Жатва жизни

Алексей Казарин

Жатва жизни

Ни сна, ни отдыха измученной душе: Мне ночь не шлет отрады и забвенья. Все прошлое я вновь переживаю Один, в тиши ночей…

© Алексей Казарин, 2022

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2022

Как созвучен мне этот лейтмотив из оперы Бородина «Князь Игорь»! Как будто сам автор все это пережил и переписал на музыку. Я часто пою его «в тиши ночей» на своей даче, где постоянно живу летом и зимой, где никто рядом на дачах не живет. Особенно в зимнее время, когда действительно остаешься один на один с собой. В это время поговорить даже не с кем. Здесь неподалеку живет лишь один дачный электрик, да и то, он не хочет со мной особенно разговаривать: ведь я совершенно глухой, хоть из пушки стреляй – ничего не услышу. Со мной можно только объясняться на языке жестов. Много ли наговоришь? Или на бумаге что-то написать. А кому интересно писать эти письма?.. Вот моя вторая жена, Зоя Алексеевна, больше беседует с мобильником, ведет диалоги со своими родственниками, а со мной – когда есть время. Но я на нее не в обиде. У нее тоже есть своя дача, которую я приобрел для нее на всякий случай и благоустроил. Она готовит обеды, стирает. К тому же у нее есть дети и внуки. Часто привозит мне продукты из города: берет с собой тележку с овощами или посылками и везет на дачном автобусе. В городе сделает свои дела, и в магазин за продуктами – то в одну сторону, то в другую тащит свою тележку по песчаной дороге три километра. Устает здорово, что ломовая лошадь. Сейчас вроде стало полегче, а поначалу, когда приходилось на себе везти саженцы на ярмарку (тогда еще у нас не было машины), чтобы подзаработать раз в сезон хоть что-то на разные нужды, тогда носили все в руках и за спиной в рюкзаке – очень тяжело было. Потому и не беру ее на дачу сейчас: пусть, думаю, хоть в зимний сезон в городе от этой дачи отдохнет.

Смотрю на нее – и жалко, замоталась она вконец за несколько лет, постарела. Говорю ей: «Отдохни, посиди немного, посмотри хоть телевизор!». Ан нет! С утра до ночи хоть что-нибудь, да делает – такой у нее характер. Говорит мне: «Надо торопиться, жизни не так уж много осталось!». Одним словом – молодец!

Это моя Зоя (Золушка)

Вообще она меня очень жалела. Как мы с ней сошлись, она была на пенсии, но в пекарне работала – и днем, и ночью, посменно. Я всегда встречал ее с работы, и видел, как они выгружали из печей хлеб, в каких условиях они работали – гарь невыносимая. Я не мог вынести гари, стоя возле дверей. А она еще и довольна, что успевала пирог во время работы для меня испечь. Люблю я ее за это: труженица, всю жизнь работала бригадиром на псковском заводе «Тиконд», что в поселке Овсище. А я знаю, как на заводе рабочие их выбирают: самых смелых, боевых.

Я с ней познакомился случайно, по объявлению в газете. У меня сохранилось ее первое письмо. Немного полненькая, но в целом красивая. Мне понравились ее глаза, выразительный взгляд.

Всегда видел, как на нее обращали мужчины внимание. Но никогда она мне не изменяла. Я иной раз любопытствовал: «А как ты решилась за меня замуж!?». Я же по сравнению с ней – никто, «серенький». Мне просто повезло, да и она почувствовала во мне что-то интересное. Об этом однажды мне сказала моя старшая сестра. Ажена ответила: «Решила: кто объявится, за того и выйду!». Думаю, что это ее решение правильное. И она в дальнейшем не жалела. Ей в то время тоже надоело одной жить в пустой квартире, а так она жила с тех пор, как похоронила своего первого мужа.

Я вспоминаю жизнь свою – всю, как она есть. Жизнь каждого человека, если ее описать, то это все равно, как Вселенную – конца ей нет, пока он жив. И потом все исчезает… Могильный холм только остается от человека. Моя жизнь уже на исходе. И хочется что-то оставить, какой-то след на земле. Потому и книгу свою пишу – как исповедь.

Зима. Февраль месяц, морозно. На дворе снегом запорошило в саду деревья. Красота! Я сижу, топлю печь, мне тепло. Дров не жалко, заготовил еще летом. Но что-то тревожно у меня на душе, чувство одиночества меня угнетает. Все у меня нормально, сыт, одет. Но нет вблизи того, с кем мог бы поделиться своими радостями и печалями.

Со своей бывшей мне пришлось разойтись. А у моей Зои появились внуки, которым нужна нянька. Она мне говорит:

«Живи в городе у меня в квартире». А сама живет удочки с внучатами. Так было хорошо, пока их не было, все делали вместе. А теперь только летом она по выходным дням свободна. «Живи в квартире…» Очень нужна мне эта квартира! Тут, на даче, у меня все есть: телевизор, компьютер, газ, продукты. Один-два раза в месяц меня возит в город на легковой машине сосед Константин (дай ему бог здоровья!). Встречаемся с женой очень редко и мало: я хожу по делам, в магазины, на рынок, в редакцию газеты, в которой я пишу, а потом приезжаю к ней, помоюсь в ванне, поем – вот и все общение, два раза в месяц. Поговорить обо всем некогда. Разве это жизнь? Как хорошо об этом написал в своем стихотворении мой зять Б. Б. Кросс:

На меня свалилось семьдесят семь лет.И тотчас явились семьдесят семь бед.Где они таились, как недобрый глаз?Изредка лишь снились, ждали верный час.Потерял здоровье, деньги и жену,Но еще живу.Но еще надеюсь, вопреки годам.Может быть, сумею, а что – не знаю сам.

Как было хорошо, пока не появились у нее внуки! Каждый день были вместе, все дела на даче делались. А теперь – все на меня возложено. Вот хорошо, что в этом сезоне до двадцатого февраля практически не было зимы. Так я с осени много чего сделал: вырезал лишние побеги, срезал верхушки деревьев, чтобы в рост не шли и удобно было собирать на них фрукты. А после Нового года до самого февраля расчищал землю на «болоте» (так называю свой участок рядом с болотом), чтобы весной посадить на нем картошку. Последний участок – оставшийся мне по наследству от сестры младшей и зятя Кросса, заросший местами кустами и травой. Другие дачники уже давно отдыхают, а мне все что-нибудь да нужно, чтобы себя мучить. Что за характер у меня – все что-нибудь придумаю, чтобы себя мучить? Все дни января (исключая первое-второе, праздники) по четыре-шесть часов не покладая рук мотыжил землю своим «кайлом» (так называю садовые вилы, изогнутые под прямым углом). Погода позволяла – были безморозные дни. Зато теперь можно быть спокойным, что с картошкой проблем не будет. Около трех соток обработал. Иначе много на пенсии ее не купишь. А с картошкой будешь дружить – не пропадешь в любой кризис.

Сижу я на даче, по телику только новости смотрю, концерты уже не смотрю. Кому их смотреть, думаю. Каждый вечер этот «Здоровеньки були…» и все одни лица в разных вариантах – кто их смотрит? Только бездельники. То реклама, чем кормить кошек да собак, то машины стоимостью в миллион и более. А мне каждый день нужно думать, что себе готовить утром и вечером. Поговорить даже не с кем. С собакой бы поговорил, они все понимают, только сказать не могут. Держал бы ее, да тоже надо кормить, а нечем. Сам каждый день выкраиваешь, чтобы до пенсии дотянуть.

Вот вышел во двор за снегом (потом его в ведрах ставлю на печь – это для питья и варки) – морозно. Сморю, у ворот кошка мяучит: «мяу, мяу, мяу…» – просит что-то поесть. А у меня кроме котлет в холодильнике ничего нет. Каждая котлета у меня на учете, одна на обед, а с утра и вечером – каша рисовая или гречневая с маслом. Вот, думаю, подожди немного, сейчас согрею тебе в микроволновке. Пока ходил – смотрю: она не дождалась, побежала дальше. Только сейчас вспомнил, что мог бы дать ей кусочек батона, у меня их много. Но с другой стороны, приваживать ее нельзя, каждый день будет приходить и просить еду.

Каждый день – один. Рядом ни единой души. Летом хоть кто-нибудь да заглянет. Раньше и зимой приезжали – посмотреть все ли в порядке, не украли ли чего. А теперь рядом никого: один заболел, другой после операции, третий помер. Да и я уже не молодой. Вот сейчас пишу. На всякий случай, думаю, надо составить завещание заранее. Вот Пугачева даже место для могилки себе подготовила. А я не могу этого сделать, поскольку денег на это у меня нет. Да и зачем эта могила!? Гнить там будешь, только и всего. Лучше сжечь себя в крематории и пепел развеять в поле, как сделал это один мой родственник. Дешевле будет, думаю. Не тратить деньги на гроб, отпевание в церкви, не платить за могилу. Смерти я не боюсь. Смерть – это освобождение от бренного тела, от мыслей, накопленных за всю жизнь. Нет человека – и все исчезает, ничего не остается от человека. Думаете, что «там кто-то» о вас будет беспокоиться? Это всего лишь сказки для простого народа, чтобы легче было управлять ими, держать в «узде». Недаром Ленин говорил: «Религия – опиум для народа». Так оно и есть. Вот прадеды, родители и сестры, которые умерли, – никто о них и не вспомнит, хотя они старались жить по-человечески. Миллионы, миллиарды, триллионы людей, что жили до нас, ушли на тот свет. И только в последние тысячи лет кое-кто оставил о себе память.

Откуда я родом

Мне самому хотелось узнать моих предков. Однажды, на практике в колхозе, хозяйка, у которой мы жили, спросила меня об этом: «Ты русский или нет?». Меня этот вопрос удивил, ответил ей: «Ну конечно русский! Мой отец из кубанских казаков, а мать – коренная москвичка». Не поверила она мне почему-то. Почему, не знаю: волосы у меня русые, глаза голубые, правда, не крупные, не воловьи. Почему же я не русский?

Фамилия моя – известная на Кубани. Еще Лермонтов присвоил ее. Вспомните в своей драме «Маскарад» зловещую фигуру графа Казарина. Почему эта фамилия появилась в его произведении, мне понятно: полк на Кавказе у Лермонтова стоял в станице Тенгинской (Усть-Лабинского района) – на родине отца. Видимо, эта фамилия врезалась ему в память, и он, возможно, даже дружил или просто общался с людьми, потому и запечатлел эту фамилию. Еще раньше эта фамилия встречалась в русских былинах, например, про богатыря Михайло Казарянина (Казаринова).

О происхождении своей фамилии я узнал из книги Льва Успенского «Ты и твое имя». Вот как он об этом писал:

«Живет гражданин, носит фамилию Казаринов… и ни сном, ни духом не ведает, что она может означать. И еще бы: если он обратится к ономатологу, тот объяснит ему, что она означат „сын хазарина“, то есть представителя хазарского царства». Их в древности называли хазарами, и в последнее время буква «х» превратилась в «к» – «казар». «…Но ведь хазары исчезли в десятом веке!» Вспомните песнь о вещем Олеге, который решил отомстить неразумным хазарам. «…Каким же „сыном хазарина“ может быть современный нам человек? Видимо, тот род, к которому он, этот наш современник, принадлежит, по своей древности соперничает с самыми древними аристократическими родами России: уж во всяком случае он не намного отстал от пресловутых Рюриковичей. А кроме того, можно сказать довольно уверенно, что первый Казаринов был назван так не зря. Наверняка он и на самом деле был либо сыном выходца из Хозарского царства, либо же, по еще свежей памяти о жестоких войнах между русскими и хозарами, его отца назвали – то ли в честь, то ли в поношение – чужестранным именем „Хозарин“».

Видимо, в честь, так как фамилия стала известной, иначе о ней бы не вспоминали и забыли.

О моих предках

«Есть много способов сделать карьеру,

но самый верный из них – родиться в нужной семье».

Трамп, бывший президент США

Мои предки по материнской линии были помещиками в Польше, но тоже с русскими корнями. Дед имел небольшой кирпичный завод, лес, поля, занимался он и прудовым рыболовством. Это в знаменитом селе Скобелевка Мценского уезда, позднее переименованном в Борташовку. Сохранилось ли это название сейчас, я не знаю. При Пилсудском русские притеснялись. И однажды, когда дед тонул в пруду (он не умел плавать), он просил помощи, но поляки, проходившие мимо, плевались в его сторону, говоря: «пусть тонет – пся кровь» (собачья кровь). После этого предки продали свое имение (Советяку), вернулись в Россию и жили в Москве. Прабабка же была немкой. Считалась колдовкой, видели ее ночью на кладбище, жгла что-то над могилами. И когда умирала, то ее трясло на кровати, никак ей было не умереть. Знающие люди подсказали, чтобы вынули потолочину. И тогда она успокоилась. Ей нужно было передать кому-то свое колдовство, но она этого не хотела.

И еще. Совсем недавно я узнал, откуда идет мой род. Совершенно случайно. Смотрел передачу из Минска. Показали деревню в глуши, а это значит, что в ней были аборигены. И вижу: все они на одно лицо – схожие с моим. С некрупными голубоватыми глазами и точно такими же слегка приплюснутыми носами. И волосы у них мягкие, русые. Вот и подумалось: так вот откуда мой род! И действительно, беглым крестьянам было легче убежать из Белоруссии, нежели из помещичьих русских угодий.

Моя бабушка – Лисова Александра

Мой дед – Александр Адамович

(Адам – распространенное имя в Польше)

Что тут можно сказать? Вот как переплетаются судьбы людей, и если бы каждый из нас хорошо знал историю своего рода, то наверняка, думаю, обнаружил бы, что независимо от места жительства, все мы на Земле – родственники!

Моя мама родилась в поезде на пути из Польши, где-то возле Витебска, фамилия у нее Разумейчик, Юлия Александровна. Насчет фамилии она сама не помнит, какая у ее у родителей была: то ли эта, то ли Разумовы (вот какая беспечность!). Она часто менялась при переездах из Польши и в Россию. Я помню, как они жили в центре Москвы. Однажды мама показала мне дом, в котором они жили. Среди новых многоквартирных домов он смотрелся сиротливо, наподобие моей первой дачи – деревянный, с небольшим козырьком у входа и огороженный забором. Еще кто-то в нем жил. Заходить в дом не стали, так как торопились. А жаль, хотелось бы посмотреть, как они теснились в этой хибарке: сестра с детьми, брат-инвалид (впоследствии умер), родители. Маме доставалось всегда спать под столом. Правда, отец ночевал редко, он устроился проводником международного вагона. Позже его избрали председателем профсоюза железной дороги. Я интересовался – должны же быть об этом сведения в архивах. Но мне отвечали, что железных дороги три и к каждой свой профсоюз. Спросили, в какой из них работал мой дед, но я знаю о нем только со слов матери. Недавно моя племянница Маша (живет в Питере) все-таки узнала в архивах, что где-то на железной дороге был председатель профсоюза со сходной фамилией. Это будет интересно – узнать подробности о его биографии!

Дед мой, когда работал проводником на Московской железной дороге, по рассказам моей мамы, всегда что-нибудь да привозил. У них в доме всегда стояли мешки с сахаром, грецкими орехами и другими продуктами и даже что-либо из мануфактуры. Мама всегда была сыта и одета. И это в смутное революционное время, когда рабочие голодали и жили в бараках… Ей было не с кем дружить, кроме как со шпаной, или как еще их называли – голытьбой. И часто из-за этого ей доставалось. Выйдет, к примеру, во двор чисто одетая, накрахмаленная, а пацаны окружат ее и грязными руками обляпают. Это они из зависти. Или раньше в Москве ходили по дворам продавцы с тазиками на голове – со сладостями, пирожками или сдобным хлебом. Ребята окружат его со всех сторон, моментально растащат и убегают. Одна мама оставалась стоять – вот за всех ей и достается, пока к родителям приведут, пока во всем разберутся. Однажды эти ребята решили обокрасть ночью склад с мороженым. А на «шухере» поставили маму: если кто идет, она должна просигналить. Стонтона и видит: к сладу направляется старушка, видно, ей что-то надо было. Мама испугалась и убежала, не предупредив ребят. Женщина вошла на склад со свечкой и увидела в темноте – какие-то тени в простынях и во рту у них горят угольки. Она попятилась, перекрестилась, шепотом произнесла: «Свят! Свят!», а ребята тем временем убежали. Маме тогда здорово попало, что не предупредила. А главное, интересно – как они успели это все сделать: в саван одеться и угольки в зубы вставить? До сих пор мне это непонятно. Или ребята похвастались перед мамой?

Прадеда я тоже знал по рассказам мамы. Вообще, он считался святым. Однажды вечером он собрал своих селян, а в это время на небе были какие-то светящиеся столбы. Похоже, это было северное сияние. Он показал на небо, обратил внимание на это редкое явление и сказал: «Вот, смотрите. Как эти столбы пересекаются, так в скором времени пойдет брат на брата, сын на отца. И герб этого государства – „Серп и молот“». Такой, задолго до революции, предсказал судьбу России.

Знал прадед и дату своей смерти. Перед этим днем он попрощался с селянами, пожелал всем здоровья и спросил, кому из умерших родственников передать что-либо на том свете. Это было в самый разгар жатвы. Явился он с поля и сказал своей жене: «Я пришел умирать!». Жене показалось, что старик что-то чудит. А он прилег на кровать и уснул. Прабабка-немка была очень грубая, толкает его в бок и говорит: «Что ты придумал, старый хрен! Хлеб нужно убирать, а он…». Пощупала его и поняла, что он уже мертв.

Прадед был очень трудолюбивый. Имение у него было большое. И все старался справляться сам. Но не всегда это ему удавалось, особенно при уборке хлебов. Только тогда он нанимал людей. Рабочих кормили хорошо и платили за работу. И к нему всегда охотно люди приходили на помощь. Папа моей мамы в последнее время сильно болел, лежал в кровати, кашлял и что-то у него было с легкими. Как-то однажды он попросил ее посмотреть, есть ли у него на спине пятна-некрологи.

«Если они есть, то я скоро умру». Посмотрела она и с ужасом увидела их, но отцу об этом не сказала. Перед смертью отец попросил ее сходить ночью за сигаретами, куда-то рядом с домом, за углом. В то время такие ларьки работали круглосуточно. Идти же маме ночью было страшно, бандитизм в Москве еще процветал. Но она очень любила отца и не могла ему отказать перед смертью. Раньше подъезды ночью не освещались, как сейчас. Сходила, купила она, что нужно, и возвращалась обратно. И только вошла в подъезд, как увидела монаха с собакой. Она отошла от него, а тот за ней. Тогда она побежала быстрее и в первую же дверь забарабанила и закричала: «Помогите!». Соседи открыли ей двери, увидели монаха с собакой, и видение исчезло сразу, ушло в стену. Что это было? Так случалось раньше часто.

Вскоре дед действительно умер. Потом он часто появлялся во сне. По словам мамы, это происходило, как наяву. Однажды он пришел к ней, присел возле кровати и сказал: «Больше я не буду тебя беспокоить». И действительно, после этого он уже к ней не являлся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.