Гидра

– Они молодцы, таким людям памятники надо ставить.

– Это похоже на иронию судьбы. Больше года назад так и случилось.

– Что?

– Я поставил им памятники – к сожалению, надгробные.

Денис оказался в замешательстве, он не ожидал, что разговор зайдёт в такое русло. Слава сидел со стеклянным взглядом, погружённый в размышления.

– Я не знал, прости.

– Всё в порядке, уже достаточно времени прошло. Их машину нашли на дороге смерти, на обочине.

– Они попали в аварию? – не поняв, о чём речь, уточнил Денис.

– Никто точно так и не сказал, что случилось. В тот вечер они просто не вернулись домой, я позвонил родственникам. Они подняли всех на уши, начались поиски, а к утру мой дядя пришёл с плохими новостями. На место происшествия и опознание меня не пустили. Побоялись, что плохо станет и приступ случится. Уже позже по пьяни дядя рассказывал, что машина стояла на обочине, она сгорела дотла. Родители были внутри, просто сидели, как будто не заметили, что стали гореть. По заключению пожарных причина была в неисправности электрооборудования. Типичное заключение для тех случаев, когда непонятно, что произошло. Дядя признался, что не смог их опознать. Наверное, сложно увидеть что-то знакомое в двух обугленных трупах. А знаешь, после этого откровения мне даже стало легче, ведь можно представить, что это были не они вовсе.

Слава задумался, а Денис всё больше пребывал в недоумении от услышанного и боялся даже уже что-то спрашивать, чувствуя, что ходит по минному полю, но любопытство всё же пересиливало.

– А кто же тогда мог быть вместо них?

– Да блин, кто угодно. Там же постоянно находят людей. В конце концов, родители могли просто инсценировать свою смерть.

– Это ещё зачем? – спросил Денис, посмотрев на стакан с пивом и попытался оценить своё состояние. Разговор показался ему уже не просто пьяным, а каким-то сумасшедшим.

– Сам посуди, – продолжил Слава с воодушевлённым видом, – они всю жизнь мне посвятили, можно сказать, не отходили от меня, и вот, когда поняли, что сын наконец встал на ноги, решили пожить для себя. Жизнь ведь одна, а пролетела получается в муках.

– Ты же их сын, разве может быть иначе? И в конце концов, это был их выбор.

– Вот в этом-то и суть! Они поняли, что дело к старости, здоровья уже мало, а я им, как говорится, по гроб обязан. Понимаешь?

– Не совсем.

– Ну в начале они посвятили мне жизнь из чувства долга, потом я повторю то же самое. Но только они, зная какова цена, не захотели мне такой участи. Ты знаешь, что самое ценное в жизни?

– Я не думал об этом, если честно.

– Ты не думал! Ты даже не думал; сколько тебе лет?

– Шестнадцать.

– Шестнадцать, и до сих пор не задумывался, хотя чему я удивляюсь. Некоторые за всю жизнь не задумываются. – Слава посмотрел на часы. До Нового года оставалось без малого три часа. – Скоро начнётся обратный отчёт и мы будем радостно ждать боя курантов. Для нас это праздник, но представь, что это обратный отсчёт твоей жизни. Каждый год, каждый божий день, каждый час, минута и секунда, всё иссякает безвозвратно. Время, мой друг! Время – вот что ценнее всего на этом свете.

Слава поднял кружку и поднёс в сторону Дениса.

– За время, – произнёс он. Чокнувшись, ребята выпили.

– Я не совсем понял про твоих родителей, – путаясь в мыслях, произнёс Денис.

– Ах да, я немного потерял нить, – задумчиво сказал Слава, – чувство долга крадёт наше время. Оно даёт нам человечность и добродетель, но взамен забирает время. Мне кажется смерть – это единственный способ избавиться от оков этого навязчивого чувства, будь оно неладно.

– Так ты серьёзно думаешь?

– Да, они подстроили свою смерть и наверняка умотали на море. Они всегда хотели жить на море, лежать в шезлонгах и любоваться закатами. И никто никому ничего не должен.

– Тогда кого нашли в сгоревшей машине?

– Машина была наша, определённо наша. Но трупы могли быть чьи угодно. Скорее всего, это были местные нарики. Просто подсунули похожей комплекции и всего-то дел.

Денис не мог поверить своим ушам, но Слава говорил вполне уверенно. Похоже, он и в самом деле верил в свою теорию. Между тем его правая рука, в которой он держал стакан, а потом и левая стали подёргиваться всё сильнее и сильнее. Пиво стало выплёскиваться и разливаться по столу. А через мгновенье его всего затрясло и, упав со стула, он скрючился. Денис, пытаясь привести парня в чувство, стал звать на помощь. Остальные ребята выскочили с балкона и окружили Славу. Глаза его закатились, а тело продолжало содрогаться. Альберт оттолкнул всех подальше, повернул Славу на бок и проверил, не заглотил ли тот язык. Потом сбегал в зал и принёс таблетку, которую всунул ему сквозь сведённые зубы, под язык. Они с Женей, словно по отработанной схеме, подняли тело и отнесли в комнату. Остальные были ошарашены произошедшим и сидели молча. Вернувшись, Альберт вдруг спросил у Дениса:

– Что произошло?

– Я не знаю. Мы просто сидели, разговаривали, а потом вдруг его затрясло и он упал.

– О чём вы говорили?

– Он говорил о какой-то дороге смерти и о родителях.

– Блин, я забыл сказать, – с досадой произнёс Альберт.

– О чём это ты? – спросил совсем ничего не понимающий Нил.

– Эта тема – табу. У него посттравматический синдром, сопровождающийся приступами.

– Я не знал, – сказал бледный Денис.

– Да, мне надо было заранее сказать просто. В общем, про родителей с ним не говорите и всё. Такое бывает. Он отдохнёт немного и вернётся к нам, только теперь уже, похоже, в следующем году, – попытался пошутить Альберт, чтобы разрядить обстановку. Ребята, скупо улыбнувшись, переглянулись и выпили, а потом снова пошли курить. Денис остался один и уставился на часы, вспомнив слова Славы о времени.

Послышалось, как в комнате закрылась дверь балкона, ребята снова вернулись и расселись по местам. Чувствовался запах морозной свежести, смешанный с запахом табака. Было в районе десяти, когда постучали в дверь.

– Андрюха, наверное, – сказал Альберт и пошёл открывать.

Скоро на кухню вошёл длинноволосый, худощавый парень в запотевших очках, в чёрном балахоне и джинсах. Он был невысокого роста и чем-то напоминал Джона Леннона. Наверное, именно так он выглядел бы, если бы родился в провинциальном городке на севере России. Он пожал руку Нилу, потом Денису, назвав при этом своё имя. После поздоровался со всеми остальными. Женя достал ещё кружку и всем разлил, а Альберт принёс ещё один стул.

– А где девчонки? – спросил Альберт.

– Лена с родителями, а Наташа у них в гостях. В общем, продинамили.

– Печально, – с негодованием сказал Нил.

– Ничего, на ёлку пойдём. Там с кем-нибудь замутим, – радостно сказал осмелевший Женя.

Андрей оказался компанейским парнем. Он интересно рассказывал забавные случаи с различных попоек, и все громко смеялись, позабыв о недавнем происшествии. Компания оказалась разносторонней и интересной. Только Женя выделялся простым, прямым и иногда глупым поведением. Когда речь снова зашла о компьютерах, Денис стал медленно отключаться. Заметивший это Нил хлопнул его по плечу и позвал подышать. Они вышли, а следом и все остальные потянулись на балкон.

– Андрюха, играть-то будешь? – спросил Женя. Он, казалось, был самым трезвым, как будто и не пил вовсе. Из-за его роста и комплекции это никого не удивляло.

– Да можно, гитара, наверное, согрелась, – сказал Андрей, затянулся и медленно выпустил белые клубы дыма в морозный воздух.

Денис оживился. На тот момент он уже год как играл на гитаре. Первое яркое впечатление от игры на гитаре он получил, услышав песни Яна в своём подъезде. Это был приятель его старшего брата. Так как Дениса в компанию старших не пускали он изредка, украдкой приоткрыв входную дверь, прислушивался или, если встречал их на нижних этажах, когда шёл домой, задерживался на площадке пятого и слушал.

Ян внешне был очень похож на Виктора Цоя и обладал похожим тембром голоса, чем умело пользовался. В основном он исполнял песни группы «Кино». Именно тогда у Дениса зародился интерес к живой музыке. А после того как он увидел акустическую гитару в магазине культтовары, его охватило дикое желание заполучить её.

Больше месяца он терроризировал мать, пока наконец не получил заветную сумму на покупку и сразу же помчался в магазин. Гитара, чехол, несколько книжек с аккордами – это было всё, что нужно для счастья. В начале его неизбежно встретили муки настройки, связанные с отсутствием музыкального образования да и, в общем-то, слуха. А потом, когда упорство победило, кажется, всё свободное время он проводил с гитарой, закрывшись в своей комнате, играя, стачивая медиаторы и пальцы в кровь. Никто из близких его увлечения не оценил. Старшему брату Диме его бряканье не нравилось вовсе, и в его присутствии он старался не играть. Единственным его невольным слушателем была мать. Впрочем, никакого особого интереса она не проявляла, только изредка просила играть чуть тише.

Когда все вернулись с перекура, Андрей вошёл с гитарой – чёрная лаковая полуакустика с эквалайзером выглядела впечатляюще. Немного отодвинувшись, чтобы случайно не зарядить грифом сидевшему слева Нилу, он начал отстраиваться. Ребята сидели молча, словно боясь прервать особый ритуал. Когда закончилась настройка, Андрей начал перебирать произвольно аккорды, звук был чистым и плотным. Денис смотрел, как двигаются его пальцы. Скорость, с которой он это делал, была для него недостижимой. Только что засыпавший, он вдруг взбодрился, охваченный каким-то азартом. Поиграв несколько мелодий, Андрей решил сделать паузу и промочить горло. Денис не мог сдержать любопытства:

– Это твоя? – выпалил он невпопад.

– Да, моя. Родители купили два года назад, привезли из Москвы, я так понимаю ты тоже играешь? – ответил Андрей.

– Ну, я не то чтобы играю – точнее, у меня тоже есть гитара, иногда балуюсь. Но по сравнению с тобой я не играю, а просто терзаю соседей.

Все рассмеялись.

– У нас тут почти рок-группа, я могу горланить, буду вокалистом, – продолжил тему Женя.

– Нил может играть на ударных. Тем более барабан у него с собой, – сказал Альберт, похлопав его по животу и рассмеялся.

– Ха ха ха, – с иронией пробормотал Нил.

– Как ты узнал, что я играю? – спросил Денис.

– Твои мозоли. Свежие ещё. А ещё ты отбиваешь ритм ногой.

Денис с Андреем, найдя общий интерес, передавали друг другу инструмент, играя по очереди. Нил тоже внимательно слушал, остальные периодически выходили на балкон, принося с собой обратно стойкий запах табака. В ту ночь всё остальное ушло на второй план. Даже Новый год, который, впрочем, регулярно случался. В отличие от встречи с новыми друзьями.

С того момента Денис с Андреем стали часто играть вместе. Сначала где попало, а потом в основном дома у Андрея. В частном доме им было некого тревожить. Они выбирали песни любимых групп, таких как Metallica, Off spring, Nirvana, и оттачивали технику, насколько могли. В день очередной встречи они были так увлечены, что не заметили, как засиделись допоздна. Андрей посмотрел на наручные часы, которые лежали на столе, высоко поднял брови и развёл руками.

– Дэн, ты опоздал. Последний автобус ушёл двадцать минут назад.

Тут же раздался стук в дверь и в комнату вошёл Пётр Степанович – отец Андрея. Полный, невысокий мужчина с залысиной и усами, одетый в серые брюки и чёрный свитер, он производил впечатление типичного семьянина.

– Мне во второй надо ехать, тебя подбросить или ты останешься? – обратился он к Денису.

– Вообще я собирался домой, – ответил тот.

– Только мы увлеклись и не заметили, как время пролетело, – добавил Андрей.

– Тогда собирайся. Я буду ждать на улице, – мужчина развернулся и пошёл к двери.

– Пап, я с вами прокачусь, хорошо? – хотел было присоединиться Андрей.

– Я потом к дяде Саше заеду, поздно уже будет, лучше вон уроками займись, – ответил отец строго.

Андрей сделал недовольное выражение лица и скрестил руки на груди. Денис начал зачехлять гитару. Они вместе вышли во двор. Там стоял заведённый чёрный «мерседес». Следом вышел Пётр Степанович, а за ним выскочил Чаки, радостно лая. Андрей пожал руку Денису и пошёл открывать ворота. Машина медленно покатила по заснеженной дороге. Свет от фонарных столбов мелькал сверху, из динамиков еле слышно доносился шансон.

– Завтра ещё выходной, ты мог бы остаться, играли бы себе сколько хотите, – вдруг вклинился в монотонность Пётр.

– Я не говорил маме, что останусь. Не хотел, чтобы она переживала, да и вас мучать как-то, – не подобрав нужных слов, затянул паузу Денис.

– Как? – спросил Пётр.

– Не тактично, что ли, – ответил он, улыбнувшись.

– Андрею бы твои манеры, а то вырастили дикаря. А вот твоя мать преуспела, не то что некоторые.

Пётр часто попрекал жену за проступки сына. Судя по тому, что в доме они появлялись только порознь, разлад в отношениях наступил давно. Да и ехал Пётр не к дяде Саше на совещание в столь поздний час.

– Знаешь, шума от вас немного, да и тот в последнее время мне всё больше нравится, поэтому проблем нет. Играйте сколько хотите.

– А я думал, вы нас просто терпите, – ответил Денис.

– Нет, что ты, напротив. Я же вижу, что ты парень с головой. Раньше Андрей и его друзья, если их так можно назвать, столько проблем доставляли, а сейчас всё реже захаживают. Меня это только радует. У нас город, сам знаешь, поэтому я стараюсь отгородить его от дурной компании. Ты понимаешь, о чём я?

– Не совсем.

– Я имею в виду, как бы это помягче выразиться, в общем дурные привычки. Сейчас, например, любой ребёнок может купить себе дурь, было бы на что. Ты так не считаешь?

– Да, наверное, – ответил Денис неуверенно, – а разве было иначе?

– Конечно было! Я же могу говорить с тобой как со взрослым? – вдруг спросил Пётр. Эмоции переполняли его, словно раньше он не мог ни с кем обсудить волнующую его тему или как будто искал понимающего собеседника.

– Можете.

– Знаешь, – продолжил он, – травку курили и в наше время. Только из-за этого могли возникнуть серьёзные проблемы, вплоть до тюрьмы. А что сейчас? Не мне тебе рассказывать, ты же видишь всех этих одурманенных ребят, я же не один такой, остальные будто ничего не замечают?

– Вы не один, – кратко ответил Денис.

– Не хочу тебе читать нотаций. Я уже говорил, что ты парень с головой, надеюсь, Андрей от тебя хоть что-то хорошее возьмёт.

Пётр не стал развивать тему, чтобы не показаться занудой, и оставшийся путь молча рулил, пока они не добрались.

– Вон тот дом – номер четырнадцать, – сказал Денис.

Пётр проехал до конца дома, чтобы развернуться.

– Какой подъезд?

– Я тут выйду, спасибо.

– Ты видел тех парней у подъезда, может, тебя проводить?

– Нет, спасибо. Я их знаю, до свидания, – ответил Денис, вышел из машины и пошёл домой.

Пётр развернулся и, проезжая мимо, присмотрелся к собравшейся у подъезда компании. Один из парней выделялся среди остальных характерной для местных гопников одеждой, он был в трико с тремя полосками, лёгкой куртке и восьмиклинке. Остальные были одеты просто и не по погоде легко.

– Чего уставился, папаша? – кинул гоп в сторону проезжающей машины, улыбаясь и нагло смотря в глаза Петру. Тот не остановился, хоть и почувствовал, как злость стала переполнять его. Он что-то вскрикнул и ударил рукой по рулю. Его охватили страх и бессилие. Казалось, он не мог защитить даже себя, не то что своего сына. Денис подошёл к подъезду и начал со всеми здороваться. Первый был Витя со второго этажа, сын учителя музыки. Следующий, Родион, с четвёртого этажа. Потом очередь дошла до неприятного типа, которого он ещё не знал. Тот схватил его за руку и, не выпуская, спросил:

– Твоя гитара?

– Да.

– Музыкант, что ли?

Денис промолчал.

– Как Кузьмин можешь? – Он начал перебирать в воздухе пальцами, изображая, по всей видимости, полёт шмеля.

– Так не умею ещё, – ответил Денис.

– Отстань от малого, – вмешался Дима, он стоял ближе всех к подъезду.

– А что, пусть сыграет, можно и в подъезде. Там не холодно. Ему же не сложно пацанам сыграть, правда ведь? – Он потянул Дениса за руку и снизу вверх, вытянув шею, посмотрел ему в глаза.

– Вован, оставь его, это братан мой, пусть идёт.

– А, братан, – произнёс протяжно Вова и отпустил руку, – крутой, на «мерсе» его возят, уже почти как Кузьмин. Ещё вот играть научится, – он снова изобразил пальцами полёт шмеля.

Денис подошёл к брату, они пожали руки. Дима был немного выше Дениса и шире в плечах. У него были русые волосы, зелёные глаза и пухлые губы на вытянутом лице, отличий между ними было столько, что немногие узнавали в них братьев.

– Тебя мама потеряла, давай быстрей домой, – сказал Дима.

– Мы уже поисковый отряд собрали. Хотели тут прочесать всё и всех, – не унимался Вова, пытаясь шутить. Ребята рассмеялись. Кто-то из них курил, кто-то щёлкал семечки.

– Скажи маме, что я скоро зайду, – сказал Дима вслед брату.

Дома его встретила недовольная мать.

– Где ты бродишь? Быстро кушай и спать! Второй где-то пропадает, одни беспокойства с вами, – она ворчала без остановки.

– Димка сейчас зайдёт, он у подъезда с друзьями.

Денис пошёл на кухню, потрогал стоявшую на плите чугунную кастрюлю. Она была ещё тёплой. Под крышкой оказался свежий борщ. Быстро поужинав, он отправился спать.

На следующий день, в воскресенье, мать попросила его сходить с ней на рынок. В итоге весь день так и пролетел в бытовых делах.

Потом началась учебная неделя. В классе были свои группы по интересам. В основном парни отдельно, а девочки отдельно. Больше всех Денис общался с Нилом. С другими одноклассниками – по необходимости. Вместе им всегда было о чём поговорить, в отличие от остальных.

Для большинства процесс обучения был скучной рутиной, и каждый пытался развлечься как мог. Кто-то выяснял отношения, кто-то без устали болтал, кто-то пытался шутить, несмотря на замечания учителей. По сути, каждый занимался своими делами. Авторитет учителей давно был утрачен, и теперь те, кто хотел получать знания, пытались получать их, а остальные просто убивали время. На переменах почти все старшеклассники курили в туалетах или на крыльце. И не всегда сигареты. Самым бесконтрольным считался одиннадцатый «Д» класс. По сути, это была готовая банда головорезов. В нём собрали всех неспокойных ребят, и практически все они уже стояли на учёте в милиции. Естественно, у них был свой вожак – Паша. Он был невысоким коренастым пареньком. Всегда стригся наголо и носил кепку, которую редко снимал даже на уроках. Учителя уже давно смирились с его наглым поведением и предпочитали просто игнорировать. Как-то на уроке ОБЖ учитель пытался угомонить Пашу и его компанию. Тот сидел, развернувшись спиной, за предпоследней партой и что-то обсуждал с остальными. Периодически они громко ржали. Николай Васильевич, учитель ОБЖ – уже пожилой, лысеющий дядя с большим пузом – пытался усердно их перекричать. А потом, не выдержав, рявкнул:

– Паша, если ты сейчас не заткнёшься, то пойдёшь вон!

– Иди на хрен, – произнёс он по слогам в ответ так, будто перед ним какой-нибудь сопляк и, даже не поворачиваясь, продолжил болтать.

Естественно, всех это забавляло.

– Что ты сказал! Повтори! – разгневанно прокричал Николай Васильевич внезапно охрипшим голосом.

Паша развернулся, держа в руке ручку словно нож и громко, в повисшей в этот момент в классе тишине снова послал учителя, уже на три буквы. У Николая Васильевича забегали глаза и выступил пот на висках. Казалось, он был в полной растерянности, как и многие в классе. Ему ничего другого не оставалось, как прервать тишину, продолжив урок, как бы не заметив произошедшего. Паша с победной улыбкой развернулся и спокойно продолжил общение. Так он забивал один гвоздь за другим в гроб авторитета учителей. Николай Васильевич, конечно, хотел бы ответить жёстко, отвести наглеца к директору или даже задать ему трёпку но понимал, что тогда после работы мог внезапно попасть в переплёт.

После школы Денис с Нилом часто ходили на рынок, где были завсегдатаями одного из павильонов, в котором торговал их приятель Шульц. В его павильоне были в основном кассеты с аудиозаписями и различная музыкальная атрибутика вроде футболок, рюкзаков, значков, флагов и т. д.

Впервые ребята заглянули к нему полгода назад и теперь регулярно приходили что-нибудь прикупить или просто провести время. Щульц был мужиком высотой под два метра, с детским наивным лицом. Весь в татуировках, в кожаной куртке, он смахивал на байкера и представлялся приятелям интересным персонажем. Этот слегка робкий громила всегда был рад видеть парней и с радостью показывал им последние новинки, привезённые из столицы. Обычно друзья брали пару кассет и шли их слушать к Нилу, у которого была неплохая акустическая система. В его трёхкомнатной квартире, словно в муравейнике уживалась многодетная семья: его отец, мать, два брата, сестра и дядя.

По возвращении из школы Дениса ждал ужин и пара стандартных вопросов от матери о том, как он провёл день. Про учёбу и оценки они давно не разговаривали. Мать свято верила, что её сын со всем справляется. Её больше волновал старший брат, который обычно пропадал где-то на улице или в подъезде и частенько возвращался за полночь. Изредка он бывал дома и тогда вместо общения с домашними просто смотрел телевизор. Так проходили неделя за неделей, и каждый раз Денис ждал выходных, чтобы снова встретиться с Андреем и порепетировать.

Так, в ноябре, в очередную субботу он трясся в рейсовом автобусе по пути в Выселки. К тому времени уже стояли крепкие морозы за минус двадцать, и, несмотря на одетые тёплые ботинки, пуховик и вязаную шапку, он всем телом ощущал холод. Особенно кожей лица, которая неприятно покалывала. Уже на подходе к дому он услышал знакомый лай Чаки, потом увидел как тот, радостно виляя хвостом бегает вдоль забора. Следом показался гулявший с ним Андрей. Казалось, он был больше обычного рад видеть друга и кинулся открывать ворота. Андрей тут же начал подгонять Дениса в дом.

– Ты куда-то спешишь? – спросил он, не понимая настойчивости, с которой Андрей вталкивал его на лестницу.

– Да, братан, спешу. Сейчас сам всё увидишь, – глаза его горели. Денис терялся в догадках.

Они вошли в комнату. Андрей показал на диван, а сам пошёл к шкафу. Денис молча сел и стал ждать. Наконец Андрей развернулся к нему, держа в руках новенькую, чёрно-белую электрогитару. Он, широко улыбаясь, протянул её другу. Тот взял её в руки, неожиданно тяжёлую и непривычно компактную.

– Это «фендер стратокастер», братан! – восторженно вскрикнул Андрей.

– Твоя? – спросил Денис, разглядывая корпус и крутя регулировки громкости и тембра.

– Да, папа подарил, – Андрея распирало от радости.

– А это что за рычаг? – Денис стал дёргать его вверх-вниз.

– Это переключатель звукоснимателей с сингла на хамбаккер.

– Ничего не понял.

– Проще говоря, сингл для лёгкой музыки, а хамбаккер для тяжёлой, – пояснил Андрей.

Денис прошёл пальцами по струнам. Еле слышимый звук не производил впечатления.

– Её же надо куда-то врубить? – спросил он, посмотрев на Андрея.

– Да, надо подключить в комбик, – он снова поскакал к шкафу и достал оттуда небольшой чёрный ящик с белой надписью на защитной сетке динамика «Маршал». Потом притащил шнур с джеками и маленькую педаль для гитарных эффектов.

– Ого, это же примочка, всё, блин, серьёзно! – не переставал удивляться Денис. Он, словно зачарованный ребёнок, смотрел на всё это, а Андрей кружился вокруг как электровеник, подключая всё в одну сеть. И вот, когда всё было готово, он выхватил гитару, добавил громкость и направил на Дениса стоявший на полу комбо-усилитель.

Он зажал аккорд, достал из кармана медиатор и ударил по струнам. Денис почувствовал дрожь в теле, ощущая, как звук проходит сквозь него. Особенно его низкие частоты. Несмотря на компактные размеры комбо-усилителя, звук был плотным и мощным. Ребята были под впечатлением. В тот вечер оба были так увлечены, что забыли о времени. Только когда Пётр Степанович постучал в дверь и вошёл, они поняли что припозднились. Он снова любезно предложил подвезти Дениса до дома. Хотя парни и были утомлены, их энтузиазма могло бы хватить на всю ночь.

– Слушай, после электрогитары акустика уже не то, – сказал Денис, взяв свою гитару, которую так и не достал из чехла.

– Да, братан, теперь уже не вариант как раньше играть, – сказал он, дав понять, что определённо что-то решил.

– Что ты имеешь в виду?

– Надо бы и тебе брать.

– Тоже электро? Я эту еле выпросил, мама меня уже не поймёт.

– Тебе нужна не просто электрогитара, тебе нужна бас-гитара. Ты только представь, что получится! —Глаза его блестели, он был похож на одержимого. Денис тоже был на взводе, но, в отличие от друга, держал эмоции под контролем.