У каждого свой Эверест. Как опыт реальных восхождений помогает вдохновлять команды и управлять проектами

Так что, делая второй укол, я очень переживал, что он может спровоцировать еще один всплеск, за которым могло последовать неуклонное угасание. Еще одним риском укола был, как бы странно это ни звучало, юридический вопрос. Согласно законодательству, любые подкожные и внутривенные инъекции имеет право осуществлять только лицензированный врач. У меня же, несмотря на весь мой опыт обращения с медикаментами и уколами, лицензии врача не было.

Если бы Марко решил впоследствии подать на меня в суд за то, что я делал ему инъекции, то он бы с легкостью его выиграл. Я лично был свидетелем ситуаций, когда горные гиды отказывались ставить спасительный укол потерпевшему, боясь дальнейшего судебного преследования. Я понимаю, что это звучит глупо, но порой между выбором спасти жизнь и потенциальной вероятностью оказаться за решеткой некоторые выбирали вариант не делать инъекцию.

После второго укола у нас было около десяти минут, чтобы отдышаться в ожидании начала действия препарата. Француженки приняли решение пойти вниз, тем более что помощи от них при прохождении этого участка скал не было никакой. Тропа была настолько узкой, что одновременно держать Марко могли только два человека. Я поддерживал его снизу, а Пемба сверху.

До палаточного лагеря, расположенного на высоте 7 700 метров, нам оставалось еще несколько часов безумно тяжелой работы. Мне сложно их вспомнить: эти часы слились в однообразные движения, которые мозг отслеживал на автомате. Как будто это действие – единственное в жизни, которое ты умеешь и делаешь прямо сейчас. У меня начинался отек мозга, и скоро помощь понадобилась бы уже и мне.

Когда мы наконец-то достигли лагеря, солнце начинало клониться к закату. На наше счастье, на 7 700 оказалась часть команды Рассела Брайса, которая собиралась там ночевать и на следующий день выходить на 8 300. Когда мы появились у них на виду, мы были настолько измотаны, что окружившие нас люди с трудом понимали, кто из нас кого спасает.

В команде у Рассела было несколько людей с видеокамерами, которые делали съемки для канала «Дискавери», на котором уже несколько лет выходил в эфир сериал «Эверест: за гранью возможного». Когда мы все немного отдышались и выпили воды, один из них взял у меня интервью, где я кратко рассказал о том, что происходит. Эти кадры можно увидеть в шестом эпизоде второго сезона сериала.

Кислород в моем баллоне закончился за час до того, как мы достигли лагеря Рассела. У Марко кислород тоже был на исходе – после второго укола мне даже пришлось немного снизить скорость его расходования, чтобы продлить ему жизнь, при этом удерживая уровень, который позволял Марко оставаться в сознании.

Обсудив с окружающими людьми нашу ситуацию, я попросил их выйти на связь с Расселом и предоставить нам взаймы один баллон кислорода для Марко.

Пока они разговаривали с Расселом, я еще несколько раз попытался вызвать по рации второго гида, но опять безрезультатно. На горе тем временем было достаточно спокойно: почти все наши клиенты уже подходили к лагерю «Северное Седло» на высоте 7 000 метров, где и планировали заночевать. По крайней мере, в этом отношении все было штатно – тревогу вызывало только молчание второго гида. У меня не было информации, где он, достиг ли он лагеря на 8 300, спускается ли ниже, все ли у него в порядке с самочувствием.

Рассел, конечно же, разрешил нам воспользоваться одним из его кислородных баллонов, хотя это наверняка сбивало его стратегию использования кислорода для своей экспедиции. Мы с Пембой заменили баллон у Марко и продолжили движение вниз. Итальянец чувствовал себя гораздо лучше и уже не так сильно наваливался на наши плечи, благодаря чему скорость значительно увеличилась, и я начал верить, что нам будет по силам сегодня спуститься до 7 000 метров.

С каждым сброшенным метром высоты Марко чувствовал себя лучше, в то время как я, наоборот, начал с тревогой ощущать, что запас моих сил подходит к концу. У меня даже возникло чувство, что мы с ним поменялись местами и теперь все мои силы с каждым шагом все больше передаются Марко, и что вскоре помощь понадобится мне самому.

При подходе к палаткам на высоте 7 500 метров мы окончательно выбились из сил. Передвигаясь таким темпом, мы теоретически могли успеть сегодня спуститься к «Северному Седлу» до наступления темноты, и Марко всем своим видом выражал готовность дойти туда. До меня только в этот момент дошло, почему мне стало казаться, что у него стало сил больше, чем у меня – просто Марко шел с полным запасом кислорода, а мой баллон закончился несколько часов назад.

После десятиминутной передышки мы начали вставать на ноги, намереваясь продолжить спуск. В этот раз встать на ноги самостоятельно получилось у Марко, но не получилось у меня – сил практически не осталось, и я чувствовал, что мне нужно еще хотя бы десять минут отдохнуть, прежде чем предпринять еще одну попытку. Я махнул Пембе и Марко рукой, сигнализируя им, что со мной все в порядке и я их скоро догоню. Они медленно побрели вниз по склону, а я наполовину затащил свое тело в стоящую рядом с тропой палатку, чтобы хотя бы немного согреться, так как из-за кислородного голодания у меня начался сильный озноб. Это была чужая палатка, из тех, которые оставляют в штурмовых лагерях, отправляясь на восхождение.

И снова вниз

Примерно через полчаса я очнулся от того, что кто-то тормошил меня и на ломаном английском спрашивал, как у меня дела, где мой горный гид и не нужна ли мне помощь. «Идите к черту, – еле ворочая языком, ответил я, – я сам горный гид».

Мне помогли сесть, дали попить теплой воды. «Как ты себя чувствуешь?» – еще раз повторил свой вопрос бородатый поляк, который спустился ко мне из верхней палатки. «Уже лучше, спасибо», – благодарно кивая, ответил я. «Можешь сам идти?» – спросил он. «Попробую», – ответил я и подтянул свое тело к страховочной веревке, которая проходила как раз возле входа в палатку.

Еще немного посидев на снегу и отдышавшись, я пристегнул страховочный карабин к веревке, наклонился корпусом вниз, и этот нехитрый трюк позволил мне так перенести центр тяжести, что, сделав небольшое усилие, мне удалось встать на ноги. «Удачи», – пожелал мне бородач, который только что вытащил меня с того света, не позволив погрузиться в темное забытье, куда меня настойчиво в последние несколько часов утаскивал прогрессирующий отек мозга.

Повисая всем телом на страховочной веревке и постоянно запинаясь не слушающими меня ногами, я постепенно начал приходить в себя. Тяжелая работа заставила легкие работать активнее, сердце стало более стремительно разгонять кровь, насыщая мышцы кислородом. Минут через пятнадцать после начала движения в моей голове прояснилось, я стал лучше координировать свои действия, и это позволило ускорить темп.

Через полчаса я догнал вяло бредущих Марко и Пембу и снова включился в работу, замыкая их двой ку и страхуя перемещение. В лагерь «Северное Седло» мы пришли, когда солнце начало касаться линии горизонта. Нас встретили все члены моей команды, быстро дали нам воды и горячего супа.

Выглядели мы неважно. Наш сирдар Мингма осторожно поинтересовался, хватит ли у нас сил продолжить спуск вниз до передового базового лагеря на 6 300, где есть врач и запасы кислорода. Несмотря на то что мы сбросили за прошедшие восемь часов около 1 500 метров по высоте, ночевать в таком состоянии без поддержки на 7 000 метрах для нас было слишком рискованно: кто-то мог и не проснуться на следующее утро. Все клиенты уже отдыхали в палатках и, по словам Мингмы, все было штатно.

Порция горячего супа придала мне сил. У нас еще оставалось около часа сумерек, в которых можно было осторожно спуститься по крутым снежно-ледовым склонам на начало ледника, откуда уже по сравнительно ровной поверхности можно было пешком дойти до палаток. По связи мы передали Расселу Брайсу, чтобы он попросил товарищей итальянца выйти нам навстречу с фонарями и кислородом.

Я спросил у Мингмы, есть ли какая-то информация о втором гиде, и он сказал, что с ним все должно быть в порядке – последний раз его видели пару часов назад, подходящим к лагерю на 7 700. «Вы точно справитесь тут без меня?» – спросил я у Мингмы. «Все в порядке, Сергей, спускайтесь с итальянцем вниз, а мы придем в лагерь завтра к обеду», – ободряюще ответил он.

Должен признать, что тут я немного расслабился: мне следовало остаться в этом лагере, поручив кому-то из наших шерпа помогать итальянцу на спуске. Но сил для трезвой оценки ситуации у меня уже не было, и разум цепко ухватился за возможность сбросить еще 700 метров по высоте и заночевать в комфортном лагере на 6 300, где в палатках-шатрах на 20 человек работают газовые обогреватели и найдется запасной кислород.

Уже в темноте мы благополучно спустились на ледник, где нас встретили товарищи итальянца. Я передал им Марко и тепло попрощался с ними. Это был последний раз, когда я видел Марко. На следующий день он продолжил спуск вниз в базовый лагерь и далее добрался до госпиталя в Катманду. С тех пор наши пути ни разу не пересеклись.

В 2008 году, когда я приезжал в итальянский город Тренто, где нам с Валерой Бабановым вручали приз «Золотая Чаша» за восхождение на Жанну, мне сказали, что Марко был в том же зале. Не знаю, правда это или нет, но даже если он был там, в этой толпе, он не подошел ко мне. Это его решение, и он имеет на него полное право. Что же касается моего решения о выборе между его жизнью и потенциальным риском для моих клиентов, то мне часто задают вопрос, насколько я сам считаю его правильным и как бы я поступил, если бы у меня была возможность еще раз оказаться в том моменте времени.

Я всегда отвечаю, что на эту ситуацию можно смотреть с разных точек зрения. Кто-то может сказать, что решение было неправильным и мне нужно было сосредоточиться на обеспечении безопасности тех людей, которые мне за это заплатили. А кто-то говорит, что в тех обстоятельствах спасать человеческую жизнь, как это сделал я, было единственно правильным решением.

Я не пытаюсь на основании этой истории выработать какой-то универсальный способ, на который следует опираться при принятии важных решений в стрессовых ситуациях. Уверенно могу сказать одно:

с точки зрения логики я принял неправильное решение, поставил под угрозу свою жизнь и жизнь своих клиентов взамен на маловероятное спасение незнакомца, но я принял такое решение, с которым мне потом будет не стыдно жить.

У каждого в жизни случаются моменты, когда приходится принимать сложные решения, и логика не всегда бывает хорошим способом выбрать правильное. Попробуйте заглянуть в свое будущее и посмотрите оттуда, как это решение будет воспринято вами через несколько лет. И если вам и вашему окружению жить с этим решением не стыдно или даже комфортно, то, значит, оно и было правильным. Другими словами, не бывает правильных или неправильных решений, а бывают решения, которые могут кардинально повернуть вашу жизнь. И вам необходимо, опираясь на свои ценности, выбрать именно то, которое повернет ее в нужном направлении.

Через неделю я спустился в базовый лагерь и в свободные часы написал статью в интернете о спасении итальянца. Ее перевели на английский, и она оказалась вирусной. Так что к моменту моего возвращения в Катманду альпинистский мир уже знал об этой истории.

Именно там, в одном из ресторанчиков Катманду, меня встретил Валерий Бабанов, который уже тогда был легендой мирового альпинизма, и он предложил мне сходить куда-нибудь вместе. Эта случайная встреча позже привела к совместному штурму вершины Жанну, за который мы получили высшие альпинистские награды.

Я тогда не знал, что именно благодаря спасению Марко Валерий Бабанов решил предложить мне стать своим напарником в восхождении на Жанну. Не знал я и того, что та спасательная операция поможет мне познакомиться с будущим инвестором моего проекта Mountain Planet («Горная планета»), которому я посвящу несколько лет своей жизни.

Можно мечтать о лучшем будущем, можно планировать шаги, чтобы его приблизить, но при этом важно не упустить тот самый момент, когда жизнь внезапно потребует от вас принять важное решение здесь и сейчас. И если вы пройдете этот экзамен, то вам откроются такие возможности, о которых вы раньше даже не думали.

Глава 3. Как научиться мечтать

Я заметил, что умение мечтать – это одно из тех качеств, которые помогают людям достичь вершин в любом деле.

Оно характерно не только для альпинистов, но и для предпринимателей, которые строят «звездные» компании, сотрудники которых трудятся с гордостью и энтузиазмом. Я считаю, что умение мечтать, экспериментировать, двигаться вперед, ставить перед собой задачи, которые не оставляют вас равнодушным, – это важный фактор успеха и в альпинизме, и в бизнесе.

Мечта и фантазия: в чем разница?

Между мечтой и фантазией есть несколько отличий.

Во-первых, есть устойчивое словосочетание «несбыточная мечта». Но никто не скажет «несбыточная фантазия». Потому что фантазии, по сути, и являются чем-то из мира волшебства, чем-то нереальным по умолчанию. Фантазировать ведь можно о чем угодно, безо всяких последствий и обязательств.

Во-вторых, сформулированная вербально, фантазия часто описывается с частицей «бы». От людей можно услышать такие фразы: «Мне бы хотелось бросить работу и уехать путешествовать». Или: «Мне бы хотелось стать известным писателем». И другие пожелания с «бы». Они и звучат как нечто нереальное, вроде такого: «Мне бы хотелось полететь в соседнюю галактику и посмотреть на нее».

Это «бы» создает ощущение пожелания, за которым всегда стоит большое «но». И это «но» делает высказывание именно фантазией, в осуществление которой мы не верим. «Я бы хотел бросить работу и уехать жить на тропический остров, но мне нужно выплачивать ипотеку и кормить семью». «Я бы хотела написать роман, но думаю, что у меня нет таланта и усидчивости для этого». Мысли в таком формате никогда не станут мечтой. Они останутся фантазиями, в которых приятно проводить время, делая передышку между реальными делами.

И, в-третьих, в фантазиях мы представляем себе только желаемый результат, без готовности приложить усилия для его достижения. «А здорово было бы – хоп! – и оказаться на вершине Эвереста! Сделать фотографии, выложить их в соцсети и вернуться в уютный дом». Из фантазий мозг убрал трудную часть – мысли о том, как достичь желаемого, – и оставил только идеальный результат и связанные с ним позитивные эмоции. Это же только фантазия…

И главное: в фантазиях мы не верим, что способны их воплотить. «Ну да, есть фантазия, об этом приятно думать, но она где-то там, и я никогда этого не сделаю». За фантазией часто следует горечь разочарования, которая приходит, когда мы понимаем, что нафантазированное для нас недоступно. А иногда и зависть к людям – для кого это уже не фантазия, а реальная жизнь, к которой мы мысленно закрыли себе дорогу. Поэтому фантазии не так безобидны, как может показаться. Подводный камень фантазий – отсутствие веры в себя, в свои способности добиться желаемого. Горечь разочарования.

Как перейти от фантазии к осуществимой мечте?

Разберем пример. Многие мечтают об Эвересте. Как они это делают?

Я говорил со многими об Эвересте – и задолго до моего восхождения на него, и после. Так вот: для большинства людей Эверест остается несбыточной фантазией. Не мечтой, а именно несбыточной фантазией. Кто-то говорит, что взойти на Эверест – это дорого и что никогда в жизни он не заработает такую огромную сумму. Другие твердят, что у них плохая физическая форма и поэтому им никогда не подготовиться для такой сложной экспедиции. Третьи считают, что подняться на Эверест было бы здорово, но это очень опасно. Такие мысли-объяснения, почему Эверест для кого-то закрыт, как раз и являются первым барьером между фантазией и мечтой.

Именно выражение «было бы здорово, но» отличает людей, которые фантазируют об Эвересте, от людей, которые мечтают об Эвересте. В истории есть десятки примеров, когда на вершину Эвереста поднимались люди, у которых годовой заработок не превышал 500 евро. Я лично знаю людей с ограниченными физическими возможностями, которые нашли в себе силы и желание тренироваться и совершили это восхождение. На Эверест поднимались и ампутанты, и люди с ослабленным зрением. На вершине побывал и тринадцатилетний подросток, и восьмидесятилетний пожилой мужчина. Им не помешали все те причины, которые мне называли множество раз люди, решившие, что Эверест останется для них лишь фантазией.

И мне стало интересно разобраться, как превратить фантазию в мечту, а затем сделать мечту своей целью, проживая свою жизнь в путешествии от мечты к мечте.

Заглянем в детство

Ребенком я увлекался приключенческими романами: читал сочинения Жюля Верна и Фенимора Купера.

Я всегда хотел стать путешественником, который переезжает из одной страны в другую, каждый день открывает для себя новые земли, чудеса и встречает новых людей. На тот момент это была фантазия, потому что я понятия не имел, как стать путешественником. Мне казалось, что для этого нужно много денег, нужно быть успешным и обладать какой-то профессией, благодаря которой ты ездишь по миру.

Тогда я не представлял, что именно альпинизм станет той профессией, которая будет моим проводником в мир путешествий. В детстве на стене моей комнаты висела большая карта мира с изображением двух полушарий. Я любил ее рассматривать.

Я помню, что столица Мадагаскара называется Антананариву. Никто из одноклассников этого не знал, а я ее запомнил. Было очень здорово читать Жюля Верна и находить на карте места, где происходят события в его книгах. Я находил 37-ю параллель, вдоль которой путешествуют герои романа «Дети капитана Гранта», и другие места из книг. Это помогало мне лучше прочувствовать, где происходит действие, ощутить, как далеко находились от меня герои и какой длинный путь они прошли.

Карта помогала мне «приземлить» действие романа из мира фантазии в реальность. Сейчас я понимаю, что это как раз и был один из первых шагов, чтобы начать думать о том, как эту фантазию превратить в мечту.

Следующий шаг к мечте о путешествиях начался для меня в старших классах, когда мне в руки случайно попала книга Владимира Шатаева «Категория трудности». Владимир Шатаев долгое время был главным тренером сборной команды СССР, а потом и России по альпинизму, его книга переиздавалась пять раз. Поскольку мои родители – спелеологи, они соприкасаются с миром экстремальных видов спорта. И у нас дома помимо книжек о спелеологии была и книга Владимира Шатаева. Больше всего в ней меня захватило описание того, как он открывал для себя горы нашей Родины и какие с ним происходили приключения во время этих открытий.

В книге есть небольшой кусочек, где он рассказывает об истории освоения Эвереста британскими экспедициями в начале прошлого века. Я читал эти строки и задавал себе вопрос: «Что же двигало этими людьми, которые шли в неудобных стеганых ватных куртках, нагруженные тяжеленными кислородными баллонами и оборудованием, которое совсем было не приспособлено для таких восхождений? Что побуждало их бросать вызов самой высокой вершине на нашей планете?» Наверняка кто-то шел туда, потому что был «достигатором», хотел войти в историю самым первым покорителем Эвереста. Кто-то был патриотом, и им двигало желание повысить репутацию своей страны, первым оказавшись на вершине.

Известно, что в 50-х годах прошлого века французские и британские экспедиции в Гималаях соперничали фактически в режиме «холодной войны», боролись, чтобы оказаться на вершине первыми. Сначала французы выиграли ту гонку, когда в 1950 году поднялись на пик Аннапурна. И Морис Эрцог, руководитель французской экспедиции, написал блестящую книгу «Аннапурна», которая описывает все трагедии, сложности и эмоции, которые испытали участники той экспедиции.

Но через два года британцы обошли французов в этой «гонке вооружений», поднявшись первыми на вершину Эвереста. Первыми восходителями стали новозеландец Эдмунд Хиллари и шерпа Тенцинг Норгей. Мотив стать первым или что-то сделать для своей страны мне был близок уже в школьном возрасте.

Но больше всего меня «зацепили» не истории успешных восхождений 50-х годов прошлого века, а ответ, который дал перед последней своей попыткой штурма Эвереста в 1924 году один из пионеров попыток его покорения – британец Джордж Мэллори.

На вопрос одного из журналистов: «Зачем вы идете на Эверест?» Мэллори ответил: «Потому что он есть».

Этот ответ показал то, как Мэллори думал об этом восхождении. Для него подняться на Эверест было целью всей его жизни. Тогда у меня возникло ощущение, что он шел на штурм вершины не во славу Великобритании – он никогда не говорил о том, что ему важно стать первым. Ему даже не требовалось никаких доказательств, чтобы объяснить журналистам, почему он хочет подняться на эту вершину. Для него это казалось само собой разумеющимся: на Эверест важно взойти, потому что он есть.

И, наверное, для меня этот его ответ и есть квинтэссенция слова «мечта». Мечта – это то, что не требует доказательств или объяснений. Она сама по себе заставляет вас тренироваться, готовиться, идти через испытания и опасности. У Мэллори ведь было несколько неудачных попыток восхождения на Эверест – и в 1921 году, и в 1922. Эти неудачные попытки, когда он достигал какой-то отметки – 8 000 метров, 8 100 метров – и разворачивался, не заставили его опустить руки. Эта мечта, которую он сделал целью своей жизни, и мотивировала его двигаться вперед.

Я думаю, что мечта отличается от фантазии в первую очередь готовностью действовать для того, чтобы эта мечта исполнилась. Джордж Мэллори чувствовал потребность в осуществлении мечты и верил в то, что сможет это сделать. Это тоже одно из ключевых отличий мечты от фантазии. Если у вас есть настоящая мечта, вы верите, что сможете сделать так, что она осуществится. Человек не верит, что он способен воплотить фантазию в жизнь, но мечты он способен добиться. Поэтому при мысли о мечте возникает большой прилив энергии и сил, который и помогает реализовать эту мечту, дает импульс действовать, чтобы ее приблизить.

Этот образ Джорджа Мэллори так запал мне в душу, что я представлял себе, как будто это не он, а я иду из последних сил на вершину Эвереста, поднимаюсь и гордо окидываю взглядом весь мир. Но все равно в те дни Эверест для меня был не более чем фантазией. Мысли о нем будоражили воображение, но где-то глубоко внутри я еще не верил в то, что это возможно. У меня тогда не было понимания, что же нужно сделать или предпринять для того, чтобы в будущем попробовать свои силы на Эвересте. Не было даже мысли о том, какой первый шаг можно сделать.

Подсказки Вселенной

Если бы мечта подняться на Эверест возникла у меня уже во взрослом возрасте, я сразу стал бы выяснять: где он находится, какие требуются визы, сколько стоит поездка и как можно такие деньги заработать. То есть, выстроил бы план от мечты до ее реализации.

Но в детстве я всего этого не знал, а мечта уже была. У меня тогда вовсе не было желания стать альпинистом. Эверест внутри меня жил как далекая фантазия. Казалось бы, это очень логично: мечтаешь подняться на Эверест? Иди и становись альпинистом. Но у меня это не складывалось, как будто два простых кубика никак не ложились сторонами друг к другу. Был Эверест и был я, и эта прослойка между нами – стать альпинистом – осознанно никак не возникала. И вот обстоятельства стали складываться так, что дверь к исполнению мечты чуть приоткрылась.

Я никогда не думал, что стану альпинистом. Мои родители – оба инструкторы по спелеологии, которые видели много спасательных операций, – категорически не хотели отдавать меня в экстремальные виды спорта. А в альпинизм я попал практически случайно, можно сказать, ошибся дверью, поскольку вместо секции альпинизма я, по совету своей мамы, шел записываться в секцию скалолазания. Подробнее об этом я расскажу в следующей главе.

Когда я вспоминаю об этом случае, то отмечаю его как явный шаг, который Вселенная сделала мне навстречу.

Когда фантазия начинает будоражить ваше сознание, проявляться отчетливее и ярче, мир начинает подстраиваться и помогать вам. Он дает подсказки, шанс воплотить мечту.

Само пространство вам как бы «подсовывает» события, на которые вы, может быть, раньше бы и не обратили внимания, потому что эта фантазия внутри вас не бурлила. А как только она внутри появилась, вы начинаете подмечать детали, которые затем складываются в сошедшийся пазл.

Мир начинает разворачиваться и открывать те двери, про которые вы даже не думали, что они существуют.

Помню, когда я пришел домой и сказал маме: «Мама, я теперь альпинист», она была расстроена. И я подумал: «Может быть, действительно, надо пойти перезаписаться в скалолазание?» И тут мой взгляд наткнулся на карту мира, где я увидел, что горами на нашей планете занята почти треть суши. Это была физическая карта, где более темные поверхности обозначали горы. И тут меня осенило, что горные вершины присутствуют почти во всех странах. Тут у меня в голове что-то начало складываться: я вспомнил свои фантазии о путешествиях по всему миру, мечту подняться на Эверест, и понял, что было бы здорово объединить путешествия по разным странам с восхождениями на вершины.