Жена напоказ

– Сочту за комплимент, – весьма условно улыбнулась графиня.

– Попробуйте. – Ренельд дёрнул уголком рта. – Но сдаётся мне, тот следователь умирал в муках. И я, возможно, обсудил бы с его величеством вашу кандидатуру на место месье Лимиера… Он в последнее время не слишком продуктивен. Но у вас и так много забот.

– Какая исключительная забота с вашей стороны, – ядовито проговорила Мариэтта. – Жаль, веер не захватила, а то обмахнулась бы.

“А я взял бы Конфетку в следователи. А что? – развеселился Лабьет. – От одного её вида злоумышленники теряли бы бдительность. А уж если аурой зарядит хорошенько… У любого кишки спекутся. Недавно испробовал на себе”.

– Ты же понимаешь, что я жду подробностей? Позже. – Ренельд коротко глянул на шинакорна, а затем вновь на Мариэтту. – Что ж, надеюсь, ваша сестра хоть немного восстановилась после того случая.

– Ничуть, – отрезала графиня. – Она по-прежнему не способна заниматься магией. И надеюсь, в связи с этим вы понимаете, ваша светлость, что я указала её имя, только чтобы у вас не было сомнений в моей открытости перед следствием. И искренне надеюсь, что Оли даже не будет числиться в списке ваших подозреваемых.

– Кто будет числиться в этом списке, решать мне. – Ренельд чуть качнулся вперёд. – Ваше дело на данный момент только изложить мне ту информацию, которую я посчитаю полезной. Потому сейчас я позову Тибера, и мы составим протокол опроса. После чего вы можете быть временно свободны.

– Что значит временно? – Мариэтта подалась ему навстречу, оперевшись локотком на край стола.

– Будьте готовы к тому, что я могу ещё не раз вызвать вас для уточнения необходимых деталей, – пояснил Ренельд.

И знала бы вдовушка, каких усилий стоило ему сохранить спокойствие.

– Уф, – преувеличенно облегчённо вздохнула несносная мадам д’Амран. – А то я подумала было, что вы собрались звать меня замуж.

“Я тоже, – вставил Лабьет. – Но, похоже, праздничная буженина откладывается”.

– Дайте руку. – Ренельд протянул графине свою.

– Что? – забавно растерялась та, посмотрев на его ладонь, как на нечто опасное. – Зачем?

– Надену вам на палец кольцо.

Мариэтта фыркнула, закатив глаза, и всё же подала ему руку. Храня на губах нарочито вежливую улыбку, Ренельд мягко размял хрупкую ладошку вдовушки, с необъяснимым удовольствием наблюдая, как её лицо слегка вытягивается от изумления. Пользуясь её мгновенным замешательством, он взял из специальной коробочки иглу, больше похожую на миниатюрный кинжал. А затем быстрым точным жестом ткнул ею в палец графини. Та ойкнула, мгновенно приложила раненую подушечку к губам и уставилась на него с гневным недоумением.

– Что вы творите? С ума сошли?

– Если вы пробудете здесь ещё немного, то я и правда начну опасаться за своё здравомыслие. Но пока нет. – Ренельд убрал испачканную в крови вдовушки иглу в крошечную стеклянную колбу. – Это мне необходимо, чтобы как следует изучить вашу ауру.

– Я не давала своего согласия! – От Мариэтты в такой ситуации можно было ожидать чего угодно, но только не подобного ледяного тона, с которым она это произнесла.

Словно пообещала Ренельду самое страшное проклятие на свете. Такое, с которым не сталкивались даже Первородные на заре времён. А что? Кажется, её бабка была довольно сильной ведьмой, за что не раз оказывалась под следствием. Но её вина так ни разу и не была доказана. А значит, вполне вероятно, что от неё внучке достался какой-нибудь гримуар с весьма подленькими заклинаниями и рецептами зелий вроде того, что довелось выпить Ренельду.

– Как вы уже верно заметили, я не замуж вас позвал, – он невольно чуть повысил голос. – Потому ваше согласие в данном случае мне не нужно. А вот тратить лишнее время на препирательства и преодоление вашего бестолкового сопротивления мне вовсе не хотелось.

Собственные слова пронеслись в голове раздражающим гулом. Нет, всё же нужно хорошенько выспаться этой ночью.

– Бестолкового сопротивления? – Вдовушка привстала, упираясь обеими ладонями в стол. – А кто не будет сопротивляться, если его постоянно пытаются уличить в чём-то незаслуженно?

“А я всё ждал, когда до этого дойдёт. – Лабьет вальяжно поднялся на лапы, словно собирался в случае чего защищать хозяина. Но так – не слишком-то охотно. – Смотри, как бы в ход не пошла та самая шпилька”.

Но вот Ренельд явственно исходящую от Мариэтты угрозу расценивал несколько по-другому, если вспомнить, в каком состоянии он пребывал после того, как их ауры только слегка соприкоснулись. Сейчас он тоже ощущал пекущий жар, что нарастал даже сквозь преграду, которой Мариэтта снова окружила себя. И чем ближе она находилась, тем сильнее хотелось сунуть руку в этот огонь.

– Вы препятствуете следствию. Мне нужно понять, чем ваша аура так заинтересовала тех, кто пытался с неё поживиться. Вы же отбрыкиваетесь всеми силами, хоть для этого как будто не должно быть причин. Или они есть? Ведь иначе логика действий тех, кто всё это устроил, от меня ускользает. Получается, магистр Санктура, сильная магисса, которая была одной из лучших на своём курсе, и вы – в разных весовых категориях. – Ренельд смерил наклонившуюся к нему Мариэтту взглядом. – А уж со мной тем более.

– Да уж куда мне до вашей весовой категории, – мстительно процедила графиня. – Ваша светлость.

Он тоже встал и застыл напротив в зеркальной позе.

– Прошу вас вернуться на место. И мы очень скоро избавим друг друга от необходимости находиться рядом.

– Очень заманчивое предложение, – голос Мариэтты, кажется, чуть сел.

Лицо графини было сейчас так близко, что можно было разглядеть отражение ресниц в её глазах цвета старого янтаря. В ушах нарастал гул взбесившейся крови, разогнанной быстрыми толчками сердца. Проклятье, почему мадам д’Амран так скоро выводит его из себя? Что это за феномен такой? Привлекательный, едва ощутимо пахнущий цветочными духами и очень злой феномен. Сейчас Ренельд мог бы поклясться, что даже ощущает кожей тепло, что исходит от чуть приоткрытых губ вдовушки.

Треклятое зелье! Когда же оно отпустит? Так ведь и рехнуться недолго.

“Рен, – оклик Лабьета, как и всегда, оказался очень кстати. – Ты тут?”

– Да, – ответил он, поймав себя на том, что уже качнулся навстречу Мариэтте.

“Это хорошо, – скабрезно хмыкнул шинакорн. – Потому что я успел озадачиться тем, как буду линять из кабинета, если вы вдруг… Знаешь, вам и правда противопоказано находиться рядом друг с другом. Особенно ближе, чем на расстоянии вытянутой руки”.

Ренельд выпрямился, одёргивая жилет, невольно отмечая, что с доводами Лабьета трудно спорить, когда творится подобное. Графиня тоже, кажется, очнулась. Хлопнула ресницами и поспешно опустилась обратно в кресло, сосредоточенно разглаживая юбку ладонями.

Пришлось срочно вызывать Тибера для составления протокола опроса пострадавшей, чтобы встреча тет-а-тет и правда не завершилась чем-нибудь непоправимым.

Секретарь прилежно и аккуратно всё зафиксировал. Графиня неспешно и вдумчиво ознакомилась с документом, после чего с явной неохотой подписала, соглашаясь с тем, что всё верно. Её росчерк оказался на удивление размашистым и твёрдым. Если бы Ренельд не знал, что его оставила Мариэтта, решил бы, что он принадлежит по меньшей мере её мужу.

Забрав протокол, чтобы сделать с помощью дублирующего артефакта несколько копий, Тибер удалился. Графиня же задержалась, явно делая вид, что сосредоточенно надевает перчатки.

Ренельд ждал, что скажет ещё что-нибудь, но она, похоже, передумала. Осталось только гадать, что же творилось теперь в её мыслях. Лишь бы там не формировалась идея, как избежать проверки ауры. Думается, вдовушка может пойти на любые отчаянные шаги.

– Я провожу вас, – окликнул её Ренельд, когда она, холодно попрощавшись, уже повернулась уходить.

– Не стоит, ваша светлость, – бросила мадам д’Амран.

– Мне уже давно стоит размяться. Но, если желаете, я могу свернуть к другой лестнице и выйти во двор отдельно от вас.

Мариэтта взялась за ручку двери и посмотрела на него через плечо.

– Что вы, ваша светлость. Вы не настолько меня трогаете, чтобы нарочно ходить с вами разными дорогами.

“Это верно, потрогать ты её не успел. – Лабьет, встряхнувшись, деловито потрусил следом за Мариэттой. – Иначе она сейчас была бы иного мнения”.

Ренельд только покачал головой и, взяв со спинки кресла фрак, вышел из кабинета сразу за ними. Со стороны графиня с шинакорном выглядели вполне дружественно друг другу. Громадный пёс удивительным образом дополнял изящную вдовушку, следуя за ней огромной устрашающей тенью.

– Я скоро вернусь, – бросил Ренельд Тиберу и поравнялся с мадам д’Амран.

Она же сохранила ровно такое же выражение лица, как если бы его рядом вовсе не было.

– Как обстоят дела на вашем винограднике? – силясь хоть немного разбавить напряжённое молчание, поинтересовался Ренельд.

– Я не знаю. Думаю, пока без изменений. – Графиня дёрнула плечом. – Из жандармерии не приходило никаких известий. Может быть, старший следователь посчитает нужным отчитаться перед вами, ваша светлость. У него к вам наверняка особое отношение. Но… я всё равно собираюсь заехать к нему сама. Раз уж месье Лимиер упорно меня игнорирует.

“У-у, – протянул Лабьет. – Да мы бесконечно обиделись… Нет, не на Зелина. На тебя. Могу поклясться, мадам Конфетка хотела попросить об одолжении. У неё в сумочке лежит любопытная коробочка, в которую она сегодня с утра очень озадаченно смотрела. Но после твоих выпадов, похоже, передумала обременять тебя личными просьбами”.

– Это её дело, – ответил Ренельд. – Ехать на виноградник я всё равно не собираюсь.

“Смотри, как бы не поехал кто другой, – туманно пригрозил шинакорн. – Тот, кто очень любит дарить цветы привлекательным вдовушкам. Страсть к ботанике налицо”.

Но Ренельд уже мало его слушал, вглядываясь в свиту, которая шла навстречу с противоположной стороны длинной открытой галереи, что тянулась вдоль всего южного крыла Марбра.

Все, кто проходил мимо, кланялись шествующему впереди мужчине, глухо бормоча приветствия. И Ренельд в очередной раз пожалел, что поспешил спуститься во двор вместе с графиней.

– Ваше величество, – донеслось издалека.

Ивен кивнул очередному придворному и сразу вперил взгляд в идущих навстречу Ренельда и Мари. Несколько мгновений на его лице отражалось задумчивое любопытство, а затем он сдержанно, но весьма приветливо улыбнулся.

– Это король? – шепнула графиня, кажется ещё не веря своим глазам.

– Именно, – подтвердил Ренельд.

Мариэтта заметно разволновалась и коснулась завязанных под подбородком лент капора, словно в какой-то миг решила его снять. Но быстро взяла себя в руки. Похоже, раньше с Ивеном она никогда не встречалась.

– Ваше величество. – Графиня присела в почтительном, но не излишне заискивающем книксене.

Ренельд же понадеялся, что Ивен последует по своим делам дальше, удовлетворившись коротким приветствием. Но он, явно заинтригованный вдовушкой, остановился, а значит, избежать разговора не удастся.

– Позвольте представить, ваше величество, – отвечая на явный вопрос в его взгляде, проговорил Ренельд. – Графиня Эйская – Мариэтта д’Амран.

– Очень приятно, миледи. Поразительно, – вполне себе открыто оглядывая её, протянул Ивен. – Не раз слышал о том, что однажды граф Эйский взял в жёны прелестную девицу. Но не представлял насколько.

Мариэтта, кажется, не нашлась, что ответить на столь открытый комплимент. Только улыбнулась и слегка беспомощно глянула на Ренельда. Поддержки ей сейчас искать больше не у кого. А при виде Ивена даже самая прожжённая кокетка смутится. Или сделает такой вид.

– Мой муж не слишком любил обширное общество и выезды.

– Да, Эдгар был столь же скрытен, сколько и умён. Я на его месте тоже поостерёгся бы направо и налево показывать очаровательную супругу. – Король многозначительно взглянул на Ренельда, а тот едва удержался, чтобы не возвести очи горе. – И особенно печально, что вы приехали в Марбр по такому неприятному поводу. О том, что с вами случилось, я уже слышал.

– Мы как раз разбираемся в произошедшем вместе с месье де Ламьером, – ответила Мариэтта таким тоном, что лишь глухому не стало бы понятно, что всё это доставляет ей крайне мало удовольствия.

Король уверенно кивнул не её слова.

– Ренельд обязательно выйдет на след преступника.

“Если не запнётся о подол мадам Конфетки, – вставил шинакорн. – Да, Рен?”

Тот лишь натянуто улыбнулся, мысленно обещая псу оставить его без мозговой косточки на ужин.

– О, я в этом не сомневаюсь. – Графиня взмахнула рукой. – Надеюсь только, что жертв больше не будет.

“У нас тут уже намечается одна жертва, – язвительно заметил Лабьет, почёсывая задней лапой за ухом, словно весь этот разговор вовсе его не интересовал. – Возможно, слабоумие после травмы головы останется у него на всю жизнь”.

– В наших реалиях, когда многие сталкиваются с недостаточной подпиткой светлой ауры, подобные преступления могут стать гораздо более частым явлением, – проговорил король. – Но выход из трудной ситуации обязательно найдётся. Маги снова будут в безопасности. Пока же я искренне советую вам довериться Ренельду и всем, кто помогает ему в расследовании.

– Да, это было бы нелишним, – заметил тот. – А вот любое препятствие следствию может оказаться решающим. В отрицательном смысле.

Судя по тому, как улыбка на губах Мариэтты погасла, а глаза чуть сощурились, она ясно расслышала направленный в её сторону намёк. И, кажется, его распознал и король тоже. Но, к счастью, пришла пора заканчивать со взаимными любезностями. Мариэтта, присев напоследок в реверансе, неспешно пошла дальше по галерее, а король придержал Ренельда за локоть.

– Я, конечно, рад видеть тебя в компании приятной женщины… Но надеюсь, ты не собираешься заключить её под стражу?

Похоже, чего-то подобного он вполне ожидал.

– Время покажет. – Ренельд пожал плечами.

– Я уж подумал было, что ты внял моему приказу. И что представишь мне свою будущую невесту.

“Король, а всё ещё верит в чудеса”. Лабьет разочарованно цыкнул.

– Мадам д’Амран? – Ренельд коротко рассмеялся. – Ну уж нет. Ты же сам советовал мне присмотреться к адепткам Академии. И я со всем тщанием собираюсь перетрясти все хорошенькие подолы Санктура. Разумеется, как только покончу с делом похищения аур.

– Я бы поспорил, что для тебя сейчас важнее, – раздражённо заметил король. – И советовал бы пересмотреть подход к поиску жены. С “перетряхиванием подолов” ты и раньше справлялся неплохо.

Они напряжённо попрощались уже тогда, как Мариэтта скрылась из вида. Ренельд прибавил шаг, спустился в залитый беспощадным светом двор, пытаясь отыскать украшенную сиреневыми цветами шляпку графини среди зелени аллеи. Всё же так расставаться невежливо, как бы они друг к другу ни относились.

И вдовушка всё же отыскалась, но отчего-то была она уже не одна. Щурясь от яркого дневного света, Ренельд не сразу узнал мужчину, который увлечённо разговаривал с ней, стоя в тени огромного клёна.

“Вот и любитель ботаники, – вздохнул Лабьет. – А я предупреждал”.

Ксавье махнул Ренельду рукой, не торопясь отрываться от вдовушки, которая даже не повернулась, любопытствуя, кого приветствует собеседник. Братец внимательно её выслушал, покивал и совершенно неожиданно пошёл вместе с ней обратно. Вот так легко отказался от дел, что привели его в Марбр. Даже слова брату не сказал. И всё ради того, чтобы провести время с Мариэттой?

“Ну что, мой незадачливый друг, – вздохнул пёс, поворачиваясь носом обратно к замку. – Пора возвращаться в пыльное нутро чудовища, которое именуется твоим кабинетом”.

Он рысцой побежал по мощёной дорожке, словно и сам раздосадовался от увиденного. Ренельд проводил графиню и брата взглядом, пытаясь понять, отчего ощутимо печёт в груди. Как будто от жары. Что ж, может, и хорошо, если Мариэтта останется под присмотром Ксавье. Он всё же боевой маг…

А Ренельду и правда пора возвращаться к делам. К тому же стоит обратиться к ещё одной пострадавшей в надежде, что она сумеет рассказать ещё что-то полезное.

Сразу же после визита к королевскому архимагу он собирался отправиться к Леоноре.

Глава 10

– Это очень мило с вашей стороны, милорд, что вы решили поехать со мной в жандармерию. – Я уселась на чуть скрипучее сиденье экипажа и ослабила ленты капора.

Прохлада от охлаждающего артефакта, который реагировал на движение в карете, приятно заструилась по открытой шее.

– Раз месье Лимиер имеет наглость молчать на прямое распоряжение королевского дознавателя, значит, нужно вмешаться. – Ксавье сел напротив. – Возможно, стоит переходить и к более жестким мерам.

Его голос мгновенно затвердел и стал чуть похож на голос брата. Всё же есть в них что-то общее, несмотря на различия во внешности. Однако отчего-то я сомневалась, что слово маркиза значит для старшего следователя больше, чем Ренельда. Однако раз уж я собралась идти до конца в деле замужества именно с этим мужчиной, то пусть проявит себя. На фоне снисходительного безразличия герцога его рвение в любом случае выглядело более привлекательно.

– Мне так неловко отвлекать вас от дел, месье де Ламьер. Ведь вы приехали в Марбр наверняка по какому-то важному вопросу.

Как всё же хорошо, когда рядом с мужчиной не приходится постоянно находиться в напряжении и ждать подвоха. Можно позволить себе просто любезность без опасности, что тебя поймут не так.

Ксавье сдержанно улыбнулся и загадочно посмотрел в оконце кареты, за которым проплывали плотно теснящиеся друг к другу дома Жардина. В голубых глазах маркиза блеснул отражённый от случайной витрины свет.

– Нет, в Марбре я нашёл всё, что хотел. И даже больше. – Он помолчал. – Потому что я приезжал туда из-за вас. С утра до меня дошли слухи о том, что с вами случилось. Тревожить вас дома я не посмел. Потому и отправился к Ренельду, чтобы разузнать всё подробнее. Ведь он лично занялся расследованием этого случая.

Показалось, в его тоне проскользнуло лёгкое недовольство.

– Да, его светлость весьма требовательно подошёл к делу. – Я поймала себя на том, что раздражённо сдёргиваю с руки перчатку.

Одна только мысль о месье дознавателе – и в груди словно бы что-то закипает. Так и клокочет, толкая на самые колкие выражения и на самые резкие поступки. Как вообще можно было уродиться таким несносным, упрямым и в то же время притягательным, как портал в Бездну?

Я что, подумала “притягательным”? Гнев Первородных… А это заклятие привязки точно не сработало? От соприкосновения, например, или взаимодействия наших аур… Иначе откуда у меня такие мысли?

Собственные рассуждения о герцоге разозлили ещё больше. Как бы теперь не досталось Ксавье.

– Да, Ренельд всегда относится требовательно к себе самому и к окружающим. – Ксавье вновь покосился на меня. – Но, стоит признать, он последнее время ведёт себя немного странно.

– Вот уж не знаю, в чём может быть причина!

Видимо, побочное действие зелья. Кто знает, какие неудобства оно ему доставляет. Может, у него непроходящая изжога на фоне повышенной мужской силы. Гремучая смесь! По крайней мере, когда он оказывался так вопиюще близко от меня, это особое напряжение на грани срыва я чувствовала всей кожей. И, что самое скверное, в этот миг мой разум точно проваливался в темноту.

Словно распознав истинный смысл моих слов, Ксавье как-то подозрительно хмыкнул. А не рановато ли для ревности, ваше сиятельство?

– Всё же надеюсь, что он не доставил вам слишком больших неудобств. Вам ведь сейчас нужно восстанавливаться после нападения. А он заставляет вас выезжать так далеко от имения!

– Не стоит беспокоиться. – Я качнулась вперёд и коротко пожала его руку. Маркиз изумлённо вскинул брови, попытался перехватить мою кисть, чтобы задержать в своей, но я ловко ускользнула. – К сожалению, дела за меня решить никто не может. Потому так или иначе я всё равно отправилась бы сегодня в Жардин… Кстати, спасибо вам за цветы. Они просто чудесны.

Если не учитывать того, что Лабьет сегодня с утра растоптал пионы своими огромными лапищами так, что они сгодились бы лишь в салат. Получил по загривку тяжеленной вазой – и хоть бы что! Умчался от меня прочь ещё быстрее, весь мокрый, в ошмётках цветов. Этот громила, кажется, твёрдо вознамерился разрушить ту часть дома, которую не разрушила я сама. Потому хорошо, что он остался со мной всего на день. Мадам Хибоу, наверное, до сих пор пьёт успокоительные капли.

– К сожалению, они не могут передать и десятой части моего восхищения вами, – ответил его голубоглазое сиятельство. – И уж никак не могут сравниться с вами в красоте.

И замолчал, кажется, вполне довольный собой. Признаться, за всю мою жизнь мне не отвешивали столько комплиментов за такой короткий промежуток времени. Робкие попытки Перетта и похвалы Эдгара, когда я достигала очередной поставленной им задачи, и сравнивать глупо.

– Не боитесь обмануться на мой счёт? – Мне и правда стало слегка неловко. Щёки загорелись, но скорее от какой-то смутной досады. Как будто что-то в этом было не то. Не то, чего я хотела.

– Знаете, я больше опасаюсь упустить случай. Не думайте, я не глухой. И слышал, что о вас говорили мужчины на балу в Энесси. Едва не все через одного они так или иначе рассуждали о том, что неплохо было бы захомутать такую “хорошенькую куколку”. Уж простите за подробности. – Он хитро улыбнулся. Думается, в этих подробностях есть весьма чёткий расчёт. – Знаете, при такой потенциальной конкуренции любой встревожится. И когда я проснулся утром после бала, понял, что для меня будет огромной ошибкой уповать на изменчивую фортуну.

– Значит, вы решили проявить упорство… – Я прямо посмотрела на него, пытаясь понять, насколько он искренен.

– Наше с вами общение даёт мне повод думать, что оно может быть весьма плодотворным.

– Скорее я назвала бы это надеждой.

– Не суть. – Ксавье беззвучно рассмеялся, словно моя наивность его вдруг развеселила.

Как будто я уже в ловушке и он намерен лишь дать мне немного потрепыхаться, прежде чем вынуть меня из силков и сделать со мной всё, что вздумается.

За, казалось бы, лёгкой и приятной, а на самом деле весьма полезной для меня беседой мы доехали и до Головного отделения Жардинской жандармерии по делам магических правонарушений.

Но едва карета приблизилась к подъездной площадке, как с бокового переулка нам наперерез выкатился другой экипаж. Мой кучер едва успел остановить лошадей, чтобы не случилось столкновения. Я невольно выглянула в оконце: похоже на служебный фургон. И отчего-то сразу в голову закралась нехорошая мысль: а не случилось ли очередного нападения на кого-то из магов?

Ксавье помог мне выйти из блаженной прохлады экипажа на жаркую полуденную улицу. Благо тень от внушительно строгого здания Жандармерии укрывала значительную её часть. Да и вообще оно производило довольно подавляющее впечатление всеми этими колоннами, небольшими окнами, словно в какой-то крепости, и чуть подрагивающими на ветру полотнищами с гербом Гриффанружа – на стене у входа.

Раньше здесь располагался какой-то банк, название которого никто теперь и не вспоминал.

Во время затяжной войны с соседним королевством таких контор появилось несметное множество. Многие поднялись на торговле оружием и магическими артефактами. И раз они имели средства, то могли пускать их в оборот, выдавать ссуды, в том числе и государству. Однако когда всё стихло и в Гриффанруж наконец вернулся мир, то стали открываться самые неприглядные детали многих сделок. И магических тоже.

Конечно же, полетели головы неугодных.

Владельца этого банка отправили отбывать наказание в одной из тюрем. А в удобном и большом здании, словно в назидание остальным, расположили Управление.

Мы с Ксавье поднялись на высокое крыльцо. А в холле нас встретил дежурный – за деревянной стойкой, заваленной бумагами и письмами так, что едва можно было понять, есть ли там кто-нибудь.

– Добрый день, месье! – привлекла я к себе внимание жандарма. – Мне бы встретиться с месье Лимиером.

– Старший следователь только что уехал, – ответили мне не слишком вежливо.

Невысокий мужчина поднял на меня лишь короткий незаинтересованный взгляд, а затем снова уставился в раскрытый перед ним журнал с перечнем фамилий.

– А когда вернётся? – без особой надежды уточнила я.

Не то чтобы собиралась его ждать… Но хотя бы можно оставить запрос.

– Простите, а вы кто? – поинтересовались вдруг откуда-то из-за спины.

Я повернулась, и в глазах другого жандарма тут же отразилось узнавание. Да и мне он показался знакомым. Кажется, из тех, кто приезжал со старшим следователем ко мне в имение.

– Мадам д’Амран… – Мужчина поклонился, а затем перевёл взгляд на Ксавье. – Ваше сиятельство.

Однако либо у него отличная память на лица, либо младшего де Ламьера он знает довольно хорошо.