Враг моего врага. Том 2

– Ничего не осталось. Дома все сгорело, а у меня… у меня был с собой кристалл памяти… гъдеане отобрали. Ничего нет. Словно и не было никогда.

Каким он уходил – счастливым, веселым, заново почувствовавшим вкус жизни… А вернулся закаменевшим. Пришел к ней в медблок, ткнулся лбом в плечо и пробормотал:

– Клара, мне больше некуда идти.

Он был по-прежнему нежен, заботлив и внимателен. Но счастье уже не светилось в глазах. Она опасалась, что он запьет, но первая в жизни выпивка, плохо подействовавшая на непривычный организм, навсегда отвратила его от алкоголя. И то хорошо. Только как забыться непьющему и некурящему? Разве что с женщиной. Клара старалась все время быть рядом и не скупилась на ласку, однако у него были обязанности: Гржельчик приказал ему отобрать и тренировать бойцов по специальной методике, против мелких диверсантов типа шнурогрызок и иных пакостей, не принимаемых в расчет стандартной школой. Сперва Клара возражала; потом сообразила, что работа – тоже неплохой способ забыться.

Душенька болела за непутевого вампира, и Клара решила: коли уж на «Ийоне» есть епископ, надо этим воспользоваться. В конце концов, врачевание душ – его долг. Она явилась к Дьёрдю Галаци и вывалила на него все свои мятущиеся чувства – пусть разбирается.

– Дочь моя, – молвил Дьёрдь слегка ошарашенно, – радоваться смерти чужой жены, конечно, грешно, но, по-моему, ты начала не с того греха. На тебе лежит прелюбодеяние…

– Да это такая фигня! – эмоционально перебила она.

– Сожительство с врагом рода человеческого, – многозначительно продолжил епископ. – Кровавые жертвы…

– С каким еще врагом? – Клара возмущенно уткнула руки в боки. – Это вы Аддарекха так называете, святой отец? Да вы рехнулись! Он – хороший человек, спросите любого здесь, никто о нем дурного не скажет. Капитан Гржельчик даже взял его в команду!

– Капитан Гржельчик тоже меня беспокоит, – пробурчал Дьёрдь. – Дочь моя, вампиры прокляты Церковью как отродья дьявола, сотрудничество с ними и тем более приношение крови карается вплоть до отлучения от церковных таинств. Ты зашла слишком далеко, дочь моя, но искреннее раскаяние еще может тебя спасти.

– Я ни в чем не раскаиваюсь! – твердо заявила Клара.

Дьёрдь расстроенно развел руками.

– Я не раскаиваюсь! – повторила она. – Я верую в Господа нашего Иисуса Христа, чту заповеди и уважаю наших земных пастырей, но ваши взгляды устарели на тысячу лет. Порождения дьявола, надо же! Да это всего лишь хлесткое словцо, идея, брошенная в массы, когда требовалось единым фронтом противостоять вторжению. Сейчас, когда мы живем в двадцать втором веке, это звучит смешно. Шитанн такие же, как мы. Я врач, я знаю.

– Они созданы похожими на нас, дочь моя, – согласился Дьёрдь. – Но кем?

– Богом, как и все творение, – уверенно ответила Клара. – Дьявол не умеет созидать.

Дьёрдь Галаци вздохнул. В последнем он был, в принципе, согласен с женщиной, но догмы Церкви никто не отменял.

– У Аддарекха есть душа, – убежденно сказала Клара. – Дьяволу не под силу дать кому-то душу.

– Почему ты считаешь, что у вампира есть душа? – спросил он.

– Потому что он человек! У всех людей есть души. Даже у кетреййи – маленькие, несовершенные… – наличие душ у кетреййи как раз не оспаривалось Церковью, но все они подлежали церковному проклятию за приношение кровавых жертв. – Он тонко чувствует, святой отец, он страдает и мучается, его терзают воспоминания, его раздирает боль за своих близких. Святой отец, вы же умеете утешать. Помогите ему!

Епископ подавился.

– Ты предлагаешь мне помочь вампиру?

– Просто поговорите с ним! – Клара прижала руки к груди. – Поговорите без ваших обычных присказок: нечистая сила, дьяволово семя… Вы сами увидите, что у него есть душа.

Эта ненормальная женщина смутила Дьёрдя. Он не собирался якшаться с вампиром, но… Он сам не желал себе признаться, что она заронила в нем сомнение. И, встретив вампира в обсерватории, куда зашел поглядеть на красоту звезд, неожиданно для себя заговорил с ним.

Аддарекх стоял, скрестив на груди руки, спиной к вошедшему, и отрешенно смотрел куда-то в звездное пространство. У ног его терся котенок, урча и трогая лапой его ботинки. Вот же, животина, а вампира не боится.

– Куда глядишь? – спросил Дьёрдь негромко.

– В пустоту, – после недолгого молчания проговорил Аддарекх, не оборачиваясь. – Справа, в нижней четверти – что там, по-твоему?

Дьёрдь прищурился. Маленький диск, с мелкую монетку, молоко с кровью.

– Это планета. Шшерский Рай, – епископ невольно поморщился.

– И я раньше так думал, – голос вампира был безжизнен. – А теперь вижу лишь пустоту. Там жила моя семья, но их больше нет. Никого… Их убили те, кому я служил. Для меня нынче нет Рая. Только пустота.

– Отчаяние – смертный грех, – строго сказал Дьёрдь, автоматически среагировав на слова, а не на того, кто их произнес. – Господь порой посылает нам суровые испытания, но тот, кто хранит веру, их преодолеет…

Вампир быстро обернулся и обнажил левый клык в кривой, невеселой усмешке.

– Церковник? Нашел кому проповеди читать!

Дьёрдь остановился на полуслове в замешательстве. В самом деле!

Мрланк почувствовал, как встопорщил шерсть кошкочеловек. На двуногого в черном он смотрел, как кот на собаку. Котенок успокаивающе мяукнул и, настороженно задрав хвост, направился к двуногому в черном изучить проблему получше. От него пахло неприязнью, но не агрессией. Пару секунд Мрланк колебался: пустить струю ему на ботинок или просто уйти, сигнализировав Аддарекху, что непосредственной опасности нет. Но тут двуногий в черном присел на корточки и погладил котенка по загривку. Рука у него была ласковая, и Мрланк как-то вдруг поверил, что беды от него не будет.

– А кот-то тебя не боится, – удивленно заметил вампир.

Дьёрдь хмыкнул. Реплика была зеркальным отражением его чувств.

– А чего меня бояться? Я слуга Божий, а не пособник сатаны.

Вампир вновь скривился.

– Намекаешь на что-то, церковник? Мне все равно, кем ты меня считаешь. Хочешь убить тварь дьявола – убивай. Жить мне незачем.

– Неважно, чья ты тварь, – епископ решил отложить скользкий вопрос на потом. Подумаю об этом завтра, как говаривала Скарлетт о’Хара. – Жизнь – бесценный дар, и нельзя самому от нее отказываться. Надо ценить всякое мгновение жизни. Быть благодарным равно за радость и горе, ибо радость служит наградой, а в горе закаляется дух. Нести свою ношу до конца, как бы она ни была тяжела, ибо любая жизнь угодна… – он не стал поминать Бога, помня, с кем говорит, – высшим силам, и лишь им решать, когда забрать ее.

Вампир молчал, но Дьёрдю не нужен был ответ. Он поднялся с корточек, подтолкнул к нему котенка и вышел из обсерватории.

– Сто червей могильных! – обратился Аддарекх к Мрланку. – Проклятые попы даже помереть спокойно не дадут. Теперь на пороге иного плана бытия мысли замучают: а донес ли ношу… Ну, это надо, а?

– Готовить «Максим» к убытию? – спросил Ларс, недовольно принюхиваясь к кофе.

Салима, поправив платок, с наслаждением отпила ароматный напиток. Ее вполне устраивало, что в кофе нет коньяка.

– Нет, – решила она. – Мы задержимся еще на пару дней.

– Салима! – взмолился главнокомандующий. – Ну какие дела могут быть у вас в этой дыре, где даже кофе не умеют готовить?

Они завтракали вместе – не в общей столовой, а в отдельном отсеке. Здешняя неискушенная обслуга не подала к столу коньяк, и дед переживал.

– Ну, например, – Салима сделала вид, что раздумывает, – у меня объявился жених. Было бы неразумно уезжать, не познакомившись с ним поближе, как вам кажется?

Лицо старичка вытянулось.

– Салима, не надо так шутить! Вы ведь не собираетесь за этого типа замуж, правда?

– Я обещала подумать, и я думаю.

– Вы что, серьезно? – вскричал Максимилиансен. – Боже мой, о чем тут думать? Шварц вам совершенно не подходит!

– Разве? – Салима удивленно округлила глаза. – Кто скажет, что мне не подходит адмирал, командир всей обороны периметра? И мальтийский рыцарь вдобавок. Герр Шварц – герой Земли, военный гений.

– Герр Шварц – мудак! – выпалил дедок и огорченно прикрыл ладонью рот. – Прости Господи, вырвалось.

– Одно другому не мешает, – невозмутимо произнесла Салима. – А, возможно, и способствует. Однако ваша аргументация, Ларс, не выдерживает никакой критики.

Смущенный старикан покаянно повесил голову.

– Герр Шварц – сильная личность и весьма неоднозначная. Но почему вы решили, что мне больше подошел бы неинтересный слабак? Мужчина не должен быть тряпкой.

– Да чем этот… этот… адмирал может быть вам интересен? – всплеснул руками Ларс. – Горилла ходячая, пугало для инопланетян! Он же двух слов без мата связать не в состоянии!

Она улыбнулась.

– Вы бы поразились, узнав, какие книги он читает и какого резерва словарного запаса они требуют. А пугать инопланетян – его работа, разве не так? Он отлично служит родине.

Она подлила себе кофе и, прикрыв улыбку чашкой, заметила:

– И возраст у него вполне подходящий.

– Он младше вас! – произнес Ларс так осуждающе, словно видел личную вину Шварца в том, что он родился чуть позже Салимы.

– Но не мальчик же, – возразила она. – Всего на несколько лет. Прекрасный возраст.

Максимилиансен вздохнул. В этом он был с ней полностью согласен. Приближение к полусотне – прекрасная пора. Многое уже достигнуто, но есть и перспективы впереди, и старость еще не берет дань здоровьем. Ему б те годочки! Может, тоже взял да приударил бы за какой-нибудь принцессой.

– Салима, все-таки главное – не возраст… – он вернулся к прискорбной реальности.

– А, ну да, – согласилась она. – Разумеется. Куда важнее для жениха – каков он в постели, – она сделала паузу для провокационной улыбки. – Могу вас заверить, хорош.

– Что? – дед подскочил. – Салима, вы его… он вас… – он схватился за голову. – Тьфу, черт!

Салима искоса глядела на главнокомандующего, тихонько улыбаясь в сторону. Ларс, наверное, и не заметил, что она его дразнила. Девчонка, да. А Хайнрих Шварц остался мальчишкой. Она его понимала.

– Ларс, – мягко сказала она, – прекратите эти причитания. А то я подумаю, будто вы ревнуете.

– Да что вы такое говорите! – воскликнул он страдальчески. – Вы могли бы быть моей дочкой.

– Я могла бы быть вашей внучкой, – уточнила она. – Но мужчин это крайне редко смущает. Вот жалкие четыре года разницы в другую сторону – это, с вашей точки зрения, трагедия… В любом случае, Ларс, вы мне не отец и не дед, и мне непонятно, с чего вы так распереживались. Успокойтесь, свадьба не сегодня и не завтра. Я еще не приняла окончательного решения.

Василиса Ткаченко нравилась шитанн. А они ей – не очень. Мало приятного, когда тебя разглядывают, словно бутылку вина в магазине… или девицу легкого поведения на панели. Что делать – округлости Васи и здоровый румянец разили вампиров наповал. А толстая светлая коса, уложенная вокруг головы, как корона – как ни странно, ни в одном клане не имелось аналога такой прически, – сводила с ума. К счастью, военная форма земного флота отрезвляла: аборигены не решались проявлять излишнюю настойчивость.

Еще Васе не нравилось изумление шитанн: как так – женщина служит в военном флоте? У них подобное не то чтобы запрещалось, но разрешалось весьма редко. Нет, ничего такого, никто не ущемляет шшерок в правах. Хочешь в космос – все вакансии торгового и пассажирского флота твои. Но позволить женщине умирать в боях за родину? На что мужики тогда?

Честно говоря, Вася умирать за родину и не намеревалась. Она собиралась побеждать. Так она и отвечала особо настырным вампирам.

На Земле относились к проблеме проще. Закон превыше всего, а перед законом все равны. И если девушка заканчивает Академию космоса с одним из самых высоких баллов в группе пилотов, нет никаких юридических оснований отказать ей в месте на военном корабле. А мама так надеялась, что она найдет на курсе жениха и бросит учебу…

Конечно, женщин на крейсерах немного, и, как правило, это не пилоты. Повара, медики, всевозможные инженеры, навигаторы, связисты… Девушки редко бредят штурвалом. К тому же стать пилотом на ГС-корабле намного сложнее, чем поваром. Мало хотеть, надо еще и смочь. Программа подготовки едина для всех, скидок девушкам нет, а трудности обучения, случается, и здоровых парней ломают. Вася смогла. Пилот-стажер, после – пилот на внутрисистемном истребителе. Потом появился ГС-привод; переподготовка, несколько лет на «Максиме Каммерере» – от резервного пилота до второго. Когда новенький «Анакин Скайуокер» покинул верфь, судьба его была решена. Именно хозяйка первая начала звать корабль «Дарт Вейдер», а теперь так поступали все, кому не лень. Только шитанн недоумевали: как один корабль может иметь сразу два названия?

А еще они не верили, что она – капитан «Дарта Вейдера». Смеялись, просили так не шутить, доброжелательно намекали, что настоящий капитан может таких шуток не потерпеть и вычеркнуть шутницу из реестра. Если идиотское удивление вампиров лишь отчасти забавляло и слегка раздражало, то это неверие просто бесило. Вот кетреййи верили без ненужных сомнений, капитан так капитан. Ну, и кто из них умнее?

Наконец, настал последний день ремонта. Василиса выслушала от начальника доков последнюю порцию комплиментов и предложений интимного характера и в последний раз пожелала ему катиться мячиком подальше. И она еще на Гржельчика обижалась! Да по сравнению с этими клыкастыми маньяками он – просто образец деликатности и такта. Все-таки нужно перед ним извиниться по-человечески.

– Все орудия исправны? – холодно осведомилась Вася у озабоченного вампира.

– Разумеется, госпожа Ткаченко! – воскликнул он. – А как же иначе? Ваш корабль полностью функционирует. И мы могли бы отметить это радостное событие…

– Очень хорошо, – констатировала она. – Так вот, господин Винк: если вы немедленно не заткнетесь и не оставите дурацкие попытки затащить в постель капитана чужого крейсера, я испытаю наслаждение, близкое к сексуальному, расстреляв вас со всем вашим хозяйством из турболазеров, – она мстительно улыбнулась, глядя на вытянувшееся лицо шитанн. – Надо же их как-то проверить.

Красноречие и обходительность мигом покинули вампира.

– Нечего проверять, – буркнул он. – У нас все четко. Работаем по высшему классу, – он сунул ей какие-то бумаги с печатями, испещренные незнакомыми буквами, и лаконично пожелал: – Счастливого пути.

«Дарт Вейдер» шел к периметру, а Вася тревожно присматривалась к данным с двигателей, выводимым на монитор. Она не слишком доверяла шшерцам. Конечно, все ремонтные мастера – шитанн с дипломами, но работяги-то – кетреййи. В активной зоне вообще работали одни пожилые кетреййи с цепочками да бусами на шеях.

– Вы не волнуйтесь, – сказал ей начальник доков, – они крайне аккуратны, исполнительны и дисциплинированны.

– И все же было бы лучше, если бы кто-то из шитанн за ними проследил! – настаивала Вася.

Господин Винк развел руками.

– Если вы, госпожа Ткаченко, найдете такого, кто на это согласится. Находиться там, знаете ли, опасно для здоровья.

– Ах, вот как! – возмутилась она. – Стало быть, своей шкурой рисковать не желаете? А кетреййи, значит, не жалко? Пользуетесь тем, что они не понимают опасности?

Винк вздохнул. За время ремонта эта земная красавица крови ему попортила на три года вперед. И не дает ведь, зараза!

– Их организм лучше приспособлен, госпожа Ткаченко. Не беспокойтесь, они знают о необходимых мерах предосторожности. Они все настолько толковы, насколько это возможно для кетреййи. И среди них нет ни одного, кто еще мог бы иметь детей. Чего вы хотите? Да, если возникнет нештатная ситуация, туда пойдет мастер шитанн. А потом загремит в больницу на полную замену крови. Вы там у себя на Земле вообще представляете, сколько крови в человеке? И сколько кетреййи понадобится для полной замены? Если не превышать норму, рискуя их здоровьем – несколько десятков. Так что извините, при всем моем расположении, трезво оценивая последствия, я не стану менять регламент работ ради ваших прекрасных… э-э… щечек. В конце концов, ваш корабль не первый, кто у нас ремонтируется.

– То-то у Рая ни одного исправного линкора, – буркнула Вася.

Погрешила, правда, против истины. «Райская молния» все-таки с недавних пор на ходу. Да и остальные линкоры не при ремонте загублены. Охота спорить с Винком ушла, но Василиса дала себе слово проверить все системы как следует, не дожидаясь их внезапного отказа. Похоже, шшерцы не подвели: все работало, как часы, и Вася постепенно расслабилась.

– Где «Ийон Тихий»? – она вызвала отдел наблюдения.

– В полусотне мегаметров, – был ответ. – Корабль удаляется от планеты и от нас.

– Как это – удаляется? – Вася в принципе знала, что «Ийон» ждут у Нлакиса, но в ее планы не входило упускать Гржельчика, не поговорив с ним нормально и не расставив все точки над «i». – Связь! Вызовите их.

На экране возникло изображение чужой рубки. Гржельчик сидел в кресле за спиной молодого пилота, и именно к нему она обратилась, минуя юношу:

– Гржельчик, в чем дело? Почему вы уходите?

Он посмотрел на нее из-за плеча чернокудрого парня и сухо поморщился:

– Потому что я так приказал.

– Черт возьми, подождите! Нам надо поговорить.

– Не о чем нам разговаривать, – отрезал он. – Я оставался здесь исключительно для того, чтобы обеспечить безопасность Рая в ваше отсутствие. Теперь я поздравляю вас с окончанием ремонта и желаю приятно провести время на периметре. Всё!

– Да стойте же! Давайте наконец проясним эту идиотскую ситуацию, а потом уж разойдемся. Приезжайте на «Вейдер»… или, если хотите, я подъеду к вам.

– Даже не думайте! – суровый, холодный взгляд капитана не смягчился. – Подойдете ко мне ближе, чем на мегаметр – буду стрелять на поражение.

Молодой пилот слегка вздернул бровь, но ничего не сказал – субординация, видать, хорошо поставлена.

– У меня тоже есть пушки! – бросила Вася. – Может, хватит ругаться на пустом месте?

Лицо Гржельчика исказила гримаса:

– Это вы разругались со мной на пустом месте, Ткаченко.

– Я? – Вася возмутилась. – Да вы вели себя, как озабоченный олигофрен!

Боже! И зачем она это сказала?

– Я не желаю больше мусолить эту тему! – рявкнул Гржельчик и выключился.

Она хрустнула кулачком. Да что ж это такое! Она ведь хотела извиниться, и снова… Стоило Гржельчику исчезнуть с экрана, как ей стало ясно, что выражение на его лице было вовсе не злобой и не похотью, а усталостью и страданием.

«Ракета ушла», – всплыло сообщение.

Василиса вскинулась.

– Какая еще ракета? Кто пустил ракету?

Секунда молчания.

– Никто, кэп. Пусковые пульты заблокированы.

– Видим ракету, – доложили наблюдатели. – Термоядерный заряд, с самонаведением на излучение двигателей.

– Что?! Группу захвата в броне – к пусковой! Я не верю, что там никого не было.

– Но все системы показывали отсутствие живых объектов…

– Значит, это роботы! Куда она летит?

Самого по себе случившегося уже достаточно для того, чтобы по всему телу выступил холодный пот. Когда термоядерная ракета ни с того, ни с сего срывается и куда-то несется – это ЧП. Но тут аналитики дали на центральный экран предполагаемую траекторию чертовой ракеты, и Вася чуть не поседела. Примерно на ее пути был «Ийон Тихий». Сейчас точка встречи не видна, но Вася не сомневалась: захватив цель, система самонаведения скорректирует курс, и они обязательно встретятся.

– Связь! – заорала она. – Связь с «Ийоном», быстро!

– Они не желают отвечать, – панически отозвались связисты.

– Черт! Мы можем сбить ракету?

– Мы – нет, – аналитики не теряли головы, докладывая кратко и четко. – Она ушла далеко.

– Отключить самонаведение?

Краткая пауза.

– Нет связи с компьютерным блоком ракеты. Связь не активировали, потому что… ее никто не запускал.

– Черт, черт, черт! – на миг у Васи мелькнула мысль, что лучше бы она послушала мать и пошла трудиться портовой проституткой. Ибо то, что с ней сделает главнокомандующий, не идет ни в какое сравнение с запросами даже самых садистски ориентированных клиентов.

Фархаду было немного не по себе. То, как разговаривали Гржельчик и Ткаченко… Так говорят потенциальные противники, сдерживаемые лишь тем, что никто из их правителей не хочет начинать первым.

Капитан резким движением обрубил связь и некоторое время смотрел в никуда. Потом тряхнул головой и приказал:

– Принц, запроси расчет прокола к Нлакису. Я хочу убраться от этой сумасшедшей бабы как можно быстрее.

Йозефу было неудобно, что свидетелем их беседы с Васей оказался Фархад. Ни к чему романтичному юноше вся эта грязь. А чего доброго, маме наябедничает. Хотя нет, парень не из таких.

– Кэп, нас вызывают, – это связисты.

– «Дарт Вейдер»? Пусть катится к черту, там ему самое место! Не отвечать.

– Кэп, вы будете смеяться, – глава наблюдателей славился неподражаемым тоном, – но к нам летит термоядерная ракета.

– Какая еще ракета?

– Обыкновенная, земного образца. У нас таких тоже две штуки есть.

– Черт! – неверяще выругался Гржельчик. – С «Вейдера», что ли?

– Судя по траектории, – наблюдатель сделал многозначительную паузу, – да.

Не может быть! Фархад смотрел на экран, на котором по пунктиру расчетной траектории двигалась точка, и желудок сжимался все сильнее. К «Ийону Тихому» приближался термоядерный заряд, выпущенный другим крейсером. Не может быть? Так вот же, гляди собственными глазами.

В рубку ввалился Федотов с вытянутой рожей, кинул взгляд на экран:

– Правда, что ль? – и, добавив невнятное междометие, дернул Фархада за плечо: – Брысь отсюда, стажер!

Фархад беспрекословно освободил кресло, сел за второго. Федотыч устроился, пристегнулся, натянул наушники.

– Что делать будем, кэп? Командуйте! Орудия в боевое?

У Фархада по спине ползли мурашки. Он был готов к бою с противником. Но со своим же крейсером? Разве для того строили эти корабли, вооружали, обучали команду? За что они будут сражаться сейчас?

– Мы можем ее сбить? – спросил Гржельчик.

– Ваську-то? Попотеть придется, – нехотя признал Федотыч, активируя орудия. – Но, собственно, почему нет?

Капитан скрипнул зубами.

– Ракету! Я хочу сбить ракету.

– Когда ракета войдет в зону поражения, у нас будет около двадцати секунд, чтобы ее расстрелять, – доложили аналитики.

– Мы будем ждать, пока она подлетит? Или пойдем навстречу? – осведомился Федотов. – Убьем двух зайцев сразу: заодно приблизимся к «Вейдеру» для атаки.

– Мы не будем атаковать «Вейдер», – процедил Гржельчик.

– Как не будем? Они на нас напали!

– Я сказал, нет!

Василиса точно сбрендила, но он-то еще в своем уме. Йозеф мог сколько угодно смаковать в воображении, как обстреливает «Анакин Скайуокер», но некоторые фантазии категорически нельзя воплощать в реальность. Он представлял, какой катастрофой обернется бой двух земных крейсеров. Во всех смыслах – материальном, политическом, даже моральном. Сила Земли – в каждом крейсере, и «Анакин Скайуокер» – один из них. Нет, он не станет ослаблять Землю ради того, чтобы отомстить этой дуре. И он не допустит, чтобы пострадали люди, непричастные к их с Васей личному конфликту. На горло себе наступит, но не допустит.

– Принц, что с расчетом прокола?

– Готов, капитан.

Уходить сейчас все равно нельзя. Если ракета накроет «Ийон» во время прокола, мало не покажется никому на гигаметры вокруг. Рискнуть кораблем можно, когда нет другого выхода, но рисковать системой, в пределах которой находишься? Черная дыра у обитаемой планеты – это уж вовсе никуда не годится. Вначале надо разобраться с проклятой ракетой, так или иначе. Либо они ее собьют, либо она найдет их.

Фархад неотрывно следил за голографической точкой, быстро ползущей по пунктиру к лиловой полупрозрачной сфере – условной границе зоны поражения. Он сидел, как на иголках. Мучительно видеть, как к тебе приближается термоядерная смерть – и ничего не делать, только ждать. Но тугой узел в районе желудка распустился. Гржельчик сказал, ответной атаки не будет. Самое страшное не случится. Гораздо более страшное, чем все еще возможная гибель «Ийона» и его, Фархада.

Он мог себе представить, каким трудом далось капитану твердое, взвешенное решение. Он слышал, как они говорили с Ткаченко. И он знал о том, что произошло между ними раньше – версию Вилиса, наверняка не слишком корректно отражавшую реальность, но ведь дыма без огня не бывает. Он, Фархад, на месте Гржельчика атаковал бы. Понимал, какой это был бы кошмар, но все равно – не удержался бы. Каким чудом удерживается капитан?

Йозефа корежило и внутренне трясло. Подлых ударов ждешь от врага, и на союзника порой косишься с подозрением, но своим всегда доверяешь… Он пришел на помощь «Скайуокеру», вытащил его сперва из одной задницы, потом из другой, подменял его, пока тот ремонтировался. А вместо благодарности получил ракету. И теперь ему остается только сцепить зубы и проглотить это, потому что он не станет ни стрелять в ответ, ни докладывать в Центр. Непонятно, за что Ткаченко так его невзлюбила, и выяснять уже смысла нет. Скоро он умрет, и она снова сделается нормальным капитаном, каким была прежде. Ни к чему портить ей жизнь и карьеру.