Граффити любви

– Василевская Амалия?

– Теперь Холодова? – усмехнулся Сергей.

– Да вы же на дух друг друга не переносили. Она постоянно строила тебе козни, и Тимур много раз ее наказывал за это. Дохлую крысу тебе в постель подсунула, тетрадь по химии сожгла, кроссовки прятала постоянно.

– Знал бы, что это у нее любовь такая, не трогал бы девчонку, а так в комнате у меня постоянно наказанная отбывала, – усмехнулся Терминатор. – Чистоту наводила.

Амалию звали Мальвиной за огромные голубые глаза, длинные ресницы, а позже она свои волосы стала окрашивать тоником в лазурный цвет. Тогда она действительно оправдывала свое прозвище. Мальвина и Серый были врагами. Воспитатели намучились с ними. Нет, Сергей ничего ей не делал, но был равнодушен к девчонке, а ее это вероятно задевало.

– И как у вас теперь отношения? – спросила я.

– Я ее воспитал, теперь она, наконец, стала меня слушать, – усмехнулся Сергей.

Мы ехали за машиной Бориса, а ему дорогу указывала Дакота. Терминатор указал ей нужный маршрут перед тем, как мы выехали из города.

Время, казалось, тянулось так медленно, и хотелось ускорить его. Неизвестность ядовитой пеленой отравляла сознание.

***

– Что за черт, – Никита пришел в себя. Он ощущал ужасную острую боль в голове и, коснувшись затылка, угодил в липкую полусвернувшуюся кровь. Его голова была разбита, но он хорошо помнил, что произошло.

Выйдя их ресторана, Никита нашел место, где связь была наиболее доступной, а потом его окликнули, и в следующий момент он получил сокрушительный удар битой по голове. Далее последовала еще серия ударов, и Никита потерял сознание.

Послышались голоса, Никита слегка приоткрыл глаза. На нем был наручник, и он оказался прикованным к арматуре, которая дугой торчала из стены. Вырвать ее ему не удастся, это было понятно сразу.

– Что, препод, очухался? Ну что, нехорошо ты со Славиком поступил. Сейчас ты ответишь за все. Ждали, когда ты договор свой закроешь, да экзамен примешь у всех. Не хотели остаться в конце года с задолженностью по твоему предмету, а теперь пришло время за все заплатить. Пикассо – девка Славика, а ты на его собственность позарился.

– Пикассо – человек вообще-то, и сама вправе решать, с кем ей быть, а кого обходить стороной. Что за зверье растет в этом городе? Поступаете, как твари последние, – после этих слов Никита получил удар ногой в живот. Он смог бы им противостоять, но был прикован, как и Пикассо тогда.

– Ты на нашей территории, и здесь мы решаем, кому жить, а кому умирать.

– Помнишь, Белый, Славик рассказывал, много лет назад здесь, в этих местах одну итальянскую девчонку убили. Его отец держал тут всех в городе. Его боялись, а она не согласилась быть с ним.

– И что потом случилось?

– Не нашли ее тогда. Повеселились и в реку выбросили, и тебе, препод, тот же путь предстоит.

– Что? Я так посмотрю, потомственные твари у нас тут собрались? Думаете, закона на вас не найдется? Ошибаетесь. Кто итальянскую девушку убил много лет назад? Отец Славика, судья местный?

– Да, а ты что, ее родственник? Смотри, Тимати, кажется, этот препод девчонку ту знал.

– Тогда все про это говорили, Доминика Боттичелли зверски убита неизвестными людьми. Так и не нашли, кто это сделал.

– Не волнуйся, и тебя не найдут. Отец Славика был здесь законом, и девчонка не подчинилась. Пришлось убить. Тебя убьем мы, препод. Выбирай, как желаешь умереть. Можем сжечь тебя, по частям разделать или сразу утопить, – презрительно заявил Белый. Костя был жестоким парнем. Не смотря на то, что он был единственным сыном, он перестал к другим людям относиться с уважением и за людей считал только своих друзей, а к старшим уважения так и вообще не испытывал никогда.

– Можем и сразу утопить, мы же не злые, – добавил Тимати.

– Да мне умереть не страшно, но такие, как судья ваш, да и вы тоже не должны размножаться. Таких тварей, как вы нужно за решеткой держать. Знаю, кто отмазал вас, но Пикассо именно вы похитили. Я уверен в этом.

– Ну, да, только доказательства где, учитель? – и Тимати снова ударил Никиту.

Они буквально озверели, и удары ногами не прекращались. Они решили перейти от слов к делу, и время пошло на минуты. Учитель оказался в весьма невыгодном положении.

Неожиданно послышались шаги, и Тимати насторожился, он вытащил нож, и когда заметил парня, то бросился на него. Терминатор после небольшой стычки выбил нож ногой из рук Тимати и быстро поставил парня на колени, заломив его руки за спину. Сергей с той же легкостью обезвредил Белого. Тот даже выстрелить успел, но пуля прошла по касательной и выбила окно. Дальше на верхнем этаже строящегося здания появились ребята Терминатора.

Белый и Тимати пока не понимали, кто это.

– Ключи от наручников где, бессмертный? Думаешь, тебе это так с рук сойдет? В этом городе я закон, – стальным тоном громогласно заявил Терминатор.

– Ты кто? – Белый был напуган и достал ключи от наручников из кармана. Отец прошел к Никите, а мне нельзя было к нему подойти. Терминатор дал понять, что я должна наносить удары. Раньше мне драться приходилось, но потом руки всегда болели.

– Терминатор, ты мою подругу обидел, зря ты перешел дорогу Пикассо. А ты знаешь, почему ее так называю? Пикассо, покажи, – и Терминатор поднял Белого, я ни секунды не задумываясь, стала наносить удары по лицу, крепко сжимая кулаки. Терминатор всегда так делал. Такие у него правила. Тот, кого обидели, должен был наказывать первым. Держал виновного всегда сам Терминатор.

– И так, Белый, повторяю для непонятливых, я здесь закон, и я наказываю тех, кто обижает моих друзей. Пикассо – мой друг, она рисует граффити, а иногда виртуозно расписывает таких как ты. Дакота тоже мой друг, так что блондиночку не трогай. Ты все понял? Обратишься в полицию, начну убивать твоих родственников. Я знаю, у тебя их в городе не мало. И пока меня посадят, убью многих в твоем окружении. Я не охочусь и не преследую. Объясняю только раз. Дальше убиваю. Желающих меня ослушаться пока не было, – в это время отец уже освободил Никиту, и он подошел ко мне. Он смотрел на мои руки. Учитель видел, как я наношу удары Белому, и сейчас был в замешательстве.

– Лучик, – едва отозвался Никита. Терминатор позволил своим ребятам немного проучить Белого, а потом толкнул к выходу, и тот едва передвигая ногами, поплелся в сторону лестницы. Потом Терминатор уже держал Тимати.

– Пикассо, прости, – пробормотал парень, но я снова жестоко наносила удары по лицу Тимати, разбивая в кровь его лицо и собственные руки. Когда Терминатор отпустил парня, тот упал на колени, отплевываясь от крови. Этого похитителя Тимур сам проучил, а потом Тимати, едва дыша, поплелся к выходу.

– Знай наших, да, Пикассо? – заключил Терминатор. – Ну что, я хочу сказать, переговоры с похитителями прошли в теплой дружеской обстановке. Думаю, мы договорились. – Мой отец был немного шокирован моим поведением, и действиями Терминатора, как и Никита. Он осторожно подошел ко мне, и я заметила кровь на его рассеченной губе. Многочисленные синяки покрывали лицо.

– Лучик, как же сложно тебе было жить в этом мире. А что за парень, познакомишь? – голос учителя успокаивал. Даже сейчас он был таким тактичным.

– Да, Терминатор, это Никита, – перевела я взгляд с друга на своего любимого учителя.

– Ты бы справился, если бы не наручники, верно? Вижу по тебе, что в хорошей физической форме.

– Да, не ожидал просто, да и наручники не так-то просто снять. Я же не в фильме «Пила» снимаюсь.

– Да уж, ну что, вижу Пикассо в надежных руках. Ведь именно ты ее вытащил с той вечеринки? – отозвался Терминатор.

– Да, только этих двоих не удалось надолго закрыть, но с другой стороны я такое узнал, что теперь даже не знаю, что и делать.

– Что ты узнал? – поинтересовалась я, а Никита промолчал.

– Это касается только тебя, ребята тут не причем, обсудим дома, хорошо? – Никита немного поморщился, видимо что-то очень болело, – да, как твоя нога, ты знаешь, что доктор прописал тебе больше отдыхать, а что в итоге? – я пожала плечами. Мой учитель сам едва стоял на ногах, но был обеспокоен моим самочувствием. Только он на такое способен.

– Ну что, я надеюсь, вы нас по домам развезете? Девочки посидят у мальчиков на колеях, чтобы места хватило. Борис, если ревнуешь, садись сзади с Дакотой, а я буду за рулем, – заключил Тимур.

– Да, наверное, так лучше. Катюш, посидишь у меня на коленях до возвращения домой?

– Конечно, Борис, – кокетливо отозвалась моя подруга.

Мы спустились к машинам, и, наконец, собрались рассаживаться по машинам.

– Терминатор? Ну, Серый и Макс понятно, а кто эти трое ребят?

– О, Пикассо, совсем забыл. Это Данил, Санек и Витек, – отозвался Терминатор.

– Они тоже из детского дома?

– Да, только не из нашего, но на них можешь тоже рассчитывать в случае подобных проблем, – Данил был высоким брюнетом и казался очень серьезным. На его лице была аккуратно подстриженная бородка. Санек был почти лысым и на голове были тату. От одного его вида кровь стыла в жилах. Витек был азиатом, и вероятно кто-то из родителей был китайцем или корейцем.

– Санек, у нас заядлый байкер, Даня, как и ты, умелец рисовать граффити, а Витек профессиональный танцор брейк-данса. Отличные ребята.

– А шаффл танцуешь? – спросила я Виктора.

– Могу, но брейк-данс люблю больше.

Потом мы говорили на отвлеченные темы. Да, каждый из нас осознавал, что мы могли не успеть, а Никита понимал, что шансы умереть у него были высокие и теперь просто удерживал меня на руках и чувствовал дискомфорт от того, что нос и губа кровоточили, а лицо жутко болело от полученных ударов. Федерико тоже теперь сидел на заднем сидении, а машину вел Серый. Он хорошо знал, где живет Макс и сейчас держал путь к его дому.

Уже ближе к утру мы оказались возле дома самого Сергея. Он жил за городом. Они купили с Амалией небольшой домик в пригороде и пытались выживать. Как мне сказал Серый, он работает водителем и подолгу отсутствует, но зато ему хорошо платят, и он не жалуется. После того, как мы простились с Сергеем Холодовым, отец пересел на водительское сидение, и я села теперь уже рядом с Никитой и посмотрела на него.

Я испытала настоящий ад этой ночью. Еще когда мы направлялись к месту, где удерживали моего парня, я думала сообщить ему потом, что нам все-таки не стоит быть вместе, а сейчас понимала, что нет. Никакие преграды не способны разрушать мое хрупкое счастье, и я даже не собиралась что-то подобное говорить ему. Он чуть жизни не лишился и так смотрит сейчас на меня.

Он взял мою руку в свою, и посмотрел, на разбитые костяшки.

– Болит, Лучик? – в самое ухо прошептал Никита.

– Уже нет, – отозвалась я, а потом, посмотрев на своего изрядно избитого учителя, достала платок. Я аккуратно стерла кровь с его губы, а потом меня резко накрыло. Видимо шок прошел, а осознание того, что все позади, пришло, и я расплакалась. Было невыносимо тяжело. Это были слезы радости, что мы успели, и что Никиту не оставили калекой. Учитель заключил меня в объятия, утешая.

– Ну, все, Лучик, тише-тише, все закончилось. Я больше бдительность не потеряю, обещаю. Просто звонок был важный, и я не ожидал получить удар дубинкой по голове.

– Никита, я так испугалась, что больше не увижу тебя.

– Ты успела, Лучик, я очень признателен тебе и твоим друзьям.

– Я еще раз убедился в том, что нужно ценить каждый миг этой жизни, завтра может не наступить, – заключил мой отец.

– Ничего больше не произойдет в нашей семье, – уверенно заявил мой учитель.

– Нам до загородного дома ближе, – отозвался Никита.

– Сейчас позвоню Дакоте, чтобы зашли с Борисом к нам и кота покормили.

– Тебе нужно к врачу, Никита, – отметил мой отец.

– Я позвоню врачу, когда мы будем дома, – заключил учитель.

Густой туман окутывал деревья, и предрассветные сумерки едва позволяли различить особняк Никиты, только уличные фонари освещали двор. Никита медленно пошел в сторону дома. Он явно страдал, испытывая боль, но старался держаться. Мы прошли в холл, и управляющая дома в ужасе смотрела на своего хозяина.

– Никита Валерьевич, что с вами?

– Ничего страшного, просто попал в неприятности.

– Лучик, проводи Никиту в его комнату, – обеспокоенно проговорил отец, – я пока врача вызову, у меня есть его номер.

– Хорошо, – согласилась я, и мы стали очень-очень медленно подниматься по ступенькам.

– Прости, солнышко, знаю, что тебе еще рано давать такую нагрузку на ногу, но, увы, я тебя сейчас не подниму.

– Никита, ты еще шутить способен. Наша цель спальня. Держи курс наверх, учитель.

– Постараюсь, – мы медленно, но верно добрались до комнаты, и я решила, что Никиту нужно как-то помыть. Да я испытывала смущение, но это же можно было пережить.

– Никита, я приготовлю тебе ванну. Оставайся в комнате, – учитель даже не спорил. Видимо не было у него на то сил. Я приготовила теплую воду и вернулась за ним. Он уже был в одном полотенце.

– Не смотри, я не в лучшей форме, – смущенно заключил Никита, глядя мне в глаза.

– Ничего, учитель, до свадьбы заживет.

– Только если ты скажешь мне «да», – тут же зацепился за мои слова мой парень.

– Никита, ты же видишь, как у нас все очень не просто, – идем скорее в ванную.

– Скорее? Ты явно переоцениваешь мои возможности, – усмехнулся мой многострадальный учитель. Никита прошел в ванную комнату и обернулся.

– Лучик, спасибо, но я справлюсь. Понимаю, что для тебя это сложно. Я обнажен.

– Ничего, я помогу тебе, – уверенно заявила я.

Он удивленно посмотрел на мое лицо и потом неуверенно скинул полотенце и забрался медленно в ванну. Ничего страшного не было, я просто смотрела на его лицо и все. Потом я подошла и намылила мочалку.

– Я буду признателен, если ты поможешь мне со спиной, с остальным я справлюсь сам.

– Хорошо, – я коснулась мочалкой его шеи и стала плавно водить по его плечам. Как же мне было его жаль сейчас. Ничего, я буду о тебе заботиться. Обещаю.

– Лучик, мы квиты, ты тоже спасла меня сегодня, я навсегда и безнадежно влюблен, – от этих слов я так растрогалась, что чуть снова не заплакала. Он посмотрел на меня, потом на мои руки. – Дай мочалку, спасибо за помощь. Твои руки нужно обработать. Тебе приходилось раньше так бить?

– Приходилось, Никита, если просишь о помощи Терминатора, он поможет, но у него свои правила и они такие.

– Но твой Терминатор и его друзья мне понравились. У них у каждого своя трагедия. Это читается в глазах. Он был твоей семьей, ведь так?

– Да, из этих ребят я еще знала раньше Сергея, тот, что в очках. Он действительно со сложной судьбой, но об этом потом, тебе помыться нужно, скоро доктор придет.

– Хорошо, ты можешь вернуться в комнату, я справлюсь, – я отправилась в комнату, и достала для учителя необходимую одежду.

Никита вышел через пятнадцать минут также медленно. Он подошел к своим вещам, а я сделала вид, что мне очень интересно то, что происходит за окном. Едва он привел себя в порядок, как в комнату прошел отец и врач с медсестрой. Его полностью осмотрел доктор и сообщил, что необходимо пройти КТ головного мозга и УЗИ, для предотвращения осложнений. Раны все обработала медсестра, даже мои травмы тоже подверглись обработке антисептическим раствором, и мне наложили пластырь.

– Как же Вас угораздило попасть в неприятности? – поинтересовался врач.

– Вы знаете, какой у нас город, напали толпой и избили, – прокомментировала я. Подробности я опустила.

Когда врач с медсестрой, наконец, покинули особняк, Никита проговорил.

– Давайте позавтракаем, раз уж поужинать нам так и не удалось.

– Я сейчас сообщу прислуге, – тут же отозвался отец, – а вы оставайтесь пока в комнате.

Мой отец удалился, а я подошла к постели, где теперь лежал мой парень, и присела рядом.

– Лучик, вся это история конечно ужасна, но я кое-что узнал, – очень серьезно заявил мой учитель.

– Ты о чем, Никита?

– Пока меня планомерно избивали, они разоткровенничались, а у меня только одна рука была в наручнике, вторая была свободна, и телефон они у меня не догадались забрать. Понимаю, запись ни самого лучшего качество, но думаю тебе это нужно знать…

Я не понимала о чем он, но взяла телефон и включила аудиозапись…

Глава 12. «Скелет в шкафу судьи»…

Я внимательно вслушивалась в слова аудиозаписи смартфона, а Никита наблюдал за моей реакцией. Когда запись прекратилась, по последним словам я поняла, что далее последовало избиение моего учителя. Его не было слышно, только доносились смех и голоса этих двух тварей. Хотелось еще раз врезать каждому за то, что приковали Никиту наручниками и не дали ему возможности защищаться.

Мой измученный учитель коснулся моей руки, привлекая внимание.

– Больше там ничего интересного ты не услышишь. Отец Славика убил твою маму, Лучик. Мне так жаль.

– Да, я это уже поняла, Никита. Ты все сделал правильно, я действительно еще недавно собиралась начать поиски тех, кто причастен к смерти моей матери. Ты прямо мысли мои прочитал.

– И что, ты хочешь, чтобы он сел за свое злодеяние?

– Было бы неплохо, но боюсь, что этой аудиозаписи будет недостаточно, нужны более веские доказательства. Необходимо, чтобы отец Славика признался в этом. Только как этого добиться, ума не приложу.

– Разговорить судью, – задумчиво проговорил учитель, – что ж, а это мысль. Я знаю, кто нам поможет. Лучиана, мы посадим судью. Он часто бывает в администрации города. Борис поможет. Как зовут отца Славика?

– Михаил Геннадьевич Жданов.

– Я тоже буду с ними, чтобы записать разговор. Уверен, у нас получится. Он должен отсидеть срок за убийство, и плевать, сколько лет прошло с тех пор. Да и еще, я не уверен, что твоя мать единственная девушка, которая была убита Ждановым.

– Почему ты так считаешь?

– Светлаков говорил, что он – отец Славика убивал неугодных. То есть таких было много, по крайней мере, наверняка больше, чем два человека, а теперь его сын пошел по его стопам.

– Никита, но ты, вероятно, должен вернуться в Штаты. Ты ведь больше не преподаешь, и тебе, наверное, нужно возвращаться?

– Нет, не сейчас, я планировал помочь Борису с реставрацией музея, а заодно присмотрюсь к Жданову. У меня есть еще две недели до конца отпуска, но в ближайшее время мне необходимо восстановиться. Я отправлюсь в Штаты только с тобой, Лучик, не забывай об этом.

– Так, нужно позавтракать, и мы едем в больницу, надо посмотреть, что там у тебя с головой и внутренними органами, – я почти встала, а Никита остановил меня за руку и очень задумчиво на меня посмотрел.

– Откуда ты такая взялась, неземная, настоящая, сильная, восхитительная? Ты, вероятно, ангел, который спустился с небес.

– Нет, не с небес, как выяснилось, такие ангелы – выходцы из Флоренции, наверное. Да, и ангелы не умеют ругаться, а я умею.

– Это не важно, – Никита неожиданно приблизился, и я не успела опомниться, как он завладел моими губами. Шустрый учитель. У него все болит, а он все еще рвется в бой. Я не оттолкнула его. Зачем? Я чувствовала привкус соли, так как ранка на его губе еще была совсем свежей. Никита был так нежен сейчас. Его неровное дыхание говорило о том, что он испытывал желание, но неожиданный стук в дверь прервал наш поцелуй, и учитель нехотя отстранился. Это был мой отец.

– Оу, я смотрю, что не вовремя ворвался в вашу комнату. Я только хотел позвать вас к завтраку. Или вы спуститесь чуть позже?

– Я был бы не против, дядя Федерико, но на такие подвиги ни я, ни Ваша дочь сейчас не способны.

– Никита, папа – вы, что имеете ввиду? А ну-ка все за стол, а то договоритесь сейчас у меня оба. – Я встала и скрестила руки на груди. Никита довольно уверенно поднялся.

– Все, идемте, – улыбаясь, согласился учитель. Я хотела помочь Никите, но он отрицательно покачал головой, – Лучик, я справлюсь, тебе нельзя давать такую нагрузку на ногу. Давай, шагай вперед, солнышко.

Вскоре мы все завтракали за круглым столом, и у нас был отменный аппетит.

– Никита, я отвезу тебя в больницу, а Лучиану на занятия, потом позвонишь, когда тебя нужно будет забрать.

– Папа, я хотела помочь Нику пройти обследование, – тут же возмутилась я.

Никита посмотрел на меня, и ему явно понравилось, как я сократила его имя.

– Ты назвала меня так, как меня называют в Штатах, Лучик.

– Ага, это у меня подготовка к новой жизни.

– Лучик, тебе нужно учиться, осталось совсем немного и кажется у тебя сегодня экзамен, – я узнавал расписании твоих занятий.

– Папа и когда ты все успеваешь?

– Ну, я же твой отец, я должен быть в курсе всего, – невозмутимо отозвался Федерико, и у него был такой милый акцент. Он был совершенно не злым и не строгим. Пройди моя жизнь рядом с ним, я, наверное, росла бы, как нежный цветок. Купалась бы в любви и заботе моего итальянского папочки и не умела бы драться, разбивая руки в кровь.

– Хорошо, но Никита, ты расскажешь мне, как у тебя дела? – решила прислушаться к словам отца я.

– Конечно, моя девушка узнает первой о том, что там у меня в организме не так, – взгляд Никиты был таким загадочно-грустным. Я хотела быть с ним весь день сегодня, но с учебой нужно было тоже разбираться. Отец был прав. Мы, наконец, позавтракали, и Никита сразу же поспешил в свою комнату, я так поняла, что он собирался переодеться для поездки в поликлинику. Я, тоже взглянув на время, решила, что и мне нужно собираться в академию.

Я наскоро приняла душ. Да, я не давала нагрузку на ногу и довольно ловко смогла освежиться. Я появилась в комнате в одном полотенце и сразу привлекла внимание Никиты.

– Лучик, ты уже побывала в душе? – он приблизился ко мне очень медленно, и я немного растерялась.

– Никита, тебя, кажется, искал отец, – мне нужно было срочно что-то придумать, чтобы избавиться от него, пока я в одном полотенце.

– От тебя так приятно пахнет, – и я оказалась в объятиях учителя.

– Вот вымокнет твой костюм сейчас, не жалуйся, я только после душа. Ты что, не видишь?

– Да вижу, но ты так соблазнительна сейчас, – Никита мило мне улыбнулся.

– И что в связи с этим? Мы опаздываем, а ты…– и он приник к моим губам. Решил мне рот закрыть таким образом. И не скажешь, что его совсем недавно жестоко избили. Вот что ты будешь с ним делать. Полотенце еще так и норовит слететь, а у меня не было ни малейшей возможности его поправить. В итоге оно все-таки упало к ногам. Вот же черт. Я приложила ладошки к его глазам.

– Никита, руки убери, пожалуйста, у меня полотенце упало.

– Что ты делаешь, зачем мне глаза закрыла?

– Чтобы не смотрел на меня.

– Но ты же видела уже меня обнаженным.

– Ага, – я досчитала до двух и резко присев подхватила полотенце, прикрылась и отступила на шаг назад.

– Кто-то тут утверждал, что все понимает, а сам. Ну не честно это, понимаешь?

– Извини, просто не удержался, Лучик. Жизнь такая непредсказуемая, теперь каждый миг, проведенный с тобой, для меня особенно дорог.

– Ага, может ты решил, что наши отношения должны перейти на новый уровень? Не согласная я.

– Ты не согласна быть со мной ближе?

– Ник, ближе – это ближе, а то, на что ты намекаешь, по-другому называется.

– Хорошо, еще один поцелуй, и я уйду, Лучик.

Я выдохнула, плотнее завернулась в полотенце, а потом в следующий момент развернула моего настойчивого парня к себе спиной и в прямом смысле стала его выпроваживать из комнаты.

– Перебьешься, мой милый учитель, давай пошевеливайся. Тебе на выход пора, – своими действиями я вызвала в нем смех. Смешно ему. И потом я захлопнула дверь и выдохнула, – Фу, вот же. Ожил учитель, даже слишком. Ладно, надо срочно одеться, – я выбрала оранжевый сарафан, желтый топ и желтые балетки, а так же оранжево-зеленую сумку. Летом я любила одеваться в яркие цвета. Волосы я просушила и заплела в две объемные французские косы. Макияж сделала яркий, с акцентам на глаза. Я тут же отправилась вниз, прямиком к выходу. Мой отец как раз открывал машину, я обошла его и взяла ключи.

– Так, сегодня я поведу, никому из вас не доверяю. Только я могу по трое суток не спать и работать в такси, так что по местам, и лучше вам меня не злить сегодня, чревато,

Никита сел на переднее сидение, а отец сел позади.

– Тогда сначала поезжай, Лучиана, в академию, хорошо. Да, и ты почему такая злая вдруг? Никита тебя разозлил?

– Ага, он умеет делать это виртуозно, у него прямо талант меня бесить.

– Лучик, успокойся, я случайно.

– Да, случайно? Как сказал мастер Угвей: «Случайности, неслучайны».

– Кто такой мастер Угвей? – поинтересовался мой отец.

– Черепаха, – едва сдерживая смех, отозвалась я и вырулила на федеральную трассу.

– Черепаха? – озадачился мой отец.

– Дядя Федерико, Лучик мультики любит смотреть. Мастер Угвей – это черепаха из мультика Кунг-фу Панда, – усмехнулся Никита.