Сибил

Даур поднялся ей навстречу. Они давно не виделись, и он заметил, что девочка заметно выросла и даже ее коса стала еще длиннее.

– А это у тебя что? – Сибил заметила приколотое у него на груди деревянное перо.

– Я участвовал в Турнире, – обыденно сообщил Даур.

– И победил? – девочка вспомнила, что он рассказывал про состязание, которое предшествовало Большому Турниру. Оно обычно проводилось весной, и за победу в нем давалось вырезанное из дерева перо. Тот, кто побеждал в Большом Турнире, получал Большое Железное Перо.

– Ну да…

– О-о, как здорОво!!! Так ты скоро и в Большом Турнире победишь! – искренне восхитилась Сибил. Потом немного задумалась и попросила: – Слушай, Даур! А научи и меня из лука стрелять!

– Зачем тебе? – удивился мальчик.

– Просто хочу уметь! И вообще Нарта и Эйла всегда мне говорят, что нужно всему учиться – это может пригодиться.

Как ни странно Сибил оказалась талантливой ученицей. Правда, лук Даура был для нее тяжеловат, да это и не удивительно, мальчик ведь делал его под себя – под свой рост и свою силу. Но Сибил с таким усердием принялась тренироваться в стрельбе, что Даур подумал, что в следующий раз он сделает новый лук, специально для нее.

Верная Таная сначала бегала неподалеку, а потом легла в сторонке и, чуть прищуриваясь, наблюдала, как ее маленькая хозяйка с каждым разом отправляет стрелы все точнее и точнее.

Даур сел неподалеку и от нечего делать принялся строгать ветку, собираясь сделать из нее новую стрелу. В какой-то момент он наклонился, и в съехавшем вороте рубахи стал виден шрам, оставшийся после порки.

Девочка как раз обернулась и успела его заметить.

– Ой! Что это?

Даур торопливо поправил одежду.

– Ничего.

Сибил вздохнула. Не хочет говорить… Странно как-то… Она не знала, что такое порка, особенно такая безжалостная, но всем сердцем почувствовала, что с Дауром произошло что-то нехорошее.

"Тебе было больно, да?" – чуть было не спросила она с сочувствием, но сама же себя осекла – и так понятно, что больно, зачем лишний раз спрашивать! И еще подумала, что непременно спросит у старой Эйлы какое-нибудь снадобье, чтобы помочь Дауру – рана-то хоть и затянулась, но шрам был очень заметен и уродлив.

Девочка сердито сжала губы, подняла лук, прицелилась… И словно кто-то свыше направил пущенную ею стрелу точно в цель.

18

Прежде чем вернуться в селение, Сибил помчалась к Эйле.

Старая знахарка как раз стояла возле своей хижины. Заметив девочку, она прищурилась. Интересно, откуда эта маленькая плутовка бежит к ней? В том, что Сибил где-то была, Эйла догадалась без особого труда – обувь на ее ногах потемнела от влаги, а к подолу платья прицепилось несколько длинных травинок. Но спрашивать у Сибил знахарка ничего не стала, захочет – сама расскажет.

Сибил поздоровалась со старой Эйлой и уселась на деревянную скамейку, стоявшую возле стены. Верная Таная, поприветствовав хозяйку жилища тычком носа в ладонь, улеглась рядом с девочкой.

– Бабушка Эйла, а у тебя есть такое снадобье, чтобы раны заживлять без следа? Ну, так, чтобы совсем ничего от них не осталось? – спросила Сибил.

Знахарка внимательно посмотрела на гостью.

– А тебе зачем?

– Просто хочу знать! – пожала плечами Сибил, но не тут-то было, на сей раз Эйла решила узнать правду. – Это дело хорошее, – согласилась Эйла. – Знать – это важно. Знание – это великая сила.

– Так есть? – переспросила девочка, хотя была уверена, что у старой знахарки наверняка имеется такое волшебное зелье.

И тогда Эйла вдруг заявила, что ничего не даст ей, пока не узнает, для чего и для кого оно понадобилось. Вот тут-то Сибил растерялась – она хорошо знала знахарку и понимала, что если та сказала "нет", значит так оно и будет, и никакие посулы и уговоры не помогут. Нарта в этом была более податливая, хотя тоже спуску девочке не давала. Но иногда Нарта шла на небольшие уступки… А Эйла – нет.

Сибил глубоко вздохнула и задумалась. Пожалуй, впервые в жизни она оказалась перед таким серьезным выбором. Ей очень хотелось помочь другу, ведь шрам потом так и будет уродовать Даура, но открывать тайну своего знакомства с ним было опасно. Вряд ли Сибил похвалят за то, что она уходит одна так далеко от дома, да еще и водит дружбу с человеком из другого племени. И тогда девочка решила пойти другим путем.

– Бабушка Эйла, а если я скажу тебе правду, ты никому не расскажешь?

Знахарка видела, что Сибил очень серьезно отнеслась к разговору, и что ее секрет явно требует уважения. Но что за тайна такая у девочки?

– Давай договоримся, Сибил. Если ты хочешь сделать что-то хорошее, я даю слово, что никому ничего не скажу. Но если это не так, то… – знахарка развела руками – мол, извини…

– А можно я еще подумаю? – спросила Сибил.

– Подумай-подумай, – кивнула Эйла. Это хорошо, что девочка становится осмотрительной, в будущем ей предстоит принимать много важных решений, и не всегда при этом будет нужно спешить.

И все-таки Сибил рискнула и поведала Эйле о Дауре. Сначала она хотела просто сказать, что случайно увидела мальчика, но потом, под проницательным взглядом знахарки, рассказала все как есть.

Выслушав Сибил, старая Эйла немного помолчала. Вообще-то она не сильно удивилась, даже как будто ожидала чего-то такого. Она посмотрела на притихшую девочку, потом сказала:

– Я дам тебе не лекарство, я дам тебе гораздо больше – научу тебя саму готовить его.

Спустя некоторое время в избушке, охраняемой верной волчицей, стало происходить таинство: детские руки брали то, что называла знахарка, и клали в ступку, толкли все это в ней, добавляли разные жидкости из темных пузатых бутылочек, грели на огне и остужали. Потом снова разогревали, шептали над ступкой какие-то слова, и снова – мешали и остужали.

В конце концов, в небольшой глиняной мисочке появилась густая черная масса. И, несмотря на то, что в ней было много чего намешано, сама она ничем не пахла.

– Ты все запомнила, Сибил? – строго спросила Эйла.

– Да, бабушка Эйла! – прошептала девочка, радостно блеснув глазами – ведь к великому таинству приготовления снадобий мудрая знахарка допустила ее впервые.

– Это очень сильное средство, но пусть тебе как можно реже придется готовить его! – сказала Эйла.

… Время близилось к полуночи, но в избушке Эйлы горел очаг. Старая женщина сидела у огня и задумчиво смотрела, как языки пламени лениво скользят по сухому дереву. На ее коленях лежала старинная доска, испещренная непонятными знаками.

… Вот и начинает сбываться древнее пророчество… Чуяло мудрое сердце – неспроста у Сибил появился этот волчонок, не зря она временами стала исчезать куда-то, а потом появляться с блестящими от радости глазами. Стоило бы, конечно, отругать ее за эти отлучки, но Эйла не сделала этого, только наказала быть осторожней. Ничего уже не изменить. Все идет своим чередом.

19

Мазь, которую Сибил спустя несколько дней передала Дауру, действительно, сотворила чудо. Хотя, если честно, он и не верил, что эта странная черная масса может чем-то ему помочь. Сначала он даже мазать ее не стал, спрятал подальше. Но как-то ночью разыгралась сильная буря, шрамы начали ныть, и тогда Даур достал маленькую глиняную плошку и, еще раз понюхав, ковырнул мазь пальцем и слегка мазнул по шраму на плече.

Некоторое время ничего не происходило. Потом шрам начало холодить, словно к нему приложили кусок льда. А потом холод прошел, и плечо стало согреваться. Прислушиваясь к своим ощущениям, Даур не сразу сообразил, что смазанное место перестало болеть. Но остальные шрамы все равно ныли!

И тогда мальчик стянул с себя рубаху и нанес мазь на всю спину. И снова все повторилось – сначала ничего, потом стало холодно, потом опять тепло.

И боль прошла!

Даур осторожно повел плечами – нет, и в самом деле не больно. Он сунул руку за спину и коснулся пальцами совсем недавно болевшей кожи. Но пальцы ощутили только гладкую маслянистую поверхность кожи. Даур не поверил сам себе и провел по спине уже всей ладонью. Но спина, изуродованная отцовской плетью, была совершенно нормальная, словно на ней и не бугрились безобразные шрамы!

Едва сдержав восторженный вопль, мальчик с изумлением смотрел на свою ладонь. На ней не было и намека на ту черноту, какого цвета была сама мазь! Вот это да!

Даур заглянул в глиняную плошку. Волшебного снадобья там совсем не осталось – он щедро измазал все, да и было его немного. Надо же! Вот так Сибил, вот так ее бабушка Эйла! Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно! Чудеса, да и только!!!

Когда эмоции немного улеглись, Даур снова забрался в постель, но долго не мог уснуть. Он слушал, как шумит дождь за окном, как завывает сильный ветер в ночи, но ему не было ни страшно, ни грустно. Даур лежал и думал об этой светловолосой девочке по имени Сибил.

Непогода угомонилась лишь к утру. Когда первые солнечные лучи заглянули в окно и пробежали по краю подушки, Даур уже спал. Теплый луч игриво коснулся смуглой щеки мальчика, и тот улыбнулся чему-то во сне.

20

В жилище почтенного Торпа царил полумрак. Сам он, задумавшись, сидел в деревянном кресле, когда на пороге появилась стройная женская фигура.

– Что нам делать, почтенный Торп? Они ищут ее и, боюсь, скоро придут сюда! – взволнованно произнесла Нарта, склонившись в легком поклоне перед вождем.

Вождь согласно кивнул и указал на стоящее рядом кресло. Нарта опустилась в него и напряженно застыла.

Почтенный Торп некоторое время раздумывал, потом снова качнул головой.

– Ты же знаешь, что мы не сможем ее долго скрывать, Нарта. Как невозможно вообще изменить что-либо из предначертанного. – Голос вождя прозвучал приглушенно, но твердо.

– Но, почтенный Торп, может стоит хотя бы попробовать потянуть время, Сибил ведь еще так мала! – Женщина выпрямилась, как струна. Пальцы ее рук крепко сжали резные подлокотники.

Вождь медленно повернул голову и посмотрел на Нарту.

– Эти слова говорит твое материнское сердце, Нарта. Умом ты понимаешь, что это не так, верно?

Нарта потупилась, потом согласно кивнула. Да, на самом деле она всегда знала, что однажды за девочкой придут и заберут ее. Об этом было написано в старинных письменах, которые умела читать только старая Эйла. Сибил никогда не принадлежала Нарте. У Сибил было другое предназначение.

– Давай лучше подумаем, как нам подготовить Сибил ко всему, что ее ожидает в дальнейшем. Мы не можем предугадать всего, но многое возможно ей рассказать и объяснить.

Нарта глубоко вздохнула и качнула головой.

– Да, конечно, почтенный Торп…

Почти в то же самое время Артон издалека с обескураженным видом разглядывал спину своего сына. Никаких следов от недавней порки не было и в помине, словно плеть и не изуродовала кожу мальчишки. Странно…

Даур не видел отца, он, как делал уже не раз, пробрался в один из укромных уголков и с упоением занимался физическими упражнениями. Снятая рубаха лежала в стороне, а мальчик, блестя мокрым от пота торсом, отжимался прямо от земли. Признаться, сначала Артон в душе восхитился тем, с какой легкостью тело сына поднимается и опускается на руках, он даже пытался начать считать, сколько раз Даур это сделал, но потом его глаза разглядели спину сына…

Рядом раздался звонкий лай, и под ноги Артона кинулась маленькая черненькая собачка. Воевода перевел взгляд – ну, конечно, так и есть, – Науш с очередным своим питомцем! Только приятель сына не видит Артона, а вот псина предательски выдает его!

Воевода качнулся в сторону, укрываясь за углом огромного амбара, и Науш не успел его заметить, только покрутил головой, осматриваясь, а потом позвал песика к себе.

"Странно…" – снова подумал Артон и нахмурился. Сами шрамы исчезнуть со спины не могли… Но что же тогда помогло Дауру от них избавиться? Когда-то давно, еще будучи мальчишкой, Артон слышал от своего отца, что в давние-давние времена существовало такое средство, способное исцелить любую рану. Но потом рецепт был утерян, люди, которые умели готовить снадобье, ушли в царство мертвых.

Воевода покачал головой. Это что же получается – волшебное лекарство все-таки существует? Но где же Даур его раздобыл? А самое главное – кто его приготовил?

Артон досадливо поморщился – зная своего сына, он понимал, что вряд ли удастся узнать у него правду. Помня, как терпеливо мальчишка перенес жестокую порку, воевода теперь был уверен – ничего Даур ему не скажет. Можно, конечно, попробовать, но… Не браться же за плеть снова! В прошлый раз злость закипела в нем люто, не сдержался… А ведь крепок парень оказался! Ну да это и хорошо – вырастет из него отличный воин! А там, глядишь, и его заменит – Артон не был тщеславен и в душе был готов со временем передать бразды правления войском в надежные руки. А что, у самого пока сил хватает, а потом и Даур вырастет! Силой его сына боги не обидели, умом – тоже. К тому же еще и духом стойкий оказался! Отличный воевода со временем может получиться!

Верный пес Урганы довольно улыбнулся своим мыслям.

21

О, как же разрывалось сердце Нарты, когда запряженная двумя лошадьми повозка увозила из селения Сибил. Девочке недавно исполнилось двенадцать лет, и она только-только начинала превращаться из маленькой шаловливой девчонки в тоненькую, гибкую, как лоза, девушку.

Год назад в селении появились точно такие же посланники, какие раньше приезжали за налогами. Они сразу же прошли в жилище почтенного Торпа, и вскоре туда позвали Нарту.

Когда она вошла, вождь сидел, потупившись. Увидев Нарту, он медленно поднял голову и сказал, что прибывшие требуют, чтобы ровно через год живущая у них девочка была готова к переезду в Город. Это повеление исходило от самой правительницы Урганы, и не выполнить его было просто невозможно.

Конечно, Нарта и так давно уже знала, что рано или поздно, но Сибил пойдет своей дорогой. С самого первого дня, с того самого момента, когда малышка появилась на свет, Нарта помнила об этом. И старая Эйла предупреждала её не раз…

Умная и привычная ко всему, Нарта впервые в жизни почувствовала настоящую душевную боль. Сибил, её маленькая любознательная девочка, должна теперь навсегда покинуть дом, в котором выросла.

О том, что в Городе что-то узнали и теперь разыскивают по селениям чужаков, почтенному Торпу сообщили почти сразу, как люди Урганы начали поиски. Собрался Совет племени и вождь рассказал обо всем старейшинам. Люди должны быть готовы ко всему, а так как все знали, что за девочка жила среди них, значит нужно решать, как им всем поступать дальше.

Сомнений ни у кого не было – Ургана явно что-то узнала о появлении Сибил. Пока ничего точного, но раз уж велела начать поиски неведомого ей "кого-то", значит рано или поздно, но доберутся и до их селения. Совет принял разумное решение – дождаться, когда люди правительницы сами до всего дознаются, а там – будь что будет. Все равно прятать Сибил не имело смысла. Предначертанное начинало сбываться…

Потом Нарта, бледная от волнения, помчалась к старой Эйле. Шла и знала, что та ничего не изменит, ничем ей не поможет. Но все равно почти бегом мчалась по лесной тропинке.

Знахарка только покачала головой и сказала:

– Все идет своим чередом, Нарта. Прими это и смири свое сердце. Одно могу сказать тебе в утешение – еще не скоро ты простишься с Сибил. Она успеет встретить свою десятую весну, и даже больше, рядом с тобой.

Но время – штука неуловимая, мчится быстрее, чем самый резвый конь летит! И вот уже Сибил, одетая в новое платье, притихшая, но нисколько не испуганная, села в повозку, и ободряюще кивнула приёмной матери:

– До встречи, Нарта.

''Ох, будет ли встреча? А если и будет, то когда? Уж точно не скоро…'' – подумалось Нарте, но в ответ она лишь улыбнулась.

– До встречи, моя царица! – женщина чуть склонила голову в почтительном поклоне и коснулась лба тыльной стороной ладони.

Сибил вдруг посерьезнела, даже спину выпрямила и как-то сразу стала взрослей. Девочка взглянула на Нарту и в точности повторила действия приёмной матери.

– Да, мама. – Взгляд её потеплел, Сибил почувствовала тревогу Нарты. – Не грусти, пожалуйста! Старая Эйла как-то сказала, что мы с тобой никогда не будем расставаться надолго. А я ей верю! – девочка улыбнулась.

Повозка тронулась в путь.

22

Плачь, плачь, материнское сердце! Плачь по своему ребенку, тоскуй по нему, волнуйся за него настолько, насколько у тебя хватит сил, покуда ты само способно биться!!!

Нет в мире ничего чувствительнее материнского сердца, как нет во Вселенной ничего сильнее материнской любви!!! И порой совсем неважно – под этим же самым сердцем зародилась жизнь твоего ребенка, или волею судьбы тебе послано это дитя уже рожденным другой женщиной. Все становится неважно, когда ты принимаешь этого ребенка всей душой, растишь его, учишь уму-разуму, даришь ему любовь и нежность, и даже если держишь порой в строгости, но все равно любишь…

Выйдя из избушки старой Эйлы, Нарта хотела идти домой, но ноги не слушались ее. Женщина тяжело вздохнула и медленно побрела в другую сторону.

Очнулась она уже на берегу дальнего ручья. Словно кто-то невидимый толкнул Нарту в грудь. Она резко остановилась и огляделась. Вот серебрится в траве довольно широкий ручей, а вот большая коряжина лежит на берегу. Сама того не ведая, Нарта очутилась как раз на том самом месте, где обычно любила играть ее приемная дочь, и куда на встречу с ней приходил смуглолицый Даур.

А он-то как раз и был там, сидел на той самой коряге, но, едва заслышав приближение Нарты, исчез в густых зарослях бредильника. Его чуткое ухо без труда уловило, что это не Сибил, и мальчик неслышно нырнул в кусты. Затаившись, он некоторое время наблюдал, как красивая молодая женщина постояла на месте, потом, оглядевшись, покачала головой и села на огромную корягу.

Странно… Никто и никогда сюда не приходил за все это время кроме них. Даур, вот, тоже сегодня пришел, а Сибил не пришла… Но кто эта женщина, и почему так грустно ее лицо? Отчего такой болью наполнены ее глаза?

Даур чуть шевельнулся в своем убежище. И вдруг его сердце тревожно сжалось. Неужели что-то случилось с Сибил?! Она не пришла, хотя обычно они оба, не сговариваясь, умудрялись очутиться на берегу ручья в одно время. Да и эта женщина каким-то странным образом оказалась здесь, хотя никогда раньше не появлялась!

Да ведь это же Нарта, мать Сибил! – сообразил вдруг мальчик. Ну да, точно! По рассказам подружки она именно такой ему и представлялась – высокой красивой женщиной в длинном платье из небеленого холста. Что же такое привело ее сюда? Даур переступил с ноги на ногу. Чуть слышно треснула веточка под его ступней. Тихо-тихо, почти неслышно, но Нарта тут же обернулась и стала вглядываться в кусты.

Неожиданно по спине Даура пробежал холодок – он явно почувствовал на себе пристальный взгляд незнакомки. Еще мгновение – и ее глаза уже смотрели прямо в его глаза, хотя разглядеть мальчика в густых ветвях, казалось, было невозможно. И, словно повинуясь этому пристальному взгляду, Даур вдруг шагнул из своего убежища.

Нарта поднялась с коряги и спокойно смотрела на вышедшего из кустов мальчика.

– Кто ты? – спросила она немного грустным голосом.

– Даур. – Он ответил коротко, продолжая находиться во власти ее взгляда.

– Даур? – Нарта внимательно осмотрела его с головы до ног. – Ты из Города?

– Да.

Женщина чуть кивнула и, наконец, словно очнувшись, отвела глаза.

Мальчик почувствовал, как непонятное притяжение тут же растаяло. И снова тревога кольнула в сердце.

– А ты – Нарта? – задал он вопрос незнакомке.

То, что Даур назвал ее по имени, привело Нарту в чувство. Она вскинула брови:

– Откуда ты меня знаешь?

Даур замялся, но потом рассказал, что знаком с Сибил, а она часто говорила о своей маме.

Услышав имя девочки, Нарта нахмурилась. Странно, что Сибил и словом не обмолвилась о Дауре. Но он сам говорит о ней с неподдельной теплотой… Значит, волноваться не о чем? Нарта усмехнулась. Ей и самой мальчик не внушал тревоги – видимо и Сибил решилась довериться ему.

– А она сама… Где она?

Несколько минут Нарта смотрела на Даура, прикидывая, не ошиблась ли она в своих предположениях. Но он смотрел на женщину открыто, и было заметно, что он спрашивает не из праздного любопытства.

И Нарта решила сказать правду. Услышав, что девочка приглашена к правительнице Ургане в качестве гостьи (а именно под таким предлогом было велено доставить Сибил в Город), Даур очень удивился.

– Зачем она понадобилась Ургане?!

Нарта поняла, что Сибил не все рассказала ему о себе. Ну, что ж, раз она поступила так, значит, на то были свои причины. А, впрочем, это их дело. Но зато теперь у Нарты, кажется, появилась возможность поддерживать хоть какую-то связь с девочкой.

– А Таная и Пин с ней? – просил Даур.

Нарта отрицательно покачала головой. Пин после отъезда Сибил сидел, нахохлившись, на крыше их с Нартой жилища, а верная Таная, положив голову на передние лапы, лежала возле двери. Они попытались увязаться за повозкой, увозившей девочку, но Сибил сама попросила их остаться дома.

Через некоторое время Даур уже устремился в обратный путь.

В голове его, словно пчелы, роились разные мысли. Зачем Ургана пригласила в Город его маленькую подружку? Что ей от нее надо? – а в том, что непременно что-то нужно, он был уверен, ведь правительница никогда и ничего не делала просто так.

Пробравшись потайными тропами, Даур успел вовремя. Когда он, вернувшись домой, снял с себя лук и колчан со стрелами, повозка с Сибил подъехала к городским воротам.

23

Длинные светлые волосы Сибил были заплетены в красивые косы и украшены живыми цветами, новое платье из белейшего холста, расшитого заботливой Нартой – все это делало девочку немного взрослее и какой-то другой… Это бросилось в глаза Дауру, когда он увидел свою подругу на подъехавшей к крыльцу повозке. Паренек напряженно всматривался в такую – новую – Сибил, и на миг она показалась незнакомой ему. И в то же время Даур не мог не признать, что Сибил стала очень красивой.

Девочка сидела ровно, с прямой спиной, и спокойно смотрела прямо перед собой. И никто ее этому не учил, просто Сибил каким-то внутренним чутьем знала как нужно себя вести. Все будет хорошо – эта мысль, словно серебристый ручеек текла в ее голове, отгоняя все страхи и придавая сил.

К остановившейся повозке подошли двое – коренастый мужчина средних лет и молодая женщина в черном платье. Встав друг против друга, они склонили головы и замерли.

Сибил поднялась с места. Так и не повернув головы, чтобы глянуть по сторонам, девочка медленно спустилась по приставленной лестнице и ступила на землю Города.

Ургана не вышла встречать приехавшую. Кроме этой девчушки было еще две девочки, которых ее люди смогли отыскать в разрозненных селениях. Одна – примерно одного возраста с Сибил, вторая была маленькая, лет пяти. Ургана помнила, когда мать Кера предсказала появление ее возможного соперника, поэтому две девочки подходили по возрасту. Мальчишек не нашлось вообще, а третью малышку привезли просто для того, чтобы посмотреть на нее повнимательнее, мало ли что, вдруг Брот в кои-то веки ошиблась со своими предсказаниями!

Сейчас Ургана стояла у окна и наблюдала за приездом Сибил. Увидев девочку, она с любопытством прищурилась. Но когда девочка спустилась вниз и встала возле повозки, Ургана сдвинула брови. Пожалуй, те двое были привезены напрасно… Что-то подсказывала Правительнице, что именно эта гостья не так проста…

В одной из дальних комнат дворца к окну прильнула Ума. Она уже видела привезенных откуда-то двух девочек, но зачем их привезли и почему спрятали подальше от чужих глаз, дочь Урганы не знала. Когда же она увидела еще одну незнакомку, то удивленно распахнула глаза. Это еще зачем? Зачем во дворец привозят этих девчонок?! Она хотела было махнуть рукой и отойти от окна, но тут Сибил встала во весь рост и Ума ее узнала.

– О боги! Мама, зачем ты это делаешь?! – побледнев, с горечью воскликнула Ума, хотя мать была далеко и не могла ее услышать.

За приездом Сибил наблюдала еще одна пара глаз. Увидев девочку, полная седовласая женщина откачнулась от окна и положила руку на сердце. Это она! Чуткое сердце матери Кера тревожно замерло. Ей так хотелось увидеть всех этих девочек, привозимых одна за другой во дворец, что Брот даже надумала навестить очень-очень дальнюю родственницу, которая жила недалеко от дворца. Именно оттуда, из ее жилища, она и смотрела сейчас на Сибил, чувствуя неизбежность предначертанного…

Нет, она не могла ошибиться – от девочки, сидевшей в повозке, словно исходило свечение – и дело не в ее белом платье! А когда Сибил очутилась на земле и посмотрела прямо перед собой – вся такая серьезная и цельная, словно и не ребенок вовсе, Брот готова была поспорить, что несколько лет назад карты не обманули ее. Ее карты вообще никогда не обманывали…