Архивы Дрездена: Маленькое одолжение. Продажная шкура

Однако скрыть что-либо от Рыцаря Креста не так-то просто. Может, это входит в список дарованных им способностей, а может, сама работа требует от тех, кто избран заниматься ею, подобного свойства – не спрашивайте, не знаю. В вопросах веры и отношений со Всевышним я не слишком силен, так что плаваю в этих водах с особой осторожностью и по возможности кратковременно. Я только знаю, что мало кому из нехороших парней удается подкрасться нераспознанным к Рыцарю Креста и что у этих Рыцарей налицо предрасположенность выводить истину на свет.

На мгновение я встретился с Саней взглядом.

– Он со мной, – произнес я. – А еще именно благодаря ему Акариэль отдыхает сейчас в заточении.

Некоторое время Саня колебался. Он покосился на Майкла, который нехотя кивнул.

Младший Рыцарь задумчиво прикусил губу и тоже заглянул вглубь салона.

Хендрикс проснулся, но не пошевелился, только наблюдал за Саней пристальным взглядом.

– Женщина, – хмурясь, произнес Саня. – Что с ней?

– Ранена, – ответил я.

Что-то похожее на огорчение промелькнуло в его чертах.

– Да, конечно. Вы бы не привезли ее сюда, если бы считали, что она опасна.

– Не для вас и не для меня, – сказал я. – Тесса, конечно, может иметь иное мнение.

Санины брови поползли вверх.

– Так вот как она получила ранение?

– Это случилось после того, как ее ранили.

– Да ну. – Саня придвинулся чуть ближе к Гард, чтобы получше определить ее состояние.

– Назад, – пророкотал Хендрикс. – Товарищ.

Саня вновь сверкнул белозубой улыбкой и продемонстрировал Хендриксу пустые ладони.

Майкл кивнул Томасу:

– Загоняйте машину за дом. Сугробы заслонят ее от посторонних глаз.

– Спасибо, Майкл, – сказал я.

Он мотнул головой:

– В мастерской есть обогреватель и пара раскладушек. Детей я подставлять под это не хочу.

– Я понимаю.

– Правда? – мягко спросил Майкл.

Он легонько похлопал по искореженному капоту пикапа и махнул рукой, давая Томасу знак проезжать.

Спустя двадцать минут мы все расположились в теплой, хотя и немного тесноватой мастерской Майкла.

Гард лежала на раскладушке и спала; лицо ее розовело буквально на глазах. Хендрикс сидел, привалившись спиной к стене рядом с ее раскладушкой, – предположительно охраняя ее, но периодически всхрапывая. Саня отправился в дом, чтобы с помощью Молли и остальных детей приготовить нам что-нибудь поесть.

Я наблюдал, как Майкл, чуть слышно бормоча слова молитвы, заворачивает динарий Акариэля в чистый белый платок с вышитым на нем серебряным крестом. Затем он сунул платок в небольшой деревянный ларец – тоже украшенный серебряным крестом.

– Прошу прощения, – произнес он. – Мне нужно обезвредить это.

– Где они хранят эти штуки? – поинтересовался Томас, когда Майкл вышел.

Я пожал плечами:

– Возможно, в каком-нибудь большом складе с миллионом одинаковых ларцов.

Томас фыркнул.

– Даже не думай об этом, – предупредил я. – Не стоит, правда.

Томас провел рукой в перчатке по белому шарфу.

– Правда?

– Ты сам видел, как орудуют эти твари. Они начнут манипулировать твоими эмоциями и самоконтролем – и с Жюстиной случится что-нибудь плохое. Или они дождутся, пока не подсекут тебя, не посадят на крючок и не выдернут из воды – в общем, пока не превратят тебя в свою марионетку, только из костей и плоти. И с Жюстиной случится что-нибудь плохое.

Томас пожал плечами.

– У меня в голове и так уже есть один демон. Один или два – велика разница?

Я внимательно посмотрел на его профиль.

– Да, один монстр у тебя в голове уже есть, – согласился я. – И это едва не стоило ей жизни.

Минуту он молчал. Потом с досадой врезал локтем по деревянной стене мастерской. Треснуло дерево, и в отверстие ворвался поток холодного воздуха.

– Может, ты и прав, – произнес он упавшим голосом.

– Будь я проклят, – пробормотал я.

В голове моей созрела одна мысль, от которой мне сделалось настолько не по себе, что по спине пробежал холодок.

Томас потер ушибленный локоть.

– Чего?

– Мысль одна… на редкость неприятная. – Я махнул рукой в сторону изможденных гвардейцев Марконе. – Боюсь, динарианцы захватили Марконе вовсе не для того, чтобы стереть его в порошок в назидание остальным.

Брат пожал плечами.

– Тогда на кой черт они это сделали?

Я прикусил губу – с такой силой свело судорогой мой желудок.

– Затем, – сказал я, – что они, возможно, хотят завербовать его.

Глава 15

Томас остался охранять наших спящих красавиц, а я отправился к Карпентерам на кухню потолковать с Майклом и Саней.

Я выложил им все карты до последней. Смотрите выше насчет целесообразности попыток врать Рыцарям Креста – и даже без этого оба более чем заслуживали моего доверия. Рассказ не отнял у меня много времени.

– Поэтому, – закончил я, – мне кажется, нам нужно действовать быстро, чтобы выдернуть у них Марконе, пока его не принудили вступить в клуб.

Майкл нахмурился и сложил свои тяжелые, натруженные ручищи на столе перед собой.

– Что заставляет вас считать, что Марконе ответит им отказом?

– Марконе та еще гадина, – кивнул я. – Но гадина независимая. Он не согласится работать ни на кого.

– Вы уверены? – спросил Саня, тоже задумчиво хмуря брови.

– Угу, – сказал я. – Мне кажется, именно поэтому они хотели захватить Хендрикса и Гард, а не убить их. Так они могли заставить его принять монету – угрожая убить его людей.

– Это часто используемая тактика, – буркнул Майкл.

– Не для Тессы, – убежденно возразил Саня. – Она предпочитает выискивать тех, у которых уже имеется повод принять монету. Потенциальные таланты новобранца значат для нее меньше, чем необузданная страсть.

Майкл принял этот аргумент кивком головы.

– Из чего следует, что распоряжается не Тесса.

Саня блеснул зубами в свирепой ухмылке.

– Никодимус здесь.

– Охре… – начал я ругательство, но покосился на Майкла и смягчил выражение. – Адские погремушки! В прошлое свое посещение Никодимус едва не укокошил нас всех. И он убил Широ.

Оба Рыцаря кивнули. Майкл склонил голову и пробормотал короткую молитву.

– Ребята, – произнес я. – Я знаю, что инстинкты требуют от вас бдеть в ночной тиши, подставлять другую щеку и все такое. Но он тут с демоническим воинством, по меньшей мере вдвое превышающим по численности то, с которым он заваливался сюда в прошлый раз. Если мы будем ждать, пока он доберется до нас, он и трухи от нас не оставит.

– Согласен, – заявил Саня. – Перехватить инициативу. Найти его и врезать змею прежде, чем он сумеет свернуться для броска.

Майкл покачал головой:

– Брат, ты забываешь о нашем предназначении. Сила дана нам не для того, чтобы мы разили наших врагов, сколь бы они этого ни заслужили. Наше предназначение заключается в спасении несчастных душ, порабощенных Падшими.

– Никодимус не хочет, чтобы его спасали, – возразил я. – Он совершенно спелся со своим демоном.

– Что совершенно не меняет нашего долга, – сказал он. – Любой, даже Никодимус, может искать искупления вне зависимости от содеянного им – до тех пор, пока он способен дышать, чтобы просить прощения.

– Насколько я понимаю, пара проникающих ранений в грудь не поможет нам обойти эту проблему? – спросил я у него. – Потому что если бы помогала, то мне пришлось бы их устроить.

Саня коротко хохотнул.

Майкл тоже улыбнулся, но улыбка его быстро погасла.

– Моя точка зрения заключается в том, что мы можем предпринимать такие агрессивные ходы лишь в самых критических ситуациях.

– Фэйри находятся на грани междоусобной войны, – сказал я. – Что, возможно, подбросит дров в топку войны между Белым Советом и коллегиями вампиров – боюсь, что в пользу нехороших парней. Один из самых опасных людей, которых я знаю, вот-вот получит против своей воли доступ к знаниям и силе Падшего ангела, что даст динарианцам в обмен практически неограниченное влияние в Штатах. Я уже не говорю о серьезных последствиях всего этого лично для меня. – Я переводил взгляд с одного Рыцаря на другого, потом поднял руку. – Я голосую за то, что ситуацию следует считать критической. Кто за?

Майкл перехватил дернувшуюся вверх руку Сани и мягко прижал ее обратно к столу.

– Здесь не демократия, Гарри. Мы служим царю.

Мгновение Саня хмурился, косясь на меня, но все же откинулся на спинку стула, поддержав Майкла своим молчанием.

– Вы хотите с ними говорить?! – спросил я у Майкла. – Вы, наверное, надо мной смеетесь.

– Я этого не утверждал, – возразил Майкл. – Но и просто убивать их, не попробовав других средств разрешения ситуации, я не намерен. Возможно, это выход, Гарри. Но выход недостаточно хороший.

Я устало откинулся на спинку и потер рукой висок, в котором уже зарождалась боль.

– Ладно, – негромко произнес я, пытаясь на ходу придумать удовлетворительный план действий. – Что, если… если переговоры буду вести я? Согласны ли вы притаиться поблизости – в качестве подкрепления?

Майкл вздохнул:

– Во всем этом есть изрядная доля условности. Вы же прекрасно понимаете, что они попытаются предать вас в ту же минуту, когда это покажется им выгодным.

– Угу. И сделают это согласно собственному выбору. Но разве вы не этого ждете, а? Один из способов разрешения проблемы – выждать, пока она сама не подскажет плана действий. Желательно, чтобы при этом погибло как можно меньше хороших парней…

Вид Майкла выражал невеселые сомнения, но он все же кивнул.

– Отлично, – сказал я. – Тогда я попробую все организовать.

– Как? – поинтересовался Саня.

– Это уже мои проблемы, – буркнул я и покосился на часы. – Вот дерьмо. Опоздал на встречу. Можно попользоваться вашим телефоном?

– Конечно, – кивнул Майкл.

Я встал и направился к телефону. По дороге огляделся по сторонам.

– А где все? – спросил я, нахмурившись.

– Черити увезла их на несколько дней, – ответил Майкл. – Все равно со всей этой заварухой не до школы.

Я согласно хмыкнул:

– А где Молли?

Майкл помолчал, потом покачал головой:

– Не знаю точно. Сомневаюсь, чтобы она поехала с ними.

Я поразмыслил над этим и решил, что, пожалуй, догадываюсь, где она.

– Как вы сохраняете все это, – я указал подбородком на кухонную технику, – в порядке, когда Молли в доме? Я полагал, все это станет ломаться, искрить и взрываться направо и налево.

– Приходится принимать множество профилактических защитных мер, – с готовностью ответил Майкл. – И примерно вдвое больше ремонта, чем я обычно делаю.

– Мне жаль.

Он улыбнулся:

– Невелика цена. Она того стоит.

Признаюсь: то, за что мне нравится Майкл, не имеет отношения ни к мечам, ни к уничтожению зла.

Я снял трубку и набрал номер таверны Макэнелли.

– Мак, – отозвался Мак, владелец, в присущей ему лаконичной манере.

– Это Гарри Дрезден, – представился я. – Скажи, сержант Мёрфи у тебя?

Мак утвердительно хмыкнул.

– Дай ей пива за мой счет и передай, что я еду.

Мак хмыкнул еще раз.

– Спасибо, дружище.

Он повесил трубку, не попрощавшись.

Я сделал еще один звонок и поговорил с мужчиной со славянским акцентом – судя по голосу, напрочь лишенным чувства юмора. Я пробормотал слова пароля – тихо, чтобы их не расслышали остальные присутствующие, – но связь оказалась такой отвратительной, что мне пришлось едва не прокричать его в трубку. Впрочем, подобного следует ожидать, когда на обоих концах провода чародеи.

Телефонной сети потребовалось не больше десяти минут, чтобы соединить меня с той, кто мне был нужен.

– Люччо, – произнес в трубке молодой женский голос. – Что случилось, Гарри?

– Эй! – возмутился я. – Вы меня, можно сказать, обижаете, капитан. То, что я вам звоню, еще не означает, что у меня тут какой-то кризис.

– Формально так, пожалуй. Тогда зачем вы звоните?

– Ладно. У меня тут кризис.

Она издала неопределенное «м-м-м».

– Группировка, известная как Орден Темного Динария, похитила барона Марконе.

– Короля преступного мира, которого вы сами выдвинули на членство в договоре? – переспросила Люччо, не скрывая иронии. – И какое отношение это имеет к Белому Совету?

– Эти сволочи-динарианцы тоже подписывали договор, – сказал я. – Помощники Марконе вопят от отчаяния. Они просили меня заявить официальный протест против похищения и призвать уполномоченного для разрешения этого спора.

Последовали несколько секунд молчания.

– Какое отношение, – повторила Люччо, на этот раз тверже, – это имеет к Белому Совету?

– Договор – ничто без поддержки и гарантий, – сказал я. – В наших же долгосрочных интересах обеспечивать его соблюдение всеми сторонами, не допуская создания прецедента, который…

– Не вешайте мне лапши на уши! – заявила командующая корпусом Стражей, и на этот раз в голосе ее ощущался итальянский акцент. – Если мы предпримем какие-либо официальные действия, это может спровоцировать войну – войну, которую мы в нашем нынешнем положении просто не можем себе позволить. Нам всем известно, что Красная Коллегия всего лишь переводит дух. Нам и так дорого обошлись наши потери, а в случае нового конфликта они могут иметь непоправимые последствия.

Я старался, чтобы голос мой звучал ровно, сурово.

– Мэб лично связалась со мной. Она недвусмысленно дала понять, что в наших интересах вмешаться.

С формальной точки зрения я не лгал. Я ведь не уточнял, кого имею в виду, говоря «мы». Я очень рассчитывал на то, что упоминание о Мэб окажет на Люччо требуемое действие. Дело в том, что если Красная Коллегия не стерла нас за годы войны с лица земли – так только потому, что Мэб гарантировала нам, чародеям, свободный проход через контролируемые Зимой регионы Небывальщины, а это давало нам такую же мобильность, что и у наших противников. Те не испытывали особых затруднений, используя транспорт смертных для переброски своих сил.

– Иисусе Христе! – выдохнула Люччо. – Она угрожает лишить нас прохода по своим землям, если мы не согласимся на ее требования?

– Ну, – осторожно сказал я, – напрямую она этого не говорила.

– Разумеется. Она вообще ничего не говорит напрямую.

– Однако же обещания свои она держит, – напомнил я.

– Она не принимает на себя обязательств, от которых невозможно ускользнуть. Она запрещает блокировать проходы своему народу, а также – в знак уважения к нам – и Диким фэйри. Все, что ей достаточно сделать, это снять запрет, действующий в отношении Диких, и тогда нам придется пробиваться через Небывальщину с боем.

– Да, она хитроумная сучка, – согласился я, скрестив на всякий случай пальцы.

Люччо энергично выдохнула через нос:

– Очень хорошо. Я улажу все необходимые формальности с Советом Старейшин. Какого уполномоченного вы бы предпочли?

– Архив. Мы неплохо сработались.

Люччо снова издала «м-м-м». До меня донесся скрип карандаша по бумаге.

– Дрезден, – произнесла она. – Надеюсь, вам не надо напоминать, насколько важно для нас избегать крупномасштабных конфликтов – даже с относительно небольшими силами.

Перевод для тех, кто не понял: Не начинай новой войны, Гарри.

– Однако, – продолжала она, – еще важнее для нас не утратить возможность прохода через Небывальщину.

Перевод: Если только без этого не обойтись.

– Я понял, – отозвался я. – Я сделаю все, что в моих силах.

– Сделайте больше, – посоветовала Люччо резковатым тоном. – В Совете Старейшин есть такие, которые считают, что и та война, что уже идет, началась по вашей некомпетентности.

Я почувствовал, что заливаюсь краской.

– Если они в очередной раз вылезут с этой темой, напомните им, что единственно по моей некомпетентности их не разнес на элементарные частицы новоявленный бог, – огрызнулся я. – А потом напомните им, что опять-таки по моей некомпетентности у нас появилась возможность передышки благодаря перемирию. А потом…

– Довольно, Страж, – отрезала Люччо.

Я совладал с раздражением и закрыл рот.

Эй, мы же все собрались на выходные. Время чудес.

– Я извещу вас, когда узнаю что-нибудь, – сообщила напоследок Люччо и повесила трубку.

Я тоже положил трубку на рычаг – резче, чем стоило бы, – и повернулся к столу. Майкл и Саня смотрели на меня.

– Гарри, – негромко произнес Майкл. – Вы ведь говорили с капитаном Люччо?

– Угу, – подтвердил я.

– Вы не говорили нам, что Мэб угрожала взять назад свои обязательства.

– Ну, нет.

Майкл обеспокоенно смотрел на меня.

– Потому что она этого не делала. Вы просто солгали Люччо.

– Да, – коротко ответил я. – Потому что для переговоров мне необходимо одобрение Совета. Потому что мне необходимы эти переговоры, чтобы эта шайка чертовых убийц, замучивших Широ, получила возможность доказать вам, что дело действительно дрянь.

– Гарри, если Совет узнает, что вы ввели его в заблуждение…

– Они, вероятно, обвинят меня в измене, – договорил я.

Майкл поднялся из-за стола:

– Но…

Я уставил в него палец:

– Чем дольше мы будем тянуть, тем надольше эти отморозки останутся в городе и тем больше этих козлоподобных громил будет охотиться за мной, подвергая опасности ни в чем не повинных людей. Мне надо действовать, а лучший способ убедить Совет вмешаться – это создать у них представление, будто огонь угрожает и их холеным задницам.

– Гарри, – снова начал Майкл.

– Не надо, – оборвал я его. – Не надо мне разговоров о покаянии, о всепрощении и о том, что каждый имеет право на второй шанс. Я всегда за то, чтобы действовать правильно, Майкл, и вы это знаете. Но сейчас не время.

– Разве спешка что-нибудь меняет, Гарри? – мягко спросил он.

– Даже ваша Книга утверждает, что всему свое время, – сказал я. – Время исцелять – и время убивать.

Майкл перевел взгляд с меня на дверь в гостиную, где висел на стене его двуручный Амораккиус в скромных кожаных ножнах, с простой рукоятью в стиле крестоносцев, оплетенной проволокой.

– Не в этом дело, Гарри. Я ведь больше вашего видел, что они творят. И не испытываю угрызений совести, сражаясь с ними, если дело доходит до этого.

– Они уже взорвали дом, пытались убить меня и создали ситуацию, при которой случайными жертвами едва не стали ваши дети. Или даже этого мало?

Вместо ответа Майкл покачал головой, встал, снял со стены Амораккиус и ушел куда-то вглубь дома.

Некоторое время я хмурился ему вслед, бормоча себе под нос различные нелестные эпитеты.

– Вы его озадачили, – заметил Саня.

Я покосился на чернокожего Рыцаря.

– Чего?

– Вы его озадачили, – повторил Саня. – Тем, что вы сделали.

– Что сделал? Соврал Совету? Мне кажется, у меня не было особого выбора.

– Но ведь соврали же, – констатировал Саня. Он сунул руку в лежавшую на полу у его ног спортивную сумку и вынул из нее длинную кавалерийскую саблю – Эспераккиус. Гвоздь в рукояти говорил о том, что сабля приходится сестрой мечу Майкла. Саня принялся внимательно изучать клинок. – Вы ведь могли просто очертя голову броситься на них.

– Один? Я, конечно, дурак, но не настолько.

– Он ваш друг. Он пошел бы с вами. Вы это понимаете.

Я мотнул головой:

– Он мой друг. Точка. С друзьями так не поступают.

– Именно, – кивнул Саня. – Итак, вместо этого вы подвергаете свою жизнь опасности, защищая его убеждения. Рискуете своей шкурой, спасая его сердце. – Он достал гладкий точильный камень и начал водить им вдоль клинка. – Я думаю, он считает это весьма мессианским поступком.

– Я сделал это вовсе не поэтому.

– Конечно, не поэтому. Он это понимает. Ему сейчас нелегко. Обычно это он защищает других, и он готов при необходимости заплатить цену.

Я вздохнул и покосился в ту сторону, куда ушел Майкл.

– Я просто не знаю, что еще я мог бы сделать.

– Да, – произнес Саня по-русски. – Но он все еще боится за вас.

Он замолчал, только камень продолжал скользить вдоль клинка.

– Вы разрешите задать вам один вопрос? – спросил я.

Здоровяк продолжал ровно водить рукой вдоль сабли.

– Легко.

– Вы имели несколько напряженный вид при упоминании имени Тессы, – сказал я.

Секунду Саня искоса смотрел на меня; вид у него при этом оставался непроницаемый. Потом он чуть пожал плечом и вернулся к своему занятию.

– Она с вами что-то сделала?

– Практически не замечала. И не говорила, – ответил Саня. – Для нее я был всего лишь работником. Одним лицом больше, одним меньше… Кто я, что я – это ее не волновало.

– А эта, ее напарница? Та, что вас завербовала?

Он чуть пошевелил желваками на скулах:

– Ее зовут Розанна.

– Это она причинила вам боль, – предположил я.

– С чего вы это взяли?

– С того, что, когда вы говорите о ней, по вашему лицу видно, что вам причинили боль.

Лицо его на мгновение осветилось улыбкой.

– Вы знаете, сколько чернокожих живет в России, Дрезден?

– Нет. Полагаю, они там в некотором роде меньшинство…

Точильный камень застыл на середине клинка, и Саня, изогнув бровь, внимательно посмотрел на меня.

– Да, – произнес он наконец ровным тоном. – Вроде того.

– Думаю, чернокожих там больше, чем в Штатах.

Он хмыкнул:

– Даже в Москве я выглядел в глазах коренных жителей очень, очень странно. А когда мне в юные годы случалось выезжать в города поменьше, приходилось быть осторожным на оживленных улицах. Там на меня так оглядывались, в том числе водители, что едва не доходило до дорожных происшествий. Буквально. Многие люди в этой части света никогда не видели чернокожего человека. Со временем ситуация меняется, но в подростковом возрасте я ощущал себя чуть ли не снежным человеком. Уродом.

До меня начало доходить.

– Такое отношение может сделать молодого человека немного раздражительным.

Брусок двинулся дальше вдоль клинка.

– О да.

– Так вот что вы имели в виду, когда говорили про Тессу. Что она предпочитает тех, кто уже созрел принять монету…

– Да. Я знаю это по собственному опыту, – кивнул Саня. – Розанна обладала всем, о чем только мог мечтать озлобленный, бедный, отчаявшийся юнец. Хороша собой. Сильна. Чувственна. И ее совершенно не беспокоил цвет моей кожи. – Саня покачал головой. – Мне было шестнадцать.

Я поморщился:

– Угу. Самый подходящий возраст для неудачного выбора. У меня по этой части тоже имеется некоторый опыт.

– Она предложила мне монету, – продолжал Саня. – Я ее принял. И на протяжении пяти лет после этого я и существо по имени Магог шатались по всему миру следом за Розанной, предаваясь всем порокам, какие только могут вообразить молодой человек вместе с Розанной… и подчиняясь командам Тессы. – Он тряхнул головой и посмотрел на меня. – Под конец этого срока, Дрезден, я вряд ли чем-то отличался от зверя – разве что ходил на двух ногах. О, мои мысли и чувства никуда не делись, но они сделались рабами моих животных страстей. Я совершил много такого, чего мне не… – Он осекся и отвернулся от меня. – Я совершил много разного.

– Она манипулировала вами, – негромко произнес я. – Розанна. Она уговорила вас попробовать наркотик, сделать то или это. Постепенно, шаг за шагом. Растлевая вас, чтобы Падший мог завладеть вами.

Он кивнул:

– И все это время я даже не подозревал об этом. Мне казалось, она заботится обо мне так же, как я заботился о ней. – Он слабо улыбнулся. – Не забывайте, особой сообразительностью я никогда не отличался.

– Кто вас из этого выдернул? – поинтересовался я. – Широ?

– В некотором роде, – кивнул Саня. – Широ сорвал одну из Тессиных затей – в Антверпене, кажется. Мы с Розанной были тогда в Венеции. Тесса ворвалась в наш номер – в совершенном бешенстве. У них с Розанной случился спор, сути которого я до конца так и не понял. Только вместо того, чтобы выйти, как мне было сказано, я остался и подслушал их. В общем, я услышал, что на самом деле думала обо мне Розанна, услышал ее отчет Тессе о работе со мной. И понял наконец, каким идиотом был все это время. Я выбросил монету в канал, ушел и не вернулся.

Я удивленно уставился на него.

– Должно быть, это далось вам нелегко.

– Да вся моя тогдашняя жизнь походила на снежный ком, катившийся прямиком в ад, – жизнерадостно ответил Саня. – Ну да, не самая удачная метафора. Тогда я счел этот мой поступок равносильным самоубийству: Тесса наверняка выследила бы меня и убила, но Широ преследовал ее до Венеции – там он вместо нее и нашел меня. Майкл – не чикагский, другой Майкл – встретил нас на Мальте и предложил мне Эспераккиус, вот этот, и работу. Предложил шанс бороться против зла, которое я сам помогал творить. Это хорошая работа. Постоянные разъезды, новые места, интересные люди, сложные задачи.

Я тряхнул головой и рассмеялся:

– Что ж, позитивный взгляд на вещи.

– Я делаю мир лучше, – отозвался Саня с убежденностью человека, чья вера тверда, как скала. – А вы, Дрезден? Вы не задумывались о том, чтобы принять Фиделаккиус? Присоединиться к нам?