Грани безумия. Том 2

– Этого вполне достаточно, ваше величество. – Она взяла медальон у него из рук, запустила туда пальцы и что-то пощупала: – Взято еще при жизни, я полагаю? Очень хорошо… Перейдем в другую комнату или проведем ритуал прямо здесь?

– Как можно быстрее, – бросил Аластор, наливаясь тяжелым лихорадочным нетерпением, едва ли не более пугающим, чем недавнее равнодушие. – Лорд Ангус, вы пока можете присесть. С вами я поговорю потом.

– Да, ваше величество.

Степенно склонив голову, канцлер опустился в свободное кресло у кровати, посмотрел в сторону так и сидящего у стены Лучано, однако ничего не сказал, только сложил руки на набалдашнике трости, которой уперся в пол. Лучано так же равнодушно подумал, что в Итлии в такой трости непременно прятался бы клинок, но зачем грандсиньору канцлеру такие сложности? Он словом убьет куда вернее, чем кто-то другой – рапирой. А ведь Аранвену тоже предстоит держать ответ перед Альсом… В бешенстве или нет, Аластор ничего не забывает! И вряд ли он поверит, что канцлер ничего не знал. Ох, плохо-то как! Ответить перед ним самому – это правильно! Однако подставить под его гнев самого грандсиньора Аранвена…

Тем временем королевская некромантка готовилась к вызову призрака так же размеренно и невозмутимо, как и все, что она делала. Выглядело это… благопристойно, если так можно сказать про магию, еще и подобного толка. Необходимые принадлежности почтенная дама принесла с собой в маленькой сумочке, такой же белоснежной, как и ее траурные одеяния, только расшитой жемчугом. Лучано показалось, что узор складывается в какие-то руны. Расставив по комнате семь фиолетовых свечей, грандсиньора зажгла их магическим огоньком и соединила меловыми линиями, начертив сложную фигуру прямо на ковре. Линии получились едва заметные, однако грандсиньору это не смутило. Вслед за свечами из сумочки появилось несколько кристаллов дымчатого кварца и крошечная жаровенка, уже заполненная углями, которую некромантка быстро разожгла, положила на нее крошку благовония и несколько волосков. Над углями тут же поднялся тоненький дымок ладана, потом запахло паленым волосом. А некромантка что-то быстро прошептала, сделала шаг назад с напряженно застывшим лицом, и Лучано смутно удивился – это и все? Похоже, грандсиньора Немайн и вправду прекрасный мастер своего дела, потому что цену вот такой кажущейся легкости и простоте в любом ремесле он давно знал.

Несколько ударов сердца протекли в полной тишине, а потом случилось это. Не было ни беззвучного грома, ни даже порыва ветра – Беатрис просто появилась в центре звезды, и Лучано на какой-то ужасный миг показалось, что она жива! Через бесконечно долгое мгновение он понял, что смутно видит сквозь алый шелк ее платья кресло с канцлером и медленно выдохнул.

Беатрис огляделась – так растерянно, словно ее только что разбудили, увидела Аластора и, ахнув, прижала руки к лицу.

– Ваше величество, попрошу вас спрашивать как можно быстрее, – с бесподобной невозмутимостью промолвила грандсиньора Немайн, однако Лучано, готовый смотреть куда угодно, лишь бы не на болезненно исказившееся лицо Альса, заметил, как она побледнела. Нет, белоснежное лицо не изменилось, однако губы, не тронутые косметикой, словно стали еще тоньше.

– Да, миледи, – деревянно кивнул Альс, не отрывая взгляда от лица жены. – Беа… Это правда, что ты приказала Лучано Фарелли убить… леди Бастельеро?

Призрак отшатнулся так, словно его ударили.

– Леди Бастельеро? Леди Бастельеро?! – вскрикнула она гневно. – Ты думаешь о ней, а не о том, что меня убили?.. – И вдруг метнулась к самой границе звезды с невозможной быстротой. – О, ми аморе… мой Аластор… Прости! Прости меня! Да, я приказала это сделать! Мне была невыносима мысль, что ты можешь выбрать ее, ведь вы были так близки! Я все бы отдала, лишь бы быть тебе не только женой и возлюбленной, но и другом! Но… О, прости меня, молю! Я не хотела, не хотела тебя покинуть! Но эти кошмары… Мои мальчики… Мои бедные мальчики! Они умирали на моих глазах снова и снова, я больше не могла вынести это! Прости, ми аморе! Я любила тебя… и сейчас люблю…

– Я прощаю, – шепнул Аластор так тихо, что Лучано едва услышал эти слова. – Прощаю, Беа. Пусть тебе будет тепло в Садах. Прости и ты меня, если сможешь. Я… тоже очень тебя любил, клянусь. И не бойся, я позабочусь о девочках. Миледи…

Немайн, поняв невысказанный приказ, взмахнула рукой. Беатрис еще что-то говорила, но ее уже не было слышно – рот открывался беззвучно, а само видение поблекло, растворяясь в воздухе. Аластор не отрывал от нее взгляда до последнего мгновения, и Лучано до судорожной боли сплел пальцы, отчаянно желая помочь, но понимая, что он сейчас последний, кого Аластор хочет и может видеть.

– Благодарю, миледи, – проговорил наконец Аластор в той же полной тишине. – Ваша помощь была неоценима. Полагаю, мне нет нужды просить вас хранить эту тайну.

– Рада служить вашему величеству.

Почтенная дама снова присела в реверансе, и Аластор, вздохнув, уронил:

– Вы свободны, миледи. Лорд Фарелл, помогите…

Помочь?! О, сколько угодно! Взлетев на ноги, Лучано бросился к звезде, торопливо собрал огарки свечей, кристаллы, жаровенку… Принес грандсиньоре, и она поблагодарила его кивком, а потом положила все в сумочку и выплыла за дверь, такая же невозмутимая и величественная, как всегда.

– Милорд Ангус, что вам известно об этом деле? – повернулся Аластор к Аранвену.

Лучано затаил дыхание, ожидая ответа канцлера. Знал бы заранее, что так получится, постарался бы предупредить! Но грандсиньор отозвался совершенно спокойно, будто королевский гнев не чувствовался в спальне тяжелым предчувствием грозы:

– Полагаю, самое важное, ваше величество. Некоторые детали я мог упустить, но в целом дело состоит в том, что ее покойное величество Беатрис наняла убийцу для леди Айлин Бастельеро, своей мнимой соперницы за вашу благосклонность. Тем самым она совершила коронное преступление исключительной тяжести, поскольку убийство дамы из Трех Дюжин, вдобавок беременной наследником рода, в высшей мере непростительно и карается смертной казнью по закону о защите крови. Далее мне известно, что она собственноручно убила с помощью проклятия известного вам лорда Люциана Фарелла, который выжил только благодаря немыслимому стечению обстоятельств. Мне также известно, что лорд Фарелл предупредил лорда Бастельеро об опасности, которая угрожает его жене и еще не рожденному наследнику, после чего лорд Бастельеро наложил на вашу супругу ответное проклятие. В результате него она покончила с собой, будучи в помутнении рассудка. Согласно тому же закону, лорд Бастельеро не подлежит наказанию, поскольку защищал свой род и его продолжение. Однако если вы пожелаете дать этому делу ход…

Лучано на миг показалось, что канцлер произнес это не без тайной надежды. Интересно, почему? Хотя все просто! Его сын влюблен в Айлин, а вдова – это совсем не то же самое, что замужняя женщина. Вдова может выйти замуж во второй раз…

И снова молчание повисло в спальне удушливой пеленой. Канцлер терпеливо ждал, а Лучано и вовсе притаился у стены, боясь привлечь к себе внимание движением, словом или взглядом. Однако Аластор, едва размыкая губы, уронил, тяжело выговаривая каждое слово:

– Не пожелаю. Бастельеро защищал свою жену и ребенка, у меня нет права винить его в этом. Случись все иначе… Если бы я мог это предотвратить… Но вышло как вышло, и его казнь уже ничего не изменит. Милорд Ангус, я приказываю вам хранить молчание об этом деле. Лорд Бастельеро получает мое прощение… – Он запнулся, а потом исправился: – Нет, не прощение. Помилование. Но сам он ничего не должен об этом знать. И я клянусь всеми Благими, что это последний раз, когда я спускаю Грегору Бастельеро какую-то вину. Сегодня все счеты между нами закрыты, и больше я ему ничего не должен ни за Дорвенант, ни лично за себя.

– Да, ваше величество, – склонил канцлер седовласую голову. – Какое наказание ожидает остальных участников этого дела? Признаю, что совершил непростительный поступок, скрыв от вас правду, и не смею оправдываться.

– Перестаньте, милорд, – поморщился Аластор. – Что мне вас, казнить, что ли? И с кем я останусь? С Логрейном и Сазерлендом? Считайте, что тоже помилованы. Но на тех же условиях! Как и лорд Фарелл!

Он коротко глянул в сторону Лучано, у которого закололо где-то внутри. Опять лорд Фарелл! Как чужака! А вдруг теперь только так и будет?! С другой стороны, раз уж он помиловал Бастельеро… Значит, все понял, верно?! То, что это последнее помилование, грандсиньор некромант, в отличие от них с канцлером, не знает. И это важно. Насколько Лучано известен характер Альса, узнает об этом Бастельеро, лишь когда королевский гнев обрушится на него при следующем проступке самой тяжелой мерой.

– Да, ваше величество, – снова кивнул Аранвен не благодаря, но очень почтительно.

– Ступайте, – велел Аластор, тяжело вздохнув и садясь в кресло, скорее даже оседая. – Не беспокойтесь, я… не натворю никаких глупостей. Пришлите лейб-лекаря, пусть даст снотворное, а завтра… вернемся к делам.

– Ваше величество!

Поклон канцлера, вставшего из кресла, был очень низким и… благоговейным, другого слова Лучано при всем желании не смог бы подобрать. Более подходящего мгновения ждать не стоило, и Лучано тоже шагнул от стены, подхватил Перлюрена, который незаметно выбрался из-под кровати и теперь внимательно нюхал испачканный мелом ковер.

– Монсиньор, – сказал Лучано тихо и очень ровно, – надеюсь, завтра вы уделите время и мне? Главарь разбойничьей шайки сегодня вечером будет допрошен. Однако уже нет сомнений, что лорд Логрейн, опекун своей племянницы Клариссы, виновен во множестве преступлений…

– Завтра, – согласился Аластор. – Жду вашего подробного доклада, лорд Фарелл. – И добавил, пока у Лучано тревожно и болезненно тянуло внутри от этого обращения: – Кстати, я получил письмо из Итлии. Мой бывший тесть желает видеть тебя и просит нанести ему визит как можно скорее. К этой просьбе присоединяется его высочество Джанталья, который гостит у Риккарди… Странное письмо. Теперь я думаю, что тебе лучше не ехать. Я найду для Риккарди причину тебя не отпустить.

«Нужен! – возликовало глупое измученное сердце, тут же пустившись в радостный галоп. – Я ему все-таки нужен! Не гонит, не отпускает и даже готов защищать! О Всеблагая, за что мне столько милости! И каким же я буду мерзавцем, если в благодарность поссорю его с Риккарди?!»

– Я думаю, – осторожно сказал он вслух, – их высочества торговых принцев интересует… не это дело. Джанталья в нем и вовсе ни при чем. Полагаю, речь пойдет об одной истории, которую я рассказал им во время прошлого визита. Это дело гильдии, к Дорвенанту оно не относится совершенно. А вот если я не поеду, Риккарди может заподозрить неладное. Лучше дать ему то, что он хочет, это гораздо безопаснее.

– Хорошо, сам решай, – устало бросил Аластор и откинул голову на высокую спинку кресла. – Но помни, что я тебе говорил. Друг или подданный – выбирать только тебе.

Слова застряли в горле, и Лучано только поклонился, прежде чем выйти, прижимая к себе Перлюрена.

Глава 8

Тайны Логрейнов

– У вас чудесный дом, лорд Бастельеро, – прощебетала леди Логрейн, приседая в реверансе. – Так уютно и изысканно!

– Благодарю, миледи, – откликнулся Грегор. – В этом заслуга моей дорогой супруги.

И с трудом удержался от легкой гримасы. Все время до приема Айлин вдвоем с сударыней Арментрот украшали особняк, как праздничное древо. Благородные темно-фиолетовые драпировки сменились на светло-лиловые, перехваченные золотистыми лентами, и темно-зеленые, цвета мха. В малой гостиной появились странные букеты – не из пышных роз или модных чинских хризантем, а из вереска! Да кто вообще украшает дом вереском?! Еще госпожа Арментрот привезла новые шторы – не из тяжелого гладкого шелка, спадающего ровными складками, а легкие, почти невесомые, присборенные и украшенные пышными бантами. Цвет, правда, остался тем же, светло-серебристым, однако смотрелась ткань совершенно иначе, да и в комнатах посветлело. Словно этого было мало, свет магических ламп сменился с чисто-белого на бледно-золотой, причем о последнем Айлин просила лично Грегора. Видит Благая, он рад был оказать жене такую мелкую, но приятную им обоим услугу, однако если бы лампами все ограничилось!

Чем дальше заходили преобразования, тем сильнее Грегору казалось, что знакомый с детства дом, где ему был известен каждый уголок, становится каким-то… неправильным. Нет, он все равно не походил на особняк Ревенгаров, Аранвенов или, к примеру, Эддерли, ничего общего! И все-таки со сменой обстановки исчез присущий родовому гнезду строгий сдержанный дух, а на смену ему пришло некоторое… легкомыслие.

Грегор уговаривал себя, что ему должно быть приятно, ведь таким их общий дом сделала Айлин, однако внутри то и дело тянуло разочарованное недоумение: чем ей не нравилось, как особняк выглядел раньше? Последний раз его переделывали еще при жизни деда, а у Стефана был отменный вкус. Ничего лишнего, ничего вульгаритэ, как говорят фраганцы. Возможно, обстановку следовало обновить по старому образцу, но зачем же что-то менять?

И напоследок, при обсуждении торжественного обеда, из кухни изгнали повара, дав ему отпуск, а его место занял привезенный сударыней Арментрот немолодой арлезиец, который принялся распоряжаться кухонной прислугой, словно в собственном доме. Об этом Грегору сообщил дворецкий, изо всех сил соблюдающий должную невозмутимость и все же заметно возмущенный.

Грегор и сам готов был возмутиться, но Айлин с таким очаровательным простодушием объяснила, что новый лорд Логрейн – арлезиец, а значит, будет хорошим тоном устроить обед в арлезийском стиле, что Грегор махнул рукой. Пусть делает, что пожелает. Это же прекрасно, что она увлеклась домашними заботами, как и подобает леди! Пусть меняет шторы, драпировки и ковры, покупает новую посуду, если ей чем-то не нравится старая, пусть составляет букеты хоть из вереска, хоть из пурпурного упокойника! В конце концов, если леди Бастельеро считает это красивым, так оно и есть! Лишь бы ее глаза светились, как светятся сейчас, а щеки оставались розовыми…

Ради этого Грегор как можно глубже загнал недовольство новой обстановкой и бесцеремонностью сударыни Элоизы, даже выразил ей как можно любезнее свою благодарность и предложил возместить расходы. Однако дражайшая родственница еще любезнее заверила, что не стоит об этом говорить. Она, мол, счастлива оказать услугу любимой племяннице и любые расходы предлагает считать подарком на близкое Солнцестояние. Грегору пришлось поблагодарить еще раз, хотя лично он предпочел бы расплатиться по счетам, а потом, через некоторое время, предложить Айлин вернуть прежнюю обстановку. Стоит ли вообще так стараться ради всего лишь одного обеда?

Впрочем, глядя на восхищение юной леди Клариссы и одобрительный интерес других дам, Грегор почувствовал, что почти рад обновлению особняка. И даже гостям благодарен за то, что их появление вывело Айлин из уныния, которым она страдала последний месяц.

– О, я так мечтала познакомиться с вашей женой! – Кларисса Логрейн улыбнулась, показав очаровательные ямочки, и обратилась к своему мужу, который заботливо поддерживал ее под руку: – Представляешь, дорогой, леди Бастельеро, тогда еще леди Ревенгар, вместе с его величеством спасла Дорвенант! А может, и другие земли, ведь порождения Бездны не остановились бы… Ах, я так восхищаюсь ее подвигом! Столько верности, благородства, отваги! Милорд Бастельеро, вы счастливец!

– Я тоже так думаю, миледи, – поклонился Грегор и про себя подумал, что Кларисса Логрейн очень странно воспитана, если считает великим достоинством его жены то, за что в обществе принято осуждать. Нет, разумеется, она права! Айлин действительно совершила великий подвиг! Только вот Грегор предпочел бы, чтобы его жене как можно меньше напоминали о тех ужасных временах. А Кларисса… Собственно, чего и ждать от девицы, которая сняла своего будущего мужа с виселицы? Контрабандиста! Разбойника! Еще и арлезийца!

– Женщины Дорвенанта восхитительны, – согласился этот самый арлезиец. – Право, если бы я раньше знал, что найду здесь такое счастье, я бы поторопился навстречу ему.

И он поднес руку своей жены к губам, а Кларисса бросила на супруга кокетливый взгляд из-под густых ресниц, и ямочки на ее щеках обозначились еще сильнее.

«Иными словами, постарался бы как можно быстрее оказаться на виселице? – усмехнулся про себя Грегор. – Удивительно, что король, как намекнул Аранвен, намерен подтвердить этот брак и сохранить за новоявленным Логрейном все права. Каэтано Логрейн! Подумать только! А виноват, между прочим, болван Логрейн-старший! Выполняй он обязанности опекуна как положено, представил бы племянницу ко двору и постарался найти ей достойного мужа!»

– Прошу в столовую, миледи, милорды, – снова поклонился он, а потом постарался проявить учтивость: – Я слышал, милорд Логрейн, вы моряк? Жаль, что у Дорвенанта нет своего флота, ваш опыт был бы оценен по достоинству.

– Мне тоже искренне жаль, м-милорд, – отозвался арлезиец, едва заметно запнувшись на учтивом обращении. – Море – моя страсть, я не хотел бы разлучаться с ним надолго. Хотя это решать моей донне, – и он вернул жене страстный взгляд.

«Еще бы, – снова усмехнулся про себя Грегор. – Как бы этот арлезиец ни любил море, но быть полунищим капитаном одного-единственного корабля, еще и не в ладах с законом – совсем не то же самое, что стать мужем леди из Трех Дюжин. Впрочем, возможно, он искренне увлечен, эта юная Логрейн и в самом деле прехорошенькая».

Предложив по обязанности хозяина руку леди Аранвен, он проводил гостей в столовую, сияющую праздничными огнями. Айлин, которой этикет позволял не встречать гостей в холле, снисходя к ее положению, уже была там. Приняв поклоны от мужчин, она, в свою очередь, сделала безупречный реверанс, а потом очень искренне и мило улыбнулась Клариссе, которую представила леди Эддерли:

– Я так рада знакомству, миледи!

– О, я тоже! – вскрикнула юная леди Логрейн, распахнув огромные зеленые глаза и глядя на Айлин с восторгом. – Вы… совсем не такая! – И тут же опомнилась! – О, простите! Я имела в виду, вы не такая, как я представляла, но намного лучше. Я думала, что героиня Дорвенанта – это что-то очень…

– Монументальное? – лукаво улыбнулась Айлин.

Леди Кларисса пару мгновений смотрела на нее с изумлением, потом хихикнула, прикрыла лицо веером, снова убрала его и призналась:

– Что-то вроде того. А вы такая… такая милая… Правда же, Каэтано? Леди Айлин такая красавица, гораздо лучше меня!

– Благородная донна Бастельеро обворожительна, – подтвердил арлезиец и поцеловал Айлин руку – очень изящно и сдержанно, выказывая на удивление хорошие манеры. – Однако позвольте мне вас не сравнивать. Как можно выбрать между розой и лилией, когда обе прекрасны по-своему? А я сегодня попал в прекраснейший цветник!

И он обвел выразительным взглядом всех четырех дам, так что губы Немайн Аранвен тронула понимающая улыбка, а леди Эддерли рассмеялась и негромко проговорила:

– Ах уж эти арлезийцы. Айлин, девочка моя, вы сегодня чудесно выглядите. После обеда я вас осмотрю, хотя не думаю, что в этом есть необходимость – румянец говорит сам за себя.

– Да, миледи, – отозвалась Айлин и с достоинством пригласила: – Прошу к столу. Милорд мой супруг…

Оставив Немайн Аранвен ее мужу, Грегор поторопился провести жену к стулу и с удовлетворением подумал, что прислуга исполняет обязанности должным образом. Столовое серебро и бокалы сияют, скатерть накрахмалена так, что складками можно порезаться, фамильный сервиз Бастельеро в сиренево-синих тонах идеально сочетается с букетиками вереска в низких вазочках – кто бы мог подумать! Закуски тоже хороши, хотя выглядят непривычно. Интересно, какие блюда Айлин выбрала, чтобы блеснуть в арлезийском стиле?

Супы и закуски уже стояли на столе, а теперь слуги начали вносить горячее, благоухающее пряностями мясо, потом большое блюдо, при виде которого он едва сдержал неприятное изумление. Это еще что за кадавр?! Огромная рыба, плоская и круглая, словно тарелка, и покрытая запеченной корочкой сливочного соуса, таращилась с фамильного фарфора сразу двумя глазами, неестественно расположенными на верхней стороне головы…

– О, камбала, – одобрительно сказала Немайн Аранвен. – В это время года настоящая редкость. В честь нашего арлезийского друга, не так ли?

– Какой прекрасный экземпляр! – восхищенно отозвался новоявленный Логрейн, глядя на чудовищную рыбу с умилением, как на добрую старую знакомую. – Вы же знаете, камбала тем вкуснее, чем крупнее! А это… неужели мурены?!

Только сейчас Грегор рассмотрел, что эту… камбалу окружают со всех сторон узкие длинные рыбы с не менее уродливыми головами, похожие на змей. Нет, в Дорвенанте тоже ловят угрей, но угри – пища простонародья, а это… Это вообще можно есть?!

– Неужели ваш повар – арлезиец? – приятно изумился Каэтано Логрейн и добавил то, что Грегора отнюдь не порадовало: – Только в Арлезе умеют готовить мурен так, чтобы это было безопасно. Хотя, конечно, вкус их мяса стоит некоторого риска.

– Их совершенно точно готовил арлезиец, – уверила Айлин. – Мы хотели напомнить вам о родине, милорд. Но если кому-то не нравится рыба, вот седло барашка с ароматическими травами.

– И вправду, совершенно как дома! – восхищенно сказал арлезиец, втянув ноздрями запахи, идущие от блюд. – Благодарю вас, прекрасная донна!

«Надеюсь, есть этих рыбных кадавров он будет сам, – желчно подумал Грегор. – Айлин к муренам не притронется! Если понадобится, я сам ей об этом скажу, и плевать на этикет!»

И содрогнулся, увидев, что она с интересом присматривается именно к ним.

– Попробуйте камбалу, дорогая, – невозмутимо посоветовала леди Немайн. – Когда я носила Дарру, это была единственная рыба, которая не вызывала у меня отвращения. К тому же она полезна, не так ли, Мариан?

– Исключительно! – подтвердила леди Эддерли, глядя на рыбу с алчностью, недостойной благородной дамы. – А я, пожалуй, отведаю мурен! Говард, дорогой, а ты что будешь, рыбу или мясо?

– С удовольствием отдам должное и тому и другому, – заулыбался Эддерли-старший. – Люблю разнообразие! – И добавил, хитро усмехаясь: – Почти во всем. С тех пор, как женился на моей дорогой Мариан, разнообразие в женщинах мне уже недоступно, сами понимаете.

– Ну что ты, дорогой, разве я запрещаю? – насмешливо пропела леди Эддерли. – Просто учти, что излишнее разнообразие в твоем возрасте уже небезопасно. Это я тебе как целительница говорю!

Лорд Эддерли расхохотался первым, за ним рассмеялся арлезиец, хихикнула юная Кларисса, и на губах Аранвенов появились совершенно одинаковые сдержанные усмешки. Улыбнулась и Айлин – смущенно, застенчиво, но так мило, что у Грегора дрогнуло сердце от нежности, восхищения и желания уберечь ее, сделать для нее что-нибудь такое… такое… чтобы ее любовь к нему, в которой и так невозможно было сомневаться, стала еще ярче и яснее. И тогда все у них будет хорошо, несмотря на мелкие глупые разногласия или даже серьезные ссоры вроде той, после ночной поездки во дворец. Неважно! Вдвоем они преодолеют что угодно и обязательно будут счастливы!

Тем временем обед шел своим чередом. Из первых блюд подали густой рыбный суп и мясную похлебку из зайчатины со спаржей. Седло ягненка, очень нежное и аппетитное, пришлось Грегору по вкусу, и ему было бы гораздо спокойнее, отдай Айлин предпочтение этому блюду. Однако она выбрала рыбу… как же ее… камбалу! И даже отщипнула крошечный кусочек мурены, отчего Грегор напрягся, но к тому времени страшную змеевидную рыбу отведали уже все за столом, и арлезиец авторитетно подтвердил, что приготовлена она по всем канонам.

За горячим последовали паштеты, маринованные и свежие овощи, крошечные мясные рулеты, разнообразные сыры и прочие закуски. Айлин пробовала всего понемножку, и Грегор нарадоваться не мог, слушая, как она болтает с Клариссой Логрейн и старшими дамами о всяких пустяках вроде новых штор, моде на фраганские безделушки и даже не совсем женские темы вроде лошадей. Леди Логрейн оказалась страстной охотницей и, узнав, что Айлин владеет арлезийской кобылой, немедленно поинтересовалась, какова та в преследовании дичи. Грегор про себя поблагодарил богов, что в столовую не проскользнуло умертвие, иначе, пожалуй, и оно стало бы предметом обсуждения.

Сам он выполнял долг хозяина, занимая легкой беседой мужчин и гадая, зачем гости приехали. Аранвен хранил на этот счет полное молчание, следовательно, тема была далека от приличного застольного разговора, но держался доброжелательно и учтиво. Конечно, Грегора это не обманывало: точно с такой же любезной улыбкой канцлер и попросит перец, и вытащит приказ о взятии лорда Бастельеро под стражу за убийство королевы. Но зачем ему тогда Эддерли и Логрейны?

После горячих и холодных основных блюд он ждал, что на столе появятся десерты, однако Айлин мило улыбнулась и предложила перейти в гостиную, сообщив, что шамьет и сладкое подадут туда. Похоже, это было еще одной особенностью арлезийского застольного этикета, потому что лорд Логрейн кивнул с полным пониманием и поспешил встать, чтобы подать руку супруге. И действительно, стоило разместиться в парадной гостиной, как прислуга мгновенно принесла и расставила на столе странного вида сладости. Никаких привычных пирожных, муссов и желе, вместо них горки крошечных золотистых кусочков теста, политые медом, куски белой рыхлой массы с вкраплениями орехов, полупрозрачные цветные кубики и что-то, напоминающее леденцы… Знакомым было разве что вино, поданное для мужчин, а вот шамьет выглядел странно.