Наш с тобой секрет

Владислав Крисятецкий

Наш с тобой секрет

Череда ненастных дней прервалась в понедельник. Первый солнечный луч посрамил погодных скептиков уже ранним утром, когда горожане в непромокаемых одеждах, отражаясь в глянце асфальта, торопились на работу. Подобно мощному прожектору, он пронзил казавшуюся беспросветной облачную пелену, озарил полусонные улицы и рассыпался в водах реки, воодушевив прибрежных птиц.

Лебедев как раз проходил мимо, но был погружен в мысли настолько, что не сразу обратил внимание на праздничность пейзажа. Его размеренную ходьбу замедлил, а затем и прервал возглас пролетавшей чайки, размечтавшейся о далеких морских просторах, а заодно напомнившей о теплых днях ему, случайному прохожему.

Он остановился посреди набережной, подставив лицо октябрьскому солнцу. Шли минуты и казалось, что с их течением этот пятидесятилетний человек удивительным образом преображается, выглядя моложе и мужественнее. Но вот за его спиной послышалась приближающаяся речь, и лицо Лебедева вновь покрыла сетка морщин, а глаза подернулись привычной для них печалью.

Отступив к краю пешеходной дорожки, он обернулся на проходивших. Это были молодые мужчина и женщина. Жестикулируя и стараясь перекричать друг друга, они о чем-то спорили, не слыша себя и друг друга, от чего еще сильнее распалялись. Азарт ссоры на ходу захватил их настолько, что они почти не замечали собственного сына. Мальчуган лет семи то шел рядом с ними, то отставал, отвлекаясь на птиц и солнечные блики. Заметив Лебедева, он смущенно и немного виновато улыбнулся. Не найдясь с ответной улыбкой, мужчина лишь сочувственно кивнул ему, и через секунду мальчик уже догонял родителей.

Лебедев задумчиво смотрел им вслед, когда в кармане зазвонил телефон. Посмотрев на входящий номер, он помедлил. Звонила его бывшая жена Юлия. Это происходило нечасто, и еще реже имело радостный повод.

– Алло, – сказал он наконец.

– Привет, – откликнулся ее осторожный голос. – Узнал?

– Здравствуй. Только что о тебе вспоминал, забавно, – проговорил Лебедев сдержанно.

Юлия невесело усмехнулась.

– Да, забавно. Что ты обо мне вспоминаешь. Может, скажешь еще, что соскучился?

Лебедев отстраненно покачал головой.

– Нет, не скажу. Но ведь и ты не по этому поводу?

– Да, ты прав, – сказала она после паузы. – Тебе удобно разговаривать? Может, я позже?

– Нормально, я как раз иду домой. После ночной. Говори, ты же по делу.

Вновь молчание, будто на том конце боролись с сомнениями и собирались с мыслями.

– Я хотела… Ты давно разговаривал с Полей?

– С кем? – не расслышал Лебедев.

– С Полиной. Нашей дочерью.

– Ах, с Полей… Неделю-полторы назад. По телефону.

– И… как поговорили?

– Да вроде все в порядке. Наспех, правда, она ведь все время куда-то бежит.

– Ясно, – отозвалась Юлия и, поколебавшись, произнесла через силу: – Послушай, у меня просьба. Ты… ты не мог бы с ней встретиться?

– Встретиться? – удивился он. – Ты стала поощрять наше с ней общение?

– Как тебе сказать… – медленно проговорила она. – С ней что-то происходит в последнее время. Замкнулась совсем, не могу до нее достучаться. А ты все же отец.

Лебедев усмехнулся.

– О, ты об этом помнишь. Я рад.

– Послушай, давай без сарказма, – слегка раздраженно ответила Юлия. – Ты же знаешь, что я не стала бы звонить по пустякам. Да, она – твоя дочь. Если не мне, то ей ты можешь помочь?

– Помочь? – насторожился он. – У нее неприятности?

– Не знаю, она не говорит ничего, – вздохнула она и после паузы добавила: – Неспокойно мне что-то. Такого раньше не было. И спросить не у кого.

– Хорошо, я ей позвоню, – Лебедев посмотрел на часы. – Только вечером, сейчас она на работе, наверное.

– Да, лучше вечером, – оживилась Юлия. – Спасибо. Извини, что беспокою. После ночи тем более. Ты как, нормально?

– Да, нормально. Как ты?

– Лучше всех, – грустно усмехнулась она. – Ладно, позвони, как сможешь.

Закончив разговор, он устремил взгляд вдаль, на меняющее цвета осеннее небо. Солнце опять скрылось за тучами и, казалось, вот-вот все же пойдет обещанный синоптиками дождь. Но Лебедев едва ли замечал это, поглощенный мыслями. Вспомнив что-то, он вновь достал телефон. Вскоре он нашел то, что искал. Это была фотография симпатичной девушки лет двадцати пяти с искренней, немного насмешливой улыбкой. Он улыбнулся ей в ответ, снова на несколько мгновений оживив утомленное лицо. С экрана на Лебедева смотрела его дочь Полина.

Начало новой недели было бы неполным без его визита в ближайший к дому продуктовый супермаркет. Лебедеву повезло – как раз в этот день предлагались скидки на его любимый сорт кофе. Прохаживаясь вдоль стеллажей, он был неотличим от типичного жителя спального района, погруженного в скупую потребительскую романтику. "Товар дня", разноцветные ценники, скидки по карте, значки процента на каждом шагу – добро пожаловать в игру, охотник за снедью. Перед ним плавно скользила тележка. Она встретила Лебедева как старого знакомого и скрипом колес напоминала о его предстоящем одиноком выходном. Ставший привычным незатейливый мотив. Скрип-скрип, душ и дневной сон. Скрип-скрип, поздний обед или ранний ужин. Скрип-скрип, прогулка в парке и вечерние новости. Скрип-скрип…

Песню прервал короткий возглас мобильного телефона. Новое сообщение. Взглянув на экран, Лебедев увидел незнакомый номер и двинулся дальше. Вряд ли это могло быть интересно, вероятнее всего очередной текст назойливого рекламного содержания. Он открыл сообщение и уже был готов удалить его, но вдруг остановился. Поднес телефон ближе и прищурился. Зрение у Лебедева было неважное, но его вполне хватало, чтобы поверить своим глазам.

"Если тебе дорога дочь, загляни в почтовый ящик", – значилось на экране.

Лебедев помедлил, затем бросил взгляд по сторонам, словно автором послания могла быть одна из окружающих пенсионерок.

Розыгрыш? Ошибка? А может, новый вид развода? Лебедев неуверенно пожал плечами и двинулся было к кассе. Но в памяти возникло лицо Полины на фотографии, а затем вспомнился и утренний звонок Юлии. "С ней что-то происходит в последнее время". "Неспокойно мне что-то". "Такого раньше не было". Он вспомнил эти слова, которым сначала не придал особого значения. "Ты же знаешь, что я не стала бы звонить по пустякам", – повторила Юлия в его голове, как-то разом обнаруживая в своем негромком голосе затаенную тревогу, усиливая ее и вновь передавая ему.

Лебедев торопливо набрал номер Полины. "Аппарат абонента выключен или…" – заговорил безучастный голос. Что именно "или" Лебедеву не захотелось даже предполагать. Он оставил тележку и направился к выходу. Пенсионерки отвлеклись от ценников и недоуменно посмотрели ему вслед. Тележка затянула новый куплет, но почти сразу стукнулась о стеллаж и замерла на полускрипе.

От супермаркета до ветхой девятиэтажки со съемной квартирой Лебедева было не больше километра, и расстояние это он преодолел стремительно. Быстрый шаг, временами переходивший на бег, со стороны выглядел настолько несообразно с благородной внешностью человека в солидном возрасте, что головы прохожих то и дело поворачивались в его направлении. Но Лебедев больше не замечал ничего вокруг и старался ни о чем не думать независимо от того, плохие или хорошие новости ждали его за разболтанной дверью в подъезд.

Взлетев по лестнице, он нащупал связку ключей и торопливо отыскал самый короткий. Его руки заметно подрагивали. Лебедев шагнул к ряду почтовых ящиков и сделал паузу, будто загадывая желание.

В ящике обнаружился запечатанный конверт. Абсолютно белый, без марки, штемпеля и упоминания об адресате и отправителе. Помедлив, Лебедев надорвал необщительный предмет и, заглянув внутрь, извлек сложенный гармошкой листок бумаги.

Его брови поползли наверх. Если у Лебедева и были ожидания от текста письма, то увиденное превзошло их многократно. Послание было отпечатано на принтере, набрано стандартным довольно крупным шрифтом. Но заурядность оформления лишь подчеркивала странность содержания. Вниманию Лебедева предстали три аккуратные колонки. В первой из них в столбик располагались три адреса. Во второй этим адресам соответствовали имена. В третьей напротив каждого из имен указывалось точное время. Венчала текст единственная фраза, обращенная, по-видимому, лично к Лебедеву. "Приходи один сегодня. Наш с тобой секрет", – прочитал он с удивлением. Больше ни в письме, ни в конверте ничего не было.

Он еще раз заглянул в ящик, затем обернулся и огляделся по сторонам. Но никого, кто мог бы объяснить Лебедеву происходившее с ним этим утром, конечно же, рядом не оказалось.

Пробежав письмо глазами, он попытался как следует вникнуть в текст, но тут напомнил о себе мобильный. Звонила Юлия, и еще перед тем как ответить, Лебедев понял, что их новый разговор также будет не из приятных.

– Извини, снова я, – торопливо начала она. – Ты дома?

– Почти. В подъезде, – пробормотал он.

– Полина тебе не звонила?

Лебедев спрятал письмо в карман.

– Не звонила. Что-то случилось? – выговорил он как можно спокойнее.

Юлия помолчала. А когда заговорила вновь, ее голос казался не просто обеспокоенным. Он дрожал от напряжения, которого Лебедеву раньше не доводилось слышать. Можно даже сказать, что эта независимая женщина с характером была напугана.

– Позвонили с работы. Она не пришла сегодня. И мобильный не отвечает, – после новой паузы она добавила отрывисто: – Три часа прошло. Ума не приложу, где она может быть. Она всегда приходила вовремя, у них с этим строго.

Лебедев прикрыл глаза и медленно провел ладонью по коротко стриженной лысеющей голове. Нужно было что-то сказать. Хотя бы что-то. И спокойно.

– Когда ты ее видела? – спросил он наконец.

– Сегодня утром. Все было как обычно. До работы рукой подать. Неужели что-то…

Лебедеву показалось, что она всхлипнула. Такая реакция была нетипичной для Юлии, но именно она помогла ему взять себя в руки.

– Подожди. Телефоны ее подруг, друзей есть у тебя? – заговорил он увереннее.

– Не знаю, посмотрю в ее комнате. Где она может быть, Лебедев? – выдохнула она дрогнувшим от слёз голосом.

Он помедлил с ответом, лихорадочно соображая.

"Приходи один сегодня. Наш с тобой секрет".

– Пока не знаю, – покачал головой Лебедев, словно отвечая своим мыслям.

– А если они тоже не знают? В больницу позвонить? В полицию? В морг? Господи…

Еще один всхлип, на этот раз отчетливый. Судя по голосу, она была на грани паники.

– Успокойся, – произнес он как можно более деловито. – Никуда больше не звони. Только друзьям и ей. Понимаешь?

Показалось, это помогло. После паузы Юлия заговорила спокойнее.

– Ты что-то придумал? Что-то знаешь? Скажи мне.

Лебедев потянулся к карману с письмом, но убрал руку и покачал головой.

– Есть кое-что. Послушай, – сказал он и привычно кашлянул, принимая решение. – Я перезвоню, когда разберусь. Если что-то узнаешь, сразу сообщи. Если нет, ничего не предпринимай, слышишь? Жди моего звонка.

– Хорошо, я постараюсь. Спасибо, – таким редким для себя покорным голосом отозвалась она. – Это моя вина. Последние месяцы был аврал на работе, ни о чем больше не думала. Или не придавала значения. Думала, все обойдется. Похоже, я плохая мать.

Лебедеву показалось, что он ослышался. Но тут же, точно стараясь избавиться от лишних мыслей, мужчина нетерпеливо замотал головой.

– Перестань. Этого еще не хватало. Успокойся и жди, – пробормотал он в трубку и нажал отбой.

С минуту он изучал немногословное письмо. Если это был не розыгрыш, то первая встреча должна была состояться уже через час, а значит времени для рассуждений и попыток разобраться в намерениях незнакомца почти не оставалось.

Спустившись, Лебедев толкнул дверь подъезда и вышел во двор, на ходу вычисляя кратчайший путь к пункту назначения.

По первому указанному адресу располагалось здание бизнес-центра. Когда-то здесь была швейная фабрика, и Лебедев очень хорошо помнил тот мрачноватый шедевр советской архитектуры. Но прежние времена миновали и сменились другими, как и потребности нового поколения совсем другой страны. Впрочем, в это утро Лебедеву совсем не помешала бы хорошая швея – в спокойные серые тона его жизненного полотна все настойчивее проникал непрошенный красный.

Он спокойно миновал проходную, получив по паспорту временный пропуск, и даже не удивился этому – вряд ли незнакомец стал бы приглашать Лебедева туда, куда ему будет трудно добраться. Сияющий чистотой лифт бесшумно домчал его до четвертого этажа и выпустил в прохладу малолюдного коридора.

Интересовавшая его дверь с табличкой "Приемная" оказалась третьей слева. Лебедев взглянул на часы. 11:57. Для верности он выждал пару минут, постучался в дверь и вошел.

Приемная была пуста. В тесноватой комнате возле единственного окна помещался компьютерный стол. Монитор был погашен, кресло плотно придвинуто к столу. Похоже, секретарь надолго ушел или вовсе не приехал на работу. "Как Полина", – промелькнуло в голове Лебедева. Он волновался от осознания ответственности и вместе с тем от непонимания своей миссии. Но отступать было некуда, настенные часы показывали время первой встречи – 12:00. Справа от себя он увидел обитую черной кожей дверь с искомым именем. "Комова Татьяна Владимировна. Генеральный директор ЗАО "Фаворит". Лебедев сделал неуверенный шаг и постучал.

– Да-да? – послышался мелодичный женский голос.

Он вошел. У дальней стены, пестрящей многочисленными дипломами, в кресле за широким столом уютно расположилась представительная дама его возраста и читала газету. Она не сразу переключила внимание на Лебедева и подняла глаза лишь когда его молчание слишком затянулось.

– Добрый день! – проворковала она. – Вы ко мне?

– Татьяна Владимировна? – поинтересовался он, неловко поведя плечом.

Женщина без стеснения оглядела его и улыбнулась с той учтивой снисходительностью, с какой респектабельные хозяева улыбаются появившимся на их пороге бездомным детям.

– Да, присаживайтесь, – продолжая смотреть на него с нескрываемым любопытством, указала она в сторону кресел за длинным столом заседаний. – Чем могу вам помочь?

Лебедев молча сел. Он чувствовал себя некомфортно под покровительственной улыбкой и хитроватым взглядом женщины, занимавшей высокую должность и просторный кабинет. Она же, судя по всему, также видела его впервые, а значит и цель его визита была ей неизвестна.

– Моя фамилия Лебедев, – не без труда начал он. – Я разыскиваю свою дочь.

Комова продолжала выжидающе улыбаться, наблюдая за Лебедевым. Тот растерянно покосился на нее, не решаясь произнести больше ни слова. Наконец, она отложила газету и придвинулась к столу, видимо, решив взять инициативу в свои руки.

– Интересно, – сказала она тем же безмятежным высоким голосом, в котором не чувствовалось удивления неожиданному началу разговора. – Поясните, пожалуйста, ваша дочь потерялась где-то в здании или работает в моей фирме?

– Нет-нет, она работает в другом месте, – совсем смутился Лебедев. – Просто… может быть, вы ее знаете? Или знаете, где она?

– Как ее зовут? – усмехнулась Комова чудаковатому посетителю.

Лебедев виновато тряхнул головой.

– Да, я же не сказал, простите. Лебедева Полина Владимировна, двадцать четыре года.

Комова на секунду прикрыла глаза.

– Нет, что-то не припоминаю. У вас есть ее фотография?

Лебедев достал мобильный и, отыскав снимок дочери, передал его Комовой. Та несколько секунд изучала фото, приблизив лицо Полины. Наконец, она вернула телефон и покачала головой.

– Извините, не узнаю. Фото не совсем удачное, да и аппарат старенький, – развела она руками. – Могу спросить у девочек, может быть, где-то в базе числится.

– Да, если вас не затруднит.

Комова взяла трубку телефона.

– Девочки, привет, это кто? – деловито промурлыкала она. – Ага, Катюш, будь добра, глянь в клиентской – Лебедева Полина…

Она вопросительно посмотрела на Лебедева.

– Владимировна, – подсказал он.

– Владимировна, – повторила она в трубку. – И перезвони, да? Как у нас дела, все нормально?

Ей что-то ответили, она начала давать какие-то производственные указания, в смысл которых Лебедев вникать не стал. Он просто слушал ее легкую расторопную речь, следил за спокойными жестами. Заметил, как при каждом взмахе ресниц забавно подпрыгивает ее высветленная закрывавшая весь лоб челка. И чувствовал, что проникается доверием к этой простой в общении женщине, которая выслушала и старается помочь, несмотря на всю абсурдность его ситуации. И все же почему он оказался в ее кабинете? Как этот разговор мог помочь в поисках Полины? Что хотел ему сказать этой встречей автор письма?

Комова опустила трубку и с улыбкой повернулась к нему.

– Извините, текущие дела. Кофе хотите?

– Нет, спасибо, – заговорил он чуть раскованнее и даже попробовал улыбнуться. – Я и так отвлекаю вас от дел, занимаю время, простите.

– Не страшно, пока ни от чего такого не отвлекаете, – небрежно взмахнула она рукой, демонстрируя отменный маникюр. – Придется немного подождать. Девочки из бухгалтерии заниматься кадровыми делами не приучены у меня, а секретарь уволилась, никак замену не подберу.

– Да, я заметил, – кивнул Лебедев. – Кстати, моя Полина как раз работает секретарем.

– Вот как? – удивилась Комова. – Ну, как найдется, передавайте, чтобы присылала резюме, рассмотрим.

– Хорошо, – усмехнулся он. – А почему уволилась ваша девушка?

Комова помедлила, покосившись в окно. Снова повернулась к нему. Ее улыбка слегка поблекла, но он не придал этому значения.

– Уехала. В другой город. Так уж сложилось.

– Понятно. Наверное, поехала устраивать личную жизнь, – кивнул он и посмотрел на фотографию дочери. – Я передам ей. Осталось только найти. И понять взаимосвязь.

Последние фразы он произнес негромко, скорее для самого себя. Но Комова услышала. И впервые за время их разговора улыбка исчезла с ее лица. Она смерила Лебедева долгим подозрительным взглядом, которого он, поглощенный снимком Полины, так и не заметил.

Телефон на столе Комовой издал приятную трель. Она взяла трубку и повернулась к окну в тот самый момент, когда Лебедев поднял голову.

– Да, Катюш, – проговорила она каким-то изменившимся голосом.

Ей что-то довольно долго объясняли. Комова слушала молча в задумчивости. Однажды она бросила взгляд в сторону Лебедева, увидела, что тот наблюдает за ней, и вновь посмотрела в окно, не удостоив его даже дежурной улыбкой.

– Я тебя поняла. Спасибо, перезвоню, – сказала она тихо и собиралась положить трубку, когда ей сказали еще что-то. Комова отмахнулась, в ее голосе промелькнуло раздражение. – Потом решим, я занята.

Она положила трубку и какое-то время продолжала смотреть в окно, размышляя. Затем повернулась к Лебедеву.

– Неприятности? – поинтересовался он, заметив перемену в ее настроении.

Комова улыбнулась, но и улыбка теперь показалась ему другой – сухой, натянутой.

– Пока не знаю, – ответила она и, помедлив, добавила: – Вашей дочери нет ни в одной нашей базе. Жаль, что не смогли помочь. Впрочем, что-то может стать понятнее, если вы объясните, почему все же пришли именно ко мне.

Лебедев ждал от нее этого вопроса еще разыскивая бизнес-центр, на проходной, в лифте. Даже раньше, выходя из своего подъезда с загадочным письмом в кармане он знал, о чем его спросят прежде всего. Он придумывал самые разные ответы – правдоподобные и не слишком. Но именно в этот момент естественный вопрос застал его врасплох. И он, кашлянув, решил сказать правду.

– Понимаю, это прозвучит нелепо, но я получил письмо с указанием вашего имени и адреса, – робко выговорил Лебедев и посмотрел на Комову.

Она не сводила с него проницательного взгляда. Челка больше не вздрагивала на ее ресницах.

– Любопытно, – произнесла Комова тихо. – Может быть, разрешите взглянуть?

Лебедев потянулся к карману. Комова немедленно протянула руку. Увидев это, он на мгновение замер, а затем снова сложил руки перед собой.

– Извините, письмо адресовано лично мне и касается дочери, – неожиданно твердым голосом заявил Лебедев. – Я не могу его показать.

Она выждала несколько секунд, испытующе глядя на него, и убрала руку. Повисла длинная пауза вроде той, с которой началась их встреча. Только тогда Комова даже не обратила внимания на случайного посетителя. Теперь же казалось, что все оно было приковано к нему.

– Вы курите? – вдруг спросила она.

Лебедев удивленно покачал головой.

– И все же не откажите даме, составьте компанию, – проговорила она, лукаво подмигнув ему.

Не дожидаясь ответа, она достала из сумочки пачку сигарет с зажигалкой и поднялась из-за стола.

За то время, пока они шли по коридору, спускались в лифте и пересекали холл первого этажа, с ней несколько раз поздоровались. Комова лишь рассеянно кивала в ответ, глядя перед собой. Казалось, она погрузилась в мысли настолько, что не замечала и шедшего за ней Лебедева.

Пройдя с десяток метров по зелено-желтому от листвы внутреннему дворику, они остановились возле площадки для курения. Находившиеся там сотрудники приветливо заулыбались Комовой, но, увидев выражение ее лица, побросали сигареты и поспешно ретировались, оставив их наедине.

Она неторопливо щелкнула зажигалкой и обернулась к Лебедеву.

Тот вздрогнул. Ее лицо будто окаменело и больше напоминало маску, а губы вытянулись в тонкую бескровную линию. Но сильнее всего Лебедева поразили ее глаза. Они словно полыхали огнем, вглядываясь в его лицо. Когда она сделала первую затяжку и сощурила один глаз от дыма, лицо стало еще более зловещим. Комова бросила короткий взгляд по сторонам.

– Итак, теперь нас точно никто не услышит, – сказала она хрипловатым полушепотом. – Я жду объяснений. Что вам от меня надо?

Лебедев настолько растерялся от резкой перемены в ней, что даже те немногие слова, которые он мог придумать в ответ, казалось, застряли в его горле.

– Я… я же вам сказал… – выдавил он из себя. – Я разыскиваю…

– Стоп, – криво усмехнулась Комова. – Трогательную историю о поисках дочери оставим в стороне. Она хороша для женского "мыла", но я не поклонница. Так что вернемся к реальности. Что. Вам. Надо.

Последние слова она процедила, приблизив к нему исказившееся лицо. Лебедев невольно отступил на шаг, продолжая зачарованно смотреть на нее. Комова вновь затянулась.

– Послушайте, – заговорила она спокойнее. – Я вижу вас насквозь. Вы безобидный, мягкий, интеллигентный. Понятно, что сами бы до такого не додумались. Просто скажите, кто вас послал. Вы говорили о письме, кто автор?

– Не знаю. Он себя не назвал, – проронил он.

Комова расхохоталась. Это был неприятный, визгливый смех. Услышав его, Лебедев моментально пожалел о том, что всего несколько минут назад про себя называл эту женщину чуткой и искренней, даже проникся доверием к ней.

– Пожалуй, мне пора, – сказал он, отводя взгляд.

– Подождите, – произнесла она, чуть смягчившись. – Кажется, я поняла. Это из-за дочери? Она больна? Или залёт? Вам нужны деньги? Врачи? Я могу помочь. Чего вы хотите? Говорите, ну?

– Бесполезно. Вы меня не слышите, – грустно проговорил Лебедев, глядя себе под ноги.

– Напрасно, – раздраженно сказала Комова. – Я щедра к своим друзьям, но к врагам беспощадна. Не советую вам быть моим врагом. Очень не советую. Я двадцать пять лет в бизнесе и, поверьте на слово, меня есть кому защитить. Меня и сына. Запомните сами и передайте тому, кто вас прислал.

Лебедев поднял голову и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Я надеюсь, вашему сыну повезет увидеть больше доброты в своей жизни. А вам не придется беспокоиться о нем и чувствовать себя беспомощной.

Комова нахмурилась, задумавшись над заставшими ее врасплох словами.

– Не совсем поняла, что вы этим хотите… – начала она.

Но сутулая фигура Лебедева уже удалялась от нее по блестящим плиткам дворика. Комова напряженно смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом. В ее ухоженных пальцах продолжала тлеть позабытая дорогая сигарета.

Сказав, что ему пора, Лебедев и не думал о времени. Теперь же, покинув территорию бизнес-центра, он вспомнил о следующей встрече и спохватился. Но оказалось, что разговор с Комовой продлился немногим более сорока минут, а значит, до визита по второму адресу оставалось еще больше часа. Вполне достаточно, чтобы пройтись пешком и немного подумать.

Лебедев проверил телефон. Не было ни пропущенных звонков, ни новых сообщений. И тут его осенило. Простая и очевидная мысль, которая в суете не пришла ему в голову. Сообщение, направившее его к почтовому ящику. Оно было отправлено с другого мобильного. Конечно, шанс дозвониться был небольшой, но кто мешал попробовать? Он даже остановился от осознания того, что незнакомца можно было услышать. Открыл сообщение. Обыкновенный, ничем не примечательный номер. Лебедев занес палец над кнопкой дозвона, сделал последнюю паузу и нажал.