься обратно, стоило многого труда. Даже представить сложно сколько же я спал. Тело ломит и не слушается меня.

Постепенно память возвращалась, но выглядело всё очень мутно и обрывисто. Перед глазами листались картинки, однако никак не складывались в единую историю.

В голове всё звенело. Воспоминания мешались в кашу. За окном уже проглядывался жёлтый солнечный диск, говоривший о том, что уже наступил рассвет. Перед глазами вспыхивали картинки озера, лесной тропинки и… Сицилии. От чего-то она представала передо мной расстроенной и потерянной. Припоминаю свои слова о имперской академии или… Да, похоже она уже узнала правду. Вспоминаю множество следов, ведущих к пещере, а дальше… много крови. Крики. Не разборчивое бормотание. Сицилия… Мрак. Туман, сливающийся с чернотой и превращающийся во тьму. Я помню ненависть, ведшую меня и ярость – управляющую моим телом.

Из раздумья меня вывело тихое шуршание бумагой. Шелест страниц не стихал.

– Гхм.

– О, уже проснулся, друг мой? – спросил мальчишеский голос.

– А? кто… зде-сь?

– Мда, похоже ты еще не пришёл в себя, да и вид у тебя скажем так, не презентабельный.

Размеренный и спокойный голос растекался по всему помещению. Единственный, кто говорит таким образом – это…

– Марк, это ты?

– Совершенно верно. Как твоё самочувствие? – поинтересовался он.

«Скажем честно – скверное. Врагу не пожелаешь проснуться в таком отвратительном состоянии. К слову, а где я и что вообще происходит? Голова так и норовит взорваться, а тело вот-вот развалится на части.»

– Голова болит, словно мозг сейчас лопнет.

Состояние крайне болезненное, словно из организма выжали все соки. Неужели на меня кто-то напал в той пещере?

– Головная боль не является болевым ощущением нервной ткани мозга, поскольку в ней отсутствуют болевые рецепторы. Она возникает вследствие воздействия на расположенные в голове или шее девяти областей.

– Ты как всегда в своём расположении духа?

– Прости, думаю сейчас это было сказано не к месту.

– Да нет, просто приятно знать, что ты остаёшься самим собой и никогда не меняешься.

Пожалуй, ни для кого ни секрет, что Марк у нас любитель почитать. Нет, это слишком плохо описывает его тягу к знаниям. Скажем так, в нём находится по меньшей мере половина информации всего мира и вряд ли я преувеличиваю, скорее даже преуменьшаю. Такому трудолюбию можно позавидовать. Плюс ко всему, Марк никогда не оставит в беде, в лоб расшибётся, но найдёт способ помочь. Внешне всегда хладнокровный и рассудительный, хоть и по виду мальчишка девяти лет. Мечта у него хорошая – хочет стать писателем. И, скорее всего, у него всё получится.

– Слишком мало времени прожито, чтобы говорить такие вещи, мы ещё дети, которые не сформировались ни в физиологическом плане, ни в умственном.

Конечно, Марк прав, но что мешает человеку оставаться в душе таким, какой он есть? Не нужно слушать других людей, если эти советы могут тебе навредить. Смена характера не означает полное изменение личности, главное то, что человек хранит глубоко в себе.

– Ты прав, – просто ответил я, чтобы не заниматься демагогией.

– Знаешь, Акио, честно говоря я был в полной прострации, когда услышал, что с тобой и Сицилией произошло нечто подобное, да ещё и в нашей деревне.

– Что?! Скажи, Марк, Сицилия в порядке?

Для меня сейчас важнее здоровье Сицилии, нежели моё.

– Открой глаза, она сейчас прямо перед тобой. Держит твою руку. Она ухаживала за тобой всё то время, что ты был в коматозном сне: меняла мокрою повязку; перевязывала тебя. Насколько мне известно, Сицилия здесь находится с того самого дня, как с вами приключилась беда.

Когда я открыл глаза, то увидел Марка, сидевшего на стуле с книгой и маленькой записной книжечкой в руке, в которую он упорно смотрел, пытаясь что-то понять. Он тщательно переписывал какую-то информацию из книги, попутно сравнивая отдельные части.

Телосложения наши с ним схожи, а вот тёмно-каштановые волосы подстать его отцу. У его матери был более яркий и вызывающий цвет – розовый, не раз он утверждал, что рад своей генетике. В одежде он не привередлив, как собственно и я. Серая роба и чёрные штаны. Зелёные, словно изумруд глаза всегда устремлены в книгу. Лицо серьёзное и невозможно понять радуется он сейчас или грустит. С годами он становится всё более спокойным. Да уж, даже играть стали реже.

Мой взгляд скользнул ниже.

Сицилия держала мою руку. Её голова лежала на кровати. Волосы откинуты чуть назад, раскрывая бледноватое личико с лёгкими мешками под глазами.

Бедняжка, не жалеет себя. Вымоталась и лежит себе мирно посапывает рядом со мной. Значит всё обошлось. По крайне мере на ней никаких ран и ссадин не замечено.

Слова Марка засели у меня в голове. Он что-то говорил о беде, в которую мы с Сицилией попали. Однако я ничего не помню, будто тот момент моей жизни был удачно стёрт.

– О чем ты? – наконец заговорил я.

– Прости, коматозный сон – это угрожающее жизни состояние, которое характеризуется потерей сознания, резким ослаблением реакции на внешние раздражители…, – попытался закончить Марк, но я успешно прервал его.

– Извини, но я сейчас не об этом спросил.

– Конечно, так что же ты хотел узнать?

Да, Марк любит использовать свои знания и распространять их, даже если его об этом не просят. Так он и в переделку может попасть, не каждому человеку захочется слушать такое. Ладно мы с Сицилией – нам интересно, но вот другие вряд ли оценят такую манеру разговора. Кстати, познания в медицине мы получили от изучения магической энергии из книжек сестры Лориен, которые успешно утаскивает Марк.

– Расскажи мне о вчерашнем дне.

Для меня всё словно в тумане, пелена покрывает сознание, утаивая правду.

– Друг мой, вчера ты лежал на этом самом месте, причём твоё состояние оставляло желать лучшего. Сестра Лориен приложила не мало сил, чтобы хоть как-то заштопать раны на твоём истерзанном теле. В это же время моя мама кормила тебя, а твой отец совместно с Сицилией искали лечебные травы для тётушки Аливии, которая в свою очередь делала качественные и очень сильные зелья, – монотонно проговорил Марк, посматривая на меня из-за книжки. – Знаешь… – он опустил её и взглянул мне в глаза.

Я не проронил ни слова.

– Такой поразительной регенерации я никогда не видел. Даже в книгах встречается от силы несколько случаев. Я бы мог скинуть всё это на опытность и магические способности сестры Лориен, однако… Вряд ли бы она смогла сделать всё чисто. От таких ран остаются шрамы. В таких ситуациях магия не может залечить всё разом. Она действует планомерно. Такое лечение может занять несколько недель, а то и месяцев. Понимаю, наша целительница сильнейший маг в деревне, но и она не всесильна. Могу понять исчезновение повреждений в области кисти, ногах и других небольших царапин, и порезов, но не тех, что зияли на твоей груди и спине. Слишком глубокие, чтобы так быстро затянуться… Не понимаю, – беспомощно продолжил он. Пожалуй, таким я его ещё не видел. – Похоже на работу древней магии – иного объяснения нет. Видел бы ты выражение лица нашей целительницы, слишком уж парадоксальное. А ещё… не знал говорить тебе или нет, но… Из твоих ран просачивалась какая-то чернота, похожая на слизь. Её было немного, но этого хватило, чтобы обжечь Лориен. Она читала заклинание над твоим телом, для лучшего эффекта нужен был контакт с кожей, однако, данная вещь не давала взаимодействовать с тобой. Это… Я бы сказал… защитная реакция организма. Проблема в том, что такого ещё не случалось. Естественно взрослые промолчали и попросили не говорить тебе. Но, как видишь, я счёл нужным просветить тебя.

Да уж, наворотил дел. Хуже всего, что я даже не помню об этом. Единственно, что всплывает в памяти – теплота, исходящая от левой части груди. Она не давала мне забыться в непробудном сне.

– Сестра Лориен цела?

– Вполне. Но, несколько лечебных зелий она всё же употребила, чтобы хоть как-то снять ожоги. Стоит отметить, что они спали не сразу, хотя, казалось бы, обычный ожог. Возможно мы все ошиблись и это нечто иное. Только, всё равно никто не сможет разобраться в этом деле.

– Не помню, откуда эти раны, – с тяжестью ответил я, потирая рукой лоб.

– Не удивительно, ты был на грани двух миров. Верёвочка, что связывала тебя с этим миром была чересчур тонка. Ты счастливчик, Акио. Если бы не Сицилия, возможно мы бы не вели этот диалог с тобой, но к счастью её навыки, а также зелья, которые она смогла перенять от сестры Лориен, спасли твою жизнь. Не знаю всей правды, но рад, что всё обошлось.

– У тебя правда нет догадок?

– Сам понимаешь, времени на расспросы не было. Каждая минута была на счету. Я, как и все участвовал в процессе. – Он немного помолчал. – Есть кое-что странное в словах нашей подруги. И надеюсь, она ошибается, иначе некоторые мои догадки могут сбыться, а я очень этого не желаю.

Я не стал прерывать его и слушал внимательно, пытаясь освежить память.

– После того, как вы вышли из чаще леса, Сицилия угодила в лапы гоблинам. Для них она являлась лакомым кусочком, но пришёл ты и спас её. Проблема кроется в самом процессе. По её словам, в твоём теле сидел совсем другой человек, а может и не человек вовсе.

Другой человек? И как это понимать вообще?

– О чём ты?

– Именно так, вокруг тебя витала совершенная иная атмосфера. Знак, на правой части твоей груди светился чернотой.

«Нет! Он прав, нечто подобное и вправду было. Мной кто-то управлял».

– Знаешь, мне кажется, это не просто знаки. Когда проходило лечение, твоя левая часть груди светилась белым светом, словно поток энергии выходил из тебя. Именно в тот момент раны затянулись. Пока ты лежал в бессознательном состоянии мне удалось рассмотреть рисунки и вот, что я увидел.

Марк показал зарисовку в записной книжке и сравнил её с книгой в руке.

– На твоих рисунках есть иероглифы, но письменность не наша, у меня нету материалов, чтобы расшифровать их, но в этой книге есть подобные символы.

– А, что это за книга?

– Она была куплена недалеко от города полулюдей. Скорее всего её отыскали в руинах леса дриад. Этот язык очень знаком дриадам, возможно они кое-что ведают в этом деле. – Марк ещё раз взглянул на свою работу, а потом обратился ко мне. – К слову, рисунки на тебе не принадлежат к числу родимых пятен и тому подобной чуши, – чуть более серьёзно продолжил он. – Некоторые иероглифы очень схожи, но имеют незначительные отличия, поэтому, смею предположить, что нанесли их два разных человека и более того, они из разных этносов. Даже характеры у них разные. Однако, мировоззрение их совпадает. Судьба связала этих людей. Они были очень близки, разделяли боль и радость вместе, словно одно целое.

– Ты смог это определить всего лишь по тексту?

Удивительный человек. Насколько же книги расширили его мировоззрение? Получить такие знания в таком возрасте достойно уважения!

– Знаешь, Акио, иногда иероглифы или какой-нибудь текст может рассказать о человеке куда больше, чем он сам. Натура человека раскрывается не только в его речи, но и в действиях, представленных разными формами, будь то почерк или же язык жестов. Вся суть в мелочах, которые мы не замечаем.

– Без тебя моя жизнь была бы намного скучнее, – с уважением отозвался я, улыбаясь в ответ на его рассуждения. – Спасибо, что приглядывал за мной!

– Не льсти мне. Моё самолюбие и так накормлено досыта. А вот любопытство скоро умрёт от голода. – Марк взглянул на обложку закрытой книги, лежащей на прикроватной тумбочке. На мгновение показалось, будто бы он улыбнулся.

– Мне бы…

– Моё любопытство? – спросил Марк, опережая меня. – Поверь, у тебя его вдоль.

– Да, с этим соглашусь, но я про навыки чтения. Если бы…

– Такие навыки полезно иметь, однако, каждый познаёт жизнь по-разному. – Он снова не дал мне договорить, от чего у меня начало дёргаться нижнее веко у правого глаза. – Я теоретик, а ты практик. Тем более, информация и так впитывается в тебя как в губку. Стоит ли жаловаться?

– Ладно-ладно, – ответил я, вскидывая руки в знак поражения. – Твоя взяла. Лучше скажи, сколько я тут провалялся?

– Ты сражался за свою жизнь целых пять дней, – недолго думая ответил Марк.

Как же это так получается? Неужели раны были настолько серьёзными?

– Целых пять дней?! – удивлённо произнёс я.

– Всецело верно, друг мой, а теперь, мне пора, – сказал он, встав со стула.

– Оставишь меня одного?

Марк обратил свой взгляд на неспокойно ёрзающую подругу, а потом снова на меня.

– Ты в надёжных руках, – ответил он, похлопав меня по плечу. После чего покинул комнату.

– М-м-м.

Тело, лежащее возле меня, начало шевелиться.

– С добрым утром, – мягко сказал я.

– Акио, ты проснулся! – радостным голосом закричала она, крепко обхватив мою шею.

– Тише-тише, раздавишь!

– Терпи! – тут же ответила она, едва сдерживая слёзы.

Я повиновался моменту и легонько погладил её по спине.

– В целом всё хорошо, единственно, голова звенит, да и в памяти всё расплывчато.

– Это скоро пройдёт, главное, раны затянулись.

– Угу.

Её лицо светилось от счастья. Она дежурила у моей кровати с тех самых пор, как меня вволокли в церквушку. Не удивительно, что она полна радости. Похоже ей удалось уснуть только прошлой ночь, остальное время бедняжка не смыкала глаз, держа за руку одного храброго глупца.

– Знаешь, мне никогда не забыть той тьмы, которая кружилась над тобой в пещере, – неожиданно начала она. – Из твоей правой части тела выходила чернота, создавая вокруг хаос. Страх не покидал меня, пока ты не одержал вверх над гоблинами. Только после этого ты успокоился.

В горле встал ком. Мне было нечего ответить ей. Всё это случилось по моей вине. Из-за меня бедняжке пришлось пережить такое страшное событие. На протяжении пяти дней она и все остальные ухаживали за мной. Всех извинений мира не хватит, чтобы простить мою эгоистичную натуру.

Я хотел попросить прощение за всё, но не знал, как его получить, вот только ответ пришёл ко мне крайне быстро и шёл он от моей подруги.

– Раз ты идёшь на поправку, у меня есть предложение. Скоро пройдёт ночь звездопада и… – она опустила голову, пытаясь придумать что-то, а потом снова подняла и взглянула в мои глаза. – Я хочу увидеть падающие звёзды!

Сложно будет устроить такое событие. Родители явно не одобрят нашу вылазку. Тем более с учётом недавних событий. Раз монстры оказались так близко к нам, то вполне вероятно, что они могут заглянуть в деревню. Однако, для меня это отличный повод извиниться перед Сицилией. Да и происходит такое не каждый день. Пожалуй, и Марк захочет увидеть его. Да, он явно разозлиться на нас, но мы его вытащим и включим в эту авантюру.

– Мы давно не собирались вместе.

– Так значит… – с надеждой вслушивалась она.

– Когда начнётся представление?

– По словам Марка, через три дня.

К этому времени я точно встану на ноги.

– Будет тебе звездопад.

– Правда? – спросила она, словно не веря своим ушам.

– Чистейшая.

Малышка хотела обнять меня, но не успела.

Вдруг заскрипела входная дверь, находящаяся по правую руку от меня.

– А я ни капли и не сомневалась в тебе! – радостно воскликнула Пина.

Сицилия тут же вернулась в прежнее положение, слегка покраснев.

В комнату вошла женщина тридцати лет. Её жизнерадостности можно было позавидовать. В руках она несла поднос с едой. Стоило ли удивляться, она никогда не заходит с пустыми руками. Пожалуй, в готовке ей нет равных. Не хотелось бы этого признавать, но даже тётушка Аливия не сможет с ней сравниться. Единственное в чём она выигрывает у Пины, так это жареная рыбка под секретным соусом. Пина до сих пор не разгадала её секрет.

На ней сидело длинное розовое платье до пола, поверх которого висел фартук; на голове её гнездилась белая повязка, слегка прикрывающая розовые волосы, а на ногах виднелись лёгкие сапожки. Её рост составлял примерно сто пятьдесят шесть сантиметров – совсем небольшая, особенное, если учесть габариты дяди Боба. У неё хорошая фигура и ещё детское лицо. С каждым шагом в её карманах слышался шелест конфет, которые она обычна держала для детей.

– Тебе лучше? – поинтересовалась тётушка Пина, осматривая меня с ног до головы.

– Да, но голова трещит.

– Я поставлю это на стол, не забудь поесть. Мы вместе с Аливией приготовили твою любимую жаренную рыбку под секретным соусом, так что наслаждайся завтраком. – Пина поставила еду на прикроватный столик.

– Дайте угадаю, соус готовила тётушка Аливия?

Пина надула губки, а потом улыбнулась мне.

– Что уж поделать, пока я не в силах разгадать секрет, но ничего, скоро я выведаю ингредиенты, – с упорством заявила она.

– Мама долго создавала его и использовала не мало трав для вкуса. Но, ваши кулинарные войны меня не касаются, а вот еда подоспела вовремя.

Я перевёл взгляд на Сицилию, глаза которой бегали то на меня, то на поднос с едой.

Ох, чую беду, она точно что-то задумала! Ещё и улыбается прям как маленький дьяволёнок.

– Чуть не забыла! – вновь заговорила тётушка, отходя от раздумий, связанных с кулинарией. – Боб сделал для тебя магический браслет в честь выздоровления. Когда поправишься, заходи к нам в кузницу, он хочет лично передать его тебе.

– Благодарю, – с улыбкой ответил я.

– Ладно, набирайся сил, я пойду. – Помахав рукой и угостив нас с Сицилией конфетами, Пина вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Ай! – Я попытался встать с кровати, чтобы взять еду со стола, но боль пронзила моё тело.

– Не вставай, я сама покормлю тебя, – улыбаясь произнесла Сицилия.

Она придвинулась ко мне поближе и потянулась за едой.

– Не стоит, – отозвался я, пытаясь остановить подругу.

– Не вредничай, ты сейчас не в том положении, чтобы спорить со мной! Твоему телу нужно восполнить энергию, поэтому просто смирись, я от своего не отступлюсь.

Да уж, сейчас с ней лучше не спорить.

– Ладно, – с неохотой согласился я.

Подруга не стала дожидаться с моря погоды, поэтому уже очень скоро в её руке прям как по волшебству очутилась вилка, на которой была нанизана золотистое и на вид хрустящее филе лосося. Мясо оказалось очень нежным внутри. А соус отлично дополнял всё блюдо и подчёркивал вкус мяса. Ничего вкуснее я не пробовал. К тому же, весьма приятно, когда тебя вот так вот кормят. Ощущения смешанные и непередаваемые.