Ключи от Им-Димен

Пока Самара пыхтела, я успела поразмыслить. Терять мне оказалось нечего, да и прояснить происходящее не мешало. А вернее – давно пора!

– Мы ведь не друзья? – уточнила для полноты картины.

– Нет. Ты невероятная всезнайка.

– А ты, видимо, невероятная язва, – парировала с тихим смешком.

– Не без этого, – Самара не обиделась. – Но ты раньше со мной не разговаривала. Ты вообще мало с кем общалась. Больше с учителями.

– Все интереснее и интереснее, – пробормотала себе под нос, но Самара, конечно же, услышала. – На кого мы, говоришь, учимся? И где?

– У тебя что-то случилось, да? – Соседка по стулу заговорщически завертелась по сторонам.

Я пожала плечами, но затем растерянно кивнула.

– Помоги мне разобраться, что к чему. Пожалуйста.

– Прекрасно! – наши перешептывания громогласно прервала подкравшаяся сзади ши Наталис.

На миг мне показалось, что сердце выскочит через горло и упорхнет под потолок испуганной голубкой. Ну разве можно так тихо ходить?

– Несите заготовки, – скомандовала ши.

Я быстро схватила выкроенные кусочки будущего воротника, и Наталис взглядом велела садиться за шитье. Я не припоминала, чтобы хоть раз имела честь общаться с монструозной машиной, но мышечная память говорила об обратном. Вероятно, в недавнем прошлом я владела агрегатом в совершенстве. Но страх пристрочить пальцы к белой ткани щекотал в груди неприятным холодком.

Самара пристроилась рядом и внимательно уставилась на мои руки. Неужели и однокурсница забеспокоилась о худоватых конечностях?

Глубоко вдохнув, я смежила веки и нажала на педаль! Здравомыслящий человек точно посоветовал бы глаза открыть шире, но я взывала к загадочным механизмам психики и тела. Да и особой адекватностью в последние часы не страдала.

Машинка издала натужный рев и застучала челноком. Один глаз я все же приоткрыла, но дышать побаивалась, дабы не спугнуть неведомые навыки заправской портнихи. Пальцы ловко подсовывали ткань под лапку, прямо на ходу поворачивая и совмещая засечки. Я будто со стороны наблюдала за виртуозной работой, даже интересно стало! Увлекательное занятие, когда само получается.

Ши Наталис похвалила меня и отправила за парту проделывать дальнейшие операции с воротником, названия которых я не знала, но надеялась, что все тоже получится как-нибудь без моего сознательного участия.

Пара протекала в атмосфере тихого коллективного творчества. Я втянулась, и в какие-то моменты начало казаться, что все знакомо. Жизнь размеренна и нормальна. Ши Наталис задавала вопросы, я отвечала, зная правильные ответы. В памяти промелькнула картина, как я делала маленького мехового лисенка, подтыкая толстой иглой уголок уха в ручной шов. И когда я попыталась осознать себя там, наваждение слетело. Я запуталась. Будто воспоминание прорвалось из прошлой жизни или и вовсе не моей. Как кадр из любимого фильма, засмотренного до дыр.

– Кто захочет доделать задание после уроков, может прийти, я буду в мастерской, – предложила ши Наталис, когда в коридоре продребезжал скрипучий механический звонок. – Рени?

– Я загляну, – пообещала неопределенно, решив до обеда окончательно осмотреться.

А если к вечеру ничего не прояснится, можно будет сдаваться Наталис.

Так как я понятия не имела, куда идти и что делать, поспешила за однокурсницами.

– Хорошо, – в дверях меня нагнала Самара.

Я вопросительно подняла брови.

– Я помогу тебе, – тихо, почти не шевеля губами, объяснила она. – Ты странная. Словно и не ты. И это тоже странно. А у нас всегда все спокойно и обыкновенно.

– Тогда, – я поджала губы, обдумывая, признаться ли во всем сразу или выдавать информацию постепенно. – Ты просто рассказывай мне обо всем вокруг, ладно?

Самара серьезно кивнула и направилась по узкому коридору к незнакомой лестнице. Девушка казалась выше меня и шире в груди. И не стала задавать лишних вопросов – это-то и подкупило.

– Я не помню, кто я и где, – шепнула ей в плечо.

Самара остановилась и оглядела меня с головы до ног, а потом обратно.

– Никогда о таком не слышала, – она растерянно ухватила меня за локоть и повела вниз по лестнице, а на первом этаже мы свернули в новый коридор. – Мы в Им-Димен. Но если ты вздумала надо мной подшутить, Рени, то ведь не считаешь же, что это сойдет с рук?

– Какие уж тут шутки! Я проснулась в обнимку с незнакомым парнем и… – Закрыла лицо руками, соображая, что все же утреннее происшествие было крайне неосмотрительным. – Я даже имени своего не помнила. Думаю, мне надо домой. Я чувствую, что меня где-то ждут, может, волнуются. Где ты говоришь этот Им-Димон?

– Ренита, притормози. Где ждут? Им-Димен – наш дом.

Меня будто опрокинули в прорубь. Прям в одежде, которая вмиг стала невероятно тяжелой. Она давила, стремясь сжать тело до размеров песчинки, и тянула на илистое дно.

В носу противно защипало. Это слезы, которым нельзя капать из глаз. Им вообще нельзя.

– Все-таки психушка, да? – обреченно воззрилась на округлившую глаза девушку.

– Им-Димен – крепость. Цитадель цивилизации.

– Точно, психушка. И давно я тут? А ты?

– С рождения, Рени. Мы все выросли в Им-Димен. Там вокруг ничего нет на многие километры.

Вот тут я, кажется, споткнулась. Или просто пошатнулась, что Самаре пришлось схватить меня крепче. Попыталась хлюпнуть носом незаметно, но получилось очень громко. Слишком настырно кололи острые иголочки отчаяния в переносице, разбегаясь к скулам, и противно спускались в горло каменеющей лавой.

– Сколько тебе лет? – с глубоким вдохом прикрыла глаза, чтобы подавить рвущиеся наружу эмоции.

– Восемнадцать, – Самара участливо поглаживала меня по плечу. – И тебе. Есть еще три класса, самым младшим по пятнадцать. С тех пор не рождалось больше детей. Этого ты тоже не помнишь?

Я лишь помотала головой. Откуда? Я ведь… С утра я проснулась с уверенностью, что мне не меньше тридцати!

В отдалении задребезжал звонок. Самара затащила меня в огромную светлую аудиторию. Столы на металлических ножках перемежались стеллажами. К каждому крепились яркие вытянутые лампы, под которыми нежились в теплых лучах разномастные горшочки и контейнеры с растениями. Около огромной выцветшей доски притулился преподавательский стол с мягким стулом. Свободных парт не было, но мы с Самарой уселись на табуретки, разложив вещи подле горшков.

– На кого мы учимся? – шепнула соседке.

– Мы учимся всему, что пригодится для выживания, – огорошила Самара. – У парней свои дисциплины. Но есть и общие, два раза в неделю.

В класс вошла высокая худощавая женщина в кожаном фартуке с широкими карманами. Ее кудрявые волосы были собраны в высокий недлинный хвост, больше походящий на помпон прямо на затылке.

– Ши Лора, – пояснила Самара. – Преподает агрокультуру.

– Ботанику? Растениеводство?

– Да, растениеводство. Но предмет, сколько я себя помню, называется агрокультура.

Я удивилась, что значения слов претерпели изменения. Но в понимании происходящего начала складываться, пока очень мутная, но все же общая, картина.

Ши Лора велела запоминать наизусть необходимые пропорции питательных веществ для выращивания томатов на разных стадиях развития. Потертые карточки были покрыты подробными таблицами с концентрацией рабочих растворов. А вот каких-либо тетрадей я ни у кого не заметила. Впрочем, учить элементы и цифры выходило не так уж сложно. Даже промелькнула призрачная мысль, что я всегда занималась чем-то похожим. Химия или биология? Может гидропоника?

Сам собой из груди вырвался протяжный вздох. Ведь, очевидно, что занималась я уроками выживания. С самого рождения и по сей день. И понятное дело, они казались знакомыми и привычными. Но почему-то моя внезапная амнезия пыталась внушить, что я из другого мира. Или хотя бы другого времени! Будто моя настоящая реальность совсем иная. А моя жизнь до сегодняшнего утра безоблачно протекала далеко отсюда.

– Не переживай, – по-своему интерпретировала мое пыхтение Самара. – Не все же будут растить помидоры. Станешь шить одежду – у тебя здорово получается. Но если понадобится, таблицы никуда не убегут. Уверена, взрослые тоже в них подглядывают. – И соседка с ободряющей улыбкой толкнула меня плечом.

– Пожалуй, нам стоило подружиться раньше.

На наши хихиканья ши Лора оторвалась от увлекательного занятия: преподавательница тщательно увлажняла каждый контейнер на огромной территории аудитории и подкручивала колесики в системах автополива.

– Меня тоже вдохновляли растения, когда я училась в последнем классе. – Ностальгия нарисовала на ее лице мечтательную улыбку. – В них наше будущее. Весной еще увеличим площадь посева. Когда закончатся запасы, прокормиться можно будет только с их помощью.

У меня снова сам собою открылся рот. Так, пора завязывать с непроизвольными реакциями. Эмоции важно хорошо контролировать. Это я запомнила четко. Женский голос в далеких неясных воспоминаниях: «Сдерживайся. Кому нужны твои слезы?» – прорывался даже сквозь запертую дверь моего прошлого.

– Так, девочки, если все готовы, выходим в теплицы, – скомандовала ши Лора. – Пройдемся по всем стадиям.

Однокурсницы засобирались. В противоположной от входа стене белели окна и двустворчатые стеклянные двери, словно подернутые легким инеем, ведь рассмотреть улицу не удавалось. Но девочки столпились именно там. Я же наконец обратила внимание, что в группе не больше пятнадцати человек. Все в одинаковой форме и нелепых кожаных туфлях.

Прямо за матовыми дверями начинались огромные теплицы с округлыми крышами. Никакого выхода на улицу. Каркасы плотно примыкали к оштукатуренной стене здания и ровными рядами уходили вдаль. Мощные прожекторы добавляли яркости в пасмурный день. А сквозь полупрозрачный потолок виднелись угрюмые тучи.

Мы торопились за ши Лорой мимо огуречных плетей и кабачковых кустиков. Узнавала я их исключительно по аппетитным плодам. После мерзкой каши на завтрак, вид нормальной еды, пусть и в первозданном облике, запустил каталитическую реакцию в пустом желудке.

Между растений змеились черные шланги в сетчатой оплетке, вероятно, для подачи воды. Вдалеке люди собирали урожай с пушистых низкорослых растений. Мне не удавалось разглядеть овощи или ягоды. Но сам агрокомплекс производил впечатление хорошо отлаженного предприятия.

Пока я отвлекалась по сторонам, ши Лора привела группу к томатным посадкам. Ароматная листва зеленела над головой, а внизу на подвязанных к шпалерам стволах краснели плотные грозди ровных глянцевых плодов. Набрался полный рот слюны, которую пришлось шумно сглотнуть.

– Так как томат многолетнее растение, – начала лекцию ши Лора. – Даже на стадии созревания плодов происходит непрерывное цветение и налив новых. Конечно, если достаточно питания. Наша задача в это время проследить, чтобы почва не истощалась. Как только снимут красные помидоры, в бочку с раствором тут же поступит концентрат из таблицы три, – преподавательница указала на огромный пластиковый бак, закрепленный в начале ряда на высоте человеческого роста.

Мы блуждали между посадок, запоминали что к чему, и даже помогали подвязывать молодые растения. Пальцы покрылись едким коричневым соком, но запах приятно будоражил обонятельные рецепторы.

А я начала склоняться к версии, что в прошлой жизни все-таки была врачом! Иначе откуда мне было знать о капельницах на поливочных шлангах, выходящих из подвешенных баков? Но разумный ответ напрашивался сам собой – я хорошо училась и внимательно слушала преподавателей. Как там сказала Самара? Последний класс.

Вдалеке прохрипел звонок.

Глава 2, где всему виной пары этанола

Мы с Самарой долго плутали коридорами, перед тем как вышли на широкие мраморные ступени, ведущие в огромный вестибюль!

Так вот ты какой!

Как в королевском дворце навстречу друг другу спускались две лестницы. Площадку между ними украшала восьмиконечная звезда из двух квадратов – бордового и черного. Внутри вырисовывался равносторонний октаэдр. Туда же выводили деревянные двери со стеклом, за которыми прятался актовый зал. Во всяком случае, так гласила облезлая табличка слева. А прям над ними огромная вывеска с высеченными в камне словами сообщала:

– Посев научный взойдет для жатвы народной, – прочитала вслух, когда мы спустились в центр вестибюля, и грандиозный лозунг предстал во всей красе. – Менделеев. М-да, – последнее добавила от себя.

– Еще бы знать, что он имел ввиду, – с усмешкой прокомментировала Самара. – Я уж и внимания на эту надпись с самого детства не обращала.

Двойной ряд входных дверей манил выглянуть наружу. Но оттуда стремились внутрь люди в свободной однотонной одежде. Я бы назвала ее бесцветной, но она все же была серой и коричневой, только изрядно запыленной. Мужчины и женщины разного возраста торопились на обед.

– Говорят, тут должны быть зеркала, – вспомнила, пока мы не нырнули в очередной узкий коридор.

– Да, вон там, у раздевалок. Надо?

– Хотелось бы.

Под лестницей нашлась просторная гардеробная, выглядывающая окнами на внутренний двор. В замкнутом периметре бетонные ступени врастали в пожухлую траву. Посередине в небо взмывала стройная лиственница. Пронумерованные крючки на вешалках занимали однотипные плащи с меховыми и вязанными деталями.

К мраморным колоннам, подпирающим высокий потолок, крепились зеркала. Амальгама по углам сморщилась, являя миру прессованную подложку. Но в центре оставалось достаточно нетронутых участков, чтобы я могла рассмотреть чужое лицо.

Острый подбородок. Совсем светлые глаза ровного серого цвета с темным ободком по краю, без которого радужка слилась бы с белком. Удивленно изогнутые брови. Почти бескровные губы, которые легли в красивую улыбку, когда я от безысходности попыталась посмеяться над глупой ситуацией. А на правой щеке запала очаровательная ямочка. Длинные светлые волосы тоже принадлежали не мне.

Из зеркала выглядывала милая растерянная девушка. Совсем юная. Очень бледная. Хотелось вытолкать ее на свежий воздух и накормить как следует вкусными пирожками с горячим чаем из термоса. Живот заурчал на весь вестибюль.

– Да красивая ты, – подбодрила Самара. – И прическа такая тебе больше идет, чем извечная коса. Пойдем уже на обед.

– Я была брюнеткой, – прошептала одними губами и потрогала тонкими пальчиками затылок. – А тут… Тут была… Словно я все время теребила волосы. Ускользает. Не могу вспомнить. И я знаю, что звучит бредово.

– На голодный желудок – особенно, – согласилась единственная подруга.

Я сощурилась, собираясь ввернуть ответную шпильку, но Самара бесцеремонно схватила меня под локоть и потащила к проходу на скрытую боковую лестницу.

Навстречу выскочил парень, чуть не сбив нас с ног.

– Осторожнее! – рявкнула Самара.

А я подавилась воздухом, ведь влетела ему в плечо.

– Рени, я как раз хотел тебя искать! – обрадовался Мариус.

– Ты! – Я уже и забыла, что он пообещал помогать, ведь удачно подружилась с однокурсницей, или одноклассницей.

У меня не получалось воспринимать эту крепость школой, скорее университетом, ведь и выглядела она внушительно. Курс выживания? Ну хорошо. Пусть будет Академия Жизни.

– Рени, отомри, очень есть хочется, – от размышлений отвлек голос Самары.

– Она тебе докучает? – уточнил Мариус, одарив новоиспеченную подругу недовольным взглядом.

– Помогает, – пожала плечами. – Ты же отказался ступить в женское крыло.

– Да что ты с ним вообще разговариваешь? – вскипела Самара, а мне подумалось, что эти двое что-то не поделили раньше.

– Она сейчас со мной, – припечатал Мариус, метнув на подругу грозный взгляд.

– Ах вот оно что, – Самара усмехнулась. – Это не дает тебе права лезть к нам в коридоре. Отойди с дороги!

Подруга резко дернула меня за руку и со скоростью подпаленного зайца нырнула в проход. Юбка на платье взметнулась вверх, раскрывшись широким солнцем.

– Увидимся вечером, Рени, – растерянно бросил вдогонку Мариус.

– Что это было? – запыхавшись, выдохнула Самаре в затылок, когда мы примчались к маленькой столовой.

Подруга на той же скорости проскакала к раздаче, схватила еду и поспешила за столик в дальнем углу. Я беспрекословно повторила за ней. И когда опустилась на узкую лавку, в темный зал вошел Мариус. Голова сама повернулась, чтобы проследить, как парень преодолел три бетонные ступени, и оценить неплохой за…вид со спины.

– Шею не сверни, – пробурчала Самара.

– Выкладывай, – я, не мигая, уставилась на нее, и не шевелилась, пока она притворялась, будто увлеченно поглощает овощной салат.

Салат! Настоящая еда! А мне приходилось прикидываться, что лучшее блюдо на обед – созерцание одноклассницы.

– Да ешь ты уже! – наконец не выдержала Самара. – Это же парень.

– Очевидно, – я прихлебнула из миски крепкий бульон, а хлеба нам почему-то не полагалось.

– Ты действительно не помнишь? – удивилась она, а я в очередной раз помотала головой. – Мы же с ними даже учимся отдельно. На совместных парах они только косятся, шушукаются и делают какие-нибудь гадости. А когда исполняется по восемнадцать, нас селят вместе! Отвратительно!

– А зачем?

– Пора.

– Что пора, Самара? – я участливо протянула руку через стол, чтобы поддержать ее, тема показалась неприятной. – Я совсем не в курсе. Что мне стоит узнать?

– Все началось, когда исчезла рождаемость. Она давно была низкой и все падала. А пятнадцать лет назад прекратилась совсем. А потом решили, что нужна совместимость. И отбор пар для родительства пошел по определенной схеме.

Я заметила, что салат с моей тарелки исчез слишком быстро. И на этом еда закончилась, а рассказ только начался.

– Раз в месяц нас меняют местами. По графику. – Соседка передернула плечами. – Надеются на гормоны и инстинкты, наверное. Но это мерзко, Рени.

Я невольно вспомнила прошедшее утро. Мерзко не было, ведь я спросонок решила, что рядом мой мужчина. От ярких картин к бескровным щекам подступил жар. А следом я сообразила, что кровь на простыне все же была неспроста.

– Это ужасно, – выдавила, борясь с осознаниями.

– Вот именно, – подтвердила Самара. – Поэтому мы с девочками договорились. Не разговаривать с ними. И не подпускать к себе. Если ты понимаешь, о чем я. – Голос ее сорвался на несчастный сип.

Испуганные мурашки разбежались от макушки до пяток, заставляя сердце трепетать ближе к горлу. Я, конечно, понимала. А еще я поняла, что сама того не ведая нарушила их договоренность.

– С ума они там все посходили, – заявила Самара, погрозив пальцем в потолок, и с энтузиазмом проглотила последние капли бульона. – Говорят, в древности этим некоторые страдали. Вот и нашим Верховным пора уже к праотцам. Или сами пусть над рождаемостью трудятся. А мы уж как-нибудь без них разберемся, как выжить.

Подруга так распалилась, что на нас начали коситься из-за соседнего стола.

– Отведешь меня к ним? Я сначала решила, что у вас есть ректор, и он главный. Мне надо понять, что произошло, как я тут оказалась и почему ничего не помню. Или есть другие адекватные люди? Здесь едят только ученики? Где все остальные?

– После пар отведу тебя к куратору. Сразу к Верховным не пустят. По всем вопросам мы обращаемся к ши Арелии. А общий зал в другом месте. Там важные разговоры. Наш подвал для классов. Но весной переселимся и мы.

– Очень подозрительно, – резюмировала сказанное Самарой. – А что Наталис? Мне показалось, что ей тоже можно признаться.

– Тебе виднее, Рени, – снова повторила подруга. – Ты проводила у нее много времени дополнительно. Вероятно, она знает, что с тобой случилось. Попробуй к ней.

– Так, еще мне нужен распорядок дня. Часы, телефоны – чем-нибудь пользуетесь? И самое главное: как вы докатились до такой жизни? Где находится Им-Димен? И почему вокруг пусто?

– Не то, чтобы совсем пусто, – растерялась Самара. – Лес и разрушенные здания. Дикие животные. Много опасных ветхих строений и скрытых полостей. За ограду ходить в одиночку нельзя. Каждый год мы отвоевываем у природы немного новых прилегающих территорий для земледелия. Но на тихую охоту выбираемся только большим отрядом. Ты доела?

– Мне бы добавки, – состроила жалостливую гримасу.

– Чего?

– Э-э-э. – Растерянность выбила из головы здравые мысли, но я усилием воли собрала их в кучку. – С едой проблемы, да? Мне показалось, что огурчики-помидорчики в изобилии.

– В бункере были запасы, сейчас они подходят к концу. А того, что удается вырастить, едва хватает на всех. Но никто не жалуется. Мы стараемся.

– Бункер. Ага, – что-то мелькнуло в памяти.

– Пойдем, еще пара после обеда.

На выходе я невольно повернула голову в тонущий во мраке зал с одинокой лампочкой посередине. Мариус сидел на том же месте, что и с утра, и пристально смотрел на меня. Я сбилась с шага и, споткнувшись о ступеньку, неуклюже вывалилась в коридор.

– Да что ж у вас темнотища-то такая! – ругнулась в сердцах, хоть и знала, что ноги запутались от неожиданного внимания, а не из-за отсутствия освещения.

– Ага, – ехидство в голосе Самары можно было раскладывать по банкам.

Что ж такое-то? Как малолетняя студентка!

А разве я была кем-то другим?

Да. Казалось, будто я случайно попала в юное тело в иной реальности. Невозможный, невероятный абсурд, но единственный вариант, который предлагал мой запутавшийся разум.

Скучная лекция не проливала ни капли света на волнующие вопросы. Органическая химия, применимая к бытовым нуждам, вызывала зевоту. И чем они занимались в предыдущих классах, если получение уксуса казалось всем остальным высшей магией на последнем году обучения? А демонстрация нейтрализующей реакции гидрокарбонатом натрия вызвала бурный восторг одноклассниц. Вот если бы речь зашла об эфире уксусной кислоты, получилось бы куда занимательнее. Но ши преподаватель об этом интересном веществе почему-то умолчала! А оно, между прочим, всегда имело широчайшее применение, в том числе в фармакологии.

Я так хорошо подремала на паре, что не заметила, как после звонка об окончании Самара притащила меня к очередной облезлой двери.

– Ши Арелия, – кивнула подруга. – С тобой зайти или сама?

– Со мной. И я вообще не знаю, куда потом. И где живу. И чем положено заниматься.

– Я обещала помочь, а не нянчиться. – Самара задрала нос повыше и глянула на меня из-под опущенных ресниц. – Но мне самой интересно, в чем дело.

И она настойчиво постучала. В коридор выглянула молодая женщина, не многим старше нас. Завязанные сзади каштановые вьющиеся волосы спускались на плечо. Облаченная в такой же приталенный пиджак и юбку, как у всех встреченных ранее преподавательниц, она производила впечатление строгой гувернантки.

– Девочки?

– У Рениты кое-что случилось, – сообщила Самара, ведь сама я молча разглядывала новое лицо.

– Кто там у тебя по графику? – нахмурилась ши Арелия.

– Ой, да не с ним, – почти перебила ее Самара. – Можно нам зайти?

Куратор сделала два шага назад, пропуская в просторный кабинет с тремя окнами. Самара уселась на колченогий стул рядом с рабочим столом. Я последовала ее примеру, примостившись на ровный табурет, словно недавно выпущенный из столярной мастерской.

– Ренита, что произошло? – Ши Арелия напряженно соединила ладони.

– Нечто странное, – не внесла я никакой определенности. – Будто я не отсюда.

Собственно, я видела эту Арелию впервые, и не то, чтобы не доверяла, но решила присмотреться.

– И откуда же? – Ши несколько раз сосредоточенно моргнула.

– Как часто Вы сталкивались с амнезией в своей практике? – ввернула я невпопад, а куратор снова захлопала глазами.

– Вы надо мной решили подшутить, что ли? – наконец догадалась она.

– Ничего не знаю и не помню, – я не шутила, поэтому собиралась добить фактами. – Но иногда проскакивают призрачные воспоминания о другой жизни, далекой.

– Занимательно, – ши Арелия закашлялась. – Снова добрались до фантастических романов? Их же заперли в хранилище лет десять назад.

– Ши Арелия, да не похоже, чтобы Рени притворялась. Я с ней целый день ношусь, – вставила Самара.

– Девочки, серьезно, – куратор вздохнула. – Бросайте заниматься ерундой. Я все понимаю: молодые, кровь кипит, на приключения тянет. Ну так займитесь делом, которое нам всем поручили сверху. – Она точно так же, как и Самара в столовой, указала на потолок.

– Целыми днями? – вырвалось у меня против воли, хотя стоило опровергнуть догадки куратора.

Вопрос поставил Арелию в тупик, и она удивленно разглядывала меня с открытым ртом. Самара смущенно краснела, высматривая что-то на полу.

– Я хотела сказать, – решила воспользоваться заминкой. – Если Вы знакомы с феноменом потери памяти в стенах Им-Димен, возможно Вы знаете причину. Если мой случай единичный, помогите разобраться. Вдруг со мной что-то страшное случилось? Такое бывает при травмах головы и сильных потрясениях.