Истории о Призрачном замке. Люди и боги

Гектор крался, пригнувшись, в сторону от дороги. Если бы солдат было трое, он бы справился. Но теперь его преследовал, по меньшей мере, полк. “И угораздило же меня!” – подумал маг и втянул голову в плечи, услышав совсем рядом голоса преследователей. Солдаты были злые, он заставил их пробежать через полгорода и оставил с носом! Так просто его теперь не отпустят. Хранитель ускорился, немного оторвался, но продираться сквозь жесткие стебли, согнувшись вдвое и двигаясь на карачках, было очень тяжело. Скоро Хронвек совсем выбился из сил и упал на землю, тревожно прислушиваясь. Шума города уже не было слышно, однако, крики стражников все еще доносились до мага, хотя и стали тише. Он вдруг почувствовал, что страшно устал. Глаза его стали слипаться. “Нужно встать и идти, иначе они меня схватят!” – подумал он и уронил голову на руки.

***

Солнце клонилось к закату.

Гектор открыл глаза и прислушался – похоже, ему повезло, стража не смогла найти его в густой пшенице. Он сел и протер глаза. Как странно, почему он заснул посреди дня, да еще в такой напряженной обстановке? Одной усталостью этого не объяснишь…

Он провел рукой по лбу, и задумался. Сзади раздался смех. Хронвек обернулся и увидел давешнюю рыжую знакомую.

– Кричка! Ты что… – тут он, наконец, понял, что к чему.

– Увела их от меня, значит?

Она вытащила изо рта палец:

– Увела.

– А меня, значит, спать?

– Ага. Чтобы не суетился.

В этот раз смотрела она совсем уж развязно. Когда полевичка приблизила свое покрытое веснушками лицо к лицу Гектора, он откинулся на спину, упав на локти. Она нависла над ним, жарко прошептав:

– Теперь точно хочешь!

Он не стал спорить. Пшеничная солома была жесткая и кололась, но Кричку, похоже, это совсем не смущало. Когда они закончили, солнце уже село. Гектор привел себя в порядок, высунул голову поверх колосьев, огляделся и спросил:

– Куда ты дела лигура?

– Он ушел в лес, где живут фикси.

– Понятно. А сама что не пошла?

Она посмотрела на него ленивым, но все равно немного озорным взглядом:

– Решила присмотреть за тобой, Гектор.

– Спасибо. А теперь – куда?

– Не знаю, – она пожала тонкими плечами, – в Гриде хорошо. Тут нет магов диосийцев. Никто нас не ловит.

Хронвек кивнул и посмотрел в сторону городских ворот, которые виднелись вдали, освещенные факелами.

– Мне пора. Еще увидимся.

Она звонко рассмеялась, а когда Хронвек повернулся, Крички уже не было.

На мосту стояла Санна. Она смотрела на воду и плакала. Гектор узнал ее по толстой косе, заплетенной вокруг головы. Маг подошел и встал рядом, облокотившись о перила. Она удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала. Он спросил:

– За что он тебя на этот раз?

Санна осторожно потрогала пальцами темный синяк под правым глазом.

– Какая теперь разница!

Хронвек нахмурился:

– Что значит – какая? Он тебя лупит без причины! Хочешь, я поговорю с ним? В тихом месте, когда рядом не будет его дружков?

Девушка улыбнулась как-то грустно и ответила:

– Значит, это не ты…

Гектор поднял бровь:

– Что – не я?

– Не ты убил Виго.

– Убил? О чем ты?

Она вытерла слезы:

– Стражники потеряли тебя на поле и пошли в город. Вечером на площади Виноделов Виго убил какой-то человек. Говорят – тот же, который напал на него днем.

Хронвек покачал головой:

– Это не я! – Санна кивнула.

– Я поняла. Тебе нельзя возвращаться в Ларию. Тебя бросят в темницу.

– Почему ты плачешь, Санна?

Она снова вытерла слезы и грустно улыбнулась:

– Мне его жалко. Не знаю, почему.

Гектор вдруг понял, что должен ее обнять. Он прижал девушку к груди, и она уткнулась ему в плечо. Они стояли так долго, и редкие путники с подозрением поглядывали на странную пару, стоящую в темноте на мосту. Потом Хронвек сказал:

– Пойдем со мной. Я смогу тебя защитить.

Она покачала головой.

– Нет. Я останусь. У меня тут мама. А Виго уже не сможет меня ударить.

И она снова заплакала. Хранитель отвел ее к дому старой Марфы, попрощался и пошел назад – в Морантану. Возможно, Стурастан прав, и ему действительно еще рано покидать Призрачный замок…

***

Гектор положил на подоконник золотистого жука, который залетел в приоткрытое окно больничной палаты. Жук принялся громко топать по пластику, ища выход.

– Похож на роганов, которые живут в Гриде.

Маркус Ирминг заворочался в своем гамаке, пытаясь размять затекшие мышцы, но тут же заскрежетал зубами от боли.

– Чертовы тряпки!

Хранитель сказал:

– К сожалению, лечебная линза цитадели для тебя не доступна. Наследие не позволит тебе задержаться в замке. И это не самая большая угроза, с которой ты там можешь столкнуться.

– Не самая? Ты про Даку Кад-Хедарайю?

Гектор кивнул:

– Тебя там многие не любят, мягко говоря.

– Нелюбовь я как-нибудь переживу.

– Не сомневаюсь, Ирминг. Но тебе не стоит забывать про Гратагарата.

– Это еще кто?

Хронвек вздохнул. Все-таки, Монарх не просто так нажил себе такую кучу врагов.

– Демон внутренней сферы Нижнего Плана. Ты заточил его в Зеве Великого Червя на добрых триста лет, а то и больше. Он оторвет тебе голову, как только увидит.

Ирминг скривился.

– Давай сменим тему. Эти разговоры дурно влияют на мое здоровье.

– Как скажешь.

– Расскажи, так что там было дальше, с этой Санной?

Хронвек пожал плечами:

– Не знаю. Я вернулся в цитадель, а в Гриде после этого не был ни разу. Красивый город.

Монарх закрыл глаза.

– Да. У меня тоже есть одна история про Ларию. Расскажу, когда меня вынут из этой люльки. Сейчас нет настроения.

Он с трудом отвернулся, чтобы Хранитель не видел выражения его лица. Он часто бывал в столице Гриды. У него там были дела.

***

У него там были дела.

Во дворце командир Пурпурной стражи любил баловаться ульмой. К королю Латанди Третьему Уравновешенному сложно было найти подход, он никак не хотел принимать стяжателей власти Морантаны, отказывался от благ вхождения в союз Свода и вообще вел себя крайне нейтрально, балансируя между Физемой и Морантаной с ловкостью циркового акробата. Поэтому Монарху было совершенно необходимо заручиться поддержкой кого-нибудь из окружения короля, а лучшего кандидата, чем начальник дворцовой стражи, найти было невозможно.

Но в этот раз полковник Кортон что-то был не в духе. Он заявил, что не нуждается в услугах Ирминга, что решил привести в порядок свое тело и дух, и все в таком роде. Отказался от порошка и фактически выставил мага вон. И вот теперь Монарх с недовольным лицом разглядывал изящные кинжалы, красиво разложенные на витрине оружейного мастера. Он бы с удовольствием загнал один из них в грудь этого спесивого солдафона!

Неожиданно его развернули, дернув за плечо, и ударили поддых. Заклинание Мгновенной защиты сработало, погасив часть первого удара и два последующих, держащие Монарха руки разжались, обожженные мощным разрядом электричества. Валламанг выпрямился и посмотрел в глаза человеку, который отважился поднять на него руку. Незнакомый солдат в кирасе городской стражи в ужасе отшатнулся.

– Ты – не он!

Монарх злобно рассматривал стражника. Тот вскричал, испуганно посмотрев на корчащихся на брусчатке сослуживцев, которых все еще коробило после удара током:

– Простите, господин! Мы обознались! На нем был такой же плащ с капюшоном! Мы сейчас же уходим, не извольте беспокоиться!

Его товарищи, подобно гусеницам, резво отползали подальше от мага. Солдат еще несколько раз поклонился, с каждым поклоном отступая на шаг, выпрямился, и, пробормотав в сотый раз извинения, развернулся, чтобы уйти.

И столкнулся нос к носу с ужасным незнакомцем.

– Ты меня ударил.

Блестящее, изящное лезвие кинжала вошло в грудь Виго. По металлу пробежал разряд электричества, прошел в тело солдата и стек в землю.

– Никто не смеет поднимать на меня руку.

Стражники в ужасе замерли, таращась на фигуру в капюшоне. Монарх запахнул плащ и не спеша побрел дальше. И никто его не преследовал.

Глава вторая.

Скурр.

Длинные лиловые полосы прорезали ночное небо, окрашивая землю в жутковатые цвета. Они уходили за горизонт, туда, где клубились зыбкие, туманные формы, пульсируя в такт сердца Гордона Фаркаста. Он знал, что должен следовать к ним, к этим гипнотическим импульсам – чтобы отдать им свою жизнь, и чтобы жить вечно. Теперь оно не манило старика, он сам искал с ним встречи. Хашат знало о нем все. Он так боится умереть, что выполнит любой приказ, лишь бы продержаться еще год. Или месяц. Или день – не важно. Старое тело Фаркаста уже не требовало вернуть ему молодость, оно просто хотело жить, пусть и в таком жалком состоянии.

Нужно только добраться. Расстояние в этом месте не имело значения – оно сокращалось в зависимости от силы, с которой Гордон хотел преодолеть путь, отделяющий его от безумного бога. Лиловые нити подхватили его трясущееся, исхудавшее тело, стремительно вознеся смертного над выжженной землей забытого мертвого мира. Он видел, как под ним проносятся почерневшие леса и высохшие до дна озера, видел рассыпавшиеся в прах города и деревушки, черные вены дорог и язвы, глубокие прорехи в земле, из которых выплывали новые лиловые нити, чтобы устремиться за горизонт, к меняющейся форме пульсирующего темного облака.

Это был мир торжества Хашат. Его безраздельная, абсолютная власть в этом месте была неоспорима. Какая-то ничтожная часть Гордона задавалась вопросом: "А зачем? Зачем нужна такая власть? Ведь власть подразумевает подчинение, а этот мир мертв. Тут нет жизни, тут некем править!»

Но этот слабый голос тонул в желании жить. В живом или мертвом мире, но только жить!

Он сделал так, как сказало Хашат. Он нашел портал древних в африканской пустыне. Он долго бился, чтобы разобраться. Гордон нанял группу учёных, которые несколько месяцев работали в песках, высасывая деньги с его бездонных счетов. Это не имело значения для Фаркаста – все золото мира не могло продлить его и без того затянувшуюся жизнь. Под руководством физиков его инженеры зарядили активатор энергией. Это было непросто, пришлось доставить очень много оборудования. Они открыли врата, о которых говорило Хашат. И вот Гордон здесь. Во плоти, среди распада и смерти, летит на встречу с безумным богом. Оно становилось все больше и ближе, это пульсирующее облако. И, когда Хашат заслонило собой половину неба, он услышал голос его.

– Ты здесь, мой предвестник! – резкий смех полоснул по ушам и оборвался.

– Ты жаждешь вечности! Я знаю тебя! Ответь мне, живой!

Фаркаст почувствовал, что его опустили на землю – острый, выдающийся вверх оплавленный гребень темной породы. Он стоял на нем, беззащитный, лишенный шанса на отступление, и ОНО клубилось перед ним, смеясь и бормоча не то молитвы, не то проклятия. Гордон упал на колени:

– Да, Хашат! Я жажду бессмертия! Дай мне его, и я буду навечно твоим рабом!

Оно стало плотнее, и на миг Гордону показалось, что он видит прекрасное женское лицо, искаженное безумием.

– Ты и так мой раб! Слушай внимательно, предвестник! – щупальца черного тумана обвили острый серповидный пик, на котором стоял Фаркаст. – Ты уничтожишь цветы Майрониды, будь она проклята во веки веков! Ты вырвешь их с корнем из промерзшей земли! Ты погасишь огонь Нижнего Плана, и Хашат воцарится на Земле!!!

Гордон протянул вперёд трясущиеся, покрытые старческими пятнами руки:

– Но как!? Как я могу сделать это!? Я умираю, Хашат! Мое сердце вот-вот остановится! Я человек, не бог! Я смертен!

Оно рассыпалось, растянулось от горизонта до горизонта, и лиловые нити в небе на миг потускнели. Фаркаст услышал, как кричит женщина – громко и надсадно, будто производя на свет новую жизнь, а затем Хашат схлопнулось прямо вокруг него.

Он по-прежнему находился на скале. Что-то изменилось – неуловимо, но в самом корне. Облако пульсировало теперь чуть дальше, однако дело было не в этом. Гордон почувствовал запах тлена, серы и сырости, его ноздри затрепетали, ловя струи озона, сдобренные вулканическим пеплом и дымом горящего камня. Он поднялся и понял, что боль ушла. Его глаза снова могли все видеть, а руки стали молоды и сильны, как прежде. Он поднял их к небу и затряс кулаками:

– Я уничтожу весь мир, если это потребуется, Хашат! Я взорву бомбы, и они выплавят дыры в вечной мерзлоте тундры!

Оно ответило отстраненно и издалека:

– Используй оружие апокалипсиса. Оно на это способно. Насыть Эфир твоего мира, и тогда я дам тебе великую магию, которая поставит его перед тобой на колени.

– Я сделаю это! Только один вопрос…

Оно отстранилась ещё дальше. Гордон различил ответ скорее не слухом, а сознанием:

– Что?

– Гектор Хронвек. Он мешает мне. Кто он?

Хашат заклубилось, зашлось смехом в приступе безумия. Лиловая пульсация усилилась. Оно приблизилось и нависло над черной скалой, жаля и полосуя Гордона своим хохотом:

– Ха-шат! Я Ха-шат! Уничтожь цветы Майрониды! Уничтожь! Уничтожь! Уничтожь!!!

Пространство исказилось, вышвырнуло Фаркаста в четвертое измерение. Он распался на атомы, закружился в диком вихре, а затем его энергии воссоединились, и Гордон рухнул в горячий песок. Голоса техников, тревожные и взволнованные…. Ему помогают подняться и отступают в недоумении, видя незнакомое молодое лицо. Но глаза и голос не могут помолодеть. Один взгляд, одно слово, и его узнают. Ибо есть только один великий Предвестник конца этого мира. Гордон Фаркаст.

***

Знойный ветер гнал песок прямо в лицо. Хронвек остановился, чтобы поправить накидку, спасающую глаза и ноздри. Сари куртов отлично подходили для мертвых просторов Зунтра, справляясь со своей задачей как в белой пустыне, так и на жёлтых барханах погибшего мира.

Замок ещё вибрировал от параллельно-пространственного перехода, а Хранитель уже стоял у его восточной стены, которую штурмовали волны песка – теперь, когда башня Турхаднаагрэ была уничтожена, в пустыню вернулся ветер. Где-то там, под желтыми гребнями, стояла кровать с примотанным к ней человеком. Этот человек был врагом Гектора, но он спас его от гибели в самый неожиданный момент. Предвестник ужасного Хашат, хладнокровный убийца, Маркус Ирминг.

Половина обитателей Призрачного замка желала ему смерти, а другая половина намеревалась прикончить лично. Никто из них даже не догадывался, что Монарх, за которым все они гонялись столько времени, сейчас лежит, совершенно беспомощный, в пещерах под стенами Цитадели.

За несколько минут до параллельно-пространственного перехода во двор замка влетел почтовый голубь. Это Первый игрок сообщал об ужасном инциденте, тщательно, но безуспешно скрываемом спецслужбами Российского государства – в тундре было применено ядерное оружие, запущенное с подводной лодки под флагом США. Субмарина, совершившая этот бессмысленный акт, уничтоживший триста гектаров вечной мерзлоты, была потоплена ответным ударом системы ядерной обороны России, американское правительство в недоумении разводит руками, президент великой северной державы требует объяснений. И в этот самый миг Призрачный замок, вместе с Хранителем, находится в Зунтре, мертвом Зунтре, в котором тысячи лет ничего не происходит!

Гектор закусил с досады ткань, закрывающую лицо. Его родной мир на пороге ядерной войны! И виноват в этом Гордон Фаркаст. Он пытается разрушить ячеистые сферы, жгущие эфир Земли, чтобы она повторила судьбу Саноо! Этот старикашка не остановится ни перед чем, ему лишь бы угодить нечестивой воле своего безумного бога! Гектор сжал кулаки, в бархан ударила молния Плана Энергий. Эфир загудел, стягиваясь к месту возмущения. Его было мало, очень мало. Турхаднаагрэ постаралась, чтобы в мире песка было невозможно колдовать, но она не знала, на что способен Хранитель. Гравитационная дуга замкнулась, и песок, который долгие годы заполнял каверны под стенами Цитадели, поднялся в небо, чтобы затем обрушиться на изуродованный ударом молнии бархан. Через несколько минут обнажились базальтовые скалы основания Призрачного замка, Гектор опустил руки и двинулся вниз, в темноту неизвестности.

Под землёй было сухо, тихо и темно. Шуршал, осыпаясь со стен, жёлтый песок. Пройдя по тоннелю, маг попал в пещеру, которая в Мирее была наполнена влагой и освещалась люминесцентным мхом, растущим на стенах. Здесь, в Зунтре, бассейн в ее середине был пуст. На каменном дне белели человеческие скелеты.

Кровать стояла там, где ее разместил Хронвек в мире Земли, у самого входа в подземную залу. Когда Гектор приблизился, Монарх хрипло рассмеялся.

– Я уже подумал, что ты не придешь.

– Ты ошибся.

– Это Зунтр?

– Да. Я приготовил все необходимое, чтобы тебе было комфортно.

– Очень любезно с твоей стороны.

Хронвек включил переносной прожектор, стоящий рядом с кроватью раненого.

– У нас проблема, Монарх.

Ирминг зашевелился в своем гамаке:

– Кто-то узнал?

– Нет. В замке о тебе не подозревают, не беспокойся.

– Дака Кад-Хедарайя…

– Почему ты так ее боишься, Маркус?

Монарх усмехнулся.

– Свод Диосии однажды пытался поймать Даку Кад-Хадаре. Это были сильные маги. Я сам отправил их в забытый дворец Саламойи в центре пустыни Куртана. Она убила всех.

– Если она убила всех, тогда откуда ты знаешь, что случилось?

– Проклятие Куртов оставило мне сюрприз. Руководитель экспедиции, Ферт Лари, вызвал меня через дымчатый кристалл, а когда я переместился к нему, он чуть не разорвал мне горло своими клыками. Она специально дала ему уйти. Чтобы добраться до меня.

– Интересная история. Но сейчас все это не важно, Маркус. Перед смещением мне прилетела весточка от друзей. Гордон Фаркаст использовал ядерное оружие, чтобы уничтожить цветок Майрониды в русской тундре.

– И что? Один цветок ничего не изменит.

– Ты не понимаешь. Ядерный удар спровоцировал международный конфликт. Это оружие способно погубить Землю не хуже проклятия Худу! Предвестник сталкивает лбами два самых мощных государства на планете, действует чужими руками. Земля повторит судьбу Зунтра и его династий. Ещё один взрыв, и начнется апокалипсис!

– Войны. Хранители в них не лезут, разве наставник тебе не рассказывал?

Гектор сел на край кровати.

– В конце любой войны остаётся победитель, Маркус. А если никого не остаётся? Разве это война?

– Нет. Это конец света.

– А для чего нужны Хранители, как считаешь?

Монарх вяло пошевелился, пытаясь дотянуться рукой до лица:

– Почеши мне нос, будь любезен. Да, так гораздо лучше, спасибо. Зачем нужны Хранители, говоришь? Я не знаю. Мне не успели рассказать. Но, думаю, исходя из названия, вы защищаете Ожерелье Пальмеи.

– Фаркаста нужно остановить. Он плевать хотел на политику и войну. Ему нет дела ни до чего, он просто хочет впустить в мой мир Хашат.

Ирминг прикрыл глаза, вздохнул и спросил:

– Хочешь, чтобы я показал, где ближайший портал? Он может привести тебя куда угодно, забыл?

– Нет. Я пришел, чтобы проверить, как ты перенес смещение. И мне нужен твой совет.

– Как предвестника?

– Как союзника, Маркус.

Монарх ответил не сразу.

– Власть Фаркаста огромна. Я говорил с ним, я видел это в его глазах. Он держит за горло сильных твоего мира. Ты должен найти тех, кто ещё не попал под его влияние, и заручиться их поддержкой. Запомни, Хронвек: обычные люди никогда ничего не решали. Они на это не способны, и потом, им просто не позволят что-то решать. Найди самых сильных, подели их на две группы. Первая – те, с кем можно договориться. Вторая…

– Которую нужно уничтожить. Я читал Искусство Грязной Игры. Это самая последняя глава.

Монарх усмехнулся:

– Не знаю, о чем речь. До этой книги я добраться не успел, меня выгнали из замка раньше. Уничтожь тех, кто не захочет идти на переговоры, кого не выйдет убедить, купить или запугать. Остальных подчини. Действуй жёстко – цена твоего поражения слишком высока.

Хранитель вздохнул.

– Так ты поставил на колени Мирею, да, Ирминг?

– Да. Это рабочая схема, поверь.

– Я верю. Но к чему она ведёт?

– К победе, Гектор.

– Я не хочу такой победы. Я не хочу, чтобы мне помогали из жадности или страха. Я не хочу стать…

– Не хочешь стать мной? Я угадал?

Хронвек встал и прошелся по пещере. Его шаги глухо звучали в каменном мешке, отражаясь от сухих стен.

– Знаешь, Маркус. Я кое-что понял, пока гонялся за тобой. Сильные люди – это не те, у кого власть. Хотя, бывают исключения, не спорю. Но в основном решения принимают не те, у кого есть сила. Если у тебя есть сила, тебе не нужна власть. Посмотри на себя. Разве тебе нужна власть, Монарх? Молчишь. Я скажу, чего тебе не хватает. Свободы. Поэтому ты строишь эту ловушку на вершине Анк-Даган. Поэтому ты хотел убить меня. Поэтому ты сделал все, чтобы Наследие вышвырнуло тебя из Призрачного замка. Все твои решения и действия подчинены одной цели – обрести свободу. В моём мире тоже есть сильные люди, и мы их найдем. Не толстосумов, отдающих приказы – я видел их, они ни на что не способны перед ликом Хашат. Людей с настоящей силой. Настоящей волей. Они всегда появляются, когда приходит нужда, я знаю. Они занимают места, которые покидают те, другие, когда бегут в панике, звеня своим золотом. Так было всегда и так будет теперь. Просто нужно немного им помочь.

Гектор посмотрел в сторону кровати и удивлённо выдохнул – Ирминг сидел в постели, глядя на Хранителя своими серыми глазами.

– Сам не знаю, как это вышло. Вроде, ничего не болит – он поморщился, – почти не болит.

– Тебе ещё рано вставать.

– Даже не собираюсь. Я сижу-то с трудом. Руки не слушаются.

Хронвек кивнул:

– Позвоночник был травмирован. Тебе придется учиться некоторым вещам заново.

Он обвел взглядом пещеру.

– Я отдал нуглам цитадели несколько распоряжений, связанных с работами на внешней стороне стен замка. Это даст им повод выходить наружу. Ты должен доверять этим малышам, они будут приносить тебе еду и воду.

– Как ты вернёшься на Землю?

– У меня есть одна идея.

***

Нижний зал Центральной башни был погружен во тьму. Гектор уселся на один из высоких стульев, расставленных вокруг круглого каменного стола, закрыл глаза и постарался выкинуть из головы все лишнее. Когда он посчитал, что его концентрация достаточна, он коснулся Эфира и сказал:

– Наследие.

Голос, от которого вибрировали зубы, ответил через пару секунд:

– Чего ты хочешь, Хранитель?

Стараясь ни о чем не думать, Хронвек сказал:

– Вернуться на Землю. Там требуется мое вмешательство.

– Назови время и место параллельно-пространственного смещения, Хранитель.

– Через три часа. Та же точка, из которой ты забирало меня последний раз.

– Запрос принят. Начинаю подготовку.

Гектор поднялся и открыл План Пути. Нужно было предупредить остальных.

***

Ветер гнул кисточки осоки, играл с волосами и гнал свои потоки дальше, в просторы бескрайних полей. Юнь, уже в который раз, подошла к нивелиру и заглянула в окуляр прибора.

Этот низкий холм уже давно интересовал ее. Опытный глаз археолога угадывал под слоем земли что-то давно утерянное, забытое, потерявшее смысл. Возможно, старый могильник или храм. Она не была в этом уверена. На фотографиях с дрона были видны едва заметные лучи, которые расходились от холма строго по сторонам света. Лучи эти были не остатками строений, занесённых культурным слоем – они образовались из-за странного роста травы и кустарника. Растительность будто бы чувствовала что-то, недоступное человеческому взгляду. Тонкие былинки осоки наклонялись к восьми невидимым лучам, кланяясь древним тайнам, укрытым под землей. Песчинки выстраивались в линии, и даже муравьиные тропы шли вдоль лучей октаграммы.

Она стояла в центре этого крестострела, размышляя над его природой. Где нет логики, помогает воображение. Может быть, очень давно здесь была точка посадки межзвездного крейсера? Или узел связи древней цивилизации с неизвестным, навсегда забытом принципом работы? Или тут родилось сверх-существо, покорившее все народы мира, чтобы затем кануть в туман вечности?

– А может быть, раньше тут был гальюн – пробормотала себе под нос старуха и усмехнулась.

Он пришел отсюда – тот неизвестный. Пришел и ушел без следа. Разрушенную базу правительство спешно эвакуировало, потерявших память и разум солдат увезли в закрытых фургонах. Про старую Юнь никто не вспомнил. И это было хорошо, ведь она многое видела. Женщина не хотела ни с кем делиться своими умозаключениями, она знала, что ей не поверят, как не верили уже много раз. Ее даже пытались упечь в психушку, но отец не позволил сделать этого. Он всегда берег ее. Теперь его давно уже нет, но многие помнят, что она дочь главнокомандующего.