Евнухи в Византии

Указав на существование двух методов кастрации (простого повреждения и хирургического удаления яичек), Павел сообщает также, что в Византии удаление самого полового члена (пенэктомия) не было обычным явлением. Это, возможно, объясняет то, почему Лиутпранд Кремонский, отправленный с посольством к византийскому императору Константину VII в 949–950 годах, был так доволен подарком в виде четырех евнухов, известных как карзимасианы, которых он привез для императора: это были евнухи, созданные на Западе торговцами из Вердена для испанского рынка, – у них были удалены оба яичка и пенис[272]. Тот факт, что византийцы обычно использовали термин ἐκτομίας (что означает «отрезанный») для евнуха, предполагает, что метод отсечения был более распространен. О существовании метода сжатия свидетельствуют другие термины для евнухов, такие как θλιβίας («сдавленный») и θλαδίας («сокрушенный»), – греческие слова, использовавшиеся и римлянами[273]. В Новейшее время появилась другая форма кастрации – химическая[274]. В этом случае действие мужских половых гормонов (андрогенов, из которых наиболее известен тестостерон) нейтрализуется приемом лекарств – антиандрогенов. Химическая кастрация может использоваться в медицинских и карательных целях и является более радикальной, чем физическая, так как последняя может оставить в организме некоторое количество тестостерона, поскольку тот вырабатывается не только семенниками.

Однако не все евнухи создаются специально. Существует ряд других типов евнухов, которые также необходимо учитывать. Во-первых, есть случайные евнухи. Пример этой категории – Филетер, правитель из династии Атталидов, которого будто бы раздавила толпа, когда он был ребенком[275]. И это не единичный случай. Позднеантичный военачальник Соломон, служивший при Юстиниане I, как говорили, был также сделан евнухом непреднамеренно, еще будучи в пеленках[276]. В обоих случаях, по-видимому, произошло случайное сжатие. Встречаются и более поздние примеры этого. В случае певцов-кастратов кажется, что многие из них стали евнухами, вероятно, из-за несчастных случаев, таких как укус дикого кабана или падение[277]. Среди русских скопцов были те, кто приписывал свое состояние несчастному случаю: один утверждал, что был ранен на войне с Наполеоном[278]. Такие истории, по-видимому, были также прикрытием для преднамеренной кастрации, как это подозревают в случае с Филетером. Однако представляется вполне вероятным, что существовали и те, чьи гениталии были повреждены случайно. Весьма показательный пример – случай воинов, и Плиний Старший признает, что мужские яички подвержены случайным травмам[279]. Миллан описывает случай с мужчиной в Париже, который в сентябре 1907 года кастрировал своего собственного сына, так как думал, что у того были кровосмесительные отношения с его женой[280]. Совсем недавно, в 2005 году, на веб-сайте BBC News сообщалось о случае женщины, которая в ярости оторвала левое яичко своему бывшему бойфренду[281].

Существуют и те, кто стал евнухом от рождения, или, как говорит Мф. 19:12, «рожденные евнухами». Хороший пример этого из римского мира – галльский софист II века н. э. Фаворин Арелатский[282]. Филострат описывает его как родившегося с двойной природой: и мужчины, и женщины, и обладавшего характерными чертами евнуха: высоким голосом и отсутствием бороды[283]. Он сообщает также, что Фаворин назвал себя евнухом в своем объяснении трех парадоксов своей жизни: хотя он был галлом, он был эллинизирован; хотя он был евнухом, его судили за прелюбодеяние; и хотя он поссорился с императором, он всё еще был жив. Считается, что у Фаворина были неопущенные яички или что он родился без них, и высказывалось предположение, что он страдал синдромом Рейфенштейна[284]. Категория евнухов от рождения прямо упоминается Клавдием Мамертином в его панегирике императору Юлиану[285]. Урожденные евнухи встречаются и в других культурах. Касательно итальянских кастратов существует история о том, что Балани родился с пустой мошонкой, но позже, во время его певческой карьеры, яички у него опустились[286]. Хотя в этом примере можно усомниться, вероятно, что в общину хиджр могут входить и урожденные евнухи[287]. Ансийон ссылается на урожденного евнуха, которого он видел в Берлине в 1704 году: родители возили его по Европе, чтобы заработать денег[288]. Современный термин для описания «урожденных евнухов» – «интерсексуальный», хотя старый термин «гермафродит», несомненно, известен лучше[289]. Наконец, к евнухам могли причислять даже импотентов[290].

Физические последствия кастрации

Возвращаясь к категории преднамеренно созданных евнухов, необходимо установить физические последствия операции по кастрации. Как заметил Руссель, только тех мужчин, которые были кастрированы до наступления половой зрелости, можно считать настоящими евнухами, так как они обладают классическими физическими чертами, присущими евнуху[291]. Удаление или сдавливание яичек у маленьких мальчиков предотвращало наступление половой зрелости из-за недостаточной выработки нужного количества мужских половых гормонов. Это состояние в медицинской терминологии называется первичным гипогонадизмом[292]. Наиболее известными физическими признаками этого состояния, проявляющимися, когда индивид достиг уже зрелого возраста, были отсутствие волос на лице и несломавшийся голос, как мы уже видели у Фаворина. Отсутствие обычного уровня гормонов приводило к отсутствию вторичных половых признаков. Голос оставался высоким, так как увеличения размеров перепончатых голосовых связок из-за воздействия мужских гормонов не происходило[293]. Другими эффектами были сохранение пенисом (в тех случаях, когда он тоже не удалялся[294]) своего детского размера и удлиненные конечности[295]. Кроме того, считается, что кожа становится бледной и морщинистой[296]. Форма тела может быть более похожей на женскую из-за повышенного развития подкожного жира и жировых отложений, сосредоточенных в области груди, бедер и ягодиц, что вызвано преобладанием женских гормонов[297]. Вопрос о физических последствиях кастрации объясняет то волнение, которое проявилось при эксгумации тела Фаринелли в 2006 году из его могилы в Болонье для научного исследования. Оно должно было включать в себя измерение его костей и проведение теста ДНК[298].

Таким образом, нет сомнений в том, что ставший евнухом до наступления половой зрелости отличался физически. Однако не всех мужчин кастрировали до наступления половой зрелости, и физические последствия оскопления в этом случае необходимо рассматривать отдельно. Кастрация после достижения совершеннолетия более распространена в тех случаях, когда этот акт производился добровольно (например, в религиозном контексте: галлы, ранние христиане, русские скопцы и хиджры) или применяется в качестве формы наказания. Обычно видно, что в таких случаях кастрация не создает классических физических особенностей евнуха, поскольку тело уже развилось. Таким образом, постпубертатный евнух не был так визуально заметен, как ставший евнухом до полового созревания.

Помимо физических эффектов, психологические и сексуальные последствия кастрации для евнухов препубертатного и постпубертатного возраста порождают интерес, равно как и неопределенность. Пензер утверждает, что и кастрированные в детстве, и оскопленные во взрослом возрасте страдают от психологической травмы, поскольку последние сразу могут оценить то, что они потеряли, а первые позже понимают, чего они были лишены[299]. Однако, вероятно, это слишком широкое обобщение. Как было установлено, некоторые мужчины хотели быть кастрированы и потому, по-видимому, не жалели о своем поступке, если только позже не передумали. Что же касается тех, кого кастрировали против их воли, то без серьезных личных свидетельств и документов нам приходится лишь строить догадки. Влияние кастрации на сексуальную жизнь индивидуумов вызывает еще больше вопросов. Существует множество историй о сексуальной активности евнухов. Ювенал превозносит сексуальную ценность постпубертатного евнуха: его пенис развит, и (что обычно для евнуха) нет риска оплодотворения[300]. В своем трактате «Об истинной непорочности в девстве» Василий Анкирский, епископ IV века (и бывший врач), предупреждал девственниц об опасностях постпубертатных евнухов, которые всё еще горят желанием, но которым не нужно беспокоиться о том, что женщины от них забеременеют[301]. В той же поздней античности монах Павел Элладик рассказывает в своем письме историю монаха-евнуха Евтропия, который вожделел своего крестника до такой степени, что эякулировал[302]. Поскольку Евтропий первоначально служил в знатном доме, будучи секретарем знаменитой Юлианы Аникии, вполне вероятно, что он стал евнухом еще до полового созревания. Однако в своем труде «В защиту евнухов» Феофилакт Охридский заявляет, что такие евнухи не страдали от ночных поллюций, в отличие от неоскопленных монахов, хотя его утверждение кажется необычным[303]. Имеются многочисленные сообщения о сексуальных связях певцов-кастратов, которые должны были быть евнухами препубертатного возраста[304]. Пешели скептически относятся к тому, что кастрат мог вступать в сексуальные отношения с женщиной до такой степени, чтобы совершать половой акт, однако Барбье признает, что это было возможно, хотя и предупреждает об опасностях обобщений. Современные исследования русских скопцов также рассматривали вопрос о сексуальном влечении у них[305]. Они приходили к противоположным выводам: от его полного отсутствия до сильного присутствия, причем последнее повторяет точку зрения Василия Анкирского. Тот несомненный факт, что кастрация среди скопцов могла происходить в разном возрасте, и что были различия в полноте этой процедуры, и некоторые скопцы мужского пола вообще не подвергались кастрации, лишь усиливает неопределенность. Примечательно, однако, что медик Пеликан подчеркивал утрату ими полового влечения. В ХХ веке предпринимались попытки получить более конкретную информацию, хотя они, как правило, были сосредоточены на постпубертатных евнухах, так как препубертатные евнухи стали более редки с ослаблением феномена певцов-кастратов и придворных евнухов[306]. Обзор Таубера показал, что данные, полученные от других евнухов, с которыми ему приходилось работать, не всегда были четкими, хотя Таубер и заметил, что сексуальные последствия кастрации определялись не только физически: многое зависело от обстоятельств жизни конкретного человека. Однако он смог сделать вывод, что после кастрации может возникнуть «широкий спектр сексуальных реакций». Интересно, что в его рецензии на исследование русских скопцов говорится, что двадцатилетний молодой человек, которому удалили яички на десятом году жизни, смог достичь эрекции. Исследование Вилле и Байера, посвященное кастрации в Германии, выявило разнообразие сексуальных последствий кастрации. Они утверждают, что

сексуальный интерес, либидо, эрекция и эякуляция обычно снижались в 75 % случаев в течение 6 месяцев. Примерно 10 % оставались сексуально активными в течение многих лет на несколько сниженном уровне, в то время как 15 % сообщили о сексуальном возбуждении в течение более длительного периода времени, но им требовалась более интенсивная стимуляция для сексуальной разрядки.

Таким образом, ясно, что даже в современном мире качество информации может быть неудовлетворительным[307], и что все те, кто подвергся кастрации, не обязательно страдают одинаково в плане сексуальной активности. Утверждение о том, что у препубертатных евнухов почти не было сексуального влечения, тогда как у постпубертатных евнухов оно было значительно снижено или отсутствовало, хотя они могли (если у них был пенис) испытывать эрекцию и эякуляцию[308], может быть, в общем и целом, принято при условии допущения разных вариантов в этом аспекте[309]. Вероятно, это можно объяснить различным уровнем тестостерона, который возможен у человека после кастрации. Следует также признать, что в наше время хирургическая кастрация может быть дополнена гормональной терапией. Например, взрослые мужчины, которые стремятся к кастрации, но хотят оставаться сексуально активными, могут вводить себе тестостерон[310], а Нанда столкнулась с хиджрой, которая усиливала свою феминизацию, принимая женские гормоны[311]. Таким образом, естественные эффекты кастрации могут быть химически уменьшены или усилены. Наконец, следует также понимать, что, даже если бы евнухи не обладали сексуальной силой, они всё равно могли бы иметь ценность в качестве сексуальных партнеров[312].

Идейные последствия кастрации

Кастрация, впрочем, порождала не только физические последствия: она оказывала влияние и на то, как евнухи воспринимались с точки зрения пола и характера. Например, Миллан отмечает согласие большинства современных авторов в том, что «евнух – это существо, деградировавшее морально так же, как и физически, и его двойственность, инстинкт крови, трусость и зависть составляют саму основу его темперамента» (хотя на самом деле он рассуждает шире, чем кажется, и считает, что евнухов следует судить как личностей и следует принимать во внимание их обстоятельства[313]). Идеи о поле и характере евнухов будут подробно рассмотрены в последующих главах, а настоящая глава завершится несколькими предварительными комментариями об идейных последствиях оскопления.

С точки зрения пола факт кастрации может привести к тому, что евнухи будут рассматриваться как нечто сродни женщинам. Это особенно ясно видно в греко-римской медицинской традиции, особенно в аристотелевском корпусе[314]. В Древней Греции считалось, что между телами мужчин и женщин существуют основополагающие различия, которые выражались в обычных терминах для их описания: тела мужчин были горячими и сухими, тогда как тела женщин – холодными и влажными[315]. В своем труде «О возникновении животных» Аристотель прямо заявляет, что из-за своего увечья евнухи переходят в женское состояние[316]. Это становится ясно также, когда он пытается объяснить, почему мужчины могут облысеть, но с женщинами, детьми и евнухами этого не происходит. Он пишет так:

Люди в своих возрастах минуют лето и зиму. Вот почему никто не лысеет до полового акта, а тогда для тех, кто таковы по природе, [облысеть] легче. Ведь по своей природе мозг – это самая холодная часть тела, а половой акт охлаждает, ведь он есть выделение чистого и природного тепла. Поэтому совершенно понятно, что мозг чувствует это первым… А женщины не лысеют, ведь их природа близка природе детей: обе не вырабатывают семенную секрецию. И евнух не становится лысым из-за своего превращения в женщину, а появляющиеся позднее волосы у него либо не растут, либо выпадают, если евнухам случится их иметь, за исключением лобка. Ведь и у женщин первых нет, а вторые растут на лобке. Это искажение есть переход от мужского к женскому[317].

Такое отождествление евнухов с женщинами можно найти и у римских писателей, например в стихотворении Катулла об Аттисе: как только этот галл оказался кастрирован, его называют уже не «он», а «она»[318]. Мнение о том, что евнухи феминизированы, имело последствия в том, как они должны были себя вести. Им приписывается поведение, которое обычно ассоциировалось с женщинами.

Всё это подводит нас к вопросу о характере евнухов, и самое устойчивое суждение по этому поводу проистекало из того факта, что они не могли иметь потомства. Одно из таких мнений заключалось в том, что евнухи были заняты накоплением денег для себя, так как у них не было детей, которым они могли бы их завещать. По сути, скопцы были скупцами[319]. Эта точка зрения имела очень долгую историю: она встречается и у позднеантичного историка Аммиана Марцеллина[320], и в представлениях о русских скопцах[321]. Интересно, что в греко-римском мире евнух, по всей видимости, ассоциировался с ролью казначея. Атталиду Филетеру царь Лисимах доверил крепость Пергам, где хранились его богатства, так как Лисимах был разгневан тем, что царь-соперник описывал его как казначея, ибо это пятнало его сравнением с евнухом[322]. В позднеантичный период евнухи всё еще выполняли роль казначея (сакеллария) – например, Нарсес, более известный своими победами над готами[323]. Эту роль они сохраняли и в Византии: евнух Лев, заказчик Библии Льва, был сакелларием[324].

Заключение

Кастрация занимает центральное место в изучении евнухов, но это предмет, исследование которого весьма проблематично. Информации об этой операции недостаточно, а степень и последствия кастрации могут различаться. Кроме того, относительно недавние разработки в области химической кастрации и химической терапии, связанной с кастрацией, внесли совершенно новый вклад в эту тему. Ясно то, что она была распространена на протяжении всей истории человечества по целому ряду причин, а не только из-за желания создавать евнухов. Очевидно также, что тема кастрации всегда вызывала сильные реакции, и не только на саму операцию, но и на ее последствия. Все эти факторы необходимо учитывать, когда мы пытаемся понять феномен евнуха.

Глава 4

Придворные евнухи в поздней Римской империи

Введение

Одна из отличительных черт поздней Римской империи – появление института евнухов при императорском дворе. Это новшество особенно отмечалось многими авторами IV века и нашло отражение в карьере нескольких выдающихся главных спальничих, например Евсевия и Евтропия. В настоящей главе мы проследим этот феномен на протяжении Поздней античности (IV–VI века), но особое внимание уделим изучению того, почему придворные евнухи стали столь характерной чертой Римской империи в этот период. По этому поводу было выдвинуто несколько теорий, и все они будут здесь рассмотрены и оценены, прежде чем сделать окончательный вывод.

Придворные евнухи в Поздней античности

Как уже отмечалось, римские императоры, правившие до IV века, были хорошо знакомы с евнухами[325]. Императорский дворец, как и другие элитные дома, мог иметь среди прислуги и рабов-евнухов. Однако общепризнано, что в Поздней античности евнух стал институциональной особенностью двора[326]. Евнухи образовывали особую группу, постоянно служившую при императорах. Они обычно классифицируются как спальничие (кувикуларии), во главе которых стоит главный спальничий (praepositus sacri cubiculi)[327]. Как этой группе, так и отдельным придворным евнухам позднеантичные источники приписывают обретение политической власти благодаря влиянию на римских императоров.

Одно из наиболее ярких описаний положения и власти евнухов при позднем римском дворе – рассказ историка Аммиана Марцеллина о правлении Констанция II (337–361)[328]. Хотя Аммиан писал свою историю в конце IV века, в царствование Констанция он активно участвовал в военных и политических делах, будучи офицером при военачальнике Урсицине. Много внимания он уделяет Евсевию, главному спальничему императора[329]. Ведущая роль евнуха в управлении империей и его влияние на Констанция и его коллег-чиновников ярко подчеркнуты. Евсевий был ключевой фигурой, он предупреждал императора об опасностях, которые исходили от таких влиятельных лиц, как военачальник Урсицин и цезарь Галл, и принимал меры против них[330]. Значение Евсевия при дворе было таково, что другие чиновники искали его благосклонности и старались угодить ему[331]. Ведущая роль этого евнуха в царствование Констанция подтверждается тем фактом, что после смерти Констанция Евсевий участвовал в спорах о том, кто должен быть следующим императором. При следующем императоре, Юлиане (361–363), который инициировал судебные процессы над ведущими должностными лицами предыдущего царствования[332], Евсевий был казнен. Описывая судьбу главного спальничего, Аммиан размышляет о той степени власти, которой он достиг при Констанции, и утверждает, что власть его была почти равна власти императора[333]. Широкое присутствие евнухов при дворе Констанция и их влияние также упоминаются этим историком, который однозначно идентифицирует их как евнухов или спальничих. Он пишет, что они смогли спасти спальничего Горгония от наказания, добиться прекращения дела против магистра конницы Арбитиона и настроить Констанция против Урсицина[334].

Хотя Аммиан сосредоточен, прежде всего, на описании той власти, которой евнухи обладали при Констанции, ибо это часть сознательного очернения им этого императора и параллельного восхваления Урсицина и Юлиана[335], он тем не менее указывает, что евнухи были общей чертой позднего римского двора. Как цезари, Галл и Юлиан имели своих собственных главных спальничих, Горгония и Евферия соответственно, причем последний появился в императорском дворце при Константине Великом (306–337) и уже служил Константу (337–350)[336]. Спальничие имелись, согласно источникам, и у Валентиниана I (364–375), евнухи прямо упоминаются как часть двора его брата Валента (364–378)[337]. Множество других авторов IV века лишь усиливают наше представление о том, что евнухи были неотъемлемым элементом позднего римского двора и что они составляли могущественную силу. В своем рассказе об ужасных судьбах тех императоров, которые преследовали христиан, и об изменении религиозной обстановки при Константине и Лицинии в 310-х годах Лактанций кратко, но драматично описывает придворных евнухов[338]. Упоминая меры, принятые Диоклетианом (284–305) в своем собственном доме, Лактанций сообщает, что они включали в себя казнь евнухов, хотя те «некогда пользовались большой властью» и «Диоклетиан и весь дворец зависели» от них. Столь же краткий, но важный комментарий дает антиохийский софист Либаний, рассказывая о судебной реформе Юлиана после его вступления на престол в 361 году. Император избавил дворец от тех, кого считал ненужной челядью, включая евнухов, которые «по численности своей превосходили мух вокруг стад весной»[339].

Другие тексты IV века показывают еще большую озабоченность темой евнухов. Яркий пример этого – пресловутая «История августов»[340]. Это собрание биографий императоров от Адриана (117–138) до Карина (283–285), написанных разными авторами в царствование Диоклетиана и Константина. Впрочем, обычно считается, что эти жизнеописания были делом рук одного автора, который создал их в конце IV или даже в начале V века[341]. Таким образом, историческая ценность этого текста ставится под сомнение. Что же касается озабоченности придворными евнухами, то замечания на эту тему сосредоточены в биографии Александра Севера (222–235), хотя всплывают также в жизнеописаниях Гелиогабала (218–222) и Гордиана III (238–244). Суть этих замечаний состоит в том, чтобы осудить влияние евнухов при римском дворе и восхвалить тех императоров, которые предпринимали меры, чтобы остановить его. Александр Север высоко оценивается здесь за то, что лишил евнухов того положения и власти, которых они достигли при дворе его предшественника. Гелиогабал, напротив, порицается как раб своих евнухов: ведь именно при нем они приобрели высокий статус и влияние[342]. Сообщается, что Александр ограничил функцию евнухов при дворе их более традиционной ролью по уходу за женщинами, а прочих раздал своим друзьям[343]. Он был непреклонен в том, что у них не должно быть политической власти, как то было в предыдущее царствование[344]. Гордиан III также восхваляется за решение проблемы придворных евнухов[345]. Учитывая характер «Истории августов», считается, что эти подробности касательно придворных евнухов времен Гелиогабала, Александра Севера и Гордиана не следует воспринимать как историческую реальность. Их рекомендуют понимать скорее как отражение состояния империи в IV веке, когда евнухи стали значительным и влиятельным элементом при дворе, чему некоторые императоры действительно противодействовали[346]. Такая интерпретация подтверждается тем, что автор иногда высказывает свое личное мнение или замечания касательно «современных» дел. В биографии Александра Севера он с осторожностью признает, что император, для которого он пишет (предположительно, Константин), сначала сильно зависел от своих евнухов, но затем ограничил их власть[347]. В жизнеописании Аврелиана (270–275) он рассматривает свойства дурного императора, и перечисляет в качестве одного из них скупых евнухов[348]. Таким образом, автор «Истории августов» считает само собой разумеющимся, что он живет в мире, где всегда существовали придворные евнухи, которые могли достичь большого влияния и власти.

Заслуживает упоминания еще один текст – первая инвектива Клавдиана против евнуха Евтропия[349]. Поэт-александриец написал ее в 399 году, когда Евтропий, главный спальничий императора Аркадия (395–408), занял древнюю римскую должность консула[350]. Произведение было составлено в обстановке политической напряженности между дворами Аркадия и его брата Гонория (395–423), первый из которых базировался на востоке в Константинополе, а второй – на западе в Италии. Поскольку оба императора были молоды, власть в большей степени принадлежала фактическим правителям: на востоке это был Евтропий, а на западе – полководец Стилихон. Клавдиан получил роль «придворного поэта» при западном дворе, и потому его литературные нападки на Евтропия могут служить примером политической конкуренции, существовавшей между двумя дворами[351]. Хотя инвектива Клавдиана направлена на отдельного человека, она тем не менее описывает те власть и статус, которых придворные евнухи могли достичь в империи. В ней описана карьера Евтропия в качестве раба до его поступления на императорскую службу, а также детали его деятельности и влияния как чиновника. Они включали в себя и военную функцию, поскольку он возглавлял кампанию против гуннов[352]. Евнух занимал консульский пост, что указывает на его политическое значение и, по-видимому, этот факт и спровоцировал инвективу, так как Клавдиан начинает с того, что фокусируется на этом событии как на некоем возмутительном предзнаменовании[353]. Общее впечатление, которое создает поэт, состоит в том, что Евтропий фактически правил Восточной империей.