Шерлок Холмс Мценского уезда

«Бздыньг! Бздыньг!» – опять защелкали луки охотников, посылая стрелы, но тут не все было так гладко – беглые каторжники явно были не новичками и, спрятавшись за бревном, стали расползаться в разные стороны, да и запас стрел у моих спутников был не очень большой, штук по пять-шесть на человека. Но тут время работало на нас – пока они там ползали, мы добежали до костра, и я уже мог работать своим карабином. Один из бандитов вскочил, прихватив имеющийся в наличии огнестрел, но тут же вскрикнул, получив три стрелы в спину и захрипев, завалился на бок, а вот второй, явно непростой, перекатом ушел с линии огня и с дубинкой напал на правого охотника, который неосторожно подскочил слишком близко к лежке охранников. Короткий взмах, вскрик и молодой парень упал на землю с раскроенным черепом.

«А удар-то сабельный. Зек явно из казачков, вон как на контратаке сработал», – как-то совсем без эмоций отметил я про себя и, уже на автомате словив ловкого противника в маркере коллиматорного прицела, плавно, подушечкой пальца, нажал спусковой крючок.

«Д-дах!» – тяжелый гладкоствол «Вепрь» дернулся в руках. Противник, не успевший увернуться, подломился и упал на землю с развороченной грудью – картечь на такой дистанции не оставляет шансов.

«О, как, не обманула чуйка», – даже с какой-то затаенной радостью констатировал я происходящее.

Видимо, атаман решил подстраховаться и организовал что-то вроде отряда быстрого реагирования. Громко скрипнула дверь. Пятеро вооруженных бойцов не спали и ждали сигнала, и, услышав крики и стрельбу, начали выскакивать из правой землянке, где ночевал атаман, и сразу с воем пошли в атаку на опешивших охотников.

«Д-дах! Д-дах!» – первый, бегущий почти прямо на меня, размахивающий настоящей шашкой, покатился по земле. Следующий бандит, вскинувший для выстрела какое-то ружье, тоже получив заряд картечи, подломился в ногах, и, выстрелив вверх, упал на спину.

«Бздыньг! Бздыньг!» – пришедшие в себя охотники тоже отметились и еще двое нападающих, уже истыканных стрелами, упали на землю, а последний, пятый, замер в нерешительности. Его понять можно – только что они впятером выскочили в атаку, а теперь он остался один, в гордом одиночестве против неизвестных противников, которые просто перестреляли многих товарищей. Судя по его глазам и жестам, еще чуть-чуть и начнет поднимать руки, но он даже дернуться не успел, когда в горячке боя разошедшиеся охотники его, как в тире, натыкали стрелами.

«Бум!» – как выстрел пушки прозвучал хлопок пистолетного выстрела, и со стороны дверей в первую, атаманскую землянку поднималось облако порохового дыма. Явно стреляли так, для острастки, почти никуда не целясь. Но маячить неподвижной мишенью тоже не хотелось, поэтому, уже привычно распластавшись на земле, откатился чуть в сторону и взял на прицел нового стрелка.

«Бум!» – еще раз что-то вжикнуло над головой, и возле двери землянки опять поднимается облако порохового дыма.

«Да что же это такое», – тут уже я разозлился. Судя по скорострельности, явно из револьвера постреливают, по-другому просто не успели бы перезарядить. Дождавшись, когда возле двери опять появилось движение, аккуратно два раза подряд нажал спусковой крючок карабина.

«Д-дах! Д-дах!» – кто-то там вскрикнул, и тут же скрипнула закрываемая дверь.

Я повернул голову к шаману, который не отставал от меня ни на шаг.

– Иван, добить раненых. Нас мало, чтоб никто в спину не выстрелил и не ударил.

Он кивнул головой и ящерицей уполз в сторону.

Сменив магазин в карабине, держа на прицеле злополучную дверь, откуда только что стреляли, перебежал в сторону и тут же увидел какое-то шевеление возле второй землянки и, не раздумывая, пальнул в ту сторону для острастки. Опять кто-то вскрикнул, но без боли, вроде как от страха.

– Блокируем двери! – крикнул бегущему рядом охотнику, показывая в сторону второй землянки, и тот понятливо кивнул головой. Он с напарником быстро нашли какое-то толстое бревно и подперли дверь, пока я держал на прицеле вход в первую землянку, где, как я понял, проживал основной состав банды. А вторая землянка вроде как для обслуживающего персонала.

Убедившись, что с этой стороны сюрпризов не будет, переместился ко входу к первой землянке и замер в ожидании, хотя и сам мало представлял, что дальше делать.

Бросив короткий взгляд в сторону, увидел, как Семен поднимает на ноги охотника, который в самом начале боя получил палкой по голове. Так тот сам умудрился подняться, хотя его ноги постоянно подгибались, и все лицо было в крови. Явно серьезное сотрясение, но и то хорошо, что «трехсотый», а не полная потеря бойца.

Пока в голове крутились мысли относительно раненого бойца нашего маленького отряда, решение пришло само-собой. Взяв длинную палку, я с трудом дотянувшись до дверей землянки, что есть силы постучал и крикнул:

– Полиция! Все выходят по одному, оружие в сторону!

И после очередного удара изнутри последовали два выстрела, прямо через дверь. Крупные тяжелые пули, выбив большие щепки из досок, ушли в землю, но и я тут же в ответку три раза пальнул в дверь:

«Д-дах! Д-дах! Д-дах!» Причем стрелял так, чтоб веером максимально зацепить все пространство за дверью. Опять вскрик, и чуть позже кто-то начал подвывать.

Я опять палкой постучал в дверь и в стиле незабвенного Глеба Жеглова прокричал:

– Эй, висельники! Выходим по одному. Ножи, палки, стрелялки откидываем в сторону. Любое неповиновение, завалю без разговора.

Но в отличие от известного фильма «Место встречи изменить нельзя», никто отвечать не стал, но какие-то приглушенные крики и мат все же доносились.

Я еще пару раз постучал, привлекая внимание, покричал, но меня, типа легавого, уже в открытую просто послали. Я так и думал, поэтому двумя выстрелами в одно место устроил в двери небольшую пробоину в верхней части, в которую, свесившись с крыши землянки, закинул газовую гранату сделанную из обычного газового баллончика. Прошло несколько секунд, и я явственно услышал крики боли, ужаса, ну и конечно, жесткий кашель.

Я мог только представить, что там сейчас творилось. В подъезде пятиэтажки, если выпустить газовый баллончик, люди по квартирам начинают вешаться, а тут в закрытом пространстве, причем с не очень хорошей вентиляцией… Явно получился небольшой Армагеддон местного разлива. Прошло несколько секунд, и дверь чуть ли не слетела с петель от сильного удара, и из землянки полезли рыдающие и кашляющие бандиты, правда было их немного – всего четверо. А я уже, честно сказать, стал беспокоиться, как буду всю эту ораву контролировать.

Возникла мысль относительно запасного выхода из атаманской землянки. Обычно бандеровцы в своих схронах обязательно устраивали запасные пути эвакуации при обнаружении убежища. Но сейчас у меня просто не было ни сил, ни времени проводить поисковые мероприятия и качественно блокировать пути возможного отхода. Оно мне надо, еще по ночному лесу устраивать догонялки за людьми, к которым я не имею вообще никакого отношения. Помогу людям, так в основном возьму какие-нибудь сувениры и к вечеру вернусь к месту силы и чухну обратно в свое время. Поэтому – убегут, значит, убегут, пусть местные полицаи занимаются наведением порядка, я и так тут наследил, наштамповав жмуриков. Надеюсь, потом не спросят, хотя тайга и не такие тайны скрывала. С другой стороны, вряд ли бандиты при строительстве землянки предусмотрели противогазовые перегородки, на случай если их попытаются выкуривать.

Широкие длинные строительные стяжки быстро решили проблему с пленными, и четыре кричащих и извивающихся тела со связанными за спиной руками распластались на поляне, недалеко от костра.

– Семен, – позвал стоящего недалеко сына шамана, который все еще держал лук с наложенной на тетиву стрелой, в готовности завалить любого, кто попытается выказать неповиновение Великому Катрану Он тут же повернул ко мне голову

– Слушаю, Великий Катран.

– Распорядись набрать воды и промыть глаза этим плохим луцэ, а то они так кричать до утра будут.

«Хотя, с другой стороны, остальные обитатели лагеря, услышав такие крики, явно будут более сговорчивыми».

Подойдя к двери во вторую жилую землянку, я с осторожностью палкой постучал, так чтоб меня ненароком не подстрелили, и крикнул опять в стиле Глеба Жеглова:

– Граждане бандиты. Сопротивление бесполезно. Выходим по одному, подняв руки. Оружие выкидываем. Любая попытка неповиновения карается расстрелом на месте. На размышление две минуты.

И минуты не прошло, как скрипнула дверь и на пороге появился плюгавый мужичонка в каком-то драном тулупе, который затравленно озирался по сторонам, и только после окрика сделал несколько неуверенных шагов вперед. Оружия у него не оказалось. Охотники его быстренько обыскали и тут же под моим чутким руководством уложили мордой лица на землю и зафиксировали толстой стяжкой руки за спиной.

– Следующий…

К моему удивлению, эксцессов вообще не было, хотя, как я и предполагал, вторая землянка была для обслуживающего персонала и, так сказать, аутсайдеров банды. Там жили какие-то старые потасканные женщины, которые убирались, стирались и кашеварили, парочка мужичков и несколько детей. Хорошо, что не стал их выкуривать газовой гранатой, тут действительно было бы перебор.

Их даже связывать не стали, просто согнали в одну кучу, усадив на землю, да и никаких попыток к неповиновению или даже побегу не наблюдалось. Видимо, атаман их тут здорово выдрессировал, используя драконовские методы и жестоко подавляя любое неповиновение.

И вот они, сбившись в кучу, бледные и испуганные в свете костра и начинающегося рассвета, со страхом косились на меня. Картина, для этого времени, конечно, была дикой – стоит детина, больше метра восьмидесяти, вся такая крутая с карабином, в камуфлированной снаряге, в баллистическом шлеме, в балаклаве, в стрелковых очках и грозно на всех посматривает. Да и аккуратно сложенные рядком в сторонке тела убитых в перестрелке бандитов однозначно наводят на мысль, что шутить сейчас не стоит.

Ну вроде как ситуация под контролем и первичное сопротивление сломлено. Иван, как нормальный отец, сразу взломал дверь в третью землянку, где содержались пленные и на ночь запирались заложники из местного населения. Воссоединение родственников было не настолько бурным – у народности, к которой принадлежал Иван, его сын Семен и молодые охотники, как я понял, родственные чувства проявлять при чужих людях было не принято.

Мне пришлось немного вмешаться:

– Иван, времени мало. Обследуйте землянку, – кивнул в сторону второй землянки, где проживала обслуга, – ищите оружие, продукты, ценности.

Ох как у него забегали глазки. Пограбить и хапнуть чужого они никогда не отказывались. А я думал, что после обыска загнать обратно народ в землянку и закрыть, пусть сидят там до вечера, пока мы не решим окончательно, что делать.

Но и тут начались сюрпризы. Старшая дочь шамана что-то быстро затараторила, показывая на тюремную землянку, а Иван, выслушав ее, выругался сначала на своем языке, а потом выдал цветистую ругань на могучем русском, и я понял, что раздражен он очень сильно.

– Иван, что твоя дочурка сообщила нового, что тебя так разозлило?

Он заткнулся на половине фразы и повернулся ко мне. С виноватым видом кивнув на тут же слинявшую дочку, проговорил:

– Эта… сказала, что с ними в земляном доме сидит хороший луцэ, который прислан большим белым царем, чтоб смотреть за порядком.

– О как. Все интереснее и интереснее. А кто в сарае сидит?

– Белая госпожа с дочкой. Дочка очень больна, меня к ней и хотели вызвать.

Тут я выругался. Ну, дают, дети тайги. Важнейшую информацию узнаю так, походя.

– Я смотрю, тут у вас вообще все очень оригинально.

Иван дословно меня не понял, но общий смыл моего неудовольствия он ощутил.

– Выводите хорошего луцэ, посмотрим, что тут за персона.

Иван с Семеном уж как-то очень быстро и суетливо рванули в тюремную землянку и через пару минут вывели под руки новое действующее лицо.

Среднего роста, очень плотный, но явно начинающий набирать вес, хотя точно не кабинетный работник. На ногах не было обуви, и чтобы как-то идти по холодной земле его, ступни были обмотаны рваной мешковиной. Видавшая виды грязная и порванная одежда явно была формой, очень смахивающая на полицейский мундир. Лампасы на штанах и следы сорванных с мясом погон подтверждали мои предположения. Когда-то роскошные и ухоженные волосы и усы были залиты кровью, да и все лицо носило следы побоев – правый глаз вообще заплыл.

Когда его подвели ко мне, он целым глазом ну уж очень цепко и профессионально осмотрел меня, в некоторой степени признав коллегу. Ну в такой обстановке я явно выпадал из общей картины и, естественно, не походил на местных бандюков, да и необычная снаряга и экзотическое оружие стоили немалых денег. Он глянул на рядок трупов бандитов и в свете уже начинающего рассвета чуть подтянулся, выпрямил спину и уже с неприкрытым интересом рассматривал меня. Ну тут нужно сразу брать ситуацию под контроль – дядька непростой, крученый, повидавший жизнь. То, что полицейский, тут и гадать не надо, туда охотно брали ветеранов военной службы и не простых солдат, а унтеров, умеющих управлять личным составом. А с такими нужно четко показать старшинство.

– Представьтесь. Звание, фамилия, обстоятельства пленения, – командным голосом нарушил молчание.

Дядька не дурак, сразу прочувствовал во мне офицера и с определенной долей гордости ответил:

– Полицейский урядник Еремеев, Алексей Фролович.

И замолчал. Его немного покачивало, видимо, досталось ему конкретно и налицо все симптомы сотрясения мозга.

– А как к этим попали? – я кивнул в сторону трупов и связанных бандитов.

Он скривился от боли, и на фоне синяков все это выглядело очень гротескно, и чуть отвернулся в сторону.

– Были в патруле и нарвались на засаду. Митяя и Прошку застрелили. Подо мной убили лошадь. Когда падал – оглушило. Очнулся уже связанный.

Я еще раз оглядел его и, согласившись с тем, что вижу, проговорил:

– Урядник, идите к костру. Посидите, придите в себя. Семен принесет воды и найдет что-нибудь поесть. Вряд ли эти каторжники вас нормально кормили. Если давно не ели, сильно не усердствуйте, можете получить сильные желудочные боли.

В его взгляде промелькнуло удовлетворение и надежда.

– Спасибо, ваше благородие. Как к вам обращаться?

– Ни мою фамилию, ни мое звание, ни мою должность я назвать не могу, да и оно вам ничего не скажет. Вы служили в армии, судя по вашей выправке, должны понимать. Тем более я бы все равно стал искать местных представителей закона, чтоб сдать весь этот балаган. Моя задача выполнена, банда нейтрализована. Те, кто посмел напасть на полицейских – наказаны. Идите, приходите в себя, приводите в порядок мундир. Если не ошибаюсь, ваши сапоги на одном из этих, – и я кивнул в сторону лежащих бандитов, – потом поговорим более предметно.

Он кивнул головой и изобразил что-то вроде стойки смирно, а я повернулся и пошел в сторону сарая – было очень интересно посмотреть, что там за белая госпожа содержится.

Глава 6

Я не сразу пошел к сараю, хотя в одном месте ой как зудело прояснить ситуацию с некими важными гостями атамана, содержавшимися в отдельном сарае явно не по своей воле. Но пришлось задержаться и заняться сбором и охраной трофейного оружия, ну и конечно распределением пленных. Получить выстрел в спину или удар ножом как-то не хотелось, поэтому пришлось немного поднапрячься, тем более в этом вопросе положиться на Ивана и его охотников я не мог. Лишняя доверчивость частенько приводит к летальным последствиям, и самые сильные и мощные бойцы, как правило, проигрывали, получив удар в спину.

Больше всего волновало огнестрельное оружие, что действительно могло мне доставить неприятности, особенно на контрасте с допотопными ножами и дубинками, которыми была вооружена основная масса бандитов. Тут все просто и прозаично – еще два револьвера Смит-Вессона, видимо, захваченные у убитых полицейских, и два ружья, причем одно из них выглядело привычно – дульнозарядное ударное пехотное ружье времен Крымской войны, почти родной близнец того, что лежало с рюкзаком и было захвачено во время стычки с бандитами в лесу. Ну а вот второе – винтовка Бердана № 2. Ну и к ней в карманах убитого бандита нашлось около десятка патронов. Очень даже мощный и убойный агрегат для данного времени. Будет одним из сувениров, которые утащу в свое время, тем более реально боевой трофей, а что в бою взято, то свято.

Чтоб особенно не волноваться относительно выстрела в спину, я взял все стрелялки и стянул с помощью одной толстой пластиковой стяжки все четыре ствола за спусковые скобы.

«Вот, так будет спокойнее», – буркнул про себя с некоторым удовлетворением и, поднявшись с колен, направился в сторону сарая.

К этому моменту уже рассвело и на лесной поляне, где располагался лагерь только-только разгромленного бандформирования, уже не смолкал гомон и деловая активность. Власть сменилась, но жизнь продолжалась и несколько пожилых и побитых жизнью женщин, в сопровождении разновозрастных детей, занимались обычными хозяйственными делами. Как оно говорится: «война войной, а обед по распорядку». Они сначала осторожно, с опаской посматривая на меня, спросив разрешение у Ивана и дождавшись моего утвердительного кивка, приступили к приготовлению завтрака. Чуть позже, освоившись и поняв, что особых репрессий и зачисток не предвидится, уже деловито забегали по поляне, периодически под присмотром одного из охотников заходя в складскую землянку за продуктами. Иван, который и там умудрился успеть все перерыть на предмет скрытого оружия, только сказал: «Великий Катран, там ничего нет», я только кивнул головой в знак согласия. Ну может, что и утаили, но я не в том положении, чтобы играть в скрягу.

Полицейский урядник, быстро вписавшийся в ситуацию, стянул с одного из убитых свои сапоги, нашел где-то портянки и тщательно приводил себя в порядок, параллельно привычно покрикивая на снующих и тут и там местных работников тыла. Увидев мои движения, тут же пристроился справа сзади, на типичном месте адъютанта, тем самым показывая, что полностью признает мое старшинство и готов помогать, так сказать, реабилитируясь в свете своего пленения и потери в перестрелке подчиненных полицейских. Он быстро смекнул, что я не собираюсь особо светиться и скоро уйду, и тут для него непаханое поле набирать дополнительные очки и бонусы. В принципе, судя по моему наблюдению, дядька вполне нормальный, для полицейского, и если ему немного подыграть, то в этом времени у меня появится свой человек в полиции. Ведь, если что, поможет и нормальную легенду отработать со всеми документами, и в случае чего посоветует дельное, а это ой как нужно для нормальной инфильтрации в местные реалии. Я обернулся и посмотрел ему в глаза и чуть кивнул головой, давая понять, что согласен с его невысказанным пожеланием, и тут же уточнил:

– Алексей Фролович, там в куче железа вроде как ваша шашка была. Оденьтесь по форме. Думаю, в сарае закрыты непростые люди, и вам, как местному представителю закона, надлежит выглядеть максимально авторитетно. Я скоро уйду – задание выполнено, а вот вам, как я понял, все это разгребать придется. А при правильной подаче событий еще какую-нибудь награду на грудь повесите и уничтожением банды оправдаете потерю подчиненных. Как?

Урядник пристально, на мгновение посмотрел мне в глаза, пытаясь понять, шучу я или нет, и, придя к определенному выводу, быстро просчитал ситуацию и чуть затряс головой.

– Спасибо. Молиться за вас буду, ваше благородие. За то, что жизнь спасли…

Дальше он не стал продолжать – мы два взрослых человека, у которых за плечами долгая и насыщенная жизнь, поэтому все недосказанное и так было понятно. Я ему прикрываю зад по полной программе, и такое часто стоит не дешевле, чем спасенная жизнь. Тут и пенсия детям и жене, тут и поруганная честь, и потерянное уважение, которые тоже немаловажны в этом времени. Это все, естественно, из моего крайне субъективного видения реалий этого мира. И если хотя бы частично окажется правдой, то уже созрел небольшой план, как это все впоследствии можно будет, так сказать, слегка монетизировать к взаимной выгоде. Но и тут лучше подстраховаться, так сказать на всякий случай, вдруг со временем урядник попытается дать задний ход или вообще уйти в оппозицию и слить спасителя.

Незаметно снова активировав экшен-камеру, прикрепленную к баллистическому шлему, я начал экспресс-допрос.

– Но прежде, чем Я НАЧНУ ВАС ВЫГОРАЖИВАТЬ, урядник, расскажите, при каких обстоятельствах попали в плен. И не врите, ложь я сразу чувствую, и потом последствия будут самые неприятные.

Урядник, мужик крученый и опытный, невольно вздрогнул от моего взгляда и от голоса. К собственному удивлению, я не собирался шутить и прощать ложь. Если он сейчас начнет гнать тюльку, завалю без разговора и пойду дальше по своим делам и, что главное, никаких душевных мук не буду испытывать. И он это понял, поэтому невольно попытался смахнуть выступивший холодный пот со лба. Урядник оглянулся на лежащих в стороне убитых бандитов и с ярко выраженным напряжением в голосе заговорил:

– Не сомневайся, ваше благородие, врать не буду, все понимаю. Как на исповеди…

– Ну и хорошо. В засаду попали? Судя по вашему рассказу, вас было минимум трое, и все люди бывалые, с опытом. Таких просто в лоб, нахрапом не возьмешь, зубы обломаешь.

– Так и есть. Пятеро нас было, выехали в патруль, контрабандистов ловили.

«О как, даже интересно».

– Какие тут контрабандисты? До ближайшей границы или моря сколько верст-то будет? Контрабанду что, по воздуху переносят?

– Не скажите, ваше благородие. В тайге золотишко находят, да к морю тайными тропами выносят, а там англичане, да свои по воде приходят и меняют на оружие, продукты и контрабандный товар, который можно в городах перепродать.

– Так, где мы точно находимся? – задал я один из самых главных вопросов, чуть затаив дыхание.

Урядник чуть смутился и непонимающе проговорил:

– Так в Вологодской губернии, ваше благородие.

Я прикинул, где это находится, все-таки карты Российской империи изучал достаточно тщательно, и тут же решил уточнить.

– Какой уезд? – Хотя мне это бы ничего не сказало, но более детально уточнить местоположение не помешало. Потом, конечно, придется лезть в смартфон, спрятанный в подсумке, куда предусмотрительно накидал кучу полезной информации, в том числе и административные карты Российской империи девятнадцатого века. Ну, или, если будет время и возможность, можно будет вытащить из рюкзака заветный планшет, где все это было продублировано и более детализировано. Наизусть уезды, тем более Вологодской губернии, я точно не знал.

– Так Яренский уезд… – с какой-то даже долей удивления проговорил он.

– Хорошо. А теперь со всеми подробностями, кто вас отправил в патрулирование, район, длительность, ну и конечно, как был уничтожен патруль.

Он не стал юлить и вполне четко и с подробностями все рассказал. Типовая ситуация, ничего особого для себя я не видел, хотя потом пересмотрю запись и, если вернусь, отдам психиатрам, пусть проанализируют.

– Ну и хорошо. Я вам верю. А теперь пойдем посмотрим, кого там в сарае держат, чувствую, нас ждет большой сюрприз и много дополнительных волнений. Готовы, урядник?

Он поправил портупею с пустой кобурой и служебной шашкой на боку, и мы вместе двинулись к дверям сарая, которые были снаружи заблокированы примитивным засовом. Подойдя ближе и взяв наизготовку карабин и сняв его с предохранителя, увидел, как через достаточно большую щель между досками двери и косяком за нами настороженно и с некоторой долей надежды наблюдали две пары испуганных глаз.

На пулю нарваться тоже как-то не хотелось, и, отойдя чуть в сторону, я оставил честь снять засов и открыть дверь уряднику, а сам вскинул карабин, чтобы, в случае чего, открыть огонь на поражение. Полицейский сразу понял мои намерения и сам стал так, чтоб не отсвечивать перед дверью и не перекрывать мне сектор обстрела, но при этом с определенной сноровкой скинул запор и резко рванул дверь на себя.

Н-да. Петли скрипнули так, что аж зубы заныли. И что-то мне говорило, что такой неприятный, омерзительный звук открывающихся дверей был не просто так – явно все заточено на пресечение любых попыток побега, учитывая монолитность стен сарая. Такая предусмотрительность для простых бандитов была, мягко говоря, нехарактерна. Жаль, с атаманом не смогу пообщаться, а то количество вопросов к нему с каждым часом нахождения в этом мире все множилось и множилось. Личность точно неординарная, но, к сожалению, он со своим помощником, получив через дверь по заряду картечи в грудь, лежат в главной землянке возле входа. И пока там окончательно не проветрится после применения газовой гранаты, тщательно все осматривать нет особого желания. Как-то прихватить с собой противогаз я не сподобился, да и таскать его с собой в походе было бы несусветной глупостью…