Бабушка, или Наследство тевтонских рыцарей

Юлия Эфф

Бабушка, или Наследство тевтонских рыцарей

Глава первая. Необычное предложение

– Алло, я по объявлению, вы ещё ищете работу?

– Э-э… д-да… – Леонид растерялся от такого подарка судьбы: час назад он мысленно перетасовывал знакомых, у которых можно было бы занять хотя бы пять тысяч рублей. Последние деньги закончились позавчера, и заболел, как назло. А с хронической ангиной и температурой искать подработку сложно.

– Пятьсот баксов за три дня вас устроит? Работа не сложная. Сумма с учётом того, что заказ срочный… Алло, Леонид?

– Чт-то за работа?

Мужской голос немного помялся и почему-то неуверенно ответил:

– Присмотреть за бабушкой. А что у вас с голосом?

– Ангина… П-простите, что озн-начает «п-присмотреть за б-бабушкой»?

– Просто провести с бабушкой три дня. Моей бабушкой. Я, к сожалению, сильно занят эти дни.

«Дорогие нынче бабушки пошли», – хмыкнул про себя Леня и, ещё не веря такому лёгкому заработку, уточнил:

– Ск-колько лет вашей бабушке?

– Почти девяносто… Давайте встретимся, я подъеду, куда скажете.

– П-прямо сейчас?

– Да, конечно. У меня сегодня вечером встреча, я должен успеть на неё. Или вы не согласны? Заняты?

 Работодатель оказался сверстником Леонида, может, года на два постарше. Или это деловой костюм и холёный в общем вид так взрослил? Леня невольно одернул манжеты фланелевой клетчатой рубашки: сидеть напротив молодого стильного сверстника было некомфортно. Виталий, вежливо спросив визави, что тот будет пить, заказал себе чай и капучино для собеседника, а пока несли заказ, не теряя времени даром, приступил к условиям.

Виталий ухаживал за своей престарелой бабушкой, которая жила в селе Волчёнки. Несмотря на свои диагнозы, как-то: склероз, болезнь Альцгеймера и слепота – ухаживала она за собой самостоятельно. Внук привозил ей продукты и помогал делать по дому то, что старушке уже было не под силу. У Виталия был свой бизнес, а бабуля, как на грех, вдруг захандрила. Стала много спать, так что проблем с ней особых не будет. Надо только присмотреть за нею три дня, пока Виталий находится в отъезде. Но не беспокоить.

В резюме Леонида, бывшего детдомовца, значился опыт работы в доме престарелых, потому Виталий позвонил ему первому из списка потенциальных сиделок.

Из всех условий Лёню пока смущало два: не стучаться к бабуле ни под каким предлогом, даже если она проспит три дня, и выдавать себя за её внука Виталия, если баба Васёна всё-таки начнёт активничать.

– Вообще не стучаться? А если она там помрёт, и знать никто не будет? – спросил Лёня, задумчиво перебирая в кармане мелочь – всё, что смог найти в одежде и рюкзаке на обратную дорогу.

Виталий странно сверкнул глазами и натянуто усмехнулся:

– Это не твоя забота и моё условие. Три дня не суёшь нос, куда не следует, – получаешь оплату и уезжаешь. Сделаешь всё, как я скажу, найму ещё раз. Для бывшего детдомовца, думаю, полкосаря зелёных не каждый день на дороге валяются.

Леонид дёрнул бровями. Так-то оно так, но… оставался ещё один неясный момент. В домах престарелых он пару раз выдавал себя за родственника, чтобы дедуля, страдающий от потери памяти, послушно выпил лекарство, и всё-таки…

– А н-ничего, ч-что у меня г-голос н-на твой не п-похож и вообще заик-каюсь?

Виталий помолчал с минуту:

– С твоим речевым дефектом, конечно, проблемы, но, думаю, не критично. Если спросит, скажешь, что раньше такое бывало после нервных срывов… Я тебе обязательно расскажу немного о себе, родителях, чтобы ты мог подыграть натуральнее и не расстроить бабулю.

– А домашние что ск-кажут?

– Ты будешь с бабушкой один. Никого рядом не будет. Днём придёт мой двоюродный брат, он рядом живёт, продукты принесет, если надо.

– А п-почему н-не он?..

– Я бы искал сиделку, если бы всё было окей, как сам думаешь?

Леониду отчего-то показалось, что собеседник нервничает: слишком пристально рассматривает сахарную пенку в чае.

Зазвонил мобильный, Виталий торопливо извинился, взял трубку. Разговор был короткий:

– Да?.. Что сказал доктор?.. Ясно… Я как раз работаю над этим. Сколько у нас есть времени?.. Ясно. Это хорошо, тогда я успеваю… Да, буду не один… Какой кол?.. Брось эти шутки, двадцать первый век на дворе. Пока! – за время разговора Виталий немного побледнел, однажды облизал пересохшие губы и воззрился на порозовевшего от горячего капучино Леонида. – Ну как, по рукам? У меня мало времени.

– Сог-гласен, к-когда п-приступать? – Леонид с сожалением посмотрел на пустой стакан. Голодный желудок буркнул предательски.

– Сегодня выезжаем, ехать далековато. Кстати, может, перекусим поплотнее, раз мне не надо больше ни с кем из претендентов встречаться?

– К-к-как сегодня?! – нехорошее предчувствие где-то в глубине ёкнуло в первый раз, но, возможно, это был всё тот же голодный, ослабленный простудой желудок.

– Ты будешь фарфалле с курицей?

– А это вк-кусно?

Глава вторая. Странная бабушка

 Небольшой двухэтажный бревенчатый дом смотрелся обуглившейся бородавкой на окраине села. Леонид, полдороги слушавший от щёголя Виталия рассказы о старинном купеческом роде, который не смогла выкосить даже революция 1917 года и репрессии, изумился, меньше всего ожидая увидеть такую «избушку на курьих ножках». Почерневшие от времени брёвна, безыскусные оконные наличники, крыша с резными козлиными рогами на стыке с лицевой стороны – для полноты картины не хватало частокола с отрубленными головами. Так думал Леонид, разглядывая дом, казавшийся чернее, чем был на самом деле, из-за серых с восточной стороны опускающихся сумерек.

 Успели до темноты, однако Виталий не стал заходить во двор, только постоял возле невысокой калитки вместе с Леонидом, пока Олег, встретивший их тридцатипятилетний родственник, предупреждал хозяйку жуткого дома. Он приоткрыл дверь в сенцы и крикнул:

– Баб Васёна, к тебе внук приехал! А?.. – зашёл ненадолго внутрь и вернулся: – Сказала, что легла спать, просила не беспокоить.

Виталий сразу попрощался и уехал под предлогом назначенной бизнес-встречи, поощрительно хлопнув Лёню по плечу, мол, заступай на дежурство, и демонстративно засунул ему в карман обещанный аванс. Олег тоже не собирался задерживаться с сиделкой. Завёл в дом, показал, где находятся выключатели, махнул рукой сначала в сторону кухни, потом куда-то неопределенно в сторону спальни бабки, пожелал удачного дежурства и отправился домой. Леонид остался один.

 В доме было так тихо, что приглушенные звуки с улицы и разноголосый далекий лай несколько успокаивали. Леня заглянул на кухню, там увидел небольшую железную печку, кучку дров и ведро, наполненное углём. Не раздумывая, разжёг огонь, поставил чайник, исчернённый сажей, греться. Когда-то такая же печка стояла в дедовской деревне у однокурсника, с которым провел новогодние каникулы. От сознания присутствия чего-то знакомого наступило умиротворение. Дрова затрещали, что-то прилипшее к дну чайника задымило сладковатым – Леня улыбнулся: почти как на даче у Санькиного деда.

 Лёня осмотрел кухню более внимательно: свет паршивый, вдруг совсем отключится – нужна будет керосинка. Нашел в буфете целую пачку желтоватых толстых свечей, отложил две штуки. Попутно познакомился с содержимым холодильника, кастрюля с борщом особенно порадовала: после долгой дороги снова захотелось есть. Вода в чумазом чайнике закипела, тот был отодвинут в сторону, а на раскалившуюся поверхность поставлена кастрюля. На кухне ожил уют, но долг позвал наведаться на ту половину дома, где жила престарелая хозяйка.

 Примечательные старинные часы в гостиной с важно покачивавшимся секунды маятником сейчас молчали. У пола висел груз – чугунная шишка. Леня потянул за короткий конец цепи, и шишка с треском поползла вверх. Легко ударил по маятнику, тот несколько раз лениво покачал своей головой и остановился. «Сломались», – с сожалением подумал о часах «внук» и прислушался: не разбудил ли треск бабушку. Но в доме всё было по-прежнему безмолвно, если не считать кухонной печной песни.

 Поужинав борщом с обнаруженными сметаной и чесноком, Лёня помыл за собой тарелку, посидел немного у печки, едва не задремал от сытости и уюта; с трудом заставил себя встряхнуться, почувствовав, что вспотел. «Только не спи», – повторил себе слова Виталия, иначе отрабатывать щедрую оплату придётся, совесть заест, да и неустойку в случае чего платить будет нечем. «Внук я или нет?» – Лёня, налив себе кипятка (заварку не нашел), с бокалом отправился путешествовать по дому.

 У двери в бабулькину комнату было слишком тихо: ни сопения, ни старушечьего кашля – только устойчивый запах лекарств из щели. Прошелся мимо остальных комнат на первом этаже. Одна оказалась заваленной каким-то бытовым хламом (рассматривать не стал), вторая – закрыта на ключ.

 Второй этаж встретил непривычно пыльными тремя комнатами, все они были открыты, но следов гостей не ощущалось. Возник вопрос – если здесь жил Виталий, то где же его комната? Взвесив все аргументы, Леня ответил сам себе: это та, которая на первом этаже, закрытая. Дальше стало неинтересно бродить по дому со скрипучими половицами и мигающими на втором этаже лампочками.

«Ну вас, коротнёт ещё!» – и вернулся вниз. На наручных дешёвых часах время приближалось к десяти вечера, бабулька продолжала безмолвствовать… Леня подкинул уголька в печку, устроился поудобнее рядом и погрузился в дремоту.

 Сколько прошло времени, он не знал, проснулся, когда неожиданно в гостиной начали куковать часы. «Старинные часы, ещё идут…» – фыркнул Лёня и поднялся, чтобы взглянуть на капризный механизм. Маленькая целлулоидная птичка никак не могла успокоиться, шипение откуда-то изнутри домика заставляло кукушку медленно выезжать из открывающихся створок и издавать звонкое «ку-ку». «Ишь ты, птичка!» – Лёня поймал пальцами кукушку, но что-то крякнуло в домике, и хулиган поспешил отпустить. Не хватало ещё сломать раритет! Словно униженная поступком гостя, кукушка появилась ещё раз, как-то особенно обидно выкрикнула свою дежурную фразу и снова спряталась.

– Кто здесь?

Нет, не так.

– Кто-о зде-ся? – женский скрипучий голос заставил студента вздрогнуть. У двери в свою комнату стояла немощного вида седовласая растрёпанная худенькая старушка, опрятно одетая в светлую блузу и длинную мягкую юбку. Глаза слепой были полуприкрыты, лицо обращено к середине комнаты, одной рукой бабушка держалась за ручку двери, другая рука, вытянутая, как обычно это делают слепые в поиске препятствия, слабо подрагивала в воздухе.

 «Понеслось…» – почему-то сказал сам себе Лёня и пошёл навстречу:

– Б-бабушка, это я.

– Кто «ты»? – без тени испуга или удивления спросила хозяйка.

– К-как кто? Внук я, п-прости, испугал? П-простыл на работе немного, – произнес заученную фразу «внук» и взялся за холодные пальцы слепой.

– Какой внук? – спросила таким тоном, словно у неё на каждый день полагался отдельно взятый родственник.

– Виталий же я, б-бабушка… П-пойдем ужинать? Или чаю п-попьём. Заварка, к-кажется, кончилась, но можно и с вареньем.

– … Сегодня я сыта, ничего не буду, – старушка слабо улыбнулась, – а я всё гадала, кто же ко мне придёт проститься…

 Бабулька выглядела вполне себе мирной, склероз как склероз, маразм как маразм – ничего необычного для этого возраста. Зря переживал Виталий. Да и на внезапно появившееся заикание внука внимания не обратила.

– Посади меня в кресло, – потребовала бабушка, а когда села, положила руки на подлокотники и стала похожа на статую ироничного сухопарого философа Вольтера, разве что растрёпанные жидкие волосы, выбившиеся из длинной, до лопаток белой косы, портили сходство. – Расскажи про себя. Как родители? Как добирался? Устал с дороги?

Такой поворот беседы Леня ожидал, но ужас как не хотелось врать лишний раз. Про родственников Виталия он-то узнал многое, но стоит ли всё это повторять? Бабушка знает всё, а начнёт он с подробностями расписывать – заподозрит неладное. Про заикание и хриплый голос тоже, пока не спросит, можно умолчать.

– Д-да всё нормально, б-ба. Горло б-болит немного, трудно разговаривать. Д-давай я тебя лучше п-причешу? Б-будешь к-красивая…

 Старушка рассмеялась тихонько:

– Причеши, внучок, причеши… Прыткий какой. Но ты мне нравишься. Молодец, что приехал, не побоялся сплетен. В городе-от другой народ поживает, посмелее наших-от…

– Ну что т-ты т-такое говоришь… Где у тебя расческа?.. Я сп-пециально для тебя в городе п-прихватил книгу с рассказами, сам не успел п-почитать, но, говорят, интересные…

 А вот тут Леонид соврал. Прихваченная по какому-то наитию книжица с рассказами Василия Шукшина была читана не раз в клинике престарелым бабулькам. Рассказы были простосердечные, публика приходила в восторг и охотно подключалась к обсуждению. Так коротать время было легче: глядишь, какая бабка после прочтения пустится в воспоминания, а то и отяготится мыслями на полдня, ты после ночной смены и вздремнуть успеваешь…

 Старушка опять засмеялась довольно:

– Почитай, милый, почитай, – расчёску тут же выудила из рядом стоявшего комода, пошарив уверенно в ящике негнущимися пальцами.

 Виталий как в воду глядел: режим дня у старушки, и правда, сбился. Всю ночь она была бодра, оживлена, ни разу не попросилась в туалет, не соблазнилась на чай. Рассказы балагура Шукшина повеселили, сама в воспоминания не особо пускалась, получая удовольствие от совсем охрипшего через полтора часа голоса внука. Потом, наконец, обратила на это внимание и заставила Лёню заварить траву, хранящуюся всё в том же дубовом комоде, в холщовом мешочке.

Чай с травяным сбором подействовал быстро: снова выступила испарина на груди и спине, и, одновременно, стало клонить в сон. То ли заметив это, то ли сама устав, бабушка благодарно остановила беседу, сказав, что хочет вернуться в свою комнату. У двери попрощалась, не позволив довести себя до кровати, спросила, останется ли внук ещё на ночь, получив утвердительный ответ, привычно тихо засмеялась и закрыла за собой дверь.

 «Старушка совсем и не вредная, – довольно похвалил сам себя за выдержку Лёня и потёр отёкшее от бессонницы лицо. Где-то пели один за одним петухи. «Вот тебе и ночные посиделки…» – добавил про себя, взглянул на циферблат, над которым целлулоидная птичка несколько раз за ночь выскакивала и торопливо выкрикивала ку-ку, – маленькая стрелка приближалась к пяти.

Лёня сел в хозяйкино кресло, которое внезапно оказалось слишком удобным, устроился, натянул плед, кутавший полчаса назад ноги слепой, – и моментально уснул.

 Маятник на часах, придумав, что его смена закончилась, перестал двигаться сразу после того, как кукушка отсчитала пять утра.

 Он проснулся около девяти, прислушался к тишине и подивился ещё раз крепкому дневному сну старушки. По наблюдениям, старики спят часто и помалу, быстро уставая от бодрствования и так же быстро уставая от сна. Заняться было нечем; сделал по привычке зарядку, попутно отметив, что слабости больше нет, горло не чешется изнутри, неужели бабулькина трава помогла? За окном во дворе занимался полноценный день, людей в окно не было видно, так как дом находился на отшибе цивилизации, ближе к лесу, но звуки самой жизни где-то в стороне ясно слышались и набирали силу. Лёня вышел на улицу и с удовольствием вдохнул тёплый свежий воздух.

– Хорошо в краю родном: п-пахнет сеном… – потянулся с наслаждением, поймав себя на мысли, что в доме всё-таки невозможно спертый воздух.

– Доброго утречка… – у штакетника-забора, будто высматривал и не решался войти, стоял Олег.

– Д-доброго, – улыбнулся Лёня, обернулся на дом и подошёл к Олегу, тише спросил, – слышь, где тут можно купить ч-чего-нибудь существенного, а? Я вчера немного б-бабульку объел, надо бы сварганить что-нибудь.

– Молоко пойдёт? Есть тушёнка… – Олег жадно всматривался в лицо няньки, – как ночь-то прошла?

 Лёня пожал плечами:

– Странная у вас бабушка, п-полуночница. П-полкниги ей прочитал – и хоть бы в одном глазу!

Побледневший Олег вдруг занёс руку перекреститься, но, заметив вопрос в глазах Леонида, крякнул смущённо:

– Что ты делал?

– Ч-читал книгу, да так… разговаривали… Молоко – нормально, я бы сам с удовольствием. Т-тушонку тоже можно… На второе…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.