Пропавший корабль

Юлия Владимировна Ермилова

Пропавший корабль

Часть первая

Школа космистов

Глава первая

Приключения начинаются с сушёного богомола

– Неужели тебе их не жалко?

– Мне будет гораздо жальче, если они останутся.

– Вдруг что-то случится, ты же себе этого никогда не простишь!

– Я боюсь, что с ними что-то случится здесь. Там они хотя бы на наших глазах будут.

Дочь капитана Игнатова погибла случайно, это признали все.

Пауза затянулась. Арс поморгал глазами, прогоняя остатки сна. Мамин голос тихо, но твёрдо произнёс:

– Если всё просчитать, путешествие не так уж опасно. Арсению уже двенадцать лет!

– Целых двенадцать! Мальчики выросли из маленького квартирного мирка, им нужны приключения и открытия.

– Но Жене всего восемь! Им придётся очень трудно. А у нас там не будет времени, чтобы присматривать за ними!

Арс окончательно проснулся. Было ещё рано. Однако солнце уже щекотало нос плюшевому медведю, некогда любимому, а теперь загнанному на самую верхнюю полку вместе с другими мягкими малышовыми игрушками. Впрочем, у медведя остались некие преференции: Арс в знак особого расположения выбрал ему самое удобное место на этой галёрке – у окна. Поэтому медведь мог весь день наслаждаться солнцем и смотреть на детскую площадку, где с утра до вечера гоняли на велосипедах, прыгали на батуте, брызгались из водных пистолетов, съезжали с горки, пищали, визжали, кричали несколько десятков детей.

Солнце щекотало нос медведю, а значит, было часов шесть утра. Родители спорили в столовой. То, что проснулась мама, было вполне понятно – она всегда рано встаёт, но почему папа, любитель подольше понежиться в постели, уже на ногах и даже, судя по запаху, пьёт кофе? Арс свесил голову. Внизу, на первом ярусе кровати, открыв рот, спал Женя. Одеяло, как всегда, комком валяется в ногах – брат даже зимой не укрывается, руки широко раскинуты. Арс собрался было спрыгнуть, влететь в столовую и радостно сказать «Доброе утро!», но услышал папины слова и замер на месте.

– Ты знаешь, я готов взять их куда угодно, только не туда.

«Куда это родители не хотят нас брать?»

– Полгода, Герман, подумай только, полгода! – если мама начала называть папу по имени, значит, речь идёт о чём-то очень серьёзном. – Как они будут жить, кто будет за ними присматривать?

У них такая бабушка, которая воспитает их лучше, чем мы с тобой!

«Аргумент железный, – разочарованно подумал Арс. – Но только бы мама победила!» И мама словно услышала его:

– Воспитает, но не защитит.

Арс не выдержал, быстро слез вниз и пошёл в столовую. Папа стоял одетый, готовый убежать на работу, и торопливо дожёвывал плюшку. Мама что-то помешивала в большой белой миске.

– Доброе утро! О чём спор?

– Привет. Плюшку к чаю или подождёшь омлет? – мама вылила содержимое миски на сковороду.

– С плюшкой подожду омлет, – Арс уселся на стул, взял тёплую плюшку и рассеянно принялся отщипывать кусочки. – У тебя горелым пахнет, ты в курсе?

– Да, мы с пирогом не сошлись характерами, – мама махнула рукой.

– Так что за шум с утра?

Папа проглотил последний кусок, раскрыл сумку, проверяя, всё ли он взял, и, не глядя на сына, поинтересовался:

– Кстати, какие у тебя планы на лето?

Арс вздохнул. Планы на лето… Середина июня, а он так и не решил, как лучше провести каникулы. На голое худенькое плечо села муха, и он недовольно повёл лопаткой. Мама летом принципиально не включала антибактерин для очистки воздуха и уничтожения комаров, мух и прочей летучей живности. «Хватит с вас тепличных условий, – говорила она. – Не дети, а лилии оранжерейные. Всё обеззаражено, всё стерильно, всё полезно и питательно, всё функционально и рационально. Вы даже не знаете, из чего делают хлеб!» Ну, тут она перегибала палку. Про хлеб Арс знает. В школе проходили, да и сама мама иногда печёт булочки по старинным семейным рецептам. Хотя проще заказать их в домашней кухне. Кнопку нажал, в меню выбрал, комбинацию цифр ввёл – и пожалуйста, через пять минут маленький дрон доставляет тебе всё, что душа пожелает. Удобно. И как это раньше сами готовили в каждой семье завтрак-обед-ужин… А если женщина готовить не умеет? Или мужчина живет один?

– «Не знаю» – это не планы. Опять всё лето звёзды будешь считать? – папа допил кофе, посмотрел на часы. – Я убежал, к обеду буду. Айспните мне после проверки.

Какой проверки? Арс потянулся за второй плюшкой и велел айспу показать последние новости о космосе – он начинал с них каждое утро, и это уже вошло в привычку. Айсп давно заменил компьютеры, телефоны, планшеты: если с тобой связывались, он показывал голографическое изображение собеседника, а если ты хотел найти нужную информацию, стоило послать голосовую или мысленную команду, и он воспроизводил любой пейзаж, достопримечательность, картину, фильм, одновременно передавая запахи, дуновение ветра, капли дождя и жар солнечных лучей. Поэтому когда тебе звонил собеседник, например, с Северного полюса, айсп обязательно предупреждал: «Температура минус тридцать два, буран. Оденьтесь теплее или отключите функцию полной передачи реалий». При этом айсп был маленьким и удобным: похожий на наручные часы, только без браслета, он крепился на запястье прямо к коже.

Шлёп-шлёп-шлёп… В столовую, протирая глаза, вошёл сонный Женя.

– Ма-ам? Кого не взять? Куда? Если нас – я сразу не согласен. Нас взять всегда и всюду.

Мама обернулась к нему, одной рукой снова что-то помешивая, а другой накладывая порцию омлета на его любимую тарелку с крокодилами:

– Вас с Арсом. Как раз взять. Завтракайте, одевайтесь, поедем со мной в «Млечку».

– Ух ты! А зачем? – Космогородок «Млечный путь», где работали папа с мамой, который все называли просто «Млечка», был местом интересным и заманчивым, но совершенно закрытым для посторонних. На свою работу родители брали их всего пару раз, хотя они часто просили.

– Много будешь знать – плохо будешь спать.

В «Млечку» отправились сразу после завтрака. У самых ворот Космогородка Женя выклянчил для них с Арсом по «Сюрпризу»: они очень любили эти лакомства смешной формы с какой-нибудь неожиданностью. Арсу в его любимом крембургере попался взрывающийся шарик: он лопнул прямо на языке, Арс ойкнул и долго возмущался, и Женя, глядя на него, чуть не падал от смеха. Зато когда Женя откусил от своей лепёшки по-мексикански, и оттуда выскочил желейный червяк с писком «Смотри кого ешь!», Женя от неожиданности вообще уронил лепёшку, и теперь уже Арс хохотал так, что даже забыл про еду. Обычно мама смеялась над этими сюрпризными штучками не меньше детей. Но в этот раз она не улыбнулась. Дети притихли – мамино тревожное настроение заразило обоих.

– Привет, дистрофики! – высокий, но очень худой пожилой мужчина в жёлтом комбинезоне и такой же шапочке, чудом держащейся на самом затылке, посмотрел на мальчиков. Глаза его не мигали, отчего он казался похожим на большую ящерицу. Над ушами неровными клоками росли волосы, похожие на седую шерсть. Всё в нём было острым: локти, колени, даже кадык на шее, казалось, вот-вот прорвет кожу. – Так, с кого начнём?

– С младшего, – решительно сказала мама. «Дистрофиков» она почему-то пропустила мимо ушей. Арс на неё за это немного рассердился: мать называется, могла бы вступиться за родных детей. Тем более что вовсе они не дистрофики. Худенькие – это да, но лучше так, чем есть таблетки от лишнего веса. Хотя въедливый старикашка наверняка привязался бы ещё к чему-нибудь. Арс мысленно сразу прозвал его за вредность и худобу Сушёным Богомолом.

Женя послушно встал в центр светоскопа, похожего на прозрачный солярий. Дверца плавно закрылась за ним. Сушёный Богомол противно хихикнул и нажал на кнопку. Что-то тихо зажужжало, а потом дверца отъехала.

Затем в капсулу вошёл Арс. Внутри она была совершенно гладкой, пустой и светилась зеленью лужаек. Дверца закрылась.

Арс знал, что это такое – светоскоп проводил сканирование организма и выявлял всё: болезни, предрасположенности и даже настроение. В универшке их регулярно сканируют, но там светоскоп маленький, красненький и смешно шутит. Этот больше и значительнее, но главное, из-за чего Арс нервничал, – мама. Она была слишком серьёзной, даже хмурой.

Прозрачная панель зажужжала и отъехала. Арс снова подивился скорости мысли: в светоскопе он был секунд десять, а передумать успел многое.

– Садитесь, подопытные. Если зубы не дороги, ешьте жевастиков, – Сушёный Богомол взял с полки вазочку с разноцветными конфетами и по столу толкнул к мальчикам. Вазочка шустро заскользила. Обиженный на «дистрофиков» Арс не стал её ловить, но она остановилась точно у края стола. Старикашка ещё раз премерзко хихикнул:

– Глаз – алмаз! Хоть и вставной!

Женя охотно сел на гладкую лавочку около стены и взял фиолетового круглого жевастика.

– Вы любите сладости? – спросил он.

Богомол скривился и сказал:

– Ненавижу.

– Тогда вам надо было идти работать туда, где делают жевастиков, – задумчиво сказал Женя и взял ещё одного – розового. – Вы бы их делали, а сами не ели.

Арс презрительно на него покосился. Малышня, пришли по важному делу, а он о жевастиках болтает!

Старикашка нажал на кнопку, из капсулы вышел голографический луч и создал объёмную модель Жени в полный рост. Невысокий смуглый мальчик с тёплыми зелёными глазами, на макушке русый непослушный хохолок, а на шее – кудряшки, непривычно серьёзный – Женя, даже если и не смеялся, был готов в любой момент просиять улыбкой, поэтому ямочки на его щеках никогда не исчезали, даже если его ругали. От простой голограммы изображение отличалось тем, что у мальчика сквозь кожу слабо просвечивали вены, артерии и все внутренние органы. Женя никогда такого не видел и даже забыл про жевастиков.

– Это я? Я, да? Ух ты! А потрогать можно?

– Крокодила в зоопарке потрогай, – невежливо буркнул старикашка.

Мама напряжённо читала строчки, возникшие в воздухе рядом с голографическим Женей, а тот медленно переворачивался вокруг своей оси. И когда появлялась та или иная строчка, на виртуальном Жене начинали мигать разные точки: запульсировала кровь по венам, и это было видно сквозь кожу, потом одежда на груди как будто исчезла, и мягко засветилось, сжимаясь и разжимаясь, сердце. Арс, если честно, тоже удивился, но виду не подал и попытался прочитать, что же написано в строчках. Однако хитрый старикашка так вывел луч, что тот создал изображение лицом к маме, а к ребятам спиной. И с их стороны буквы складывались в абракадабру. Мама ещё не дочитала, когда Сушёный Богомол хмыкнул и подытожил:

– Больной он какой-то у вас!

– Как больной? – встревожилась мама.

– Да шутка! – старикашка громко рассмеялся и хлопнул в ладони, как фокусник.

Казалось, сейчас что-то произойдёт. Женя замер с жевастиком в руке, не донеся его до рта. Но всё осталось по-прежнему. Мама спросила:

– А… старший?

Богомол подмигнул детям, отчего его улыбка съехала на ухо, и сказал:

– Ещё хуже!

И вывел новый луч. В первую секунду у Арса даже какое-то смещение сознания произошло: ты стоишь и смотришь сам на себя, но не в зеркале, а буквально со стороны! Он уже не думал о строчках, а только рассматривал изображение. Мускулы на руках надо бы подкачать. Нет, если честно, для начала их надо заиметь. А уже потом подкачать. И стричься пора. А так – ничего. Куда-то вдаль между мамой и старикашкой смотрел бледный длинноногий подросток с очень тёмными волосами, падающими на лоб, тонкими правильными чертами лица, холодными изумрудными глазами и упрямо сжатым ртом. Мама читала новые строчки, но уже не так напряжённо. Она даже улыбнулась. Луч исчез.

– Ныть будут. Особенно этот, мелкий, – Сушёный Богомол ткнул пальцем в Женю.

– С чего это я буду ныть! – заверещал Женя.

– Вот и я говорю – с чего это ты будешь ныть? А ни с чего. Просто так. Потому что все вы хлюпики. Поколение такое, – авторитетно сказал старикашка и засмеялся мелко, словно горох просыпал.

Арс тряхнул головой, чтобы окончательно избавиться от голографического двойника в глазах. Женя держал на коленках вазочку с жевастиками, но не ел их – смотрел то на брата, то на маму.

– Мальчики! Кто хочет мороженое? – мама произнесла это слишком весело, как человек, который сильно переволновался.

Арс молчал. Женя открыл было рот, но посмотрел на брата и снова закрыл.

– Та-ак… вижу, бунт на корабле! – мама засмеялась. – Хорошо, выходите в коридор, подождите меня, и я отвечу на любые вопросы!

Уже у двери Арс оглянулся. Мама снова была сама собой: оживлённо разговаривала со старикашкой, который запаковывал две колбочки с красными крышками и был теперь похож на старого аптекаря.

– Арс, вот это штука, да? – Женя потрясённо смотрел на брата. Они стояли в коридоре у большого овального окна. Прямо под ним росла огромная рябина, и Арс подумал, что если бы не это сверхпрочное, почти невидимое стекло, можно было бы запросто вылезти из окна на её ветку и спуститься по ней вниз.

– Это полная голограмма, со всеми внутренностями. Я видел так всяких зверей, предметы, но себя – ни разу.

– Сколько раз говорить, не называй это «голограмма»? Я был не голый, а одетый. Значит, это одетограмма. Она показала даже синяк у тебя на коленке!

– Ага, – оживился Арс, – я тебе ещё вчера, когда с горки упал, говорил, что синячище будет отличный, а ты: «Мама “заживлялкой” брызнет – и всё пройдёт!» Как же, даст маме кто-то такой шикарный синяк брызгать! Завтра он ещё темнее станет! Уж я-то спец по синякам!

– А зачем им наши одетограммы?

Арс помедлил с ответом.

– Думаю, мы прошли какое-то испытание. Видел, как мама волновалась, а когда этот Сушёный Богомол сказал, что всё в порядке, успокоилась?

На его словах дверь в лабораторию открылась, и мама вышла, аккуратно укладывая коробочку с колбами в сумочку и на ходу прощаясь со старикашкой:

– Спасибо, Николай Иванович, спасибо. Вы их данные к нашим с Германом поместите.

– Сотру и съем, никому не покажу! – хмыкнул он. – Пока, хлюпики!

Они молча вышли из здания. На улице уже становилось жарко.

– Ну что, мороженого? – Мама обняла мальчишек за плечи. – Чур, мне щербет!

«Сейчас лопну от такого количества вкуснятины за одно утро, – подумал Арс, – но кто же откажется!» Мальчики с мамой взяли мороженое в ближайшем кафе и сели на скамеечку в тенистом парке прямо под кустом цветущего жасмина. Арс откусывал «Шоколадное эскимо», Женя старательно облизывал «Фисташковое», но раньше, чем через двадцать минут, он с ним всё равно не справится – это Арс знал наверняка. Он рассеянно осматривал территорию. Здесь, в «Млечке», было всё: лаборатории, кафе, фонтаны, деревья, зоны отдыха, библиотека и даже прямой полётный коридор до Космодрома. В первом его секторе над разными космическими проектами работали учёные – таких приборов, как у них, больше нигде в мире не было; во втором секторе эти проекты испытывали, в третьем – тренировали космонавтов, а что происходило в четвёртом, самом дальнем, знали лишь избранные. В любой другой день они бы поканючили, чтобы мама взяла их с собой в лабораторию, мама, конечно, отказалась бы, но зато они погуляли бы по дорожкам между фонтанами и, может, если очень повезёт, встретили бы какого-нибудь космиста. Женя выпросил бы у него автограф в айсп, а Арс поинтересовался бы, какие новинки они сейчас испытывают в космосе: всем известно, что в новостях рассказывают только про удачные эксперименты, а неудачные – как раз самые интересные, фантазийные, именно по ним можно узнать, куда движется научная мысль. А ему, космоисторику, это просто необходимо – история ведь изучает не только прошлое, но и предсказанное будущее. Но сейчас его волновало другое:

– Что это за приятный обходительный джентльмен?

– Кто? – удивился Женя. – Ты про кого говоришь?

– Да, мам, дети тебе удаются через одного, – вздохнул Арс. – Объясню понятнее: Сушёный Богомол с замшелыми ушами – это кто?

– Николай Николаевич? Доктор. Он хороший, – начала мама, но Арс её прервал:

– Разумеется. Милый такой. Как пиранья. Или коровья лепёшка.

– Он, конечно, в общении не самый приятный, но врач каких мало: мёртвого воскресит. Ладно, я не об этом хотела поговорить.

И мама замолчала. Арс уже привык к этой своеобразной логике взрослых и терпеливо ждал, перекатывая во рту холодные кусочки мороженого. Женя отвлёкся на какую-то бабочку.

– В последние годы мы с папой разрабатывали космические города, – сказала мама.

Арс знал – родителям даже премию за это вручили. Они с коллегами придумали универсальный материал – унимат, позволяющий быстро строить и дома, и мосты, и дороги при очень высокой или очень низкой температуре, любой влажности, в воздушном и безвоздушном пространстве. Делалось это с помощью голографов: приборов, которые создавали голограмму объекта, только не световыми лучами, а униматом. Дома у них стояли опытные образцы маленьких, почти игрушечных зданий: папа любил, не доверяя компьютерным экспериментам, смоделированное виртуально делать в виде макета. Он говорил, что можно просчитать всё, но никакому компьютеру не передать ощущения: будет ли дом уютным, захочется ли в него войти. А может, просто ему нравилось придуманное воплощать сразу, пусть и в маленьком масштабе, а не ждать месяц, пока это построят.

– Но космических городов пока нигде нет, – Арс насторожился: втайне он считал себя знатоком космоса и очень переживал, что не может добывать засекреченную информацию по этой теме.

– Будут, – уверенно продолжила мама. – Сейчас как раз собирается экспедиция. Надо посетить планету, пригодную для жизни землян, и построить на ней экспериментальный город. Количество людей увеличивается, и скоро всем здесь просто не хватит места. Учёные считают, чтобы избавиться от такой перенаселённости, Земля нам устроит какую-нибудь катастрофу и половину людей поубивает.

– Мам, а как она это сделает? Она же неживая? – бабочка улетела, и Женя снова вернулся на скамейку.

– Планета – это саморегулирующийся механизм. Вот когда у тебя отрастают волосы, ты их подрезаешь. Или, скажем, побегал-попрыгал, энергию израсходовал – и рука сама тянется к жевастику, чтобы пополнить запасы энергии. Мы для планеты тоже клеточки. Станет нас много, ей сложно будет функционировать, и она устроит ещё один потоп, ледниковый период или глобальное потепление. Уже трижды в истории Земли человечество массово вымирало. Поэтому сейчас мы все силы тратим на то, чтобы заселить ближайшие пригодные для жизни планеты.

– Мам, вы улетаете? – дрогнувшим голосом спросил Арс.

– Да. Мы с папой участвуем в этой экспедиции. Нас ждёт планета Астрей. Нужно оставить там земные растения, животных, построить несколько зданий, чтобы проверить, как они выдерживают климатические испытания.

«Понятно, – мрачно подумал Арс. – Выяснили, что мы здоровы, и можно нас смело подкинуть бабушке. Надолго. Ужас!» Чтобы скрыть разочарование, он запихнул в рот остатки мороженого, но кусок оказался слишком большим, и от холода тут же заныли зубы.

– А мы с кем будем? – Женя быстро-быстро захлопал глазами, чтобы скрыть подступившие слёзы и заранее приготовился протестовать.

– С нами.

– Я не хочу… То есть как?

– Экспедиция очень длительная – полгода. Два месяца туда, два обратно, и на Астрее поработать придётся немало. Нам с папой грустно лететь без вас, и мы берём вас с собой.

– Нас? В космос? – Арс вдруг очень взволновался и недоверчиво посмотрел на маму – шутит? Это не могло быть правдой.

Мама, понимая его состояние, нарочно помедлила, ехидно улыбнулась и кивнула.

Арс сглотнул. Полететь в космос было его самой тайной мечтой, о которой даже сам с собой перед сном не осмеливаешься заговорить. Чтобы скрыть неприлично счастливую, идиотскую, как он считал, улыбку, он вдруг встал на руки и, болтая в воздухе ногами, попытался так пройтись, но тут же свалился на каменную дорожку.

– Ура! В космос! Приключения! Космопираты! Открывания новых галактик! И всё нам! – Женя впихнул маме свой стаканчик мороженого и за компанию упал на брата.

Мама, смеясь, подняла их, отряхнула Женины испачкавшиеся коленки.

– Мы не могли сказать об этом раньше, потому что вопрос, брать ли детей в экспедицию, решился только вчера.

– А что это за голограммы? – Арс отряхивал пыльные ладони и всё так же тщетно старался хотя бы уменьшить эту улыбку, даже злился на себя за неё. Ну никакой солидности, как малыш: рот до ушей, хоть завязочки пришей.

– Надо было проверить, нет ли у вас проблем со здоровьем. Иначе вас бы не пустили. Всё-таки космос – это не загородная прогулка.

– Ерунда, мам! Ничего опасного!.. А кстати, кто такая дочь капитана Игнатова? – вспомнил Арс и только потом сообразил, что это мамины слова, подслушанные им на кухне.

Мама подозрительно взглянула на него и перевела тему:

– Вам надо пройти специальную подготовку. Завтра начнет работать Школа космистов. Вместо летних каникул придётся снова учиться.

– Мам, а чему там учиться? – Женя удивлённо посмотрел на неё.

– Космос, Женя, – это особый мир. Поэтому каждый, кто туда отправляется, должен быть готов к разным ситуациям. Высадимся на новую планету, а вы ничего о ней не знаете. Сорвёте что-нибудь ядовитое или милого пушистика на борт протащите, а он потом в монстра превратится… Идёмте, через час папа прилетит с Космодрома, надо его покормить, а то он неделю там без нормальной пищи, всё только роботами приготовленное.

– Роботы вкусно готовят, мам! – утешил её Женя.

– Вкусно-то вкусно, но как-то… без души, – мама встала со скамейки.

Глава вторая

То, чему не научат в обычной школе

Овальная дверь раздвинулась, Арс и Женя осторожно вошли в здание. На стене справа тут же зажглась зелёная стрелка с надписью «Школа космистов». Ребята прошли по коридору в указанном направлении, затем свернули по следующей стрелке, потом прошли ещё несколько поворотов (Арс пытался запомнить дорогу, но вскоре сбился) – и перед ними открылся небольшой зал, залитый мягким матовым светом.

– Смелее, смелее! – им навстречу с диванчика поднялась девушка лет шестнадцати.

– А мы и не боимся! – огрызнулся Женя и независимо выдвинулся вперёд. – Мы в Школу пришли.

– Я поняла, – невозмутимо улыбнулась девушка. – Вам сюда. – Часть стены отъехала, открыв комнату с мягкими шариками-пуфиками на полу.

– Вы первые. Располагайтесь как удобно.

– Никак не удобно. Домой хотим, – пробурчал Арс.

– А почему космисты? – недовольно и подозрительно спросил Женя. Ему сразу почудилось в этом что-то малышовое.

– Космист – это космический исследователь. Мы всегда так сокращаем, – ещё раз улыбнулась девушка.

Арс вошёл, сел на красный пуфик в середине и осмотрелся. Светло-зелёные стены, потолок в виде светящегося звёздного неба, большие овальные окна. Женя подвинул поближе к Арсу желтый пуф, поёрзал, устраиваясь на нём поудобнее.

Дверь снова отъехала, и уже знакомая им девушка вошла вместе с совершенно незнакомой девочкой, ровесницей Арса.

– Ваша коллега. Садись где хочешь, – последние слова она адресовала девочке.

Арс мельком взглянул на вошедших и отвернулся. Неприлично рассматривать незнакомого человека, да ещё и девчонку. Женя гостьей тоже не заинтересовался. Она была худенькая и бледная, даже бесцветная: светлые волосы собраны в небрежный хвостик, короткие рукава розовой футболки открывают тоненькие руки, под белыми брюками обычные кеды.

– Здравствуйте, – светлая девочка коротко взглянула на них. Глаза у неё оказались неожиданно яркими, как голубая вспышка, но, поздоровавшись, она снова старательно прикрыла их ресницами, словно маскируясь, и села в самый дальний угол.

– Да-да, школа здесь, – сзади снова послышался голос девушки. Все обернулись. В комнату стремительно вошли, почти вбежали сразу двое. Они были совершенно одинаковы. Вьющиеся каштановые волосы до плеч, карие глаза и вздернутые носы. Одеты оба были в тёмно-синие пятнистые джинсы и футболки с рок-группой «Монстры Востока», только у одного футболка была белая, у второго голубая. «Года на два моложе меня», – прикинул Арс. Близнецы показались ему слегка полноватыми.

– Привет, – сказал тот, что впереди. – Мы с вами будем учиться?

– Видимо, с нами. Меня зовут Арс, это мой брат Женя.

– Тори. Вик, – одновременно представились близнецы.

Женя удивлённо спросил:

– Так ты девочка?

Арс сначала не понял, а потом, присмотревшись, сам увидел, что тот, который в голубой футболке, действительно девочка.

– А ты думал кто? Марсианка? – фыркнула она.

Женя насупился, но потом решил, что рассматривать близнецов гораздо интереснее, чем дуться. А они без колебаний заняли передние места, усевшись лицом к братьям.