Земляничное убийство

– О чем и речь! И все на птицефабрику пойдут работать, там сейчас расширяются, нужны работницы, птичницы. Потом Кузнецов, фермер наш, знаешь, тоже расширился, построил еще один коровник, молока будет много, можно будет его перерабатывать, я кого-нибудь из наших женщин отправлю в Углич, в институт маслоделия и сыроделия, на курсы сыроваров. Хочу, чтобы и у нас тоже делали свои фирменные сыры, так и назовем их: «Калина». Короче, дел у меня невпроворот!

– Класс! Сколько в вас энергии! Завидую вам.

– Мне скоро шестьдесят, милочка. Это я должна тебе завидовать, что ты такая еще молодая, что у тебя все впереди! А я, пока, как ты говоришь, энергия есть, должна многое успеть сделать в этом мире. Детей нам с Ванечкой бог не дал, и кому я оставлю все нажитое нами, заработанное моим мужем? Не государству же? Вот и помогаю, как могу. К счастью, многие акции мои выросли в цене, да и другие источники имеются. Короче, надо работать и многое успеть! Хочу, чтобы о нашей Калине вся страна знала. Вот так. Значит, договорились? Пойдешь штукатуром?

– Пойду. Мне деньги нужны. Хочу шубку себе купить к зиме. Да и сапоги. А цены сейчас сами знаете какие.

– Главное – чтобы не было войны. А остальное – мы справимся. И с голоду уж точно не умрем. И поменьше на эту тему говорим, да? Все видим, переживаем, но без провокаций… Вы молодые, многое не понимаете, поэтому смотрите и слушайте только проверенные источники. Я уверена, что все скоро закончится и победа будет за нами…

– Эмма Евгеньевна, вы только делаете вид, что у нас все по-прежнему, что вроде как ничего и не изменилось, или тоже переживаете, как и я?

– Да сейчас все только об этом и думают. И все, просматривая сводки или слушая новости, крестятся, молятся, чтобы все поскорее закончилось. Всем страшно, Лена. Украина – больная тема. Никто не должен быть равнодушен. Но пока голова занята всеми этими размышлениями, пока душа плачет по погибшим солдатам, руки должны делать что-то полезное. Понимаешь?

– Да, конечно.

– Тебе позвонят и назначат день и час, когда вас соберут. Ну все, я пошла. Нравится мне у вас. Такой большой и уютный дом, а уж про вашу шикарную веранду я вообще молчу! Представляю, как хорошо вечерком посидеть под лампой с самоваром. Сказка!

Только за Эммой Евгеньевной закрылась дверь и Лена проследила, как она вышла со двора и пошла по улице, как слезы брызнули из глаз. Штукатурить! Да хоть улицы подметать, лишь бы только платили! Ей деньги сейчас ох как нужны. И на лекарства, и на то, чтобы выходить Игоря, поставить его на ноги.

Она посмотрела на часы – примерно через полчаса прибудет тетя Тоня, она звонила недавно, сказала, что они проехали мост, значит, совсем скоро Лена услышит звук подъезжающей машины, голоса… Тетя Тоня сказала, что едет не одна, с подругой, потому что ехать одна так далеко не решилась, а подруга «что надо, тебе понравится».

– Леночка, солнышко мое!

Вот это было настоящее счастье! Любимая тетя прикатила из Москвы, чтобы поддержать, обнять свою племянницу! Какая же она классная, родная, милая!

Невысокого роста, румяная, с шапкой кудрявых волос, Антонина, едва переступив порог дома, принялась хозяйничать, носить сумки, пакеты, чемоданы. Подруга ее, рыжеволосая худенькая девушка в джинсах и пестрой блузке, по большей части молчала, вела себя скромно и словно старалась вообще не попадаться Лене на глаза. Словно ей было неудобно находиться в чужом доме, как если бы она напросилась сюда. Но, несмотря на то что Лена еще не успела перекинуться с ней и словом, она почувствовала исходящую от нее доброжелательность, возможно, дело было в ее чудесной улыбке.

– Вот, познакомьтесь, это моя племянница Лена, а это – моя близкая подруга Женя! Прошу любить и жаловать! – Антонина обняла обеих. – Девочки мои, как же хорошо, что я с вами, что могу хотя бы немного отдохнуть и расслабиться!

Лена, спохватившись, что за своими проблемами и переживаниями она подзабыла, что пришлось пережить тете, уже в который раз выразила ей свои соболезнования.

– Вы простите маму, что она не приехала. Она очень хотела…

– Я сама отпустила ее, я же все понимаю… Все нормально, не заморачивайся. Мама, боюсь, ее и не узнала бы.

– Она переживала, ей казалось, что…

– Лена, успокойся. Главное, что она нашла своего человека, что теперь счастлива. Жизнь продолжается. Сейчас немного отдохнем с дороги, выпьем чайку, если ты не возражаешь…

– Да у меня обед! Я гуся запекла. Надеюсь, вы не откажетесь, – постаралась взять себя в руки Лена, хотя чувствовала приближение слез, силы ее просто таяли. И тут, словно помимо ее воли, она разрыдалась. Кинулась на грудь Антонине и просто зашлась в плаче.

– …Мы любим друг друга, – рассказывала она уже позже, когда они втроем сидели на веранде и Антонина с Женей внимательно слушали рассказ Лены. – Понимаю, он наш учитель истории и намного старше меня, ему сейчас тридцать три. Но что делать, если и он полюбил меня, и я – его?!

– Ты беременна от него? – спросила Антонина.

– Нет, дело не в этом!

– А в чем же тогда? Ты так плачешь… Он тебя бросил или женат?

– Да нет же! Он свободен, он даже не был женат, и у него нет детей. Он красивый, просто умопомрачительно красивый мужчина, в него все наши девчонки влюблены. Но он предпочел меня, и мы с ним обязательно поженимся!

– Вы с ним близки?

– Ну да… – покраснела Лена. – Но об этом, я полагаю, никто не знает. Во всяком случае, мы скрываем наши отношения и встречаемся только в одном старом доме на окраине города. Теть Тонь, вы знаете этот дом, там раньше жила бабка Клюева, помните? Мы все покупали у нее носки и свитера из овечьей шерсти. После того как она умерла, дом стоит пустой. Но там чисто и сухо. Короче, вот так…

– А слезы-то откуда? Матери боишься, что ли? Честно говоря, я уже устала что-то предполагать.

– Дело в том, что его три раза подряд хотели убить. И это просто счастье какое-то, что он выжил. Первый раз это было на весеннем балу, он выпил шампанского, как и все мы, и почувствовал себя плохо, упал, ему вызвали «Скорую»… Короче, его отравили. И кто поднес ему это шампанское, он не помнит. Может, кто-то из официанток. Потом, буквально через месяц после того, как он пришел в себя и вышел из больницы…

– Так он в больнице лежал? Так все серьезно?

– Ну да! – проговорила Лена уже сквозь слезы. – Так вот, потом его чуть не сбила машина! Вернее, она сбила его, но задела слегка, он просто упал и откатился… Дело было ночью, он как раз возвращался из нашего домика к себе. Мы договорились с ним там встретиться, но я не смогла выйти из дома. Меня вообще кто-то запер! Он согрел комнату масляным радиатором, их там три! Ждал меня, а я не пришла. Позвонила ему, объяснила, что у меня дверь заперта. Просто кто-то подпер дверь бревном! Игорь пришел, и это после того, как его сбила машина, отпер меня… Мы сразу поняли, что у нас появились враги. Думаю, кто-то из школы, может, учительница какая. Хотя у него никаких связей там ни с кем из учителей не было. Он недавно у нас, в прошлом году приехал в Калину.

– И где он сейчас?

– Да в больнице снова! Кто-то запустил в его дом змею! Есть такая ядовитая змея, бойга. Типа гадюки. Она забралась к нему в портфель для ноутбука, и когда он стал открывать, она выползла и укусила его за руку, и теперь он в больнице! Его рвало, у него голова кружилась, я думала, что он умрет! А я здесь одна! Мамы нет, никто о нас с ним не знает! Полная засада!

– Ты поэтому мне позвонила?

– Да. Мне страшно. Подумала, может, мы вместе вычислим, кто вот уже три раза покушался на Игоря?

– А он сам кого-нибудь подозревает?

– Да нет… Говорит, что если бы не случай с наездом машины, то он мог бы подозревать кого угодно из своих учениц. Дело в том, что ему время от времени посылают записочки с признаниями в любви, поджидают его возле дома, типа хотят попросить какую-то книгу, договориться о дополнительных занятиях.

– Вы список этих влюбленных девочек хотя бы составили? – это спросила уже Женя.

– Да, конечно! Я сама лично встречалась с девчонками, пыталась вывести их на откровенный разговор. Но как разговаривать, не выдавая себя? Стоит мне только произнести его имя, как начинается разговор совершенно другого толка, типа как бы его охмурить, как сделать, чтобы он обратил на нее внимание, вот все в таком духе, понимаете?

– Ты не боишься забеременеть? – все же спросила Антонина. – А что, если он не женится на тебе и ты останешься с ребенком на руках? Таких случаев знаешь сколько?

– Нет. Он заботится обо мне и говорит, что это исключено. Думаю, вы понимаете, о чем я… Уф… так тяжело говорить с вами, теть Тонь, об этом.

– А я сейчас думаю о том, как же хорошо, что мы к тебе приехали. Ты тут, похоже, в настоящем аду живешь!

– Да не было бы никакого ада, у нас уже был план, Игорь собирался встретиться с кем-то из администрации, чтобы узнать, как начать оформление брака, с чего начать и все такое… Возможно, нам понадобилась бы справка о моей беременности, которой еще нет… Словом, все шло к тому, чтобы мы оформили наши отношения, чтобы зарегистрировали брак, как вдруг эта змея в портфеле!

– Ты что-нибудь знаешь о такой змее? – обратилась Антонина к Жене.

– Нет. Но можно узнать. Кстати, а как вообще выяснили, что это за змея? Ее поймали?

– Участковому, оказавшемуся настоящим храбрецом, удалось сфотографировать ее, после чего она сразу исчезла, уползла… Он быстро запер дверь, вызвал МЧС. Но змею не нашли. Возможно, она уползла из квартиры, пока дверь была открыта

– Да ваш участковый просто храбрец, герой! – поджав губы, проговорила Антонина.

Раздалась громкая музыка – ожил телефон Жени. «Моцарт», – подумала Лена.

Женя, извинившись, удалилась в соседнюю комнату.

– …Я сейчас сильно занята, позже тебе перезвоню, – услышала Лена и посмотрела на Антонину.

– Это ее муж, звонит ей постоянно, переживает, – шепотом объяснила она. – Они молодожены.

– А… понятно. Счастливые. Не то что мы.

5. 15 мая 2022 г

– Какая же она хорошенькая! – Это было первое, что сказала Женя, едва они остались в доме вдвоем с Антониной. Лена пошла в больницу навестить Игоря Сергеевича. – Неудивительно, что он влюбился в нее. Ну вот она пошла сейчас туда, разве не понимает, что наверняка весь город знает об их связи? Иначе как она объяснит свое появление в его палате? Что просто пришла к нему одна из его учениц?

Я думаю, что это уже от отчаяния. И ты права, я тоже думаю, что весь город наблюдает за этим романом. Не понимаю только одного. Вот я сама почему-то сначала подумала, что все эти так называемые покушения – дело рук одной из влюбленных в этого учителя истории учениц. Но почему мне это пришло в голову – не пойму. Вот если бы (не дай бог, конечно) вред пытались причинить Лене, тогда было бы логично. Но желать смерти или тяжелой болезни человеку, которого любишь, – это полный бред! Получается, что дело вообще не в любовной истории. Если ты не против, я могла бы развлечься тем, что попыталась бы выяснить все об этом Игоре Сергеевиче Лебедеве. Может, принесла бы пользу. Как ты считаешь?

– Ну а что ты можешь здесь сделать, ты, новый человек в городе?

– Устроюсь санитаркой в больницу, где он лежит. Только для начала выясню, как скоро его собираются выписывать.

– А что, можно. Но тогда тебе придется выполнять грязную работу…

– Ничего страшного. Днем буду мыть полы и носить судна, а вечером проводить время в вашей прекрасной компании, пить чай, есть пироги, которые ты напечешь! – рассмеялась Женя.

– Ну не знаю… Пироги напеку, не вопрос. Но мне будет как-то неудобно, если ты будешь мыть полы в больнице.

– Помнишь наше последнее дело? Там, чтобы избавиться от депрессии, молодая женщина, Ольга Корнетова, устроилась в клининговую компанию, чтобы прийти в себя.

– У нее проблемы были, от нее муж ушел. А у тебя-то все наоборот – твой супруг обожает тебя.

– От этого тоже можно устать. И эти его постоянные звонки и объяснения в любви меня изрядно утомили. Так не должно быть, Тоня. Чрезмерная опека, от которой я просто задыхаюсь, следствие какого-то болезненного чувства ко мне Бориса. Пусть побудет один, успокоится.

– Ты не любишь его?

– Конечно, люблю. Но не собираюсь даже ради него менять свою жизнь, привычки. Я же не требую от него каких-то радикальных перемен. Он занимается своим делом, занят по горло, у него ответственная работа. Так пусть и у меня будет немного своей личной жизни. Не в том плане, как принято считать, что личная жизнь – это любовные отношения людей, а так называемое личное пространство, где я могу хотя бы отчасти почувствовать себя свободной. Поэтому ты позвони Лене и спроси, когда этого историка собираются выписывать. И если у меня есть хотя бы неделя, то я поеду в больницу, устроюсь туда санитаркой (уверена, меня возьмут, насколько мне известно, в больнице всегда требуется такого рода персонал) и понаблюдаю за нашим героем-любовником.

– Да… Возможно, только таким образом можно будет с ним как бы познакомиться поближе и поговорить. К тому же ты сможешь тогда увидеть тех, кто навещает его, оценишь его реакцию на тех, кто приходит к нему.

– Или того, кто попытается его снова отравить или удушить подушкой. Ну и дельце у нас вырисовывается! И все бы ничего, я стала уже привыкать к такого рода расследованиям, если бы дело не касалось близкого тебе человека.

– О чем и речь!

Выяснив от Лены, что Лебедева пока что не собираются выписывать, поскольку он еще слаб и долго будет лежать под капельницами, Женя вызвала такси, чтобы доехать до больницы.

– Меня не поймут, если я на своей новой шикарной машине приеду устраиваться санитаркой.

– Я могу поехать с тобой.

– Нет. Я просто отправлюсь на такси. А ты оставайся дома, дождись возвращения Лены и постарайся ее успокоить. А заодно выведай, на самом ли деле она не беременна. Насколько мне известно, от таких романтических отношений между школьницами и красивыми учителями рождаются детки. Признаться, мне эта история вообще не нравится. Да и Лебедева этого я уже заранее презираю за связь со школьницей.

– Да я и сама переживаю.

– Ладно. Разберемся.

Понятное дело, что никакой трудовой книжки у Жени при себе не было. Пришлось на ходу придумывать историю о том, что ей, попавшей в трудное положение, просто надо временно где-то подработать. Главврач, мужчина лет шестидесяти, с уставшим лицом и практически лысой яйцевидной головой, привыкший в силу своей деятельности на сложном медицинском трудовом фронте на многое закрывать глаза, с радостью, нелегально, принял ее на должность и отправил к сестре-хозяйке. Получив устные инструкции, серый фланелевый, жуткий в своей унылости халат и инвентарь, Женя отправилась осваивать территорию большой трехэтажной больницы.

Палату, где лежал учитель Лебедев, она нашла быстро, вошла, поздоровалась с больными, лежащими на кроватях (это были мужчины разного возраста, от одного вида которых хотелось заскулить от тоски), быстро определила кровать, на которой лежал подсоединенный трубкой к капельнице пациент с перебинтованной левой кистью, подошла к нему и задержалась, надеясь, что он, бледный и растрепанный, откроет глаза.

Судя по очертаниям тела под шерстяным одеялом, он был высокий. Худощавый. Но, надо признаться, даже в таком вот неприглядном больничном обличье красивый, чего уж там. В такого учителя невозможно не влюбиться. Женя задержала свой взгляд на его губах, представила себе, как он целовал ими нежные губки Леночки. Так кому же это могло не понравиться? Быть может, тому, кто раньше претендовал на нее, на ее губы и на все остальное? Может, у нее был парень, которого она бросила, отдав предпочтение взрослому мужчине, а мальчик люто возненавидел Лебедева и поэтому решил ему отомстить? Как же она раньше не поинтересовалась этим вопросом?

– Вы не возражаете, если я помою у вас здесь, под кроватью? – спросила она тихо, чтобы не разбудить тех, кто, возможно, дремал.

Лебедев открыл глаза. С удивлением посмотрел на нее.

– Я вам не приснилась. Просто боялась вас потревожить. Знаете, я здесь сегодня первый день и мне постоянно кажется, что я всем мешаю, что всех бужу… Здесь, знаете ли, такое тихое царство…

– Надеюсь, в вашем ведре нет клубка змей? – мрачно попытался пошутить он, слегка улыбаясь.

– Почему в моем ведре должны быть змеи? – Она сделала удивленное лицо, отжала механическую швабру и принялась потихоньку водить шершавой полоской ткани под кроватью Лебедева.

– Да его же кто-то пытался отравить, – донеслось откуда-то от двери. Женя повернула голову и увидела на соседней кровати лежащего на боку старика с толстыми синюшными губами. Его седые всклокоченные волосы, казалось, сто лет не знали шампуня.

– Правда? Не верю… – И она принялась тихим голосом рассуждать на эту тему, вспоминая по ходу самые разные истории отравления. Так, бормоча что-то про себя, она вымыла палату и, перед тем как уйти, снова подошла к кровати Лебедева.

– Вас как зовут-то?

– Игорь. – Он с трудом, казалось, разлепил губы.

– Может, вам судно подать или воды принести? Вы говорите. Просто я еще не совсем разобралась с кругом своих обязанностей.

– Воды, если можно. На тумбочке бутылка минералки и стакан.

Но помимо этой бутылки Женя увидела наверняка принесенные Леной баночку с бульоном, яблоки и бананы.

– Скажите, вы серьезно… я имею в виду отравление? И кто же вас хотел отравить? Жена?

– Нет. Я не женат. Понятия не имею кто. Сначала кто-то подсыпал мне яду в шампанское, это весной еще… Потом на меня наехала машина, я едва успел отскочить, дело было поздно вечером, когда совсем стемнело… Теперь вот запустили в портфель змею.

– Ничего себе! – присвистнула Женя и, словно забывшись, взяла металлический стул и придвинула к лебедевской кровати. – Какие страсти кипят здесь у вас, в вашей Малине!

– Калине.

– Ну да, конечно, Калине.

– А вы здесь что делаете?

– Не бойтесь меня, я не убийца и не собираюсь душить вас подушкой. Меня, знаете ли, тоже жизнь потрепала, от мужа вот сбежала, в чем была, как говорится. Устроилась временно сюда санитаркой. Главное, чтобы он меня не нашел.

– Кто? Муж?

– Ну конечно!

Он сделал пару глотков воды, поблагодарил кивком головы.

– А хотите, я помогу вам найти того, кто пытался вас убить?

– Гм… Интересно, и как это вы можете кого-то здесь найти, если сами здесь недавно и никого не знаете?

– Мое дело предложить. Просто мне надо чем-то заняться. Сейчас вот полы домою да и пойду домой, вернее, к одной бабке, у которой снимаю угол. И что мне там делать? Скукотища же! У меня ни ноутбука, ничего, кроме телефона, который успела прихватить с собой… Э-эй! Вы куда? Я же только что помыла! – крикнула она, забывшись, что вокруг больные, когда в палату ввалились две девчонки приблизительно такого же возраста, что и Лена. Джинсоногие, румяные, веселые.

– Игорь Сергеевич! – Они обе бросились к кровати своего учителя, как догадалась Женя, положили ему прямо на одеяло два растрепанных букета пионов, розовых и бордовых. И в палате сразу же стало как-то светлее, веселее, и пионовая сладкая душистость перебила крепкий больничный запах. – Как вы себя чувствуете? Кто вас отравил? Весь город гудит, все переживают за вас! Говорят, вас с кем-то перепутали, потому что ну не могли вы никому так крепко насолить, чтобы вам подкинули ядовитую змею…

Женя наблюдала эту сцену с каким-то даже восхищением – настолько девчонки были искренни в своих чувствах, наивны и милы. И, конечно же, влюблены в своего красавца-учителя. Да там одно только лицо – от него глаз было не оторвать. А эти большие темные глаза, классический греческий профиль, губы, созданные для страстных поцелуев. Сколько девичьих сердец было разбито одним только взглядом на это совершенство!

Женя, думая об этом, улыбнулась. Возможно, будь она девчонкой, тоже влюбилась бы в Игоря Сергеевича. Но только в его внешность, красоту. Сейчас, обладая некоторым житейским и любовным опытом, она влюбилась бы скорее в обладателя золотых мозгов (каким, к счастью, оказался ее муж, Борис Бронников), потому что внешность – это лишь оболочка и под ней подчас скрываются негодяи и подлецы, примеров тому великое множество.

Так, прислушиваясь к голосам, доносящимся из палаты, Женя принялась мыть коридор. Мысль, что лучше бы ей было представиться журналисткой, чем устроиться сюда уборщицей, чтобы расспросить хотя бы этих девчонок о Лебедеве, огорчала.

Однако она дождалась этих длинноногих школьниц на крыльце больницы, попросила сигаретку. Девчонки, достав из своих веселых разноцветных рюкзачков пачки легких женских сигарет, мгновенно стали ей ближе. Стало быть, и они сразу приняли ее за свою.

Зашли за угол здания, закурили.

– Красивый мужик этот ваш учитель, – сказала Женя. – Редкой красоты. И как это его еще не разорвали на части?

– Да его убить хотели!

– Представляете, змею в квартиру запустили, а она заползла к нему в портфель, он начал доставать ноутбук, она и вцепилась в него, укусила! То ли гадюка, то ли бойга… Короче, ядовитая змея.

– Да, прямо вот конкретная ядовитая гадина! Его еле спасли! В школе паника, все думают-гадают, кто бы это мог быть. Он же совсем не конфликтный…

– Да он душка! Так интересно все рассказывает, спокойный, вежливый такой.

– Женат? – на всякий случай спросила Женя.

– Нет. Говорят, что и не был женат. Скромный такой. Да только… – Тут одна осеклась и посмотрела на подружку. Та пожала плечами, мол, как хочешь, рассказывай или нет, твое дело. – У него роман с Ленкой Борисовой. Они встречаются. Вроде бы у них все серьезно. Понятное дело, что они скрываются, думают, что их никто не видит.

– По-моему, у обоих крышу от любви снесло. Они ничего и никого вокруг себя не замечают. Любовь – это же как вирус, зараза, болезнь. От таких чувств кровь может свернуться.

– Точно. Я согласна с тобой, что любовь – это болезнь, – согласилась с ней Женя, затягиваясь сигаретой. – Но она же как бы несовершеннолетняя. Лебедев ваш – взрослый мужик, он не может не понимать, чем это для него чревато.

– Вот если бы мать Ленки не укатила в Сочи или куда там, она же мужчину встретила и типа выходит за него замуж, ничего такого бы и не случилось. Ей бы давно уже позвонили и доложили. А так, говорят, она сменила номер телефона, и теперь до нее не дозвониться. А Ленка и пустилась во все тяжкие. Думаю, она беременна.

– Так кто же мог отравить вашего учителя?

– Никто не знает. Если бы у него была связь с кем-то еще, если бы от него забеременела какая-нибудь учительница, к примеру, можно было бы заподозрить ее или кого-то из ее родственников. Но он – кристально чистый, понимаете! И, если бы не этот роман с Ленкой, я бы вообще записала его в монахи. Вот так.

Ветерок играл длинными волосами девчонок, одна была натуральная блондинка, другая – шатенка. Такие юные, красивые, с чудесной нежной кожей. Сколько еще всего им предстоит пережить, сколько испытаний и разочарований выпадет на их пока еще беззаботные светлые головы! Это сейчас у них взгляд горит, суждения резкие, категоричные и наивные, а сколько нерастраченной романтики в сердце! Потом все это исчезнет, взгляд потухнет, волосы потускнеют от частых перекрашиваний, кожа испортится от курения и нервов, и превратятся девочки в несчастных одиноких брошенок…

Женя замотала головой. Откуда вдруг эти мысли? Что за бред вообще?!

– Может, он живет не один, а, скажем, с каким-нибудь коллегой в квартире? И это того, другого, должны были отравить? – не унималась она, рискуя навлечь на себя подозрение таким чрезмерным вниманием к персоне учителя. Что, собственно говоря, и случилось в следующую минуту.

– А почему вы так заинтересовались этим делом? – сощурив глаза, спросила одна из школьниц.

– Да я рассказ собираюсь написать, а если получится, то замахнусь и на роман. Нет, про учителя вашего я ничего не знала, просто устроилась сюда санитаркой, чтобы получше изучить больницу, потому что буду писать детектив, где действие будет развиваться именно в больнице…

Писательство – беспроигрышный и достаточно красивый вариант для мошенников. Девочки мгновенно прониклись к Жене.

– Класс… Я бы тоже писателем хотела стать. Сидишь себе дома, чаек попиваешь, время от времени напишешь пару строк, да и все! Ни тебе начальства, никого над тобой нет. Пиши что хочешь. Рано вставать опять же не надо. Куда-то ехать, мчаться – тоже не надо. Сидишь себе в комфорте, сочиняешь какую-нибудь историю, а тебе за это еще и деньги платят! Шикарная профессия!

– А ты пробовала когда-нибудь хотя бы пару строк своих написать? Я не имею в виду сочинения, которые мы все скатываем из интернета, а вот конкретно свое, личное записать? Да хотя бы свои чувства? Или природу описать? Березки там разные?

Одна из девчонок задрала голову и сощурилась от ярких солнечных лучей, дробящихся в ярко-зеленой кроне гигантской березы, украшающей больничный двор.