Lenimentus

– Не стоит так делать, – дверца выскользнула из рук Кирилла и с хлопком закрылась.

Кирилл хотел было удивиться, но вспомнил, что имеет дело с обладателями «психо»-силы, способными воздействовать на предметы даже с большого расстояния.

– Вещи здесь используются по своему назначению, – отрезала Джессика и, прежде чем Кирилл успел что-то ответить, кивнула в сторону двери: – Пойдём.

Кирилл бросил ещё один грустный взгляд на старый диван, подобрал со стола свою фляжку и последовал за ней. Джессика ловко обогнула шкаф, открыла входную дверь и вытащила из отверстия под ручкой металлический предмет.

– Он твой, – она протянула Кириллу маленькую деталь.

Кирилл растерянно уставился на её ладонь.

– Это ключ, – не скрывая раздражения объяснила Джессика. – Существует в единственном экземпляре, подходит для одного замка и обеспечивает безопасность тебя и твоей собственности. Если потеряешь – придётся ломать дверь и ставить новую. И платить штраф.

Кирилл принял из рук Джессики предмет и покрутил его в руках. Вспомнив о том, что в его шортах есть карман, Кирилл счёл допустимым убрать ключ в него.

– Туалет и душ в конце этажа. Вода берётся оттуда же. Пройдёмся ещё немного?

Не дожидаясь ответа, Джессика развернулась и пошла на лестничную клетку. Отведённая ему комната находилась на последнем этаже трёхэтажного кирпичного дома. Весь путь по лестнице, разумеется, приходилось преодолевать собственными ногами. Насколько Кириллу было известно, подъём и спуск по ступеням были неотъемлемой частью тренировок солдат-новобранцев – во всяком случае тех, что проходили службу во Фраге.

Кирилл считал каждую из ступенек. Получалось по десять на один пролёт. Десять, поворот, снова десять, снова поворот – и так три раза. Когда Кирилл наконец добрался до первого этажа, Джессики в здании уже не было.

Солнце слепило яркими лучами. Царивший вокруг зной вновь заставил Кирилла задуматься о том, не используют ли Отверженные какую-либо форму климат-системы для воссоздания столь страшной жары. Между одинаковыми с виду домами из бежевого кирпича раскинулась небольшая площадка со странными сооружениями, среди которых играли дети. На скамейке – широкой деревянной доске, уложенной на две опоры из камней, – сидели беременная девушка и сморщенная загорелая старуха. На дорожной колее возился с машиной раздетый до пояса мужчина. От капота автомобиля тянулся синий провод, уходящий в окно одного из домов. В воздухе пахло потом и готовящейся едой.

Кирилл стоял в дверном проёме, прикрываясь ладонью от палящего солнца, и чувствовал себя оказавшимся на страницах романа доголографической эпохи – в мире с дверями на петлях, колёсными автомобилями и уличными туалетами. Всё вокруг казалось чужим и неправильным, необустроенным и хаотичным.

– Выскажись, житель Альянса, что ты думаешь об этом месте, – приказным тоном сказала вновь появившаяся Джессика.

Прежде чем Кирилл успел ответить, кто-то коснулся его плеча сзади. Он сделал шаг в сторону, выпуская из подъезда девушку с оливковой кожей и полными губами.

– Служительница Джессика, – почти испуганно произнесла она и склонилась в небольшом поклоне.

Джессика кивнула в ответ, и девушка побежала к копающемуся в капоте автомобиля мужчине. Заметив её, тот отвлёкся от своего занятия и с улыбкой пошёл ей навстречу. Они обменялись короткими фразами, больше напоминающими бессвязный набор звуков. Познания в наречии Отверженных, полученные ещё во времена практики во Фраге, позволяли Кириллу понимать часть разговоров, но большинство слов и оборотов были ему незнакомы.

– Пока всё здесь кажется мне необычным и странным, – начал Кирилл, переключая внимание на скрестившую руки на груди Джессику. – Откровенно говоря, я всегда представлял вас как людей тайных и скрытных – днём спящих, а по ночам проводящих кровавые ритуалы в руинах церквей или где-нибудь в пещере, где потемнее.

Джессика не то от смеха, не то от оскорбительности его слов фыркнула.

– К слову о кровавых ритуалах, – вставил Кирилл. – Если понадобится помощь квалифицированного хирурга, то я мог бы предложить свои услуги.

Джессика несколько секунд пристально смотрела на него, а затем звонко рассмеялась. Кирилл вежливо засмеялся в ответ. Женщины на площадке смотрели в их сторону и, как показалось Кириллу, тоже улыбались.

– Ты мне нравишься, Кирилл, – Джессика встряхнула изящными руками. Ветер развевал её рыжие волосы. – Я обдумаю твоё предложение. Через четыре часа тебе принесут еду. Имей в виду, что ты можешь находиться только в пределах своего двора.

Кирилл не стал возражать.

– И поэкономнее с водой.

Широким шагом Джессика направилась прочь. Кирилл отвинтил крышку фляги и, глядя на виляющие бёдра Джессики, поднёс флягу к губам.

###

Сэмюэль Джонсон занимал одно из помещений торгового комплекса «Брукс», расположенного между жилыми секторами и крупным частным Центром Психологической Помощи. Его ателье по пошиву одежды из натуральных тканей пользовалось спросом у обеспеченных слоёв населения Цитадели, а высокая изнашиваемость материалов обеспечивала постоянный спрос. Тем не менее, пошив и продажа одежды были второстепенной деятельностью для Сэмюэля.

Первостепенной была информация. Сеть его осведомителей действовала по всему Альянсу и даже за его пределами, а многочисленные ниточки, попадавшие в руки ДВД, всегда обрывались на полпути, так и не доводя до Джонсона. Кто-то из Департамента неприкрыто покровительствовал его деятельности, а Ник Маук не чурался пользоваться его услугами в своих целях. Лукас признавал определённую пользу от работы с торговцем, но предпочёл бы отправить его на рассмотрение как минимум за несоответствие зарегистрированной деятельности.

Парковка «Брукс» пустовала – в это время бóльшая часть торговых павильонов заканчивала свою работу. Припарковавшись, Лукас направился мимо крошечных зданий, облицованных пластиковыми панелями, к светящейся вывеске «Ателье». Обойдя здание, он остановился у чёрного входа. На металлической двери не было ни ручки, ни терминала. Спустя несколько секунд она со щелчком открылась. Человек в комбинезоне уборщика кивнул Лукасу, приглашая войти.

Коридор был украшен вышивками ручной работы, убранными в стеклянные рамки. Среди узоров встречались лесные пейзажи, деревенские дома, а также несколько разноцветных роботов – квадраты, наложенные друг на друга, с ярко-красными круглыми глазами и антеннами над головой.

Петельная дверь с табличкой с именем Джонсона скрипнула, когда Лукас потянул её на себя. Над столом, укрытым бордовой скатертью, светился голо-интерфейс, отбрасывая блики на стеклянные ёмкости, стоявшие на полке книжного шкафа – коллекция дорогого алкоголя. Джонсона в кабинете не было, но на его месте сидела молодая, не старше двадцати на вид, девушка. Она изучала файлы с терминала и вскинула голову, как только Лукас зашёл. Тёмные оттенки её одежды контрастировали с бледной кожей и светлыми волосами, подчёркивая нездоровую худобу. В голубых глазах девушки отчётливо читался испуг.

– Здравствуйте, мистер Делайн, – тихо поздоровалась девушка, поочерёдно сворачивая окошки интерфейса.

– Добрый вечер, мисс МакКейн, – ответил Лукас, не сводя с неё взгляд. – Мне нужен мистер Джонсон.

– Да, конечно, мистер Делайн, – девушка выключила терминал и поднялась со стула. Она говорила тихо, немного невнятно. – Он здесь, но сейчас занят. Вы можете пройти в торговый зал…

– Я бы предпочёл, чтобы мистер Джонсон пришёл сюда.

Алиса кивнула и быстрым движением рук вновь активировала терминал. Она старалась вести себя спокойно, но по её движениям Лукас понял, что она нервничает. Джонсон ответил почти сразу.

– Проклятье, Алиса! – по голосу Лукас определил, что Джонсон был пьян. – Я, кажется, просил меня не тревожить.

– Мистер Джонсон, к Вам Лукас Делайн, – девушка сжала губы, но не изменилась в лице. – Он ждёт Вас в вашем кабинете.

– Сейчас подойду, – ответил Джонсон спустя пять секунд размышлений и несвязных пыхтений.

Алиса выключила терминал и села за стол, аккуратно сложив руки. Сэмюэль Джонсон спустился меньше чем за минуту. Торговец информацией выглядел моложе своих пятидесяти лет. Его покрашенные белые волосы были растрёпаны, а от него самого за несколько метров несло спиртным.

– Лукас, дружище, прости, что заставил ждать, – поспешно извинился Сэмюэль. – Алиса, архив готов?

– Да, всё как Вы просили, – Алиса передала Джонсону маленький предмет. – Я собрала всё, что смогла найти.

– Замечательно, Алиса. Ты свободна на сегодня.

– Спасибо. До свидания, мистер Джонсон, – девушка кивнула Сэмюэлю и Лукасу, – мистер Делайн.

Алиса поспешила уйти. Звуковой сигнал в наушнике заставил Лукаса отвлечься на голограф. Министр культуры Люис вместе со своим сопровождением прибыл в отель. Лукас уже составил сценарий действий для своих помощников по дороге к торговому комплексу и теперь отослал их Джейкобу и Полу.

– Так чем же я обязан визиту столь высокопоставленной персоны? – напомнил о себе Джонсон, усаживаясь на стол.

– Командующий Маук сообщил, что вы хотели меня видеть.

Джонсон перегнулся через стол, открыл один из ящиков и вытащил из него потёртый голограф. Нацепив его на запястье, торговец встал и неровной походкой направился к двери.

– Мне осточертело здесь торчать, Делайн, – он неопределённо махнул рукой с голографом. – Я знаю отличное место для того, чтобы расслабиться после утомительного дня.

– У меня не так много времени, – возразил Лукас, но Джонсон уже толкнул ногой скрипящую дверь и вышел из комнаты.

Торговец привёл Лукаса в бар-ресторан в павильоне напротив, по нелепому совпадению носивший название «Сэм». В вечернее время сюда стекались освободившиеся сотрудники из соседних павильонов, а также жители ближайших к торговому комплексу жилых домов, чтобы посидеть и поговорить за напитком или порцией еды из принтера.

Джонсон воспользовался терминалом на входе и оплатил столик. Внутри «Сэм» был отделан бежевой плиткой и украшен множеством печатных репродукций, развешанных по стенам. Играла расслабляющая джазовая музыка. Столы отделялись друг от друга цветными пластиковыми перегородками. Лукас насчитал шесть занятых столиков в зале и ещё три во дворике рядом со входом в павильон. Посетители с интересом озирались на Делайна, оказавшегося в столь необычном для него месте.

С помощью встроенного в стол планшета Лукас заказал химический аналог капучино. Джонсон воспользовался возможностью и заказал полноценный ужин, состоящий, согласно заявленному в меню, из жареного мяса, запечённого картофеля с беконом и кружки светлого пива.

– У Вас остаётся пятнадцать минут на то, чтобы раскрыть Вашу проблему, – напомнил Лукас, пока Джонсон усаживался на свой стул.

– Не гони лошадей, Делайн, – фыркнул тот. – Лучше скажи, как у тебя дела, как поживаешь?

Лукас молча смотрел на торговца информацией, мысленно отсчитывая допустимое время, которое мог провести здесь. К их столу подошла девушка в голубом костюме официанта с голографическим логотипом «Сэм» на груди и поставила между ними поднос, после чего, не глядя на обслуженных посетителей, удалилась в подсобное помещение.

– Мы проверили информацию по запросу твоего командира, – наконец сказал Джонсон, беря в руку пластиковую ложку.

– Результат? – спросил Лукас, наблюдая, как Сэмюэль поглощает чуть твёрдую бесцветную массу, истончающую запах мяса – дешёвые пищевые принтеры неспособны формировать подходящий гастрономический образ.

– Ему вряд ли понравится, – Джонсон с сомнением посмотрел на Лукаса, будто бы не зная, стоит ли ему продолжать. – Но сначала позволь предложить кое-что для тебя.

– Я не заинтересован в обмене, который Вы намереваетесь предложить, и предпочёл бы получить запрошенные командующим Мауком данные, произвести оплату Вашего посредничества и вернуться к своим обязанностям.

– А я-то думал, один из твоих сородичей не оставит тебя равнодушным, – Джонсон засмеялся, но тут же закашлялся, подавившись, и запил пивом. – Речь, если что, о Лучеглазке, как она себя называет, – самая настоящая порно-звезда. Снимает свой реальный опыт. Многим это нравится. Особенно, если учесть происхождение…

Лукас не выдал своего разочарования. Он встречал самые разные проявления психических расстройств у Делайнов, но не предполагал, что кто-то опустится настолько низко. Он займётся этим отдельно. Джонсон вновь переключился на свою тарелку. Лукас посмотрел на стоящий перед ним кофе, который практически ничем не пах. Вся молочная пенка собралась по краям стаканчика.

– Что-нибудь по запросу командующего Маука? – вернул к первоначальной теме разговора Лукас. По какой-то причине торговец пытался тянуть время.

– Сначала… – Джонсон отправил ещё одну ложку в свой рот, после чего с шумом поднялся из-за стола, роняя на кафель полупустую кружку с пивом. Столик протяжно запищал. – Воспользуюсь уборной. Прошу меня извинить.

Ещё несколькими секундами ранее Лукас заметил двоих мужчин, застывших в дверном проёме за спиной Джонсона и пристально осматривающих зал. Оба невысокие, в кожаных куртках с воротниками-стойками, в чёрных брюках и высоких армейских ботинках – одежда, не свойственная этому району и Цитадели вообще. Воспользовавшись планом помещения, предоставленным Адамом, Лукас убедился, что рядом с туалетными комнатами имелся запасной выход.

Один из обладателей кожаных курток заметил Джонсона и двинулся вслед за ним в сторону туалетов, другой развернулся и вышел обратно на улицу. Лукас собирался связаться с ближайшим патрулём ДВД, но заметил, что в бар вошёл ещё один человек и теперь целенаправленно двигался к его столику. Он был среднего роста, в чёрной водолазке и тёмно-болотных брюках, с щетинистым лицом. Его голова была выбрита, за исключением нескольких растрёпанных прядей, спадающих с макушки на лоб.

Отправив сигнал патрулю, Лукас активировал энергетический щит, аудио- и видео-фиксацию и положил руки перед стаканчиком нетронутого капучино.

– Кого я вижу! – дойдя до столика, неизвестный развёл руки в стороны, будто собираясь заключить Делайна в объятия. – Лукас Делайн и в такой сраной дыре!

Мужчина открыто использовал нецензурную лексику, что было запрещено на территории Альянса. Не имелось у него и голографа, который принимал бы уведомления об административном нарушении и списывал с его счёта десять кредитов за каждое нецензурное выражение.

– Всё просто идеально для первой встречи! Кафе-бар, пиво, музыка, – мужчина сел на место Джонсона и толкнул большим пальцем оставленную торговцем пустую пластиковую посуду – она последовала на пол вслед за кружкой. – Обстановка, располагающая к дружеской искренности, а? Можешь звать меня Ред.

Над столом возникло изображение с предупреждением о том, что пролитое пиво и разбросанная посуда обойдутся в пятьдесят кредитов сверху стоимости блюд, а также требованием уточнить личные данные, так как лицо и голос мужчины не совпали ни с одним из имеющихся в базе данных Адама профилей. Окружающие посетители старательно игнорировали проблемный столик, стараясь поскорее разделаться со своими заказами и уйти.

– Если Вы так считаете, мистер Ред, – ответил Лукас, отодвигая ноги от растекающейся по полу лужи.

– Если Вы так считаете, – передразнил тот и подался вперёд. Его маленькие серые глаза лихорадочно блестели. – Делайн ты или нет? Сидишь тут, сложив ручки. Как будто не видишь, как тараканы безнаказанно ползают по праздничному столу, пока всякие вшивые псы дожирают брошенные им ошмётки. Этим ты должен заниматься, а не вылавливанием из ведра дохлых раков – вроде свиньи Джонсона или зашуганного Люиса.

– Ваши слова достаточно самокритичны, – заметил Лукас, глядя в глаза незнакомцу.

– Мда, херовый из тебя собеседник, – досадливо протянул Ред и рывком поднялся со стула. – Посидел бы тут подольше, но по глазам твоим вижу, что сегодня у нас с тобой по душам разговора не выйдет.

Лукас поднялся одновременно с ним, намереваясь задержать злоумышленника, но тот явно ожидал этого: он перехватил руку Делайна за запястье, касаясь открытого участка кожи там, где заканчивался рукав комбинезона и начинался голограф. Лукас почувствовал, как по руке, зажатой холодными твёрдыми пальцами, прокатывается электрический разряд. Волна тока прошлась по всему телу, а следом напряжённые мышцы сковал холод. Лукас застыл над столом, и террорист одним толчком усадил его обратно на стул.

– А ты прыткий, а? – Ред вытащил из кармана маленький круглый предмет и приложил его к голографу Лукаса. Делайн не мог опустить взгляд, чтобы посмотреть, что происходит, но догадывался, что его голограф так или иначе окажется отформатирован. – Не переживай, мы ещё встретимся. У нас есть немало тем для разговоров, – он утешительно похлопал Лукаса по плечу и убрал устройство. – А пока сиди, пей свой кофе, наслаждайся мгновениями спокойствия.

Лукас почти не мог пошевелиться, даже моргание стоило неимоверных усилий. Зрение, обоняние и слух притупились. Дышать получалось ровно столько, чтобы не задохнуться.

Внезапно где-то в отдалении раздался грохот. Музыка выключилась. Из подсобного помещения послышался звон – разбилось что-то крупное. Кто-то из посетителей закричал. Лукас с сипением вдыхал и выдыхал маленькие порции воздуха, разглядывая искажённое улыбкой лицо террориста.

– Долбанули-таки, а! – с досадой цокнул языком Ред. – Третье авеню, улица Тристана… Это ведь где-то совсем рядом..?

Он подмигнул Лукасу и неторопливым шагом покинул бар через главный вход. Лукас попробовал пошевелить пальцами, но они не слушались. Он хотел посмотреть на свою руку с голографом, заботливо положенную террористом на стол рядом со стаканчиком кофе, но не мог пошевелить головой.

В кафе-баре начали появляться новые посетители, встревоженные и оживлённые. Они бросали недоумённые взгляды в его сторону, явно задаваясь вопросом, почему здесь рассиживает Делайн. Вновь заиграл джаз, однако его практически не было слышно за громкими разговорами о взрыве и новостными репортажами с голографов.

Паралич сохранялся на протяжении шести минут. К концу этого времени Лукас мог переставлять ноги и шевелить пальцами. Он не мог подвергать опасности Сеть и Адама после неизвестных манипуляций террориста с его голографом, поэтому ему срочно требовалось сменить устройство. Доковыляв до соседнего столика, Лукас с трудом обратился к ошарашенно таращащимся на него гражданским:

– В рамках исполнения обязанностей Департамента Внутренних Дел мне нужен один из Ваших голографов.

Посетители за столиком переглянулись. Наконец, одна из женщин сняла с руки свой голограф и молча протянула Лукасу.

– Благодарю Вас, – сказал Лукас и тут же вернулся к своему месту, чтобы произвести замену.

– А чего он ждал? – недовольно спросил кто-то за столиком.

Лукас ввёл в гражданский голограф специальный код и авторизовался со своей учётной записью. Многочисленные уведомления на голографическом интерфейсе перекрывали друг друга. Первым делом он взял пробу собственной крови на анализ. По возвращении в часть предстояло пройти полное обследование, а подвергнувшееся вмешательству устройство сдать на проверку в технический отдел.

Лукас проверил жизненные показатели Джейкоба – его голограф был неактивен. Проверка голографов Карла, Пола Делайна и Люиса принесла тот же результат – отсутствие подключения. То же и с Джонсоном.

Кнопкой на столике Лукас подозвал администратора. Из короткого разговора стало ясно, что фиксаторы внутри и снаружи бара не работали ещё с полудня. Вероятность того, что среди присутствовавших в помещении имелись лица, записывавшие происходящее, была незначительной, однако он запросил список посетителей за последние тридцать минут.

Лукас связался со своим вторым заместителем – Элис.

– Сэр Лукас!

– Мне нужен краткий доклад, – попросил Лукас.

– В отеле на улице Тристана произошёл взрыв. Мощность устанавливается. Повреждены три этажа здания. Пожарные системы продолжают тушение возгорания. На текущий момент насчитывается пятнадцать жертв, включая Джейкоба Делайна, Пола Делайна, Карла Фроста, министра культуры Люиса Остега и всех членов его семьи, а также троих сотрудников ДВД.

Лукас вышел на улицу. На улице было людно. За исключением лёгкой скованности мышц иных последствий онемения в теле не ощущалось.

– Отследи движения Сэмюэля Джонсона, отправь группу на последнюю известную точку его пребывания. Я перешлю тебе отпечатки пальцев, проверь их.

– Будет сделано.

Несколько аэрокаров зависли над крышами зданий в запрещённой для полётов зоне. Рядом с кафе стояла молодая журналистка, ведущая репортаж прямо со своего голографа.

– С вами была Кристина Хаммильтон, «Первое Новостное Бюро Альянса», – в завершение трансляции она обернулась и навела голограф на виднеющийся вдалеке столб дыма.

###

Последние полчаса Кирилл сидел на песке и наблюдал за тем, как тени, отбрасываемые кирпичными домами, удлиняются. Занятие было скучным, но он не знал, чем ещё мог бы себя занять. Возвращаться во вверенную ему комнату Кирилл не хотел – она походила скорее на тюремную камеру, чем на человеческое жильё. Выйти за пределы двора не решался – неизвестно, насколько жёстко караются нарушения правил у Отверженных.

Вскоре после ухода Джессики оголённый парень закончил ремонт своего транспортного средства и уехал на нём вместе с девушкой. Кирилл немного походил по площадке в надежде, что сидевшие на скамье женщины уйдут, но те проявляли упорство и продолжали сидеть на месте, не боясь ни прямых солнечных лучей, ни периодически поднимающегося ветра, несущего с собой жаркий воздух и пыль. Тогда Кирилл уселся под натянутое между деревьев полотно, прямо на песок. Стоило ему это сделать, как девушка и старуха, будто сговорившись, поднялись со скамьи и разошлись в разные стороны. На их место тут же сели две другие женщины – судя по размеру животов, тоже беременные, на триместр отстающие от ушедшей. Кирилл отметил, что Отверженные одеваются слишком открыто и, как можно было понять, не боятся солнечных ожогов.

Подаренная ему фляга постепенно пустела, и он не был уверен, что знает, где добыть ещё пригодной для питья воды. От жары было трудно дышать. Кожа на руках покраснела и чесалась. Его клонило в сон и тошнило – явные признаки теплового удара.

Чтобы отвлечься от этого, он принялся считать кирпичи на фасаде ближайшего дома, но быстро сбился. Ему казалось, что воздух плывёт от жары, из-за чего границы кирпичной кладки размывались и сливались. Тогда он попытался вспомнить, где ему доводилось видеть кирпичные дома в Альянсе. До сих пор попытки вытащить из памяти события из прошлой жизни только приводили к головной боли, но некоторые очевидные факты всплывали сами собой. Кирпичная кладка, разумеется, встречалась во Фраге – в Нижних Районах, восстановленных Отверженными. Впрочем, большинство подобных построек, скорее всего, уже были разрушены за время непрекращающихся там боёв.

Когда Кирилл заметил, что солнце больше не светит, и поднял взгляд на небо, то увидел неестественного вида коричневые тучи, собирающиеся в огромную тёмную массу. Один её вид вселял плохое предчувствие и желание спрятаться. Отверженные, сидевшие вокруг площадки и на скамейках рядом с домами, стали торопливо расходиться. Кирилл поднялся на ноги и отряхнулся от песка, отчего, кажется, тот лишь наоборот оказался в неположенных ему местах – под шортами и в сандалиях. Ветер усиливался, а порывы налетали всё чаще – неся в себе больше зноя, песка и пыли.

Кирилл подобрал из песка свою флягу, закрыл лицо рукой и побрёл в сторону дома, из которого, как он помнил, они с Джессикой вышли несколько часов назад – его выделяла выкрашенная в красный прикрытая входная дверь. Прежде чем зайти внутрь, Кирилл обернулся и увидел, что во двор стягивались Отверженные с соседних домов. Группа из тринадцати человек – как мужчины, так и женщины – собралась по центру площадки. Некоторые посматривали на застывшего у подъезда Кирилла. Никто из них не выглядел дружелюбно, однако Кирилл смотрел на них без стеснения. Для него они были такими же диковинными созданиями, как и он для них.

Женщина из группы, обладательница прикреплённого к ремню кинжала, что-то громко выкрикнула, и другие яростно закивали. После этого все тринадцать вместе пошли прочь из двора. Облачка песка и пыли, ставшие видимыми, облетали их стороной – очевидно, они использовали свои «психо»-способности в качестве защиты.

Несмотря на свой страх перед Отверженными и возможным наказанием, Кирилл пошёл вслед за ними. Сжимая в руках флягу и всё ещё прикрывая лицо рукой, он быстро зашагал к углу дома. Ветер усиливался, и частички песка, что он нёс, превратились в маленькие артиллерийские заряды, бившие Кирилла в спину, по рукам и ногам, колющие тело даже сквозь одежду.

Кирилл свернул за угол. Пыль, смешавшаяся с песком, танцевала в воздухе, и Кирилл понял, что дальше ничего нет – что бы ни было за углом этого дома, оно утонуло в песчаной дымке. Чертыхнувшись, Кирилл повернул обратно, прямо навстречу бешено носившемуся в воздухе песку. Он зажмурил слезящиеся глаза. Песок забивался в рот и нос. Кирилл опустился на колени, пытаясь найти возможность укрыться от маленьких горячих снарядов. Несколько десятков царапин жгли его кожу и с каждой секундой, с каждой новой песчинкой, их количество увеличивалось.