Моя принцесса

– Это почему?

– Позвольте сперва представиться, я Леон Арауст, герцог Голдберг, – произнёс архимаг и горделиво поднял волевой подбородок повыше.

– Мне безразлично кто вы. У меня соглашение с мистером Райли, – оскалился Рёйель и пристально посмотрел на мага-драконоведа. Он ему виделся единственным, кто сможет объяснить присутствующим, чего он хочет.

Магистр Шемрок был испуган и растерян. Его седая бородка тряслась и не сказать было от старости это или от переживаний. Однако он понял намёк и, осмелясь подойти к архимагу, тишайше шепнул:

– Поймите, дракон прилетел отнюдь не знакомиться с вами. Сперва следует выполнить обязательства перед ним и только потом…

Грозный взгляд заставил магистра Шемрока замолкнуть на полуслове. И едва драконовед, почтительно склонив голову, отступил назад, так же строго архимаг уставился на самого Рёйеля.

– Вам известны произошедшие в Ковене перемены?

– Ковен изменился? – всё же нахмурился Рёйель.

Он прожил много веков, видел, как рождаются и уходят в небытие короли, как возникают и стираются в пыль целые страны… но Ковен? Ковен и его законы казались ему незыблемыми, так как существовали в том виде, что был известен ему, ещё при его отце.

– Да. Благодаря мудрости нашего благословенного монарха, теперь правит не совет архимагов, а один избранник. И это я.

Рёйель понял, что интуиция подсказала верно – вот-вот грядёт очень дурное известие. Но покамест он выжидал, что же ему желают сообщить люди.

– Реновация коснулась также законодательной сферы. Многие законы были переосмыслены и изменены под современные реалии. Поэтому вам необходимо принять факт, что теперь мистер Робертсон занимается всеми делами мистера Райли, Вам стоит выслушать его.

Бледный мужчина нервно сглотнул слюну и, стараясь скрыть дрожь рук, взялся за объяснение. И оно Рёйеля нисколько не устроило. Он знал, что единожды данное слово нужно блюсти и точка! Раз Ковен за существенный взнос взялся обеспечить соблюдение договорённости, раз случае гибели мистера Райли маги обязаны ежегодно предоставлять ему положенные рубины, то всё остальное не важно. Что ему, дракону, с того, что некий человеческих монарх решил отменить все ранее совершённые мистером Райли сделки? Нет, Рёйеля не должно касаться, что согласно решению суда было конфисковано всё имущество мистера Райли, а сам он казнён как преступник.

Это не повод нарушать данное ему слово!

– Люди обещали другое! – грозно рыкнул он.

– Вам было обещано людьми, которые больше не стоят у власти. Современный Ковен не намерен платить по чужим обязательствам, – упрямо заявил архимаг, когда понял, что дрожащий от страха юрист способен лишь тихо поскуливать.

– Я прошу вас, – попытался робко вклиниться магистр Шемрок.

– Меня? – уставился на него архимаг. – Я приказал вам сюда явиться, чтобы вы донесли ситуацию до дракона, а не для того, чтобы вы то молчали, как рыба, то меня на что‑то там уговаривали.

Магистр Шемрок виновато посмотрел на дракона, а после, опустив голову, медленно отошёл на пару шагов назад. Однако архимага его поведение распалило.

– Вот ещё выдумали! Платить за жизнь никому ненужной девчонки рубинами? И ладно бы до конца срока пара лет оставалась, но ей ещё в своей башне тринадцать лет находиться! Ни за что, – хмыкнул архимаг, прежде чем посмотрел на Рёйеля. – Чтобы вы сейчас ни говорили, а договор с вами расторгнут по всем правилам справедливости. Ковена, как той организации, с которой вы договаривались, больше нет, а потому никакой новой платы не будет. Отныне вы свободны и благодарим вас за оказанные услуги.

Рёйель хищно сощурил глаза и уставился на наглого выскочку так, как будто смотрел сквозь него. Но стоящего перед ним человечка не проняло, а дозволить себе что‑то большее… О нет, острый слух и тонкое обоняние дракона открыли ему, сколь много вооружённых людей скрывается вокруг! Они затаились, но он их всё равно чуял.

– Значит, по всем правилам справедливости? – осведомился он зловеще.

– Да, по всем правилам справедливости, – упрямо повторил наглец.

– Что же, справедливость это хорошо, – подумав, ответил Рёйель, а затем, подняв вокруг себя пылевой вихрь, резко взмыл в воздух. Будучи благоразумным драконом, людей он не тронул. Пока не тронул.

***

– Лиза, Лиза! – закричал Том Уайт во всю мощь лёгких, едва выбежал из леса. При этом на приветствие его крики никак не походили. Голос был полон неподдельной тревоги.

Девушка, спокойно расчёсывающая волосы сидя на кровати, от услышанного вздрогнула и задрожала, а охраняющий её Рёйель глубже втянул в себя воздух. Да, ему не почудилось. От тела этого человека исходил сильный запах крови, и нюх заставил дракона присмотреться к Тому Уайту внимательнее.

Благодаря прекрасному зрению, Рёйель увидел, что парень (хотя теперь уже мужчина) прижимает одну руку к боку, и одежда в этом месте пропиталась алым. Кровавое пятно было большим. Кровь осталась и на траве. Скорее всего, рана была глубока и опасна, не зря лицо Тома Уайта выглядело бледным, как у умирающего.

… Вот только как он тогда держится на ногах? Откуда у него силы для бега?

С трудом преодолевая метр за метром Том Уайт достиг первого из кругов на земле и, не останавливаясь, пробежал ещё немного. Ему, как никому другому, было известно до какого места пропустит его Рёйель. Он был прекрасно осведомлён, что в последние годы дракон начал уменьшать возводимые им границы, а потому остановился далеко не сразу.

– Том? – между тем высунулась из окна Лиза Райли. Она никак не ожидала увидеть приятеля так скоро. Он приходил к ней всего три дня назад.

– Прячься, Лиза, они идут убивать тебя!

– Что? Кто идёт?

– Они идут за тобой! Убийцы!

Скрывающийся в опавшей по осеннему времени листве Рёйель довольно хмыкнул. Ему понравилось, что Том Уайт не поддался панике настолько, чтобы забыть про него и несомую им опасность. Однако ничем другим дракон себя не выдал. Он продолжил прижиматься к земле так, чтобы оставаться невидимым для человеческих глаз. Он не шевелился, хотя его телу было крайне неудобно извиваться между стволов густо растущих деревьев. Всё же Рёйель родился могучим драконом, а не мелкой юркой змеёй.

Зато, благодаря своей серо-зелёной расцветке он стал совсем невиден среди лесного мха и пахучих диких трав. Да и для восприятия какого-либо мага на таком отдалении от башни дракон был недосягаем.

Рёйель хорошо спрятался. Очень хорошо.

Ведь если люди и ждут нападения дракона, то завсегда ищут его на небе, а не на земле. Драконы для земли не созданы.

– Не беспокойся, Том. Ты же знаешь, никому не пробраться в мою башню. Видишь, какая она высокая? А входа в неё нет. Он замурован камнями и чарами. Поэтому нет, Том, никому не добраться до меня. Да и Рёйель вот‑вот вернётся из Эндфэлла. Раз он не прилетел вчера поутру, то с минуты на минуту будет здесь.

– Рёйель не вернётся! – в отчаянии выкрикнул Том Уайт, и в этот миг на поляну ступил отряд, во главе которого было сразу три мага.

– Том, сзади! – выкрикнула Лиза и от испуга зажала себе рот хрупкой ладошкой. За себя она нисколько не переживала, а вот за друга…

Том Уайт нервно повернулся на пятках и сделался ещё бледнее. Против двадцати хорошо вооружённых гвардейцев его смелость была бесполезна. Да и трём магам, возглавляющим отряд, противопоставить он ничего не мог. А потому Том Уайт пошатнулся и, повернув голову к окошку Лизы, прошептал одними губами: «Пусть мир окажется справедлив и ты останешься жива, любовь моя».

– Ха, так вот он где падаль! – между тем радостно воскликнул один из лучников и уверенным привычным движением натянул тетиву.

– Не стрелять, – негромко приказал маг в белом одеянии. Причём говорил он тоном, не предполагающим дискуссий. Однако недовольство не позволило лучнику поступить согласно распоряжению вышестоящего лица. Продолжая целиться, он требовательно произнёс:

– Что значит не стрелять? Этот урод череп моему брату проломил!

– И потому этот человек будет осуждён по закону, – осадил лучника маг. – Что за самосуд вы мне тут надумали? Мы – представители власти вообще-то!

Недовольство заставило лучника сплюнуть на землю, но большего неуважения к сказанному он не посмел выказать. Несмотря на терзающую его злобу мужчина был вынужден подчиниться приказу.

– Вот так, – остался доволен маг, а затем отдал новое распоряжение. – Схватить убийцу и связать. Но чтоб без лишнего членовредительства. Будут переломы, а не только синяки, с вас же спрошу.

– Да будет тебе, – положив руку на плечо говорившему, сказал другой маг. Он носил красную мантию огневика.

– Нет, не будет, это непорядок! – негромко прошипел тот в ответ и, скрестив руки на груди, принялся наблюдать, как гвардейцы выполняют его указание.

– Том, беги отсюда! Беги, Том! – тем временем выкрикнула Лиза Райли, но совет был бессмысленным. Никуда мужчине было уже не деться. Он и сам понимал это, а потому остался стоять на месте. Лишь, едва не плача, воскликнул.

– Лиза, знай, я люблю тебя!

Том Уайт не был глупцом. Он прекрасно понимал, что зря так спешил к башне, что зря подвергал свою жизнь опасности, но… он не мог поступить иначе. Ему было жаль престарелую мать и молодую жену, но куда больше них Том Уайт любил свою недосягаемую принцессу. И с ней он желал разделить всю её боль и счастье. Только с ней хотел быть он в горе и в радости.

Двадцати опытным гвардейцам не составило сложности справиться с деревенщиной. Том Уайт безрезультатно рвался на волю. А Лиза… Лиза, пока ему скручивали и вязали руки, могла лишь беспомощно утирать слёзы с лица.

– Почему? – наконец через боль выкрикнула она терзающий её вопрос. – Зачем вы это делаете? Зачем вы пришли сюда? Вам нужно золото?! – она швырнула вниз своё главное сокровище – драгоценную диадему. – Забирайте всё, но отпустите Тома! Уходите отсюда, покуда не прилетел дракон!

– Дракона здесь нет. Я его по-прежнему нисколько не чувствую, – негромко шепнул своим коллегам третий, до этого молчавший маг, но Лиза Райли его не услышала. Она продолжала выжидательно смотреть вниз, надеясь, что упоминание о драконе охладит пыл карателей.

– Очень хорошо, – остался доволен проверкой мужчина, что ранее приказывал не стрелять, и, посмотрев в окошко башни, прокричал. – Простите, мисс, но мы вынуждены соблюсти закон. Вы чрезвычайно опасны, и поэтому данной мне властью…

Рёйель наблюдал и делал выводы. И самый главный из них состоял в том, что слова мага о скорой смерти ничего не значат для Лизы Райли. Девушка смотрела только на человека, что из года в год, неделю за неделей приносил ей корзинки с едой. Стоял ли ливень стеной или же ветер выворачивал деревья с корнем, Том Уайт всегда приходил. Даже когда его пальцы коченели от зимних морозов, а сам он сгорал от жара болезни – Том приходил. Он шёл через лес и через болото, тропа через которое по весенней хляби была почти непроходима. Но для него долг был важнее невзгод тела. И Рёйель не мог этого не оценить. В результате люди, посмевшие из алчности потупиться с честью, для его восприятия стали выглядеть ещё более гадко.

«Ну же, ближе», – мысленно позвал он и в предвкушении провёл языком по ряду острых клыков.

– Привести приговор в исполнение! – закончил свою речь маг и безбоязненно переступил проведённую драконом черту, чтобы встать на место, с которого ему было бы удобно творить разрушительные чары.

«Вот и всё», – едва не промурлыкал Рёйель и быстро, как облако в ветреную погоду закрывает солнце, покинул своё убежище. А после ясный сентябрьский день стал ещё жарче.

Пламя дракона выжгло землю до черноты.

Оплавило песок до состояния стекла!

Часть

III

Глава 1

Лиза Райли едва помнила своё имя. Оно казалось ей чужим. Ушедшее время превратило прелестную девушку в первобытную дикарку с волосами подобными пакле. Её нежное лицо до неузнаваемости изменили сухой горный ветер и беспощадное солнце. Никогда не знавшие труда руки огрубели так, что пальцы едва сгибались. Тело её иссохло от голода и было полностью покрыто грязью от макушки до кончиков пальцев ног. О, Лиза едва помнила те благословенные дни, когда её кожа была чиста и когда у неё нигде не чесалось от зудящих укусов насекомых! Правда, с наступлением осени кровососущих тварей стало намного меньше, но это так себе перемены.

Перемены…

Как много всего изменилось! Столько, что почти невозможно принять – когда-то всё было совсем иначе и именно с ней, с Лизой. Порой она даже сомневалась, что из её воспоминаний правда, а что ложь. Иногда ей чудилось, что беззаботное прошлое всего лишь чудесный сон, позволивший на краткую ночь вырваться из тягостного монотонного существования. Но Лиза знала, так только кажется. Доставшаяся ей от отца способность здраво оценивать любую ситуацию не давала ускользнуть разуму в блаженное небытие, хотя на память от себя прежней ей, пожалуй, остались только глаза – по-прежнему голубые и ясные, как небесная лазурь. Она даже человеческой речи не разучилась только потому, что привыкла разговаривать сама с собой.

– Лиза. Я Лиза Райли, – хрипловато произнесла девушка (теперь скорее даже женщина, а то и старуха) и, машинально откусив от кустика щавеля очередной пожухлый лист, заёрзала на большом валуне, сплошь покрытом оранжевым лишайником. На нём было не очень-то приятно сидеть из-за того, что камень сильно холодил тело. Зато в остальном удобно. На валуне имелась выемка, делающая его похожим на своеобразное кресло, созданное самой природой.

Когда в голове Лизы возникла ассоциация с креслом, она не смогла удержаться от того, чтобы сесть на камень с гордо, даже по-королевски выпрямленной спиной. А там её глаза сами собой устремились к небу, и после отвести взгляд от небосвода стало почти невозможно. Нынче закат был волшебно прекрасен. Серо-розовую дымку рассекали тонкие золотые нити. Облаков, как таковых, считай и не было. Закат не портили даже драконы. Их было много, целая дюжина, и они немыслимо ловко извивались в небе. Властелины небес ждали, когда солнце полностью скроется за горизонтом, чтобы при свете ярких звёзд начать традиционные для этого времени года брачные игры. Всю ночь до утра им предстояло танцевать и искать себе пару.

– Ненавижу драконов, – вдруг сварливо произнесла Лиза и со злостью откусила от кустика щавеля так, как если бы она была великаном-людоедом, решившим поужинать надоевшим ему до смерти рыцарем.

Здесь стоит признать, что ненавидеть драконов девушке было за что. И дело заключалось не только в том, что Рёйель так и не стал ей другом. Склонный пофилософствовать дракон зачастую говорил о вещах нисколько не понятных Лизе, вот она и считала его странным. Но причиной ненависти стало иное.

Прежде всего – тот жуткий день, когда к башне подошёл вооружённый отряд. Ведь ни до, ни после Лизе не доводилось видеть на что способны разъярённые драконы. А увиденное ею было ужасно. Драконы во многом невосприимчивы к магии, а потому даже сплочёнными усилиями трёх опытных чародеев спастись никому не удалось. И Рёйель, прекрасно понимающий, что он здесь полноправный хозяин и владыка, издевательски игрался, словно сытая охотница‑кошка с пойманной мышью. Он не торопил смерть. Из его пасти сгустками, похожими на огромные шары, вырывался огонь, и это пламя опаляло землю. Землю, а не людей. Поэтому сквозь истошные крики Лиза слышала голос надежды на спасение. Но это была всего лишь драконья игра. Никто не ушёл от расплаты. Все гвардейцы сгорели заживо, даже кожа магов пузырилась и слезала, обнажая скрывающуюся под ней плоть. Но опьянённому могуществом дракону этого было мало. Он взвился под самые небеса, а затем, с грозным рёвом, вновь устремился к земле. Из глотки его при этом вырвалось особенное пламя. Нестерпимо яркое. Такое, что Лиза даже была вынуждена ненадолго закрыть глаза руками. А после, казалось, не осталось ничего. Начался лесной пожар небывалой силы. Всё сущее превратилось в дым и пламя! Не было видно даже солнца.

О, как Лиза тогда перепугалась!

Но хуже было другое. Отнюдь не пламя и смог, а то, что в какой-то момент Рёйель словно опомнился. Он вдруг уставился на башню своими непостижимыми оранжевыми глазищами и юркнул к самому окну. Испуганная Лиза попыталась скрыться в комнатах, но впервые Рёйель не дал ей этого сделать. Его мощные лапы без труда разворотили оконный проём, как горячий нож рассекает масло, а после он насильно вытащил Лизу из башни, ухватил её тело поперёк своими острыми когтями и, нисколько не внимая истошным крикам пленницы, перенёс её сюда – на земли своего народа, в эти ненавистные ей горы.

Зачем он это сделал?

Лиза могла над этим только гадать. Драконы всегда презирали людей, а тут… Рёйель решил помочь ей? Тогда почему все здесь относятся к ней как к вещи? Нужно смотреть правде в глаза. Драконы напрочь игнорируют любые её попытки к общению, и никогда ни о чём не заговаривают сами! Поэтому какая помощь? Наказание это, издевательство!

… Бесконечная тишина.

Словно в опровержение этой мысли на куст неподалёку присела пичужка и завела весёлую трель. Однако угрюмый взгляд Лизы заставил её прервать свою счастливую песню. Птичка улетела, и девушка нисколько не пожалела об этом. Под тишиной она понимала невозможность общаться с кем-либо. В молчании для неё прошли целые годы!

Кстати да, сколько их уже прошло?

Мысленно Лиза постаралась подсчитать, сколько раз наступала осень за то время, что она провела в этих горах. И выходило, что восемь. Восемь лет одиночества подарил ей Рёйель. Восемь лет бесконечной ненависти.

Безысходность. Бесконечность. Бессмысленность!

Вот, что досталось маленькой принцессе из башни! Нежная красавица, никогда не знавшая никаких тягот жизни, вдруг оказалась вынуждена строить кров из подручных материалов и искать пищу подобно первобытному человеку. Её руки загрубели, кожа иссохла. Тело стало тонким, как тростинка. Лизу часто шатало от голода, но не потому она никак не могла сбежать. Сбежать ей не давали драконы.

С грустью девушка перевела взгляд на равнину, что с этого утёса была очень и очень хорошо видна. Там, вдалеке, находилось крошечное поселение оседлых орков. Над крышами их лачуг поднимался из труб дым. Вот отару овец начал загонять обратно пастух… Жаль, что туда ей хода как не было, так и нет. За восемь лет Лиза уверилась, что драконы не обращают на неё внимания лишь до той поры, покуда она не предпринимает очередную попытку сбежать от них. Они охраняли свою живую собственность так, что ни один принц никогда не смог бы спасти её. Даже если бы он шёл во главе армии, всё было бы бесполезно.

«Нет, никто не поможет мне. Не в этой жизни», – по новой сделала вывод Лиза и, смахнув с ладоней налипший от кустика щавеля сор, встала с камня.

Сидеть и созерцать было очень хорошо, но ей требовалось не лениться, а работать. Иначе в драконьих горах не выжить. Так что, тяжело вздыхая, девушка подошла к сухому поваленному дереву. Сущая удача, что она наткнулась на него. В этих краях добывать дрова было очень сложно, а зимы завсегда оказывались суровыми. Это поваленное дерево могло помочь пережить ей ещё один год, и потому, оглядывая его огромные корни, по капризу природы покинувшие уютный плодородный слой земли, Лиза приступила к работе с улыбкой. Хотя, честно-то сказать, приходилось ей совсем непросто. Не имея никакого инструмента, кроме острого камня, девушке её телосложения с трудом удавалось отвоёвывать от дерева очередной кусок. Она быстро вспотела. Дыхание её сбилось, а щёки раскраснелись. Поэтому, чтобы облегчить себе труд, Лиза начала говорить то, что привыкла повторять изо дня в день.

– Лиза. Меня зовут Лиза Райли. Мне тридцать лет или около того. Я родилась в семье Джонатана и Анны Райли в сто тридцать девятом году от падения империи Айнгус. Я долго жила в особняке в Ярмарской губернии, а после, едва мне исполнилось пять, вместе с семьёй переехала в город Эндфэлл. И там было хорошо, пока не умерла моя мать. Я долго плакала и, чтобы мне было не так тоскливо, отец перестал постоянно уезжать. Он даже подарил мне щенка, которого я назвала Эрн…

Речь Лизы была монотонной. Она говорила так, как будто произносила строгую молитву. И действительно, каждое слово стояло на своём месте и не меняло своего положения годами. Но, главное, работу привычные слова облегчили. Вскоре горка дров стала такой, что больше за одну ходку и не донести до пещеры, где Лиза обосновалась. А потому девушка смахнула пот со лба и, подумав, решила посидеть на камне ещё немного.

Сутулясь, Лиза прошла немного вперёд, вновь села на огромный валун. Затем, начиная массировать грязные босые ступни, она уставилась на розово-золотое небо. Теперь на нём засверкали первые звёздочки, и драконья чешуя в последних лучах собирающегося на покой солнца начала переливаться бриллиантовым блеском.

– Живой человек и здесь? Откуда?

Неожиданный вопрос заставил глаза Лизы округлиться. Она не слышала человеческой речи годами, а потому сперва оторопела и лишь потом недоверчиво обернулась. Поверить, что голос ей не мерещится, было сложно, но нет, это был не мираж. Перед ней стоял настоящий живой человек – какой-то лопоухий веснушчатый мальчишка‑подросток. Кажется, он поднялся на этот утёс по вон тому склону.

– Я… Я здесь живу, – кое-как пролепетала Лиза и с беспокойством замяла руки.

О, сколько лет никто не приближался к ней!

– Но это же драконий край. Учитель говорил, что здесь люди не живут.

– Тогда… – нервно сглотнула она. – Тогда, наверное, я не человек.

Сказанное ввело мальчишку в ступор. В его карих глазах мелькнул неподдельный испуг, а затем он сделал пасс рукой и вокруг его тела замерцали искорки.

«Маг», – сообразила Лиза, но на лице её не дрогнул ни один мускул. Она выглядела бесстрастно, как дракон. Это было то немногое, что ей довелось перенять от Рёйеля.

– Что ты туда забрался, Джим? – ни с того ни с сего раздался откуда-то снизу недовольный старческий голос. – Вот же несносного ученика ниспослала мне судьба. Я же запретил тебе подниматься выше, негодник! Так что давай, спускайся шустрее и не вздумай переломать себе ноги!

– Но, мастер Ганс, я не могу, – жалобно заблеял парнишка.

– Что значит «не могу»?

– Я всего-то хотел драконов получше рассмотреть, а тут какая-то женщина странная. А, может, и не женщина вовсе, а нелюдь. Да-да, вампирша это!

Говоря, парень ни разу не обернулся назад себя. Предполагал, видимо, что стоит ему отвернуться, как Лиза какую‑либо пакость учудит. Укусит ещё.

«Он меня боится», – подумала девушка и удивилась тому, что не знает, как воспринять этот факт. С насмешливым восторгом? С раздражением?

Увы, мысль прозвучала в голове холодно, сродни чему-то незначительному. Сделать вывод Лизе никак не удавалось.

– Какая ещё женщина, олух? Какая вампирша? – между тем заворчал голос ещё громче. – Пф-ф, мы здесь одни. На десятки километров вокруг людей нет и быть не может! Так откуда здесь взяться вампиру, коли пищи ему нигде не сыскать?

От этих слов сердце девушки ёкнуло, и кровь отлила от её лица.

«Да, я не вампирша. Но, быть может, я призрак? Быть может, я давно мертва? – впервые предположила Лиза. – Вдруг настоящее мне только чудится?».

В этот момент она засомневалась в правдивости некогда сказанного Рёйелем. Ей показалось – а почему бы нет? Да, пусть дракон говорил, что после смерти люди уходят в землю, но почему бы ей, именно ей, вдруг не застрять между небом и землёй так же, как при жизни?

Она по-прежнему в башне. Только иначе.

Тем временем некий маг по имени Ганс, продолжая непрерывно ворчать, всё же смог подняться на утёс. И, судя по его длинной седой бороде, это стало для него героическим поступком. Маг был очень стар. Пожалуй, только некие укрепляющие тело чары не давали ему чинно лежать в постели, ворчливо требуя от родных подать немощному старику то вон ту бутыль с лекарством, то вот эту книгу.

– Ох ты ж, ничего себе. Кажется, ты мне не солгал, Джим, – искренне изумился он увиденному.

– Я ещё никогда вас не обманывал, – насупился парнишка, но старик его словно не услышал. Он подошёл ближе к Лизе и, перестав щуриться, наконец-то разглядел, что это не причудливые очертания камня, а на валуне действительно сидит женщина.

– Великие чудеса, вы ж даже не волшебница. Да как это драконы вас сюда пропустили, за какие заслуги? Они ведь уже как восемь лет с человечеством все дружеские связи разорвали. Только иногда, самым уважаемым ими магам дозволяют посетить свои земли.

– Дозволяют посетить свои земли? – безэмоционально сказала Лиза, прежде чем подняла голову к небу, где летало уже девятнадцать драконов.

– Ну да, посторонних они сюда не пускают.

– Смешно, – криво улыбнулась Лиза старику и вдруг прокричала гневно. – Смешно, потому что моя мечта, чтобы эти твари выпустили уже меня за пределы своих проклятых земель!