Обними меня завтра

– Тебе пора возвращаться к остальным, – с печалью в голосе заметила я, увидев знак от ассистентки, что время у нас не резиновое.

– Очень жаль, – смешливо улыбнулся он, не торопясь подниматься с диванчика, на который мы перешли. – Я хотел тебе кое-что подарить, если позволишь.

Улыбнувшись, я беззаботно протянула ладонь, тонко намекая на то, что я уже вся в нетерпении. Достав из пиджака продолговатую бархатную коробочку, Миша вручил мне ее с теплой усмешкой.

Настороженно открыв подарок, я удивлённо посмотрела на него, желая, чтобы он мне объяснил суть презента.

– На этот браслет надеваются шармы. Первый шарм, как видишь, Эйфелева Башня. Думаю, это символично. Можно сказать, что ты начинаешь новый для себя путь. Каждый шарм будет означать следующий шаг, а потом все они станут для тебя хорошими воспоминаниями.

– Своеобразная копилка, – растроганно прошептала я, потому что подарок оказался действительно замечательным и сделанным от души. – Спасибо, Миш.

Мужчина удалился сразу же, как только помог мне застегнуть браслет, а я так и осталась сидеть со счастливой улыбкой на лице. Официанты принесли десерт и поменяли бокалы, но вернуться к столу я не успела. Следующим без приглашения в комнату вошел Алексей.

Дубль 5: Под искусственным светом безликой луны

Окатив меня волной презрения, он бесцеремонно прошел ко мне и сел рядом на диванчик. Отсутствие волос, широкие плечи, мускулы, которые было видно даже несмотря на костюм. Накачанная грудь, шея, плечи и руки – да у меня страх прокатывался по коже волной мурашек только оттого, что он сидел рядом и излучал эмоции, далекие от теплых и дружеских.

– Поговорим? – спросил он с какой-то непонятной издевкой в голосе. – Ты разрушила мою семью, из-за тебя жена ушла от меня, а с детьми я имею право видеться только четыре раза в месяц. И знаешь, что самое обидное? Я тебя трахнул всего раз, и то по пьяни, а ты сделала из этого новость, которую напечатали на первых страницах всех модных журналов. Что ты выиграла от этого? Очередную сомнительную известность?

– Зачем вы сюда пришли? – спросила я, холодея от того, какая ненависть разливалась в его глазах.

Парни из охраны заметно напряглись и пристально наблюдали за мужчиной, но я понимала, что если он захочет ударить, то они не успеют ничего предпринять. Все-таки это было правдой, а я не верила, как, собственно, и мама. Не верила, что Вика может опуститься до того, чтобы разрушить чужой брак. Я считала, что желтая пресса просто все придумала, но смысл тогда ему появляться здесь?

– Я пришел сюда, чтобы рассказать на всю страну о том, какая ты сука, – процедил он, а кулаки его сжались.

– Сука в чем? Хотите сказать, что я вас изнасиловала? Вы изменили своей жене, а пытаетесь обвинить в этом меня. Это вы так поступили, вы разрушили свой брак, когда решили, что измена по пьяни – это не измена.

Он начал подниматься, но парни быстро взяли его под руки, не собираясь отпускать. Я лишь вздрогнула, когда поймала на себе его взгляд. Он желал моей смерти. Так смотрят именно тогда, когда ненавидят всей душой и всем сердцем.

– Пустите, я сам уйду.

– А я напоминаю вам, что вы не имеете права покинуть реалити-шоу до рассвета, иначе вам придется платить неустойку, – нарисовался мужчина, которого я видела впервые.

Камеры все еще снимали, но потом эти кадры вырежут. Хоть и предполагалось, что шоу будет выходить в реальном времени, но между съемками и показом первой серии разница чуть больше двух недель. То есть зрители увидят первую серию лишь тогда, когда я уже избавлюсь от нескольких участников. Именно по этой причине снимать шоу будут где угодно, кроме России. Иначе разница во времени будет сразу заметна из-за погодных условий.

Отцепившись от охраны, Алексей еще раз уничтожающе посмотрел на меня, но я выдержала его взгляд.

– Будь ты проклята, – выплюнул он и вышел.

А я… Я пошла заедать стресс двойным десертом.

Я понимала его. Очень некрасивая ситуация. Даже скандальная. Алексей пришел сюда с единственной целью – воспользоваться случаем и оправдать себя на всю страну, но оправданием его слова не являлись. Он просто не осознавал, что сам факт измены уже убивает в нем всю добропорядочность. Неважно, по пьяни это произошло или на трезвую голову. Он позволил себе изменить, и алкоголь в данном случае не оправдание. Всем давно понятно, что, даже если мужчина ничего не помнит на утро, мозг его остается при нем все это время, а значит, в момент икс все осознает.

– Вы как? – спросила Катя, подсаживаясь ко мне.

Я беззастенчиво придвинула к себе вторую тарелку с десертом и беззаботно продолжила есть. Во-первых, потому что с этими съемками страдает не только режим сна, а во-вторых, потому что так лучше думалось.

– Прелестно, – протянула я, любуясь тем, как перенастраивают осветительную аппаратуру.

Обстановка становилась все более романтичной и даже интимной, а я все никак не могла решиться и озвучить имя следующего моего собеседника. Самое время позвать Артема. Лучше обстоятельств и не придумаешь.

Легкая мелодия вальса разливалась по салону, полукруглому балкону, что находился за моей спиной, и, скорее всего, была слышна даже за пределами дворца. Не знала название этой мелодии. Лишь вспомнила, что уже слышала ее в мультике «Анастасия».

– Пора, – решительно кивнула Катя, а помощники уже взялись за стол, собираясь вынести его за пределы салона вместе со стульями.

– Артем, – громко озвучила я, проваливаясь под лед прямо в холодную реку.

Съемка началась. Я стояла у раскрытых дверей, что вели на широкий полукруглый балкон. Где-то там, в ночном небе, летал квадрокоптер, а на балюстраде были установлены настольные канделябры. Наверное, к такому просто нельзя подготовиться. Я знала, что он сейчас войдет, но все равно растерялась, когда встретилась с ним взглядом.

– Я думал, что ты обо мне и не вспомнишь. При таком-то ассортименте, – беззлобно усмехнулся мужчина, приподнимая мою руку, чтобы осторожно прикоснуться губами к внутренней стороне ладони.

Кожу пронзило током. Моя реакция не осталась незамеченной, а потому на лице мужчины я успела увидеть тень удовлетворения. Всего лишь тень, и он вновь стал бесстрастным. Руку не отпускал, но мягкая улыбка продолжала касаться его губ. Ответ! Черт, он ведь ждет ответа!

– Ты всегда был вне ассортимента, – попыталась я пошутить, но прозвучало не только сдавленно, но еще и жалко. Как признание. Как самое откровенное признание.

– Никогда не видел, чтобы ты так… натурально краснела. – Это был удар.

Я понимала, что для меня это комплимент, но он хотел уколоть Вику. Хотел сделать больно, касаясь их общих воспоминаний. Мне или себе? Я пребывала в разрозненных чувствах, но опомниться не успела.

Крепко взяв меня за руку, он увлек меня на балкон, чтобы секундой позднее закружить в каком-то безумном, неправильном вальсе. Мы не скользили по легкой, нежной мелодии. Мы кружили не в такт, но в этом танце скрывалась целая буря эмоций. Я ощущала болезненную страсть, застаревшую ненависть, холодное презрение и откровенное желание.

Он словно хотел сделать мне больно этим танцем. Вжимал в себя, в свое тело так отчаянно и дико, совсем позабыв о приличиях и дистанции. Пальцы впивались в талию, крепко сжимали мою руку. Я не видела ничего вокруг, просто не успевала рассмотреть, так сильно мы кружились. Он пугал меня этим напором и тем, что перестал держать маску отстраненности. К такому повороту я просто была не готова.

Как и к тому, что внезапно Артем остановится и, глядя мне в глаза, сократит и без того жалкое расстояние между нами. Да только поцелую я его сама.

– Ты собираешься всех перецеловать? – хрипло спросил он, отстранившись лишь на вдох.

Веки его были закрыты, когда он прислонился лбом к моему лбу, но эта передышка была кратковременной. Крепче обняв меня, он прикоснулся губами к моему лбу, чтобы после и вовсе отстраниться, оставив меня во власти ночи и гаснувших от ветра канделябров.

– Признаться, я и не думала тебя целовать, – произнесла я, стараясь оправдаться, но сама прекрасно понимала, насколько глупо это звучит.

Мы так и стояли по разные стороны балкона. Едва касалась пальцами балюстрады, ощущая холод камня, но холод в груди был сильнее. Я словно пыталась схватить тень своей мечты, а она выскальзывала из моих рук, как только я ее касалась.

– Признаться, я и не думал участвовать в этом маскараде, – усмехнулся он, глядя куда-то вдаль в сад.

– Тогда зачем согласился?

– Потому что считаю, что мы совершили ошибку? – ответил Артем вопросом на вопрос.

Его ладонь скользила по балюстраде, а мужчина тем временем сокращал расстояние между нами. Холодные пальцы прикоснулись к моему подбородку, приподняли его, вынуждая заглянуть в синие, как ночь, глаза. Я видела в них отблески огня, но они были так же холодны, как и звезды.

– Мы попробуем начать все заново, верно? – склонялся он, лаская подушечкой большого пальца мою нижнюю губу.

– Попробуем, – ответила я, не чувствуя связи с реальностью.

– Вика… – выдохнул он прямо мне в губы, а я вывернулась из его рук, отступая, попросту сбегая.

На глаза навернулись слезы, в наличии которых я сама же и была виновата. Я ее отражение. В очередной раз всего лишь тень.

– Вика?

– Свидание окончено, – постаралась я произнести ровным голосом, не имея сил обернуться и взглянуть ему в глаза.

Казалось, что слышу его шаги, ощущаю тепло его тела спиной, руки, что вот-вот прикоснутся… Грохот! Казалось, что так сильно бьется мой пульс, но нет. Над парком высоко в небо врывались залпы салюта. Миллионы искр взрывались в ночном небе, завораживая своей красотой. Огненные цветки распускались на моих глазах. Я видела сердца – пылающие и такие же жаждущие любви, как и мое собственное сердце.

Парк постепенно преобразовывался. Фейерверки продолжали грохотать и опадать на землю летящими звездами, но вот зажглись вертушки, что осыпали землю искрами. Вот взорвались фонтаны, освещая широкую центральную дорожку. Вот начал разливаться огнепад, окружая массивную круглую клумбу, на которой зажглась витиеватая надпись.

«Второй шанс для бывшего» – снимал с высоты квадрокоптер.

«Единственный шанс для меня», – подумала я, решительно оборачиваясь.

Да только за моей спиной уже никого не было. Артем ушел, оставив меня одну. Потому что я так сказала. Потому что во всем, что здесь происходит, виновата я.

– Отринем усталость за чашечкой чая, – с оптимизмом заявила Катерина, протягивая мне картонный стакан.

– Мне бы кофе. Спать хочется жутко, – призналась я, пододвигая один из канделябров и усаживаясь прямо на балюстраду.

Сбросив туфли, прикоснулась стопами к холодному камню и испытала невероятное облегчение. Нет, сами по себе туфли не натирали, но мозоли все равно болели. Пластырь от них не спасал. Как не смогла бы излечить клейкая лента разбитое сердце, но никто не мешал мне пытаться.

– Смогу найти только растворимый, – на полном серьезе ответила девушка, собираясь отправиться на поиски искомого.

– Нет, не надо. Спасибо, – устало улыбнулась я, глядя, как помощники спешно убирают парк, приводя его в изначальный вид. Понимала, что все вокруг устали, а не только я, а потому было не до капризов. – Сгодится и чай.

Гример поправила мне макияж, подколола выбившиеся из прически пряди и удалилась, но едва ли с открытыми глазами. Больше всего она походила на очень недовольного зомби, а уж я так и вообще на пожеванную закуску, но делать было нечего. Оставалось последнее личное свидание и выбор, который для себя я уже сделала.

– Позовите Антона, – попросила я, выбрав из оставшихся зол наиболее безобидное.

– А теперь еще раз, но на камеру! – услышала я звучный голос, от которого мигом захотелось сбежать куда-нибудь подальше.

Я прямо-таки даже представила, как подхватываю юбки и босиком сигаю через балюстраду, а в меня стреляют из бластеров, в которые преобразовываются камеры…

Черт, надо поспать.

– Виктория, с кем бы вы еще хотели сегодня поговорить до того, как принять решение? – обратился ко мне ведущий, едва мне поправили платье и съемка началась.

– Антон, – улыбнулась я, сделав задумчивый вид.

На балкон уже вынесли два широких массивных кресла и столик. Ведущий удалился, и минутой позже появился Антон. Тот самый врач с невероятными серыми глазами. Казалось, что они ненастоящие, стеклянные, но при этом очень красивые. Будто нечеловеческие.

– Доброе утро, – коснулся он моей руки, лишь слегка погладив пальцами тыльную сторону ладони.

– Присядем? – кивнула я, учуяв дурманящий аромат кофе, что исходил от двух маленьких чашечек, которые ждали нас на столике.

Все-таки Катя достала для меня этот божественный напиток, который стопроцентно придумали для того, чтобы совращать умы. Лично мой мозг просыпался даже на запах.

Усевшись в кресло, я накинула себе на плечи плед. Было прохладно на самом деле. Безумно хотелось разуться и спрятать ноги под себя, но делать это было вроде как неприлично.

– Давай я тебе помогу, – едва присев, вдруг поднялся мужчина и опустился передо мной на корточки.

Под моим изумленным взглядом, он приподнял сначала одну мою ногу, сняв с нее туфельку, затем проделал то же самое со второй, поставив обе ступни себе на колено. Его горячие пальцы почти невесомо скользили по моим щиколоткам, а меня бросало то в жар, то в холод. И все это он проделывал с таким открытым взором, что заподозрить его в чем-то нехорошем было просто нереально. Однозначно помыслы его чисты, могу даже поспорить, – но мои-то нет.

– Спасибо, – прошептала я, осторожно укладываясь в кресле боком.

Да попросту трусливо пряча ступни, потому что там, казалось, сейчас собрались все мои нервные окончания. Неосознанно поджимала пальчики, словно завороженная следя за тем, как Антон поднимается и берет плед со своего кресла. Им же он прикрывает мои ноги, склоняясь настолько близко, что я вдыхаю аромат его парфюма. Запах терпкий, горький, с древесными нотками, что окутывают, словно шлейфом. Наверное, я бы сказала, что так должен пахнуть мой мужчина. Да только тот, кого я таковым считала, сейчас сидел в соседнем салоне.

Антон вернулся обратно в кресло. Он смотрел только на меня, как если бы не замечал весь этот антураж. Бездна обаяния. Нельзя быть настолько притягательным, потому что сразу возникает вопрос: что за этим прячется? Вика мне о нем почти ничего не говорила. Лишь его имя и то, что он владеет салоном красоты, в котором предоставляются и медицинские услуги. А больше я о нем ничего не знала.

– Разрешишь взять тебя за руку? – спросил он, а я все больше поражалась ему, его словам, его действиям и открытости.

– Я… Если честно… – ужасно терялась, а мысли разбегались, не собираясь складываться во внятные предложения. – Мне дико неловко и… Не знаю, как себя вести. Ты вынуждаешь меня смущаться… – брякнула я, ощущая, как горят мои щеки.

– Все хорошо. Расслабься, – все-таки взял он меня за руку, согревая озябшие пальцы в своих ладонях.

Это было так интимно, как если бы он касался моего обнаженного тела. Чуть надавливал на пальцы, тер подушечки, очерчивал линии на ладони. Я постепенно успокаивалась, но больше всего на меня влиял его голос. Легкий, чуть с хрипотцой. Мужчина рассказывал мне о том, что уже несколько раз бывал во Франции, но до Версальского дворца так еще ни разу и не добирался.

Жар прокатывался по моему телу, лавой собирался в лоне, а я испытывала стыд оттого, что ощущаю такие эмоции и чувства рядом с этим мужчиной. Уже десять раз пожалела о том, что позвала именно его, но Антон мне был интересен – что уж скрывать.

– Ты кусаешь губы, – вдруг заметил он, а я глубоко вдохнула, чтобы так же медленно выдохнуть.

– Я нервничаю, – призналась, пытаясь занять себя остывшим кофе.

Черт, я даже про кофе забыла, погрузившись в мир совсем не детских ощущений. Щеки запылали интенсивнее, а я попыталась отобрать свою руку, но мне ее не отдали. Лишь наградили понимающей улыбкой, за которой, к моему великому сожалению, не скрывалось никаких тайн.

– Отчего? Последний раз мы с тобой виделись четыре года назад, и тогда ты была более раскрепощенной. Неужели за прошедшие годы ты узнала, что такое скромность?

Мне хотелось к черту остановить съемки. Это было невыносимо. Голова совсем отказывалась думать. Я не знала, что ему сказать. Я не знала, как себя вести. Что связывало их с Викой? Бурный, но скоротечный роман? Или длительные отношения, в которых действительно была любовь?

– Можешь не отвечать, – смилостивился он, а мне казалось, что я ощущаю, как немеют мои пальцы. Желание крепче сжать ноги появилось как само собой разумеющееся. Все внутри пульсировало и требовало немедленной разрядки. – Я и так вижу. Я рад, что ты пригласила меня сюда. Я очень многое понял.

«А я?» – так и хотелось задать этот вопрос, потому что я совершенно ничего не понимала, но предпочитала промолчать, чтобы не выглядеть еще большей дурой.

– Ты снова кусаешь губы, – заметил он. – Смотри, уже рассвет.

Да, я была немногословной. Предпочитала бы вообще провалиться сквозь землю, но кто бы меня спрашивал. Он смотрел на небо, на котором появилась первая полоска рассвета, а я была прикована к его глазам. В них отражались желтые и розовые отблески. Казалось, что за ними скрывается вселенная сумасшедшего, которую будет очень интересно познавать. Да и сам он казался мне не от мира сего. Не только внешностью, но и манерой общения, паузами, чистыми незамутненными эмоциями. Черт возьми, мне хотелось его узнать. Хотя бы как человека, с которым может быть интересно.

– Тебе пора делать выбор, – вновь взглянул он на меня, поднимаясь.

Медленно, осторожно склонялся к моей руке в желании прикоснуться губами к тыльной стороне ладони и… не сводил с меня глаз. А я позволяла. Позволяла ему гипнотизировать себя, позволяла играть, хоть игрой то, что он делал, я не могла бы назвать. Он производил хорошее впечатление, вызывал интерес и… Отчетливо это понимал, хоть и не пользовался. Пока не пользовался.

– Зачем ты здесь? – сорвалось с моих губ прежде, чем я осознала вопрос.

Отчего-то мне было важно знать, с какими мыслями он пришел на этот телепроект. Я знала свою цель, знала, из-за кого я здесь, но тем не менее мне хотелось понять Антона.

Он не успел ответить. Из дворца послышался шум: крики, ругань, звон разбитого стекла. Спешно поднявшись, я в страхе взглянула на мужчину, но он мягко, хоть и настойчиво, усадил меня обратно в кресло.

– Посиди здесь, я схожу посмотрю, – произнес он и сейчас казался мне безмерно уверенным в себе, собранным, но без лишнего самодовольства.

Антон, часть съемочной группы, охрана – все они наперегонки отправились в салон, в котором все это время сидели мужчины. Оставаться на балконе я не собиралась. Во-первых, была слишком любопытной, а во-вторых – это ведь мое шоу, а значит, все, что здесь происходит, так или иначе касается меня напрямую.

Это был провал. Причем провал абсолютно по всем фронтам. В просторном салоне, отличающемся особым изяществом и приятными голубыми оттенками, разразился первый скандал. Скандал, который не был запланирован по сценарию. Увидев, что дерутся сразу трое претендентов на мои руку, ногу и старенькую тойоту, я даже повеселела, потому как такое со мной происходило впервые. Но, поняв, что мужчины не успокаиваются даже под гнетом охраны, решила выяснить, кто же конкретно решил побороться за место моего фаворита.

– Тварь! Лживая подлая дрянь! – закричал тот самый изменщик.

– Закройте свой рот! – театрально выдал аристократ в каком-то там поколении, набрасываясь на совершенно пьяного Алексея, который лишь на голом упрямстве держался на ногах.

– Успокойтесь, – пытался разнять их Миша, а я…

– Саша, тебе лучше посидеть на балконе или в другой комнате, – крепко взяв за руку, потянул меня вслед за собой Антон.

– Надо их разнять! – возразила я, но приходилось идти за мужчиной в соседний салон.

– Без тебя разберутся. Ты же видишь, что он неадекватен. Посиди здесь, – усадил он меня на диванчик и легонько погладил костяшками пальцев по скуле. – Я сейчас вернусь.

– Стой! Как ты меня назвал? – окликнула я его, когда до меня наконец-то дошли его слова.

Сердце в груди на секунды перестало биться, чтобы тут же пуститься от страха в галоп.

Он знает, кто я.

Он знает, что я не Вика.

Дубль 6: По тонкому льду

Я едва держалась на ногах. Когда мужчин удалось успокоить, утро уже плотно обосновалось за территорией дворца. Кате пришлось дать мне еще одну таблетку успокоительного, но колотило меня так, что казалось, вместе со мной ходуном ходил и диванчик.

Естественно, мои нервы списывали на случившийся скандал, и лишь я одна знала истинную причину. С Антоном мы больше не разговаривали. Он так и остался в голубом салоне, а я все это время сидела в красном. Хотелось выпить чего-нибудь покрепче, но чего не имели, того не имели.

Я думала, что это будет сложно? Оказалось, что попросту невыполнимо.

Не могла понять, как он догадался. Мы никогда с ним не виделись ранее, не пересекались ни разу, но он назвал меня Сашей, и списать это на слуховые галлюцинации я не могла. Если он поделится правдой хоть с кем-то, если хоть одна живая душа услышала его слова, это будет конец. Вика меня в порошок разотрет, если ей придется выплачивать эту чертову неустойку. Да я сама провалюсь сквозь землю, потому что у меня на руках ее документы, а это попахивает мошенничеством.

– Осталось совсем немного, и поедем отдыхать, – решила приободрить меня Катя.

А я не представляла, как сейчас выйду к мужчинам. Как с уверенностью объявлю о своем решении. Как буду улыбаться…

Мне бы сейчас отойти от произошедшего, но времени не было. Меня уже позвали.

– Виктория, сейчас вам предстоит сделать выбор. Я вижу, что вы волнуетесь, – обратился ко мне Александр, когда я остановилась рядом с закрытыми дверьми, ведущими в салон.

– Переживаю. Принять решение было делом не из легких. Как знать, возможно сейчас я сделаю еще одну ошибку, но я готова понести за нее ответственность, – после глубокого вдоха выпалила я, стараясь унять разбушевавшееся сердцебиение.

– Тогда не будем задерживать этот и без того волнительный миг, – пропустил он меня вперед, когда двери открылись.

Первый шаг дался мне с огромным трудом. Я не всматривалась в лица. Абстрагировалась так, как если бы передо мной сейчас была не объемная реальность, а плоская картинка. Ни на ком абсолютно не задерживала взгляд. Улыбалась мягко, но то была лишь дань вежливости.

– Благодарю вас за этот чудесный день, не менее чудесный вечер и восхитительное утро, – держалась я сценария. – Конечно, не все эпизоды этого дня мне захочется вспоминать в будущем, но я рада, что многие из вас были откровенны, озвучивая причины, по которым согласились принять участие в реалити-шоу. Прежде чем продолжить, Александр хотел задать вам один вопрос.

– Благодарю, Виктория. Согласно правилам нашего реалити-шоу, каждый из вас может отказаться от участия по собственному желанию. Есть ли среди вас те, кто не готов дать второй шанс отношениям с Викторией?

Повисла пауза. Она была неловкой и неуютной.

Я поежилась, желая прикрыть обнаженные плечи. Перед последними съемками в Версале меня переодели в легкое летнее платье в пол, но с открытыми плечами. Почему-то казалось, что стою перед мужчинами в сорочке.

На самом деле о том, кто вылетит сегодня, мне никаких инструкций не дали. Еще рано делать выводы, потому что анализ первого выпуска придет только через неделю, но режиссер сказал не париться. Не знала, что он хотел этим до меня донести, но переспрашивать не стала, а теперь вся изнервничалась. Лишь понимала, что одного человека здесь видеть точно не хочу.

– Я отказываюсь, – вдруг вышел вперед Алексей, а я рвано выдохнула, испытывая облегчение. Несомненно, он до сих пор не протрезвел до конца, но девочки привели его в чувство. Знала, что ему предъявили счет за декорации, мебель и посуду. Не испытывала к нему ни капли жалости. Я бы, если честно, еще и приплатила режиссеру, чтобы они избавились от него в самое ближайшее время. Такого опасного неуравновешенного мужчину иметь под боком мне совсем не хотелось. Это как сидеть прямо на бомбе замедленного действия – чихнешь, и она тут же взорвется.

– Я пришел сюда лишь затем, чтобы показать всему миру истинное лицо этой потас… женщины, – исправился он в последний момент. – И помочь тем самым остальным участникам, чтобы они не питали иллюзий на ее счет.

– Я понял вашу позицию, Алексей. Кто-то еще полон такой же решимости?

Вторая пауза показалась мне еще страшнее. Ощущала, как Алексей прожигает меня взглядом, наполненным ненавистью. Под ним становилось не по себе, но мужчина держал себя в руках.

– Отлично. Раз решение принято одним из участников, по правилам реалити-шоу Виктория уже не может сделать свой выбор, а значит, о том, какой выбор она хотела сделать, мы узнаем уже в следующем выпуске. «Второй шанс для бывшего» – история с непредсказуемым финалом!