Куриный бульон для души. Прощение исцеляет. 101 теплая история о том, как оставить прошлое и начать двигаться вперед

Эми Ньюмарк

Куриный бульон для души. Прощение исцеляет. 101 теплая история о том, как оставить прошлое и начать двигаться вперед

© Людоговский Ф., перевод на русский язык, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Порой хорошая история человеку нужнее, чем пища

Предисловие

Проклиная, мы причиняем себе боль.

– Хью Пратер

За те двенадцать лет, что занимаюсь этим изданием, я прочел десятки тысяч откровенных историй наших авторов и пришел к заключению, что прощение – самый верный путь к счастью. Почему прощение настолько важно? По причине того эмоционального груза, который мы тащим на себе, когда не прощаем.

Обиды и разочарования, которые мы несем в наших сердцах, всегда представлялись мне чем-то вроде тяжелого пальто. Это «пальто» сшито из нашего негативного опыта, и оно давит нам на плечи, пока мы идем по дороге жизни.

Представьте, что вы сбросили это «пальто» и решили идти без него – налегке. Без сожаления вы оставили позади себя весь негатив и ушли прочь от отягощающих вас воспоминаний. Вы решительно оставили прошлое – в прошлом, там, где ему надлежит быть. И теперь перед вами простирается широкая, яркая, зовущая вдаль дорога.

Линн Сандей хорошо описала этот процесс обретения легкости в своем рассказе «Ты таскаешь его с собой». Она была так зла на своего бывшего мужа, что при мысли о нем у нее всякий раз подскакивало давление. И несмотря на это, Линн все равно продолжала думать и говорить о муже. Наконец ее лучшая подруга не выдержала и сказала:

«Слушай, а ты не хочешь уже наконец выбросить его из головы и перестать на него злиться?.. У меня такое ощущение, будто ты все еще живешь со своим бывшим. Причем повсюду таскаешь его с собой, куда бы ни пошла».

И в этот момент Линн осознала, что единственным человеком, которому она причиняла боль, была она сама. Она жила в тюрьме, которую сама же и создала собственным гневом; а между тем мужчина, на которого она обижалась, был вполне счастлив и давно жил своей жизнью.

Это случается постоянно: мы не осознаём, что раним себя, когда носим внутри обиду и гнев, в то время как другая сторона – тот человек, который, как мы полагаем, неправ, – пребывает в блаженном неведении относительно всей этой ситуации!

Линн решила простить отца своих сыновей. Она выбросила его из головы и двинулась вперед.

«Это так странно! Вроде бы ничего не изменилось – мы по-прежнему были разведены, наш брак развалился, я осталась матерью-одиночкой с двумя детьми, и мне приходилось вдвое больше работать. Но изменилась я сама, мое внутреннее состояние – теперь я видела всю свою жизнь в ином свете. И я ожидала от своей жизни счастливых перспектив!»

Также в этом сборнике вы найдете много историй о том, как люди воссоединялись благодаря прощению. Прочитав их признания, вы наверняка воскликнете: «Зачем же они так долго тянули?!»

Лорен Маглиаро в своей истории «Прощение исцеляет» рассказывает о взаимоотношениях отца и его младшего брата, рассорившихся много лет назад. Братья не общались, даже когда встречались на семейных праздниках! Вот, как далеко завела их ссора. Какая кошка пробежала между ними – Лорен не знала. Но когда с ее отцом случилось несчастье, и его с тяжелейшим приступом госпитализировали в больницу, младший брат сразу примчался на помощь, забыв обиды. Его поддержка помогла отцу Лорен восстановиться, и когда тот поправился и вышел из больницы, оба брата стали общаться по-новому. Следующие двадцать лет они поддерживали и вдохновляли друг друга, и их взаимное сердечное расположение изменило жизнь обеих семей.

Один из лучших способов простить – это поставить себя на место другого человека и попытаться понять его мотивацию и обстоятельства жизни. В своей истории «Я больше тебя не виню» Кристи Хайтгер-Юинг рассказала о матери, которая пыталась покончить с собой, наглотавшись таблеток. Женщину спасли, и семья сплотилась вокруг нее. Однако через полтора месяца попытка суицида была предпринята вновь, и финал оказался трагическим. После смерти матери Кристи почувствовала себя брошенной. Ее постоянно мучил вопрос: как могла мама сознательно ее покинуть?

«Мое негодование длилось еще несколько месяцев после похорон. Меня распирало от гнева – я никак не могла найти ему выход, – признается Кристи. – Но как-то вечером я увидела в новостях сюжет, посвященный суициду, и это заставило меня по-другому взглянуть на мамин поступок. До последнего времени я была так погружена в печаль, что могла думать лишь о том, какое эмоциональное воздействие оказала на меня мамина смерть. Но я совсем не задумывалась о ее переживаниях – о том, что заставило ее совершить этот отчаянный поступок».

Кристи начала посещать группу психологической поддержки и со временем пришла к осознанию, что ее мать переживала тяжелейшую личную драму, и на решение покончить с собой повлияло много независящих от нее причин.

«Вместо своей боли я наконец-то смогла почувствовать мамину боль. Химический дисбаланс мозга не был ее свободным выбором. Точно так же люди, страдающие от рака, не выбирают по доброй воле свою болезнь».

Это был поворотный момент в жизни Кристи. В результате произошедшей с ней трансформации она перестала злиться и страдать и почувствовала благодарность за те сорок шесть лет, что провела рядом с мамой.

В этом сборнике есть и другие истории о родителях, которые так или иначе разочаровали своих детей. Быть отцом или матерью нелегко, да и мы несовершенны, так что взаимное непонимание неизбежно. В своем рассказе «Запоздалая благодарность» Пол Лайонс повествует о том, как долгое время неправильно воспринимал поддержку отца. Наставления и подсказки родителя Пол принимал за критику. И лишь повзрослев, с большим опозданием понял, что своими обидами обесценивал заботу отца. Пол не замечал, с какой отдачей тот вкладывался в его воспитание. Будучи чувствительным подростком, Пол привык воспринимать сдержанную похвалу отца как оскорбление. И потребовалось много времени, прежде чем Пол смог понять, как тяжело приходилось отцу, растившему семерых сыновей. Для него это была нелегкая работа! Осознав это, Пол простил отца за его неуклюжие попытки давать советы. Но главное, что понял Пол, – это то, что отец любил его и всегда руководствовался добрыми побуждениями.

«И дело было не в том, что отец не смог тогда правильно сделать комплимент, – а в том, что я его неправильно воспринял и превратил в оскорбление.

Наш разговор с отцом многое открыл для меня – я наконец-то увидел, что он всегда был на моей стороне и был моим союзником, а не противником. Как и мир в целом, мой отец всегда желал для меня самого лучшего. И давал все самое лучшее! Просто я не замечал этого».

Попросив у отца прощения, Пол ощутил потребность простить и себя самого.

«Золото не бывает абсолютно чистым – так и человек не может быть совершенным» – гласит китайская мудрость. Многие из нас охотно прощают других людей, но самих себя прощают с большим трудом. И этому посвящен раздел книги, в котором речь идет о том, как важно уметь прощать себя самого.

Согласитесь, это довольно нелогично: мы прощаем других, а к себе предъявляем чрезвычайно завышенные требования и считаем себя недостойным прощения. В нашей книге вы найдете много историй о том, как важно предоставлять себе кредит доверия – не менее важно, чем давать его другим.

Кредит доверия, который мы предоставляем друг другу, – ключевая тема книги. Скольких ссор можно было избежать, если бы мы не ожидали друг от друга совершенства и не держались за прошлое. По мере того, как вы будете читать собранные в этой книге истории и глубже погружаться в судьбы людей, которым удалось вернуться к нормальной жизни после разочаровывающих событий, разного рода драм, обид, предательств и оскорблений, вы будете узнавать, как много можете выиграть, если оставите позади негативный опыт и сбросите с себя тяжелое «пальто» гнева и обид. Выбравшись на свет из тьмы, вы обретете свободу и легко шагнете навстречу сияющему будущему.

Когда мы продолжаем злиться, то не замечаем, что наш гнев разрастается внутри нас подобно опухоли. Это темное пятно разъедает нашу жизнь, влияет на общение с людьми, влияет на нас самих – но мы продолжаем лелеять его и взращивать, причиняя себе боль. Вы только подумайте об этом!

Поверьте, никому не хочется общаться с человеком, переполненным негативом, – в этом нет ничего веселого.

Цель этой книги – помочь вам обновить свою жизнь, научиться прощать себя и других и смело идти вперед. Благодаря работе над этим сборником мы все стали лучше. И я надеюсь, что и в вашу жизнь эти истории принесут важные перемены.

Так что в добрый путь – берите в руки нашу новую книгу – на ее страницах богатый опыт людей, чьи откровенные признания помогут вам сбросить с плеч тяжелый груз прошлого и наполнят ваши дни радостью.

Эми Ньюмарк,главный редактор и издатель серии «Куриный бульон для души». 13 августа 2019 года.

Глава 1

Оставьте прошлое – в прошлом

Прощение исцеляет

Самая сильная любовь – это любовь родных людей.

Нет ничего сильнее этой любви.

– Астрид Алауда

Мой отец веселый, умный, трудолюбивый и любящий человек. Он многому научил меня: водить машину, играть в бейсбол, ловить рыбу. А еще он преподал мне неоценимый урок важности прощения.

Все детство и бо́льшую часть юности я была свидетельницей молчаливой вражды моего отца и его младшего брата, моего дяди. Какая кошка между ними пробежала – никто в нашей родне не знал. И меня всегда поражало, что папа избегал разговаривать с братом, даже встречаясь с ним на семейных праздниках, хотя они порой сидели за одним столом. Что между ними произошло – одному богу было известно. Но сколько помню себя в ранние годы – ни в одну Пасху, ни на один День благодарения отец и мой дядя не обнялись и не поздравили друг друга, и вели себя так, будто их вообще не связывают узы родства. А все, кто их окружал, вынуждены были делать вид, что так и должно быть и ничего особенного в этом нет.

Но однажды произошло событие, которое все изменило. Мне в ту пору было девятнадцать. Я училась в колледже и жила отдельно от родителей, в общежитии. Как-то вечером мне позвонили и сообщили, что отец при смерти, его экстренно госпитализировали в больницу. Естественно, я разволновалась и попросила маму, чтобы меня – невзирая на то, что известие это я получила ночью, – как можно скорее забрали домой и отвезли к отцу, чтобы уже утром я могла его навестить. В ту ночь ни я, ни мама, ни бабушка не сомкнули глаз. Мы очень переживали, пока ехали к папе, и боялись, что, приехав, не застанем его в живых, очень спешили. Но каково же было наше общее удивление, когда, попав на рассвете в больницу и войдя в палату отца, мы обнаружили, что у него уже был посетитель. «Вероятно, это доктор», – подумали мы, увидев солидного мужчину, склонившегося над отцом и бережно держащего его за руки. Вся поза человека в солидном дорогом костюме говорила о величайшем сострадании к больному. И у меня невольно мелькнула мысль: какой душевный врач и как это необычно! Однако, подойдя ближе, я буквально остолбенела, узнав в посетителе своего родного дядю – папиного младшего брата!

– Это не доктор! – воскликнула я, обернувшись к маме и бабушке.

С того дня прошел не один десяток лет, а я все еще продолжаю размышлять об огромных последствиях для всех нас этого, казалось бы, вполне ординарного события – приезда младшего брата в больницу к старшему. Но оно – это событие – перевернуло всю нашу последующую жизнь. И, как ни странно, оставило самые теплые воспоминания о довольно тяжелом периоде нашей семьи.

У папы была аневризма головного мозга, и он надолго слег. А пока находился между жизнью и смертью, мы с мамой переживали невероятный стресс. Дни, пока папа выздоравливал, тянулись мучительно долго, и все это время дядя поддерживал нас – маму и меня.

Он заботился о нас круглые сутки. Подкармливал меня разными вкусностями, следил за тем, чтобы я отдыхала и в свои девятнадцать лет не только просиживала у постели больного, но и могла позволить себе немного развеяться. Он даже подарил мне свой мобильный телефон (огромную редкость и ценность по тем временам!), и благодаря этому я могла в любое время созваниваться со своим парнем, который жил в другом городе. Дядя поддерживал и маму, и его доброе участие помогало ей сохранять спокойствие и выдержку, хотя давалось ей все это очень нелегко. Честно говоря, я не припомню, чтобы дядя вообще оставлял нас в одиночестве в это время. У меня сохранились смутные воспоминания о тех днях – помню лишь сильнейшее напряжение и что меня ни на минуту не отпускал страх за наше с мамой будущее.

И только благодаря дядиной поддержке мы все это выдержали. Он был с нами безвыездно все время, пока папа лежал в больнице, – мы в буквальном смысле стали центром дядиной жизни.

Слава богу, папа вскоре поправился. И ему даже не понадобилась операция! Каким-то невероятным образом аневризма головного мозга прошла – папа восстановился.

Я не разбираюсь в медицине. Но я до сих пор уверена, что он излечился благодаря чуду. И чудо это произошло именно потому, что он и его младший брат помирились.

Они словно начали жизнь с чистого листа, забыв о взаимных обидах прошлого. Они сблизились и стали настоящими друзьями. Смотреть на это было огромной радостью для всех нас!

Их сближение повлекло за собой сближение и наших семей – мы познакомились с дядиной женой и его тремя замечательными сыновьями. А потом все вылилось в то, что папа, в конце концов, стал работать в дядиной компании, и дела у них пошли еще лучше.

Позже дядя и меня обеспечил работой: когда через несколько лет я забеременела своим первым сыном, он здорово облегчил мне жизнь, дав возможность трудиться в его компании, не выходя из дома. Честно говоря, я о таком и мечтать не могла – присматривать за сынишкой, не отдавая его в детский сад! Мое сердце до сих пор переполнено благодарностью за то, что дядя мне так замечательно помог.

К сожалению, четыре года назад он трагически погиб. Ему было всего пятьдесят восемь лет. Не могу выразить словами, насколько тяжела для всех нас эта утрата.

Отец был опустошен. Для него смерть брата стала страшной трагедией, но несмотря на всю свою боль, он нашел в себе силы справиться с потерей и стал достойной опорой для дядиной жены и его осиротевших сыновей. Папа заботится о них с той же отдачей, с какой двадцать лет назад его младший брат заботился обо мне и моей маме.

Я очень скучаю по дяде. Вспоминаю его каждый день. И до сих пор благодарю за то, что в нашей жизни все изменилось к лучшему.

Как бы мне хотелось снова увидеть его рядом с моим отцом! Когда они были вместе, дружно общались, смеялись чему-то, похлопывая друг друга по плечам, я особенно глубоко осознавала ценность истинной любви – важность прощения.

Прощение исцеляет! И если в твоем сердце живет любовь, ты способен простить самую глубокую обиду.

С благодарностью вспоминаю те двадцать лет, в течение которых я наблюдала за дружбой моего отца и его младшего брата. И всегда с теплотой в сердце делюсь этой историей с другими людьми, приводя ее в пример, как образец истинной братской любви.

 Лорен Мальяро

Колючка Барб

Забудь своего обидчика, но всегда помни, чему он тебя научил.

– Шеннон Л. Олдер

Никогда не забуду свой пятый класс – самое несчастливое время моей школьной жизни.

Я была тихоней, ужасно застенчивой и, вероятно, из-за этого, придя в пятый класс, привлекла к себе внимание Колючки Барб – одной из самых ярких девчонок нашего класса, но и довольно злой, которая выбрала меня объектом для своих розыгрышей и травли.

Весь пятый класс Барб изводила меня и мучила, не давала проходу и настраивала против меня одноклассников, из-за чего я превратилась в объект всеобщего издевательства.

До того злосчастного года я обожала ходить в школу. Мне нравилось учиться. Я прекрасно успевала по всем предметам. Преподаватели хвалили меня, и единственное, на что они жаловались моим родителям – это на мою излишнюю застенчивость, которая мешала мне быть активной на уроках, несмотря на то что я была отличницей.

Никто из взрослых не догадывался, что травля одноклассников напрочь отбила у меня любовь к школе. Всеми правдами и неправдами я старалась увильнуть от занятий и остаться дома – придумывала всевозможные недуги, начиная от вымышленных простуд и заканчивая болями в животе. И, в конце концов, родители заподозрили неладное и спросили меня напрямик: в чем дело?

Пришлось признаться, что я ненавижу школу, ненавижу одноклассников и боюсь издевательств Колючки Барб.

Родители передали мои жалобы классному руководителю, но от этого мне не стало легче. Учительница прочитала перед одноклассниками лекцию о том, как важно быть дружелюбным и не обижать тех, кто застенчив, но это не угомонило Колючку Барб. Она присмирела лишь на время. И вскоре снова выждала удобный момент и исподтишка стала изводить меня новыми шутками и жестокими розыгрышами.

Мои страдания возобновились. Я считала дни до начала летних каникул, мечтая поскорее закончить пятый класс. Но под конец учебного года, в последнюю школьную неделю, Барб превзошла себя и претворила в жизнь, пожалуй, самую злую из своих затей – во время одной из перемен насыпала мне за воротник чесоточного порошка.

Это было ужасно. От нестерпимой боли, разъедающей мою спину, от острого зуда, бессилия и обиды я разревелась и, в гневе вернувшись в класс, собрала в рюкзак учебники и сбежала с уроков, не предупредив учителей.

Когда я добралась до дома на обычном автобусе, мама, увидев меня зареванной, в шоке воскликнула:

– Что произошло?!

– Никогда-никогда-никогда-никогда больше не пойду в эту дурацкую школу! Не пойду в этот дурацкий класс, где эта ужасная злюка Барб! – яростно кричала я, размазывая по лицу слезы. – Ненавижу ее!

Слава богу, мама в тот день поступила мудро и не заставила меня возвращаться в школу. Пока не начались летние каникулы, она позволила мне доучиваться дома. А на следующий год – уже в шестой класс – я перешла в другую смену, чтобы больше не пересекаться с Колючкой Барб. С седьмого же класса я вообще потеряла ее из виду – мой отец нашел работу в другом городе, мы переехали, и на новом месте я благополучно окончила школу и получила свой аттестат.

Но, к сожалению, повзрослев, я не избавилась от обид, пережитых в детстве. Образ Барб преследовал меня, даже когда я сама стала учителем в школе. Я зорко следила за любыми признаками издевательств среди моих подопечных и с особым вниманием относилась к тем, кто был застенчив и тих. Казалось бы, прошло столько лет с момента, когда я страдала от своей мучительницы. Но воспоминания о ней все еще жили во мне и доставляли боль. И вот однажды моя подруга-психотерапевт, зная о моей не проработанной обиде, посоветовала найти Барб и написать письмо, в котором бы я обсудила с ней наше школьное прошлое.

– Может, она изменилась. Вдруг она сожалеет о том, как вела себя с тобой, и захочет извиниться, – предположила подруга. – А если не захочет, то, думаю, тебе все равно станет легче – и ты сможешь двигаться дальше.

Благодаря сообществу выпускников найти моего старого врага оказалось на удивление просто. Как выяснилось, Барб жила всего в полутора часах езды от меня, в престижном районе соседнего городка. Я отправила ей письмо по электронной почте, в котором просто спросила: помнит ли она меня. И ее ответ – причем довольно дружелюбный и скорый – ошеломил меня.

Оказалось, что Барб меня не забыла. И вообще припомнила в письме много удививших меня подробностей: например, что я писала замечательные сочинения, и они ей всегда нравились; что у моего отца были усы (Барб видела его несколько раз, когда он приезжал забрать меня из школы). Она перечислила еще многое из того, что сохранилось у нее в воспоминаниях. Но что меня совершенно потрясло – она напрочь забыла, как травила меня! Она не вспомнила ни одной злой шутки! И вообще дала мне понять, что считала меня лучшей подругой! А в конце письма разоткровенничалась о личной жизни (которая, кстати сказать, оказалась у нее довольно непростой). Из ее письма я узнала, что, когда ей исполнилось шестнадцать, они с мамой тоже покинули тот злосчастный городок. Своего отца Барб почему-то не упоминала, и я подумала: не по этой ли причине ей так хорошо врезался в память образ моего папы? Не по этой ли причине она третировала меня? Может, она завидовала, что я расту в полной семье, а она нет?

Это открытие изменило мое отношение к прошлому. И я прониклась жалостью к Барб – и особенно после того, как она рассказала, что не все было радужно в ее жизни (она вышла замуж, родила, развелась с мужем, вырастила без мужской поддержки дочь и не так давно похоронила маму, с которой жила до самой ее смерти, пока та не скончалась в свои девяносто; а теперь она осталась совершенно одна).

Честно сказать, когда я писала ей, я ожидала совсем другого ответа. Я надеялась, что получу письмо, полное сожалений о несправедливых нападках на меня; я думала, она попросит прощения, будет раскаиваться. Но оказалось, что Барб совершенно не помнила о тех мучениях, которые доставила мне. Ее память словно стерла из сознания все ее злые выходки – и от них не осталось и следа. «Так зачем же я буду ворошить прошлое? – подумала я. – Стоит ли ожидать извинений от человека, который забыл, что когда-то делал другому больно? Да и забыл-то, вероятно, потому что сам был несчастлив и испытывал боль».

Это открытие волшебным образом освободило меня. Враждебные чувства к Барб исчезли. Я почувствовала, что больше не испытываю потребности копаться в прошлом и припоминать бывшей однокласснице ее давнишнюю школьную агрессию. Все мои детские обиды растаяли, как снег под лучами весеннего солнца. И я с облегчением для себя обнаружила, что избавилась от гнева, который долгие годы носила в своем сердце.

Я простила Барб – и более того – испытала к ней жалость. А своей подруге-психотерапевту выразила огромную благодарность за то, что она дала мне потрясающе дельный совет!

 Моника Энн Левин

Акт третий

Нам не дано разорвать кровные узы.

И даже, если порой они натягиваются до предела, они все равно скрепляют нас на века.

– Мари де Рабютен-Шанталь, маркиза де Севинье

Большинство моих детских воспоминаний об отце сводятся к тому, что почти каждую ночь я засыпала под стук его печатной машинки. Отец мечтал опубликовать роман и на протяжении многих лет неустанно работал над ним. Судя по тому, как долго и вдумчиво он над ним трудился, роман должен был получиться основательным и глубоким, как и сам автор – исключительно серьезный и напрочь лишенный сентиментальности человек. Именно таким представлялся мне отец, когда я была ребенком.

Я побаивалась его. И с большим почтением относилась к его занятию, наблюдая за тем, как с суровым видом, яростно, двумя пальцами он долбит по клавишам машинки, словно вбивает гвозди: так-тактак-тактактак-так…

Пока я была маленькой, я вела себя вполне мирно. Но став подростком, обнаружила, что во мне живет настоящий дьявол, который то и дело заставлял меня восставать против чрезмерной опеки родителей. Я или бунтовала, или игнорировала их. Отец, желая показать мне, что тоже способен меня игнорировать, обычно садился за свой роман и уходил с головой в работу.

Оглядываясь назад, я понимаю, что наше взаимодействие развивалось вполне закономерно – так и должно было быть. И даже то, что сама я начала потихоньку сочинять (но никогда не признавалась в этом отцу), тоже было закономерным. Под стук папиной печатной машинки прошли мои подростковые годы, а когда мне исполнилось двадцать два, после очередной стычки с ним я уехала из дома и не появлялась в нем долгих четыре года, в течение которых не обмолвилась с отцом ни единым словом.

Жизнь моя шла своим чередом – за то время, пока я пребывала в добровольном «творческом отпуске» вдали от родителей, моя судьба складывалась вполне успешно. Я была стабильна, карьера шла в гору. Но на душе, тем не менее, скребли кошки. Все чаще я просыпалась по ночам, ощущая тоску и странную меланхолию. А когда мне снился отец – это еще больше усиливало мое беспокойство.

В конце концов, мама призналась, что папа очень скучает по мне, хотя ни за что не признается в этом. Но для нее было очевидным, что его беспокоило наше противостояние, – он плохо спал, а иногда даже плакал во сне.

Я с недоверием отнеслась к маминым словам. Допустить, что отец способен тосковать, да и вообще испытывать какие-либо эмоции, – мне было странно. Он всегда казался сухарем – человеком, не способным на сентиментальность. И уж совсем верилось с трудом, что он может лить слезы! Даже если бы я и приехала навестить родителей, я все равно не представляла, о чем мы могли бы говорить с отцом. Мы были слишком разными, существовали в абсолютно противоположных мирах. Во всяком случае, я была уверена, что у нас нет общих точек соприкосновения.