Полет в стратосферу. Часть 3

– Добрый вечер, Анна! Меня зовут Игорь Дмитриевич, я врач военного госпиталя. Я приехал заниматься вашим лечением по просьбе начальника Вашего супруга. Вы находитесь в городе Нижневартовск, в палате интенсивной терапии окружной клинической больницы. Вы помните, что с Вами произошло?

– Да, помню. – Произнесла я хриплым голосом. Горло было сухим и раздраженным, говорить было больно.

– Вы были подключены к аппарату искусственной вентиляции легких, поэтому вам сейчас тяжело говорить. – Объяснил врач.

– Что со мной? – Я говорила медленно, выдавливая каждое слово, из своего измученного трубками горла.

– У вас закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга средней степени тяжести с травматическим субдуральным кровоизлиянием, а также незначительные колото-резанные раны, полученные от осколков лобового стекла самолета без повреждения сосудов, связок и внутренних органов, растяжение связок левого плечевого сустава второй степени, переломов нет. Нами было проведено оперативное вмешательство для удаления инородных тел. Вы находились в медикаментозном сне неделю, это было необходимо, чтобы дать организму время на восстановление. – Я внимательно выслушала врача. Мне не нужны были разъяснения, будучи медиком, я понимала все что он мне сказал по моим диагнозам. Горло продолжало болеть, будто изнутри его царапали кошки.

– Можно мне попить, мое горло…

– Галина, принесите пожалуйста стакан с теплой водой для Анны. – Сказал врач, повернув голову к медицинской сестре.

– Хорошо, Игорь Дмитриевич, через минуту вернусь. – Галина вышла из палаты, передав врачу мою историю болезни.

– Ваши родители предупреждены о происшествии и каждый день узнают о вашем состоянии. – При слове о родителях, у меня будто сердце остановилось, ведь я знала, как они меня любят и будут переживать.

– Мои родители, наверняка, места себе не находят. Боже! Они же уже не молодые. Зачем вы им сказали?

– Мы обязаны были сообщить ближайшим родственникам. Таковы правила, вы же знаете. – Закрыв глаза руками, я обессилено кивнула. Мои родители… сколько же им пришлось пережить за эту неделю, пока я находилась в медикаментозном сне… С моих глаз покатились слезы.

– Анна, вам очень повезло, вы на удивление легко отделались, учитывая, что вам пришлось пережить. – Врач все также стоял рядом и спокойно наблюдал за мной, пока я пыталась переварить всю поступающую информацию.

В это мгновение вошла медсестра со стаканом воды в руке. Игорь Дмитриевич нажал на пульт от функциональной кровати и приподнял изголовье кровати.

– Возьмите пожалуйста. – Галина протянула мне стакан. – Не спешите, пейте медленно. Ваш желудок отвык от пищи и воды за неделю.

Теплая вода обволакивала мое горло, постепенно успокаивая и увлажняя рот, горло, пищевод. Я чувствовала, как вода стекает в желудок. В этот момент не существовало ничего вкуснее. Я пила маленькими глотками, стараясь растянуть удовольствие. Выпив большую часть стакана, я вновь обратилась к своему собеседнику.

– Игорь Дмитриевич, как мой муж? Где он? – Доктор немного помолчал, видимо, подбирая слова.

– Он лежит в соседней палате. Его состояние стабильно тяжелое.

– Что с ним?

– Анна, вам не стоит сейчас волноваться.

– Пожалуйста, я должна знать! Умоляю вас! – Он тяжело вздохнул.

– Сотрясение головного мозга, очаговая травма головного мозга с внутричерепными гематомами, закрытый перелом двух ребер с разрывом левого легкого. Сейчас он без сознания. В таком состоянии пока рано выводить его из медикаментозного сна. Возможно, травма повлияет на его психическое состояние.

– Господи! – Я попыталась вытереть слезы с лица, но они продолжали идти. Сложно было взять себя в руки.

– Вами обоими занимаются лучшие специалисты военного госпиталя. Мой коллега лечит Алексея. Его начальник, генерал Виктор Александрович, тоже здесь. Мы сделаем все, чтоб спасти его! Но пока не выясним все и не удостоверимся в том, что есть положительная динамика в состоянии, для него лучше будет прибывать в состоянии медикаментозного сна. Его организму необходимо время. – У меня было ощущение, что он что-то недоговаривает мне. Я внимательно изучала спокойное лицо врача, и судя по тому, как он посмотрел на Галину, а та, кивнув, вышла, я была права в своих подозрениях.

– Есть что-то еще, что вы не хотите мне сообщать, верно? – Он посмотрел на меня, взвешивая решение.

– Да, Анна! Есть еще кое-что. Сейчас сюда зайдет мой коллега. – Он что-то отметил в карточке и сделал несколько шагов в сторону окна, очевидно, освобождая место для коллеги. В этот момент вошел другой врач, а за ним Галина.

– Анна, позвольте представить. – Начал говорить Игорь Дмитриевич. – Мой коллега – нейрохирург Андрей Николаевич. Он прибыл сюда вместе со мной, и занимается лечением вашего супруга.

– Здравствуйте, Анна! Как вы себя чувствуете? – Спросил Андрей Николаевич.

– Сложно ответить, пытаюсь осознать все произошедшее.

– Не торопитесь, Анна. Всему свое время. Сейчас ваша задача отдыхать и поправляться.

– Спасибо, но я все же хотела бы узнать о состоянии мужа.

– Анна, Алексей говорил Вам об участии в генетическом эксперименте? – Спросил Андрей Николаевич.

– Да… говорил. – По моему телу пробежал холодок.

– Его организм дает сбои, и мы не понимаем к каким последствиям это ведет. Он не дает лечить себя, и в то же время он не восстанавливается сам, как это было множество раз до случившейся катастрофы. Мы уже вызвали наших генетиков из лаборатории в Канаде. Нам всем придется набраться терпения.

– После прошлой авиакатастрофы он уже на следующий день пришел в себя, я это знаю, потому что сама меняла ему повязки.

– Да, нам это известно. Но в этот раз все иначе.

– Иначе? В каком смысле? – Спросила я.

– Мы наблюдаем появление внутренних кровотечений. Стенки сосудов начали разрушаться вместо того, чтобы регенерировать. Такое ощущение, что организм атакует свои же клетки. Поэтому сейчас мы не можем вывести его из медикаментозного сна.

– Значит, сейчас Вы не можете ответить, выживет он или нет?

– К сожалению у меня и у моих коллег за период наблюдения за Алексеем определенного прогноза не сложилось, мы не знаем, восстановится ли его организм настолько, что сможет функционировать самостоятельно, когда мы выведем его из сна и отключим от аппаратов.

– Что ж, спасибо доктор, за подробное разъяснение. – Вздохнула я.

– Анна, Вам необходимо больше отдыхать, постарайтесь уснуть. – Начал говорить Игорь Дмитриевич. – Я зайду к Вам позже, возможно у меня будут новости о Вашем муже.

– Анна, пожалуйста, не делайте преждевременных выводов. Мы сделаем все возможное для вас и вашего мужа. В данный момент вам необходимо подумать о себе. – Сказал Андрей Николаевич, дотронувшись до моей руки, в знак поддержки. А потом они все ушли, оставив меня одну.

Я ничего не ответила, когда дверь закрылась, я перевернулась на левый бок и смотрела в одну точку, на стену между подоконником и батареей, на подушку капали слезы. Так я и уснула.

Утром следующего дня ко мне заходила медсестра, попыталась дать успокоительное, но я отказалась его пить, она молча поставила два стакана на прикроватную тумбочку, одну с водой, вторую с лекарством. После нее зашел мой лечащий врач.

– Доброе утро Анна!

– Доброе утро.

– Как вы себя чувствуете?

– Постоянные головные боли, головокружение, неприятные, болезненные ощущения при попытке двигать глазами из стороны в сторону.

– Тошнота, рвота?

– Нет, не было. Память вроде тоже пока без провалов.

– Все бы пациенты так четко описывали свое состояние, работать было бы гораздо легче. – Он сделал попытку вызвать у меня улыбку.

– Да, согласна с вами. – Улыбнулась я ему.

– Меня это очень радует, Анна. Вам невероятно повезло, ваш организм молод и быстро идет на поправку. У вас незначительное кровоизлияние, и судя по последнему МРТ, оно не увеличивается.

– Это хорошо. – Ответила я.

– Анна, как левое плечо?

– Если не двигать рукой, то я не чувствую боли.

– Позвольте я осмотрю.

– Да, конечно. – Доктор подошел ближе и начал осмотр плечевого сустава. Пальпируя, он спрашивал, больно ли мне. Боли были не значительные. Потом он начал двигать моей рукой то в одну сторону, то в другу. Боль усилилась при попытке поднять руку вверх. Врач осторожно положил мою руку обратно на мой живот.

В палату вошла медсестра, молодая девушка лет 25, в руках у нее был лоток и перевязочный материал.

– Здравствуйте Игорь Дмитриевич! Здравствуйте Анна, меня зовут Надя, я пришла сменить ваши повязки.

– Здравствуйте, Надя. Хорошо. – Я откинула одеяло и расстегнув пижаму, положила голову на подушку.

Надя вымыла руки и надела перчатки, взяв пинцет она начала осторожно снимать повязки со всех ран, которые образовались вследствие попадания в меня осколков стекла. Она не торопилась, я практически не чувствовала боли. Убрав все повязки, она немного отступила, давая возможность Игорю Дмитриевичу осмотреть мои раны.

– Так, так… Надя, дайте-ка мне перчатки. – Обратился он к медсестре, при этом пристально вглядываясь в рану левее пупка.

– Возьмите пожалуйста. – Она протянула перчатки.

– Спасибо. – Надев перчатки, доктор слегка начал надавливать на края раны. Стало больно, но я лежала молча, не смея мешать врачу осматривать меня. – Так, отлично, гноя нет, швы на месте. Рана была глубокая, на операции с ней пришлось повозиться, к счастью, внутренние органы не повреждены. Как вы себя чувствуете, Анна?

– Нормально. Когда вы трогали, то была болезненность.

– Это нормально, главное, что нет воспаления. Рана постепенно затягивается. Остальные ранения менее глубокие, и они заживут быстрее. – Игорь Дмитриевич снял перчатки и обратился к медсестре. – Надя, наложите повязки и поставьте Анне капельницу.

– Все будет сделано. – Сказала Надя.

– Анна, в обед вам принесут покушать. Посмотрим, как отреагирует организм на еду.

– Хорошо.

– Я к вам еще зайду сегодня. Отдыхайте.

– Спасибо.

Направляясь к выходу, он обратился к медсестре:

– Обо всех изменениях в состоянии пациентки незамедлительно сообщайте мне лично!

– Как скажете, Игорь Дмитриевич.

Он улыбнулся мне и вышел из палаты. Надя начала обрабатывать раны и накладывать новые повязки. Она с осторожностью прикасалась ко мне, чтобы не причинять дополнительной боли. Я наблюдала за ее движениями и мысленно благодарила.

Работать в отделении интенсивной терапии очень сложно, как врачам, так и медсестрам. Здесь лежат самые тяжелые пациенты, и за ними всегда нужен самый пристальный надзор и уход. Это большая нагрузка, и физически, и психологически. За пациентами смотрят 24 часа в сутки. В каждой палате есть окно, которое выходит к посту медсестры. В моей палате тоже оно было, и я видела, как за мной наблюдают медсестры. Это была их работа, так положено.

– Надя, как там мой муж, вы не знаете?

– Анна, я не должна обсуждать его состояние, я ведь всего лишь медсестра. Вам лучше спросить у его лечащего врача.

– Да, я понимаю. Но может все-таки у вас есть хоть какая-то информация? – Я постаралась сделать жалобный взгляд.

– Сегодня прилетают врачи и будут проводить консилиум, это все что я знаю. – Ответила Надя.

– Спасибо.

– Я наложила все повязки и сейчас принесу капельницу. – Надя собрала старые повязки и положила их в лоток, во вторую руку она взяла инструменты и антисептик. Выйдя из палаты, она не стала закрывать дверь. – Я скоро вернусь.

Я лежала и смотрела в окно. Кажется я находилась на втором, или на третьем этаже. На улице было пасмурно, ощущение было, что там не выше 15 градусов. Деревья качались от ветра. Для лета на севере это было нормально. Здесь лето редко радовало жаркими днями, за все свое детство я помню лишь несколько таких жарких сезонов, когда мы могли ходить в легких платьях и купаться на озере. В основном все лето мы ходили в ветровках и кожаных куртках. Пока я лежала и предавалась воспоминаниям, Надя уже поставила мне капельницу.

– Анна, я зайду через 10 минут. А вы пока лежите, отдыхайте.

– Хорошо, спасибо.

Она вышла из палаты.

В обед мне принесли на подносе рисовую кашу на воде и стакан черного чая с сахаром. Медсестра осталась со мной, чтобы быть наготове, если вдруг еда «попросится» обратно. Я взяла немного каши в ложку и поднесла ко рту. Принюхалась, рис как рис. Запах не вызвал у меня неприятных ощущений, и я положила кашу в рот. Жевать особо было нечего, и я ее просто проглотила. Затем вторую ложку каши, третью… Осилив больше половины тарелки, я взяла стакан с чаем. Это был самый вкусный сладкий чай на свете. Я закрыла глаза, наслаждаясь его вкусом…

– Анна, с вами все хорошо? – С тревогой в голосе медсестра вскочила со стула.

– Да, да! Не беспокойтесь. – Я резко открыла глаза. – Просто этот чай настолько вкусный, что я закрыла глаза от удовольствия. – Плечи медсестры расслабились, и она с улыбкой присела обратно на стул.

– Да, чай здесь действительно вкусный, вода проходит 5 ступеней очистки.

– Здорово. – Ответила я.

– Как вы себя чувствуете, нет тошноты?

– Нет, все хорошо.

– Отлично, я сообщу врачу. Ужин вам тоже принесут.

– Спасибо. – Я вытерла салфеткой уголки губ и, допив чай, поставила на поднос стакан. Медсестра забрала поднос. После обеда меня начало клонить в сон, и я решила не противиться своему организму.

Я медленно открыла глаза, по ту сторону окошка стоял Игорь Дмитриевич. Увидев, что я проснулась, он вошел в палату.

– Добрый день, Анна!

– Добрый день.

– Как спалось?

– Хорошо, спасибо. Во сне головные боли не беспокоили.

– Отлично. Вы меня радуете, Анна! Лечение дает хорошие результаты, надеюсь и дальше ваш организм будет восстанавливаться в таком же темпе.

– Игорь Дмитриевич, есть новости о состоянии Алексея?

– Его состояние пока стабильно тяжелое. Новых очагов кровотечения за прошедшее время не обнаружено, жизненные показатели держатся в пределах нормальных значений… для его состояния.

– А врачи приехали?

– Да, и врачи, и генетики. Скоро они прибудут в больницу, и мы проведем консилиум.

– Вы сообщите мне о решении?

– Если мы закончим не слишком поздно, и вы еще не будете спать, то я зайду к вам. Если уснете, то поговорим завтра утром.

– Хорошо. – Не буду ложиться спать, подумала я.

– Анна, я настоятельно не рекомендую вам засиживаться допоздна. Ваш мозг нуждается в восстановлении. – Будто прочитав мои мысли, сказал Игорь Дмитриевич. – А лучшее лекарство для него что?

– Сон. – Вздохнув, ответила я.

– Верно. Если вы будете нагружать организм, то ваше лечение может затянуться надолго.

– Да, я понимаю.

– Звонили ваши родители, мы сообщили им, что вам гораздо лучше. Думаю, что на днях можно будет им посетить вас.

– Спасибо доктор. – Он вышел из палаты и дойдя до сестринского поста что-то сказал медсестре. Та кивнула и ушла.

Спустя какое-то время мне на подносе принесли еду. На ужин мне дали отварную гречку и несколько кусочков куриного филе. В стакане все также был черный чай с сахаром.

– Я посижу с вами, пока вы покушаете. – Сказала медсестра, ставя поднос мне на колени.

– Спасибо, хорошо.

Ужин прошел без сюрпризов. Мой организм с радостью принял и кашу, и мясо. Вкусовые рецепторы ликовали от восторга, и просили добавки. Меня это очень обрадовало, ведь это означало, что я наберусь сил. Дождавшись, пока я допью чай, медсестра забрала у меня поднос и пожелав добрых снов, вышла с палаты.

Вначале я ждала, что может доктор все-таки зайдет ко мне. Но он все не заходил. У меня в палате не было часов, телефона рядом тоже не было, возможно, что он разбился при посадке и остался там в лесу, среди обломков самолета. Там же, наверняка, под грудой металла лежали и наши вещи с документами. Постепенно все необходимо будет восстановить, без документов никак. А сейчас самое главное – это Алексей.

Спустя какое-то время моих размышлений, зашла санитарка и переключила свет на более приглушенный. Я лежала, размышляя о будущем, и постепенно погружалась в сон. У меня не было сил противиться этому, и я покорно погрузилась в царство Морфея.

Глава 4

Утро началось с водных процедур. Мне еще не разрешали вставать, опасаясь за мое состояние, и все необходимые процедуры проводились в постели. Медсестра помогла мне умыться и почистить зубы. После легкого завтрака из каши и куриного бульона, ко мне в палату вошел Игорь Дмитриевич.

– Доброе утро, Анна! Как вы себя чувствуете?

– Доброе утро, Игорь Дмитриевич, я ощущаю, что во мне стали появляться силы. – Я присела в кровати.

– Голова болит?

– Когда проснулась, не было боли, а вот сейчас уже чувствуется. Боль не сильная, скорее ноющего характера, головокружения нет.

– Ощущение тошноты есть?

– Нет, ни до завтрака, ни после. – Он внес записи в мою историю болезни и продолжил:

– Как ваше плечо? – Я немного подвигала рукой.

– Сложно сказать, болезненность есть.

– Позвольте я осмотрю вас. – Он подошел ближе и положив историю болезни на тумбочку, осмотрел руку. Поднимать ее также было больно, о чем я сообщила врачу.

– Что ж, до полного выздоровления еще далеко, но я уже вижу хорошую динамику!

– Спасибо.

– Чуть позже вам сменят повязки, а пока я бы хотел рассказать вам, как вчера прошел консилиум. – Сказал он, присев на стул рядом с кроватью. – Обсуждение состояния Алексея и принятие решения о дальнейших действиях затянулось до одиннадцати, когда я пришел в вашу палату, вы уже спали.

– Мой организм не слушает еще меня. Вначале я лежала и ждала, но потом почувствовала усталость и мне захотелось спать.

– Вы правильно поступили, послушав меня. Сейчас вам необходим хороший сон. – Я кивнула, в согласии с ним. – Совместно с генетиками мы приняли решении об экспериментальном лечении. Мы свяжемся с фармацевтической компанией в Израиле, туда же отправятся наши специалисты. За основу препарата возьмут компоненты уже известных лекарств, и добавят еще один компонент, который должен будет «отключить» клетки, атакующие кровеносные сосуды, и одновременно будет происходить регенерация разрушенных сосудов.

– Звучит обнадеживающе. Сколько по времени займет разработка этого лекарства?

– Минимальный срок – две недели. Они заверили нас, что, учитывая ситуацию, к работе будут привлечены лучшие ученые в этой области. Благодаря стараниям начальника Алексея, удалось так быстро заключить договор, и уже сегодня в восемь вечера они вылетают.

– А если Алексей не протянет столько времени?

– Мы будем делать все возможное. За ним круглосуточно наблюдают врачи, при малейшем ухудшении в его состоянии, мы будем готовы оказать ему всю необходимую помощь.

– Хорошо. – Кивнула я. – Позвольте мне его увидеть.

– Анна, вам сейчас не стоит переживать. Вы еще очень слабы. – Попытался отговорить меня Игорь Дмитриевич.

– Ну пожалуйста, хотя бы на минутку.

– Давайте отложим этот вопрос до завтра. Я беспокоюсь о вашем состоянии. – Я опустила голову и прикрыла лицо руками. Понимание того, что он был за стеной, и у меня не было возможности увидеть его, дотронуться до его руки, очень расстраивало меня. Возможно, если бы я смогла поговорить с ним, поддержать, то он бы почувствовал мою поддержку, и начал бы бороться за жизнь.

– Хорошо, отложим до завтра. – С грустью произнесла я.

– Анна, думаю, что я смогу поднять ваше настроение, сказав, что сегодня к вам придут родители. – Не уверенная, что услышала доктора правильно, я посмотрела в его карие глаза.

– Повторите пожалуйста. – Он коснулся моих пальцев и сказал:

– Ваши родители скоро будут здесь. Вам сейчас нужны положительные эмоции и поддержка близких.

– Это замечательно, спасибо вам! – Попыталась улыбнуться я.

– Только обещайте мне кое-что!

– Что?

– Вы постараетесь не переутомляться! Помните, пожалуйста, о вашем состоянии.

– Я постараюсь, доктор. – С одной стороны меня грела мысль, о том, что я увижу родителей, с другой стороны я не могла смириться с тем, что Алексей сейчас в тяжелом состоянии. Да и как можно с этим вообще смириться?

Ближе к обеду в палату вошла медсестра, а за ней вошли мои родители. На них были надеты медицинские халаты и одноразовые бахилы. У мамы глаза были красными, видно было, что она плакала. Отец сохранял спокойствие, но и в его глазах я читала тревогу. Они смотрели на медсестру, которая в пол голоса что-то им говорила. А затем она вышла из палаты, оставив нас одних.

– Доченька, Анечка! – Мама бросилась ко мне. Я обняла ее и расплакалась. Отец подошел к нам и обнял нас обеих.

– Девочка моя, как ты тут? – Спросил отец.

– Мы места себе не находили, с тех пор как узнали о случившемся. – Сказала мама, продолжая обнимать меня.

– В целом я чувствую тебя нормально, немного болит голова, плечо дает о себе знать, рука пока не поднимается. – Я потрогала левое плечо. – Доктор сказал, что мой организм быстро восстанавливается. Вот только вставать мне не разрешают, говорят, что еще рано.

– Мы беседовали с врачом, он нам рассказал, что до выздоровления еще далеко, и нам нельзя тебя волновать. – Сказала мама. – Увидев тебя сейчас, я стала такой счастливой! Теперь я уверена, что ты поправишься. Мы будем рядом, будем ухаживать за тобой, помогать во всем.

– Дорогая, пожалуйста не наседай так на нее! Я не уверен, что нам позволят быть все время в палате. – Сказал отец. Он всегда умел мыслить рационально, отключая свои желания и эмоции.

– Сколько вам дали времени на посещение? – Спросила я.

– Сказали не больше получаса. – Добавил отец.

– Что ж, тогда я должна перед вами объясниться. – Я сделала паузу, настраиваясь на этот разговор. – Папа, мама. У меня есть любимый человек. Он военный пилот. Я познакомилась с ним на работе, он был пациентом в хирургическом отделении, где я работаю. Я и сама не заметила, как наше общение переросло в нечто большее. В общем, я влюбилась в него всем сердцем. Наверное, вы меня сейчас будете ругать, но мы уже поженились.

Родители слушали меня не перебивая. Было видно, что они пытались «уложить по полочкам» мой рассказ.

– Но ведь свадьба – это долгий процесс, доченька. Как минимум необходимо за месяц подать заявление в ЗАГС. – Сказала мама.

– Мы и не подавали заявления. Все произошло так неожиданно. В общем Алексей пригласил меня к ним на авиабазу, полетать на истребителе.

– На чем? – Переспросил отец.

– На истребителе. Я же говорила, что он военный пилот.

– О боже! – Начала нервничать мама. – Ты же так рисковала!

– Мамочка, это был обычный полет, каких Алексей совершает сотнями. Мне ничего не угрожало! – Попыталась успокоить я маму.

– Доченька, почему же ты нам ничего не рассказала об этом полете? – Спросил папа.

– Папа, я же знаю, как бы вы переживали. Я не хотела вас волновать. Все происходило на военной базе, рядом с нами были коллеги Алексея и его начальник – генерал Виктор Александрович. Все было сделано как полагается: я прошла медицинский осмотр, врачи разрешили мне лететь, мне провели полный инструктаж. Рядом со мной были профессионалы. Не переживайте пожалуйста. Полет прошел отлично, после приземления нас встретили коллеги Алексея и генерал. Когда я спустилась с истребителя, Алексей встал на колено и сделал мне предложение. Я согласилась, потому что очень сильно его полюбила. А потом генерал нас прям там же и поженил. Свидетельство о заключении брака было сделано за один день, по распоряжению Виктора Александровича. В этот же вечер он предложил нам устроить свадебное путешествие, пообещал помочь с согласованием маршрута, чтобы мы могли полететь на личном самолете Алексея. Мы запланировали посещение пяти городов, в том числе и Нижневартовск.

Родители сидели и переглядывались. Первым взял слово папа:

– Дорогая, вот так сразу сложно представить себе такую ситуацию, но учитывая, что ты всегда принимала взвешенные решения, я доверяю твоему выбору, и с большим удовольствием назову своим сыном Алексея.

– Я присоединяюсь к словам отца. – Поддержала мама.

– Спасибо вам! Вы у меня такие замечательные! – Я обняла родителей.

– Знаете, мы планировали устроить официальную свадьбу по приезду из свадебного путешествия. Мы как раз для этого и летели в Нижневартовск, чтобы познакомить вас с Алексеем, рассказать всю нашу историю, пригласить моих друзей, договориться о дате. Но, к сожалению, из-за грозы нам не удалось долететь до аэропорта. И теперь вместо того, чтобы вчетвером весело пить чай в нашей квартире, мы встретились вот так. – Я показала на себя и обвела рукой палату.

– Доченька, самое главное, что ты жива! Мы обязательно все вместе соберемся за столом на нашей кухне и будем планировать вашу свадьбу.