Кинг

Райан прислонился бедром к столешнице, ожидая от меня ответа.

Терзаемая противоречиями, посмотрела в его глаза.

– Я соскучилась, – еле слышно призналась я.

На его губах замелькала тень удовлетворённой улыбки, а взгляд мгновенно смягчился.

– Я тоже соскучился.

Тем не менее задачу он мне не облегчил. Стоя в расслабленной позе, он не пытался обнять меня или поцеловать, как делал это постоянно. Не пытался угадать, чем я пахну сегодня. А я уже привыкла к этому и подсознательно ждала его реакции.

Сосредоточилась на своём дыхании и нервно облизала губы, куда тут же устремился его ласкающий взгляд.

– Райан, я не умею… проявлять инициативу, – прошептала я. – Я не знаю, что нужно делать, а что не стоит.

Он задумчиво склонил голову набок.

– А ты перестань анализировать каждый свой шаг. Сделай хоть раз то, что хочется, не думая о последствиях. Я открыт ко всему. Кроме того, я уже почти смирился с тем фактом, что ты не хочешь иметь со мной что-то общее, поэтому мне наплевать. Если всё, что ты хочешь сделать, это двинуть мне по морде, то вперёд.

Робко посмотрела на него и медленно встала. Райан не шевелился, только удерживал зрительный контакт. Сделав шаг, я буквально впечаталась в него всем телом и уткнулась носом в его грудь. Он каждый день носил костюмы. И вопреки моему предвзятому отношению к подобно выглядящим мужчинам, мне это нравилось, ведь они ему действительно подходили. И пахло от него всегда дурманяще прекрасно. Бергамотом, мятой и пихтой. Вроде терпкая композиция с ноткой свежести, но при этом обволакивающая.

– Я не…

– Стоп, – перебил он меня тихим голосом, мягко приподняв мой подбородок. – Не думай. Не бойся. Не сомневайся. Просто сделай то, что сейчас у тебя на уме.

Смотря в его глаза, положила ладони на его грудь и привстала на носочки. Мне казалось, что время замерло. Хаос мыслей в голове затих, оставив после себя только белый шум. Не думая, я прильнула к его губам, плотно закрыв глаза. Райан молниеносно прижал меня к себе и ответил на мой несмелый поцелуй.

Боже, эти его губы…

Целоваться он точно умел и делал это так, что дух захватывало. Он, словно дирижер, направлял меня, точно зная, что нужно делать, чтобы из обычной ласки перевести данное действие в нечто умопомрачительное. Мягко захватывая мои губы, он нежно касался языком моих губ и языка. Не давя, он аккуратно покусывал мои губы и неспешно оттягивал их, чтобы в следующую секунду углубить поцелуй. Он был как ветер. То шквалистый, сносящий с ног, то лёгкий бриз, от которого хочется прикрыть глаза и наслаждаться. От подобной ласки у меня задрожали колени и сбилось дыхание, а внизу живота распространялось согревающее тепло, словно меня укутали в пушистое одеяло.

– Никогда не бойся меня, – оторвавшись от моих губ, почти умоляющим тоном попросил он. – Я придурок, знаю. Помешанный на деньгах дебил, мечтающий однажды стать царём вселенной. Похотливый идиот, обожающий трахаться. Да, всё так и я этого не отрицаю. И не скрываю своих намерений в отношении тебя. Мне бы хотелось поближе узнать тебя. Однако если секс для тебя под запретом, я приму это и не буду настаивать. Из-за твоей вечной зажатости и холодности, я чувствую себя тупым ослом, уткнувшимся в закрытые ворота. Моё эго, конечно, расстроится, если ты откажешь мне, но я в состоянии пережить отказ.

Ну… Честности ему не занимать.

За минувшие дни я пришла к выводу, что мне бы тоже хотелось узнать его поближе. Хотя где-то на задворках сознания существовал огромный страх, что он окажется таким же, как и все. Что он не сможет остановиться, если я его попрошу. Что он будет нагло брать желаемое, не обращая внимания на мои протесты.

Тем не менее что-то в его поведении давало мне робкую надежду. Это точно не входило в мои планы, когда мы впервые столкнулись в его спальне. Но я должна признаться, что отчасти использовала его в своих целях. Ведь его спальня стала моим убежищем, куда точно не придёт отчим, боясь неоднозначной реакции Райана. Подобные существа, как мой отчим, больше всего на свете боятся огласки. И если в обычной жизни он сам меня удерживал именно этим, то здесь, в этом доме, у меня появилась возможность узнать о жизни с другой стороны.

– Я постараюсь открыться тебе, – шёпотом пообещала я.

Райан игриво улыбнулся, сцепив ладони на моей пояснице.

– Откройся мне и я заполню тебя по самые гланды.

Нет, всё же этот парень неисправим. Закатив глаза, я обречённо покачала головой.

– С тобой даже мои колокола не помогают.

– Какие ещё колокола?!

– Когда я нервничаю, то мысленно представляю колокольный перезвон.

Райан игриво закусил нижнюю губу.

– В следующий раз когда будешь нервничать, представь мои колокольчики. Они тоже уже вовсю звенят от воздержания.

Ну что за человек?!

Обреченно вздохнув, я шутливо стукнула его по груди, пока довольный собой Райан тут же уткнулся носом мне в шею и глубоко вдохнул.

– М-м-м… Чем это от тебя пахнет таким интересным?! Мне кажется или это… грейпфрут?! – пробормотал он, водя носом вдоль шеи, отчего мурашки забегали по рукам.

– Не кажется. Но сегодня я смешала несколько масел. Грейпфрут, лайм и иланг-иланг.

– Хм-м-м… Бодрящий шланг-шланг. Мне нравится.

Впервые за долгие годы мне захотелось рассмеяться, но на поверхность вышла только слабая улыбка. Однако и этого хватило, чтобы взгляд Райана зажегся.

– Улыбайся почаще, моя королева. Так ты топишь не только лёд между нами, но и согреваешь моё сердце, которое, поверь, у меня всё же имеется.

И вот только я подумала, что разгадала этого пошлого оболтуса, как он выдал такое милое признание.

Возможно, когда-нибудь и я смогу признаться ему в причинах своего поведения.

Глава 7

Райан

Видели когда-нибудь дрессированных медведей на манеже? А фото с мартышкой делали?

Вот сейчас в нашем доме происходило нечто похожее на цирковое представление, срежиссированное моим отцом.

Поворот головы, заставшая поза, приклеенная улыбка – всё отрепетировано множество раз.

Пожалуй, это единственная вещь, действительно раздражающая меня в рутине обычного политика. Из-за своего темперамента и нелюбви к подчинению, мне приходилось прикладывать усилия, чтобы удержать на месте непроницаемое выражение лица. А ещё улыбаться так, чтобы это органично смотрелось на фото, а не так, как я привык – что моё лицо трещало по швам.

Но я ведь хотел в будущем превзойти своего отца, верно? Поэтому улыбаемся и машем.

Сидя на диване в гостиной и ожидая, пока команда журналиста настроит камеры, я обвёл взглядом присутствующих.

Мама поправляла вазу с огромными белыми цветами. По-моему, она сказала, что это гортензии. Папа, облаченный в один из своих многочисленных тёмно-синих костюмов, переговаривался с Чарльзом, тоже одетым с иголочки. Шейла сидела слева от меня, уткнувшись в телефон.

А я, нетерпеливо притопывая ногой, мечтал выбраться отсюда и поехать в стриптиз-клуб, где сегодня мы собирались отмечать день рождения Серхио.

Вообще, подобные съёмки в преддверии кампании отца для всей нашей семьи привычны. Отец построил впечатляющую политическую карьеру и совершенно точно не собирался уходить на покой. Как он сказал, должность мэра для него не предел, но пока двигаться дальше он не мог из-за бюрократических особенностей, поэтому решил пойти на второй срок.

Когда я был маленьким, то обожал его публичные выступления. Тогда он ещё работал в городской администрации и имел намного меньше власти, но каждые выступления сопровождались банкетом, где я отрывался на полную катушку. Позже, уже в подростковом возрасте, ощутил на своей шкуре преимущества статуса моей семьи. Со мной многие хотели дружить, учителя не спешили снижать баллы за невыполненные задания, а девочки мечтали познакомиться поближе. Тогда я и понял, что тоже хочу стать значимым, а не просто почивать на лаврах отца. Безусловно, фамилия помогала мне продвигаться намного быстрее в выбранном направлении, чем обычным парням. Ну извините. Я не выбирал, в какой семье родиться. Поэтому пользовался благами на полную катушку.

И всё было бы прекрасно, если бы не одно «но».

Папин статус наложил отпечаток на его поведение в домашней обстановке. То есть моими первыми детскими воспоминаниями были отнюдь не родительские тёплые руки и подбадривающие улыбки, а постоянные переговоры, с которых меня прогоняли, чтобы я не мешался под ногами. Или званные ужины, на которых мне запрещалось громко разговаривать и вести себя согласно своему возрасту. Или папины совещания, которые всегда заканчивались слишком поздно, высасывая из него все соки, что он уже был не в состоянии уделить мне внимание.

Мама же всегда была где-то. На приёмах, занятиях по теннису, выставках, с папой в командировках, каких-то курсах… То есть, родив меня, она не стала матерью в привычном смысле слова. Я был предоставлен сам себе, и мной занимались нанятые воспитатели, няни и домработницы. А мама, вернувшись из очередной поездки, оценивала плоды воспитания и давала обратную связь, если ей что-то не нравилось. В какой-то момент я осознал, что являлся скорее проектом для своих родителей, нежели сыном. К тому моменту уже появилась Шейла и также отчаянно нуждалась во внимании.

Впервые я это заметил, когда ей было около четырёх и она нарисовала рисунок, олицетворяющий нашу семью. На нём, конечно, сложно было опознать нас. Какие-то кружки, палки и кляксы, но одно бросилось мне в глаза. Парень, судя по улыбке от уха до уха, – это был я, держал за руку маленькую девочку, в то время как два больших прямоугольника с кругами на месте голов и тремя антеннами в виде волос были изображены отдельно от детей. Меня удивило, что Шейла видела именно меня в роли своей опоры, но с другой стороны дало толчок к осознанию, что я теперь не единственный страдающий ребёнок в этой семье. С тех пор мы вместе с Серхио, которого я всегда считал своим братом, стали её тенью. Правда и тут стоит сделать поправку – к подростковому возрасту я частенько отлынивал от братских обязанностей, но Серхио всегда был на подхвате, за что я по гроб жизни благодарен ему. Мне очень хочется верить, что нам удалось заполнить своим вниманием те пустоты в её жизни, которые имелись у меня.

Я всё это к чему?

К тому, что я отдавал себе отчёт, что выбранный мною путь не такой уж безоблачный. Поэтому мне нужна жена, более заточенная под материнство, чтобы наши дети не страдали от нехватки любви, ласки и внимания.

Если вы думаете, что я всегда грезил о такой жизни и не бунтовал, то вы ошибаетесь. Однажды, когда мне было около пятнадцати лет, меня накрыло волной гормонального протеста, и я заявил своим родителям, что стану фотографом. Смешно, но мне правда нравилось фотографировать. Мои работы даже выставлялись на городской выставке, и я занял первое место. Сам. Своими силами. Не потому, что я Кинг – сын мэра, а потому что фото действительно получились хорошими и их отобрали для нескольких интернет-порталов, путеводителей по Бостону и журналов. Я любил снимать город с нестандартной позиции. Например, забирался под мост и снимал металлическую конструкцию снизу, но так, чтобы в кадр попала какая-нибудь цепляющая взгляд особенность. Или снимал здания в отражении луж. Звучит, может, не очень, но выглядело правда красиво и нетривиально.

В общем, мои таланты были оценены всем городом, но не зашли моим родителям. До сих пор помню, как рассмеялся отец на мой триумф, сказав, что из меня фотограф, как из него монашка. А мама сочувственно похлопала по плечу и посоветовала выбросить из головы любые мечты насчёт творческой профессии. Я ещё какое-то время побегал по Бостону с камерой в руках, отправляя свои снимки в журналы и городские газеты, а затем забросил это дело и смирился.

Ну а потом принял неизбежное. В конце концов, что плохого в подобном образе жизни, который вёл мой отец? Кроме потенциальной отдалённости от дел семьи – ничего. Деньги, уважение, авторитет. Кто откажется от подобного? Это Серхио у нас кричит о том, что его достала озабоченность людей деньгами. Но давайте будем реалистами? Говорил бы он так, если бы сам недоедал? Думаю, нет. Поэтому его призывы быть более человечными и обращать внимание на внутренний мир человека тонут в дорогущей выпивке его отца и растворяются в сигаретном дыме его недешёвых сигарет, пока он едет на последней модели своего BMW на закрытую вечеринку.

– Мы готовы, – озвучил помощник оператора, установив свет.

Аманда – эффектная журналистка с копной каштановых волос и с не менее впечатляющими сиськами – кивнула и улыбнулась нам.

– Начнём?

– И побыстрее закончим, – недовольно пробормотала Шейла, что-то печатая в телефоне.

Родители сели по бокам от нас, а Чарльз занял место в кресле, справа от дивана.

– Отлично, – начала Аманда, расположившись напротив нас и сложив ладони на коленях, подобно целомудренной даме восемнадцатого века. – Итак, не будем долго ходить вокруг да около. Мистер Кинг, сегодня мы собрались, чтобы задать вам несколько вопросов относительно ваших ближайших планов. Вы действующий мэр, но решили не оставлять свой пост, а повторно баллотироваться. Почему? Не всё успели сделать за свой срок?

Папа расплылся в понимающей улыбке, торжественно приподняв голову, и коротко кивнул.

– Далеко не всё. В моих планах дать нашему городу намного больше.

– А как же карьерная лестница? – спросила журналистка. – Безусловно, быть мэром оживленного пригорода Бостона – прекрасная возможность проявить себя. Но вы ещё молоды, чтобы останавливаться на достигнутом. Тем более на пятки уже наступает ваш сын.

Я криво усмехнулся, посмотрев на отца. Да мне ещё далеко до него как бы, хоть я и прикладывал много усилий на своей работе, но прекрасно понимал, что нахожусь в самом начале своей карьеры. Отец с гордостью посмотрел на меня, положив ладонь на моё плечо.

– Мой сын, разумеется, однажды догонит меня, но пока ещё рано говорить об этом. Я же, в свою очередь, не готов уходить с поста мэра, зная, что ещё могу что-то дать людям. Я прекрасно осведомлён в проблемах нашего города и могу с уверенностью заверить избирателей, что решу их в будущем.

Аманда перевела пытливый взгляд на мою маму.

– А вы, миссис Кинг, не хотите, чтобы муж оставил свой пост?

– Ни за что, – засмеялась мама. – Когда он занимается благоустройством нашего города, следит за исполнением законов и вовремя пресекает любые непредвиденные ситуации, я могу с гордостью ходить по улицам, будучи уверенной, что никакая преступность мне не страшна.

Шейла покосилась на меня, прищурившись. Да, вопрос преступности определённо стоял на повестке дня. Когда задержали Дрейка, то отец разразился такой гневной речью, что мои уши свернулись на первой минуте и развернулись только через неделю. Я выслушал многое. Начиная от того, что Дрейк был частым гостем в нашем доме и мог кинуть тень на его репутацию, и заканчивая тем, что он обворовал его друзей, что тоже, мягко говоря, не принесло очков в его пользу. С тех пор он запретил мне поддерживать общение с моим другом. Забегая вперёд скажу, что я не посещал Дрейка в тюрьме не из-за этого.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.