Русский вид. Медведь

Маша глубоко вдохнула и так же медленно выдохнула, сложив губы трубочкой.

«Ничего себе давно, мы всего второй месяц вместе, а после регресса и полгода не прошло, даже мой женский цикл еще не наладился. Как же мы умудрились…»

Волк открыто ликовал.

– Здорово, правда? Получается, я тебе первый хорошую новость сказал?

Маша смущенно улыбнулась. Волк отчаянно хотел быть героем. И ведь он действительно ее спас. Что бы мог с ней сотворить Максим и что бы потом с ним сделал Брок? Лучше не представлять…

– Хати, спасибо тебе за все! Большое спасибо. Ты настоящий друг! Я этого никогда не забуду.

Захлебываясь в противоречивых эмоциях, она разревелась как девчонка. Хати тут же оказался рядом и неловко погладил ее волосы.

– Ну, что ты, не плачь! – кажется, он был смущен не меньше Маши, – тебя сейчас нужно очень беречься. Такая маленькая и хрупкая. Если бы ты была моей, я бы ни за что тебя не оставил. Я бы всегда заботился о тебе…

В его голосе звучала такая неподдельная нежность, что у Маши потекли новые слезы.

«Господи, какие они все хорошие… такие добрые, простые, чистые. Даже когда Хати сказал, что обнюхивал меня, лежащую без сознания, он как-то легко в этом признался, словно это самое обычное дело, у него и в голове, наверно, тогда ничего плохого не было».

Она снова глубоко вдохнула теплый лесной воздух. Вокруг пахло нагретой за день землей, сосновой хвоей и еще чем-то терпким, кисловатым…

Заметив ползущего по плечу здоровенного рыжего муравья, она вскрикнула, а Хати засмеялся, сбрасывая насекомое с ее платья и помогая подняться на ноги. Правда, это получилось не очень удачно, вдруг резко закружилась голова, и Маша почти упала на руки спасителя.

– Если бы не твой «медвежонок»… – хрипло начал он.

– А Брок тебя Волчонком зовет! – невпопад проговорила Маша. – Только не обижайся, думаю, не со зла…

– Я про того, кто у тебя внутри, – нахмурился Хати, не размыкая объятий.

– Спасибо тебе! – с чувством сказала Маша, поднимая к нему голову, – ты замечательный, ты просто великолепный! У тебя непременно появится самая лучшая для тебя девушка.

– Откуда же ей здесь взяться? – печально проговорил он, быстро оглядываясь, словно сию секунду здесь могла появиться та самая – единственная для него.

– Я же приехала. И теперь живу с Броком. Наверно, судьба! Надо верить и когда-нибудь приплывут твои алые паруса, может быть даже уже скоро.

– Какие еще паруса? – не понял Хати, хмурясь все больше. Уж не смеется ли над ним Маша.

– Есть такая трогательная романтическая история, я тебе потом расскажу.

– Да уж, расскажешь! Медведь меня к тебе никогда не подпустит. И никому не позволит больше украсть, это уж точно!

– Что за чепуха, надо же, какой узурпатор – "не подпустит"? А если ты станешь мне другом? – всерьез негодовала Маша. – Скажи, почему на базу никогда не приходишь? Там вас все ждут, а Лис, ну, то есть Алексей Викторович – очень даже неплохой дядька, с ним всегда можно договориться.

– Не хочу… – огрызнулся Волк. – Будут глазеть как в зоопарке, а потом еще и в клетку сунут для изучения.

– Никто вас никуда не сунет! Вы среди своих…

– Где ж эти свои раньше были? – во взгляде светлых глаз Хати притаилась застарелая боль и обида.

В этом он был сейчас похож на Брока. Тяжелые воспоминания мучили его так же, хотя общаясь с Машей, он сразу выглядел довольно приветливым, не то, что Брок при их первой встрече.

– Ты мог бы к нам прийти… ко мне, – неуверенно попросила Маша, – и чем же тебе мой «медвежонок» помешал?

Волк искренне удивился недогадливости девушки.

– Так ведь этот… который Брок теперь ни за что не отдаст тебя мне со своим малышом. Даже если подеремся взаправду.

– Драться незачем, мы с ним теперь пара, – тихо улыбнулась Маша. – Дождись свою любимую, только для тебя… А ты что же, и с ребенком меня взял?

– Конечно!

– Вот чудной! Так ведь ты меня первый раз видишь. Что ж вы все тут славные такие и мучаетесь… – у нее опять навернулись на глаза слезы, она вдруг каким-то внутренним чутьем поняла, что Хати потянулся к ней, пожалуй, лишь от своего бесконечного одиночества, отчаянно нуждаясь в чьем-то внимании, желая самому заботиться о ком-то, быть нужным.

Машу охватила нежность и жалость к этому большому мужчине, одновременно похожему на заброшенного ребенка.

– Ну, вот плачешь опять… – Хати наклонился к ее лицу, губами собирая с Машиной щеки соленые капли.

Она немедленно отстранилась от Волка. Надо было срочно что-то делать: возвращаться пешком на базу, помочь Савельеву, (хотя бы из соображений гуманности), попытаться завести машину, хоть что-нибудь, чтобы не стоять вот так близко к этому странному симпатичному парню.

Маша начала с самого простого, с разговоров:

– Скажи, а где ты ночуешь? Часто видишь в лесу другого мужчину, такого же как ты с Броком? Вы с ним общаетесь?

– Я живу в доме у озера, кстати не так далеко от твоего, странно, что мы не встретились, когда ты была одна. Я мог бы найти тебя раньше Брока, и сейчас ты была бы со мной.

В его серых глазах мелькнуло неподдельное сожаление, и Маша постаралась отогнать от себя мысли о подобном развитии сценария.

– А в третьем из нас живет кровь Барса. Он сказал, что они его так и называли – Ирбис, да он сразу переделал имя на Брис, когда стал свободен. Не хотел оставлять себе целиком их прозвища.

– Удивительно!

– А мне нравится мое имя, знаешь, ведь это настоящее имя волка из древней скандинавской мифологии. Хати – волк, преследующий Луну на ночном небосводе. Правда, по легенде он яростно хочет ее пожрать, да я-то не столь кровожаден. Я люблю Луну – смотрю на нее и мечтаю… Ах, если бы она спустилась ко мне, я бы так ее обожал!

– Знаешь что… твоя Луна обязательно сама когда-нибудь к тебе спуститься, если ты не допрыгнешь до нее раньше, – медленно проговорила Маша, во все глаза глядя на Волка.

Парень определенно нравился ей все больше и больше, хотелось утешить его и позаботиться о нем, как о брате, но все-таки это было не то чувство, что она испытывала к своему Броку. Хотя теперь Маше стало понятно, отчего Медведь так боялся ее встречи с «Волчонком». Помимо обаятельной внешности, он был интересным собеседником, мог расположить женщину к себе.

Вдруг Волк насторожился и, прикрыв глаза, потянул носом воздух:

– Сюда едет другая машина! Неужто твой Медведь наконец проснулся? Пусть знает, что теперь он в долгу у «Волчонка».

– Мы тебе оба очень благодарны! – торопливо воскликнула Маша. – Если честно, ты просто огромный взрослый Волчище, а уж никак не щенок. Брок и сам это знает, просто он вечно ворчит.

– Тогда почему ты с ним? Я ведь тебе тоже понравился.

Маша рассмеялась, на шажок отодвигаясь от него. Парень был откровенно горяч.

– Хати, жди свою Луну! Ей с тобой повезет.

– Как Броку повезло с тобой?

– О, я на это надеюсь!

– Тогда я побежал! Мы еще увидимся.

– Подожди, разве ты не останешься? Не поговоришь с ними?

– Не хочу их видеть. Как-нибудь в другой раз.

– Хати, прибегай в лагерь, поболтаем, если получится, – неуверенно закончила Маша, уже отчетливо различая шум приближающегося джипа.

– Обязательно! Береги своего «медвежонка», – крикнул Волк, как по волшебству скрываясь за рыжими стволами сосен.

Глава 11. Возвращение

Брок увидел свою Машу еще издалека, – она стояла посреди проселочной дороги и махала кому-то неведомому, кто сейчас скрывался в лесу. Волны жгучей ревности немедленно затопили сердце Медведя. Наконец зеленый «Хантер» остановился, и Коротков стремительно выскочил из машины.

Брок бы, конечно, его обогнал, но вдруг обнаружил, что двери с его стороны заблокированы. Тогда он с возмущенным сопением выломал еще одну ручку, а потом метнул свое большое тело через сиденье водителя к открытым передним дверям.

– Маш, ты как? – Коротков деловито оценивал ситуацию: девушка цела, хоть видны следы слез на бледном личике, машина Савельева разбита о дерево, самого водителя не видно.

– Он там, за березой, ему помощь нужна, скорее проверьте! Я вам все подробности потом… – скороговоркой произнесла Маша.

– Ага… – многозначительно кивнул Коротков, – ты вон, своего товарища пока успокой, отведи обратно к машине.

Маша повернулась навстречу подбегающему Броку и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла вымученной и слабой.

«Да, что же за день такой сегодня! Я, кажется, сейчас опять разревусь…»

И она действительно разрыдалась, уткнувшись лицом в широкую грудь подоспевшего друга. А потом почему-то вдруг стала нервно смеяться, обхватив Брока руками вокруг талии.

Он крепко за плечи прижимал ее к себе, поглаживая одной рукой каштановые волосы. И вдруг пальцы нащупали в спутанных локонах Маши травинки и песок. Сильное тело Брока напряглось и будто окаменело, а из горла раздался низкий гортанный звук.

– Тише, тише, миленький все хорошо, – Маша погладила его по спине, а потом подняла голову, встречаясь с пронизывающим взглядом.

– Что он тебе сделал? – с подозрительным спокойствием спросил Брок.

Внезапно Маша поняла, что именно сейчас в его голове проносятся варианты смерти Максима – смерти долгой и очень мучительной. Еще она поняла, что сейчас ни за что нельзя даже на миллиметр отодвигаться от Брока, отпускать его от себя, потому что тогда он просто подойдет к беспомощному "психу" и тут же его прикончит.

– Ничего не сделал. Савельев свихнулся, хотел увезти меня в город, обманул, что Коротков нас ждет на КПП. Ехали на большой скорости, в дерево врезались, сам он весь переломан, лежит в крови – издали видела, я даже к нему не подходила, сидела, вас ждала.

– Ты честно рассказываешь?

– Все хорошо, правда. Я просто переволновалась, плакала, думала – когда же, наконец, ты хватишься меня и побежишь искать.

Брок глубоко вздохнул, чувствуя как сползает с души тревога за нее. Но теперь любимая рядом, в его надежных руках, и он больше не позволит ей исчезнуть. Немного расслабившись он наклонился, чтобы поцеловать ее и почувствовал какой-то тонкий, вроде бы даже знакомый запах. Брок провел носом по Машиному плечу и гневно зажмурился.

– Здесь был кто-то еще!

– Да… – выдохнула Маша, – я хотела рассказать позже, а то опять будешь сердиться. Когда я тут одна сидела, прибежал тот самый ваш Волк, вообще-то его Хати зовут. Ну, мы поговорили немного, а заслышав машину, он снова скрылся в лесу. Вот и все.

– Все? – резко переспросил Брок, – а почему у тебя волосы в земле?

Маша вздрогнула и начала вырываться.

– Слушайте, господин хороший. Хватит меня допрашивать! Я ударилась головой о двери машины, я кое-как выбралась наружу, выпала на обочину, лежала на земле, мне было очень-очень плохо, мне и сейчас плохо, а ты спрашиваешь всякую ерунду!

Маша оттолкнула Брока и, пошатываясь, пошла в сторону джипа, не сомневаясь, что друг последует за ней. Но он стоял на прежнем месте, внимательно изучая окрестности, прислушиваясь к взволнованным голосам Алекса и Ольги. Мысли его работали четко и слаженно, как идеальный механизм.

«Похоже, этой твари повезло, что он без сознания, с каким бы удовольствием я его добил…»

Словно угадав настроение Медведя, полковник повысил голос, почти крича в рацию:

– Дамир? Да, это Коротков! Слушай, у нас тут ЧП на объездной дороге в пяти километрах от «Норда». Возьми двоих ребят и «скорую»… Да, из резерва возьми. Нет, ничего такого… Водитель наш с дерева упал – поломался, сейчас у него шок, мы тут кое-что ему вкололи, надо бы поспешить. Заберете в город. Справимся сами, не нужно… Вас дождется Ольга, а мы возвращаемся на базу. Отбой!

«Странно», – думал Брок, – «на Маше, вроде бы, нет следов аварии, а этот гад еле жив, машина не могла ехать быстро по плохой дороге и повреждена при ударе слабо, только «нос» разбит, откуда же у водителя переломы?»

Брок уже двинулся было в сторону Короткова, чтобы все выяснить самому, но услышал тихий Машин голос:

– Мне страшно одной, пожалуйста, не ходи туда. Давай посидим в машине.

Пару мгновений Брок колебался, уж очень хотелось убедиться, что Максим действительно сильно пострадал, но желание вернуться к любимой победило жажду мести. Вскоре к «Хантеру» подошел и Коротков, молча сел за руль и завел машину.

Через пару минут, сделав неловкий разворот на глинистых колеях, джип уже увозил Машу и Брока обратно на базу. Ольга осталась ждать людей, которые должны были забрать Максима.

* * *

Всю дорогу к лагерю Коротков был непривычно молчалив и хмур, частенько косился на пассажиров через стекло заднего вида. Маша невольно ежилась от такого пристального внимания, кусала губы.

«Уж не думает ли он, что это я так круто отделала Савельева?»

А вот Брок, напротив, успокоился и бережно сжимал в своей большой руке горячую Машину ладошку, довольный, что все возвращается на круги своя. Вот только Машина просьба насторожила.

– Алексей Викторович, пожалуйста, отвезите меня в медпункт сначала.

– Ты ранена, где у тебя болит? – встрепенулся Брок.

– Голова кружится, даже тошнит немного, а вдруг сотрясение… – пожаловалась она, чувствуя себя очень уставшей.

– Я же тебе говорила – крепко ударилась затылком, таблеточки у Надежды Петровны попрошу, станет легче.

Коротков снова бросил на Машу изучающий взгляд. «Ой, что-то ты не договариваешь, девочка…»

Когда машина остановилась у главного корпуса, полковнику пришлось самому открывать двери для своих пассажиров, поскольку обе ручки изнутри были отломаны Медведем.

– Я же не виноват, что они у вас хлипкие такие, – попробовал оправдаться Брок, поймав на себе сердитый взгляд Короткова.

– Силушку девать некуда, так на спортивную площадку сходи, – уже спокойнее посоветовал тот, – там куча современных снарядов, разведай, позанимайся, а то вдруг форму потеряешь, дома сидючи. Девушкам, кстати, нравятся спортивные мужчины.

Кажется, к начальнику вернулся обычный насмешливо-снисходительный тон, впрочем, для его возраста и статуса вполне уместный.

– Кстати, спасибо сказать хотел за кабанчика, жаркое на завтра намечается, я на ужин заказал, приходите с Машей в столовую. Отметим… гм… благополучное возвращение, так сказать.

– Подумаю, – нахмурившись, буркнул Брок, поднимаясь за Машей по ступенькам медкорпуса. Но вдруг она остановилась перед дверью.

– Брок, я зайду одна. Это быстро. Пожалуйста, подожди меня здесь.

– Я с тобой!

– Ты хочешь опять поссориться из-за ерунды? Я очень устала, Брок. Я хочу домой, в ванну, еще я кушать хочу и спать. И тебя тоже… – понизив голос продолжила Маша, – уступи, пожалуйста. Я никуда отсюда не денусь, только возьму таблетки и выйду.

– Хорошо…

Надежда Петровна уже торопилась навстречу, заметив машину начальника у крыльца. Едва Маша прикрыла двери, как ее засыпали вопросами:

– Ой, моя дорогая, мне сказали, у вас случилось неприятности. Вы хотели уехать от нас? Как я понимаю…

– Недоразумение произошло, но сейчас все уже разрешилось. У меня времени немного, меня там ждут, – Маша неопределенно махнула головой в сторону улицы, – тут такая ситуация…

– Надежда Петровна, я кажется, беременна. Вы можете заказать для меня тест, но только, чтобы Коротков не знал?

Надежда Петровна ахнула, всплеснув полными руками. Накрашенные ресницы замахали, как веера, в светлых глазах мелькнуло сочувствие и любопытство.

– Машенька, какой же может быть срок?

– Самое начало, наверно, недели четыре-пять…

– Вот беда! Что же вы так неосторожно?

– Вы можете заказать тест? – повторила свой вопрос Маша, начиная испытывать неприязнь к этой рыхлой пожилой женщине, вдруг напомнившей не в меру суетливую курицу-наседку.

– Могу, конечно! Привезут только дня через пару дней вместе с продуктами и другими заказами. И что же вы планируете, если подтвердится?

– Как что? – удивилась Маша. – Дальше жить.

– Но ведь он… А почему вы не предохранялись, ведь должны были понимать ответственность?

Маша тяжело вздохнула, пытаясь справиться с небольшим смущением и неловкостью.

– В марте у меня был регресс, после операции цикл так и не установился, я думала, что не смогу забеременеть до первых нормальных «месячных». А вообще-то… – с виноватой улыбкой призналась она, – ни о чем я не думала – голову, наверно, потеряла в лесу.

– Как мне вас жаль!

– Надежда Петровна, очень прошу, закажите тест, мне нужно знать наверняка! Я приду через три дня утром, перед завтраком. Только никому говорить не надо, могу я на вас положиться?

Докторша закивала головой, осуждающе поджав и без того тонкие губы. А в это время прислонившись спиной к джипу, Брок испытующе поглядывал на окна медицинского корпуса. Сам Коротков жадно курил, стоя поодаль, потому что заметил, как морщится Медведь от запаха дыма. Полковнику захотелось пояснить:

– Согласен, привычка пакостная. Я бросил вообще-то, но день сегодня такой… суматошный, я бы сказал.

– Да что же она так долго! – Броку вдруг захотелось ворваться за Машей внутрь здания и просто унести ее домой на руках.

– А меня больше волнует, кто же так Савельева отдубасил? Ведь живого места нет на человеке… Очухается ли?

– Волчонок постарался, – процедил Брок сквозь стиснутые зубы.

– Кто – кто, говоришь? – встрепенулся Коротков.

– Маша сказала, он выходил из леса к их машине, вот и покуражился. Причину бы еще знать…

– Ну, хоть девочку нашу не тронул… – начал было Коротков, – но, поймав яростный взгляд Брока, тут же умолк, хотя и не надолго.

– Теперь мне все ясно! Дело, похоже, было так: Маша поняла, что Максим ее увозит, стала ругаться с ним, машина заглохла, возможно, этот… Хати, кажется, его зовут, пробегал мимо, услышал ссору и решил вступиться за девушку. Но зачем же так сильно калечить парня! Встряхнул бы его разок и все, ну, связал чем-то, если бы Максимка дергаться стал. Э-эх, угораздило же принять сюда наркомана! Ну, мне за это ответит кое-кто там… – Коротков многозначительно поднял вверх палец.

Брока вдруг передернуло, глаза загорелись лютой злобой.

– Это я должен был ее защитить! Я должен был оказаться рядом! А теперь наглый щенок будет думать, что имеет на нее какие-то права. Да пусть только попробует сунуться…

Коротков даже с некоторым скрытым удовольствием наблюдал за проявлением бурных эмоций Медведя.

«Вот как девка-то зацепила! А я уж было думал, ты из камня у нас. И пушкой тебя не прошибешь. Первое время готов был мне глотку вырвать при встрече, по-немецки на меня ругался, а тут надо же, чуть ли не плачется в жилетку, Машеньку у него могут увести… Как бы они все тут не передрались из-за нее! Еще что ли кого принять… Может, тогда и Волк станет смирный… А третий товарищ вообще вида не подает, чего от него ожидать…»

Двери корпуса приоткрылись, на пороге показалась бледная, осунувшаяся Маша, и Брок тут же подался вперед, вопросительно заглядывая ей в глаза.

– Домой, только домой… – устало прошептала она, опираясь на его крепкие руки.

Вернувшись в свой коттедж, первым делом она направилась в ванную комнату, совмещенную с туалетом. Брок бесцеремонно двинулся следом.

– Оставь хоть на пару минут, ну что ты не понимаешь, мне надо сделать личные дела…

– Двери только не закрывай, я сам тебя буду мыть!

– Мерси за заботу. Не могу дождаться, – язвительно передернула обычно выдержанная Маша.

Брок только бровью дернул, но уступил, она постоянно его удивляла. Прислушавшись, как наполняется ванна, он прошел на кухню, чтобы включить чайник, а потом взялся разбирать коробку с консервами, отделяя мясные от компотов и джема.

"Чего бы ей сейчас больше хотелось… Она любит сладенькое, тогда персики и варенье пока оставлю на столе, еще голубцы разогрею, сыр с колбаской нарежу…"

Когда Брок решительно вошел к Маше, она сидела в ванной на коленях и, прикрыв глаза, из душа поливала себе волосы. Взявшись помогать, он сразу же обратил внимание, что Маша не набирает полную ванну горячей воды, как делала обычно, а просто моется под теплыми струями, даже не заткнув отверстие слива.

– Поговори со мной! Ты как чувствуешь себя?

– Угу… нормально… – Маша отстраненно улыбалась, пожимая его мокрые пальцы.

«Греться мне теперь нельзя, могу навредить ребенку…»

Мысль о том, что внутри нее живет крохотное существо, крепко связывающее ее с этим удивительным человеком, придавало особый смысл каждому мгновению.

«Даже если этого и нет вовсе, если Хати ошибся, все равно, ведь могло бы случиться, и как приятно просто представлять, что у нас появится маленький…».

Брок привычно распределил взбитую пену по всей длине ее волос, а затем тщательно промыл их от ароматной пены. Маша поморщилась, когда мужская ладонь неловко коснулись затылка.

– Ой, больно, шишка, наверно, будет.

– Что тебе врач сказал? – строго спросил Брок.

– Ничего страшного, до свадьбы заживет, – заверила Маша.

– Ладно бы до свадьбы – многозначительно пробормотал он и вдруг разразился гневными словами:

– Я очень надеюсь, что та сволочь не выживет! Как ему вообще в голову пришло… А Хати о чем с тобой говорил?

– Сказал, что знает тебя и видел нас вместе, еще про другого «вашего» рассказал – Брис его имя.

– Приставал? В гости к себе приглашал? – мрачно ухмыляясь, поинтересовался Брок.

– Не-ет, – беззаботно отвечала Маша. – Это я его пригласила к нам. И пообещала, что у него тоже скоро появится девушка – милая, добрая, замечательная. Они будут жить долго и счастливо, как мы с тобой.

Улыбнувшись, Маша заглянула в потемневшие глаза Брока.

– Я люблю тебя! Ты не должен в этом сомневаться. Никогда, слышишь? Ты – мой, а я – твоя. Я так хочу, и если ты тоже, пусть так и будет.

Брок глухо застонал, опускаясь на колени возле ванны. Он взял в ладони Машино лицо, прижался губами к ее лбу.

– Я чуть с ума не сошел, когда понял, что тебя нет дома. Я испугался, что тебя увезли далеко, и мы не увидимся больше. Это самое страшное для меня теперь – никогда тебя больше не видеть. Я думал, мне-то уж нечего бояться в жизни, а теперь страшно тебя потерять. Если ты вдруг исчезнешь, я просто помру здесь один! Хотя нет, нет… я буду искать тебя, буду бежать за тобой до последнего вздоха, буду биться за тебя до последней капли крови, потому что ты для меня – все! И если вдруг сама решишь от меня отказаться…

– Такого не будет! – горячо убеждала Маша, задыхаясь от непролитых слез. – Даже не думай об этом, такого точно никогда не случится.

– Знаешь, я ведь даже почти поверил, что ты захотела уехать и больше не хочешь со мной быть, а Коротков тебя отпустил.

– Ого! Ты впервые не назвал его Алексом! Это прогресс, – грустно засмеялась она, ласково погладив его лицо.

– Да хоть чертом, лишь бы помог тебя вернуть!

– Унеси в спальню, а то у меня голова кружится, – тихо попросила Маша. – Я буду самая чистая и счастливая рядом с тобой.

Теплая вода очищала, дарила желанную свежесть. Мягкая пена геля с эфирными маслами иланг-иланг и пачули успокаивала. Маша расслабилась под осторожными прикосновениями, закрыла глаза и, запрокинув голову вверх, улыбалась больше сама себе, чем Броку.

А тот очень внимательно исследовал тело любимой: плечи, руки, запястья… спину, бедра. Брок боялся найти хоть малейший синяк, даже крохотную ссадинку – свидетельство того, что Маше было больно, потому что чужой человек посмел обращаться с ней грубо.

Она казалась ему такой нежной и ранимой, что даже короткая мысль о ее страданиях вызывала бешеное желание кого-нибудь растерзать. Жаль, очень жаль, что не получилось добраться до водителя раньше! Брок остановил пытливый взгляд на блаженном выражении лица любимой, на ее таинственной улыбке и закрытых глазах:

– Вот интересно мне, о чем ты сейчас думаешь? Или даже о ком?

– Я думаю о нас, – просто ответила она. – Знаешь, я мечтала о таком… Может, смутно, сама не веря полностью. Это похоже на сказку, когда у меня появился настоящий друг и защитник, появился и спас меня. Попрошу у бога еще немножечко радости нам подарить.

– Зачем же немножечко, – умиротворенно проворчал Брок, – жалко ему что ли? Пусть полными горстями отсыплет.

Успокоившись, он помог завернуть ее мокрые волосы в полотенце, подал еще одно, чтобы высушить тело.

– Наверно, возьму фен с собой наверх… – рассуждала Маша.

Брок молча снял фен с крючка, и вручил ей, а потом подхватил на руки и отнес по лестнице на второй этаж дома. Там, наверху, было их заветное гнездышко, их широкая постель, на которой многое можно делать вместе – читать, беседовать, целоваться.

Сейчас Маша сидела на кровати голышом в позе монаха – на пятках, колени вместе, спина прямая. Сидела ровно и только поворачивала голову из стороны в сторону, руками расправляя волосы, чтобы Броку удобнее было высушивать их теплыми струями воздуха.

– Ты похожа на русалку, – отчего-то печально заметил Брок.