Странные люди, порой великие. Перерождение

Затем, холод стал усиливаться, и жуткая боль, наконец, разбудила разум. Свет, такой яркий, что врезался в глаза иголками, и… вздох. Дышать очень больно, оказывается, и теперь я понимаю это очень хорошо.

Хотите узнать, каково это, быть ребёнком? Да, мы все детьми были, но не все помнят детство, а если и помнят, то отрывками. Я же теперь, помню отчётливо всё, с самого момента рождения. Так, хотите узнать, что Вы уже благополучно забыли, повзрослев? Одну очень маленькую, но важную деталь, и это страх. Да-да, именно он! Сначала, страх от беспомощности, потом от непонимания и несправедливости, за ним приходит принятие. Маленький человек учится жить по законам, соблюдения которых требует от него мир. И не путайте с воспитанием, это совершенно другое. Сначала придётся принимать то, что голод – это больно, а оставаться одному – страшно. Добавьте ещё к этому невозможность сообщить о своих чувствах и потребностях окружающим, и Вы немного поймёте состояние младенца. Ты не в состоянии себя защитить, и поэтому, находиться в кроватке с «непроглядными» бортиками – это ожидание смерти. Нет, не нужно меня поправлять! Маленький человечек не может знать, что находится в безопасности! Этого природой не заложено! В безопасности он себя чувствует только рядом с тем, кто его кормит. Кто-то большой и сильный – вот гарант спокойствия. Со временем, конечно, приходит понимание опасного и безопасного пространства. То есть, дом постепенно превращается в того самого большого и сильного защитника, но на это нужно время, а затем и вообще, тебя кидает в непонятный, большой мир, в котором как уж кому повезёт.

«Своё» детство я запомнил хорошо, и на это была веская причина. С этого момента, моё повествование немного изменится, ведь я хочу максимально точно описать ту «жизнь», и тот опыт, который пришлось пройти.

Глава 3

Я и сейчас помню лицо отца. Он всегда улыбался, хоть и приходил домой почти ночью. Помню, как радовалась мама, когда я подлетала высоко к потолку, а затем вновь приземлялась на ручки папы…. Счастливое время. Но жизнь иногда преподносит неприятные и очень неожиданные подарки. Так случилось и со мной…

Я качалась на качели возле дома, разглядывая мимо пролетающие облака. Помню, как хотелось попрыгать по пушистым, белоснежным лошадкам, что проживают в небе.

Моя беззаботность вмиг разбилась, когда подошла мама, в слезах, и почерневшим от горя лицом…. Отец умер внезапно. Сердечный приступ на работе, и…. Наша жизнь в мгновение перевернулась.

Я смутно помню похороны. Все эти незнакомые люди, не понятные для меня слова…. Старший брат, смотрящий на меня, почему то, злобным взглядом, и сестра, разочарованно вздыхающая, ведь ей пришлось отменить свадьбу. Я ничего не понимала, да и не могла понять. Для меня было загадкой, почему папочку положили в коробку, и закопали в землю? Почему плачет мама, если отец теперь в лучшем мире? Объяснять мне хоть что-то никто не спешил, да я и не спрашивала. Понимала, не до меня сейчас. И вот это «не до меня» продлилось довольно долго. Слишком долго, как я теперь понимаю…

Мама, немного оправившись, поспешила вернуться на работу, беря дополнительные смены, и практически дома не появлялась. Сестра свадьбу справила, и удалилась во взрослую жизнь, лишь изредка звоня, матери. Про брата я вообще ничего не слышала долгое время. Он жил в другом городе, и ему, по словам мамы, некогда. Работа, дети свои уже…

Меня было решено, не отдавать в детский сад, а воспитанием моим занялась бабушка по отцу. Как говорила мне мама: двоих внуков воспитала, и тебя подымет. Я не возражала, ведь часто гостила у неё, когда ещё папа был жив, и она мне казалась самым добрым человеком на свете. В первый день я шла вприпрыжку к бабуле на поруки, ожидая прекрасный день. Но моим чаяниям сбыться было не суждено. Бабушка встретила меня холодно, а когда мама ушла, так и вообще начала ругать…

– Что ты улыбаешься, несносное дитя? – ошарашила она меня в первую же минуту. – Горе в семье, а ты зубы сушишь! Или радость для тебя смерть отца?

Я растерянно моргала в ответ, не понимая, что не так сделала.

– Вон, вылупилась! А я говорила, что твоё рождение не к добру! Ты должна была сдохнуть, а не мой сыночек! – толкнула меня бабушка со всей силы, да так, что я полетела в стену.

Боль, обида, страх…. Я не понимала, за что? Что я сделала? Вжавшись в угол, я тихонько скулила, а слёзы сами текли по щекам. Хотелось, чтобы сейчас обняла мама, и сказала, что это всё страшный сон. Но, мамы не было, и я так и просидела весь день в углу, выслушивая всевозможные ругательства от бабушки.

Когда мама, наконец, пришла, я вцепилась в её руку, и с жадностью стала вдыхать аромат. Да, мама пахла чем-то родным и тёплым. Именно тем, что так внезапно и навсегда у меня отняли. А перед сном, я всё-таки решилась рассказать ей, что говорила бабушка, но в ответ получила лишь невнятное: – привыкнешь. Обида ударила с новой силой и, дождавшись, когда мама отправилась спать, я уткнулась в подушку, уже не сдерживая слёзы…

Следующие два года больше напоминали день сурка: оскорбления бабушки, не сходящие синяки, которые мама будто не замечала, и боль в животе от переедания. Бабушка буквально впихивала в меня огромное количество еды, жирной, сладкой и очень тяжёлой. А когда я, ожидаемо, поправилась, бабушка стала называть меня свиньёй, жирной и потной. Для правдивости скажу, что впихивала еду, она в меня насильно только перовое время, а потом я уже и сама была не прочь плотно покушать. Ненавидела себя за это, но продолжала есть. А бабушка была и рада, выдумывая прозвища одно, красочней другого. Но, как бы ей не хотелось полностью меня закрыть в своей квартире, в школу отдать пришлось. Не скажу, что стало проще. Нет, ведь бабуля, провожая утрами, не упускала возможности оскорблять меня прямо перед одноклассниками, даже не стесняясь матерных выражений. Одноклассники смеялись, тыкая в меня пальцем, и тоже придумывали обидные прозвища. Но, даже не смотря на всё это, я отвлекалась на учёбу, и это меня очень спасало. Я любила учиться, особенно мне нравились уроки рисования. Там, на бумаге, я могла рисовать красочный мир, которого так не хватала в реальности, могла выразить боль и обиду, и даже папу ещё разок увидеть. И вот однажды, я за это изрядно поплатилась…

Маму вызвали к директору из-за моего рисунка. Помню, как она удивлённо на меня смотрела, будто не зная, через какие унижения я прохожу ежедневно. Она просила меня потом, чтоб я ничего психологу не рассказывала, и я соглашалась. Как было не согласиться, ведь это же… мама просит. Значит, надо так. Значит, я заслужила. Значит,… я такая и есть, как говорит бабушка. И я поверила, что виновата. Оскорбления и побои принимала как должное…. Так прошли ещё три года моей жизни. Я стала старше, и вот, наконец, в один из дней, мама сказала, что могу идти в школу сама, а после уроков идти домой. Моей радости не было предела! Впервые, я шла в тишине! Впервые без пощёчин, и пожелания скорейшей смерти! Почувствовала себя человеком впервые! Не тварью и не скотиной, а…человеком. Я стала выполнять всю работу по дому, продолжала прилежно учиться, только бы мама не передумала. Только бы не отправляла снова к бабушке. Даже начала, хоть и с опаской, смотреть на себя в зеркало…. Тогда, мне впервые пришла мысль, что нужно похудеть, и я просто перестала кушать. Вообще, ни крошки в рот, только вода. Получалось у меня это отлично, а результат превзошел все мои ожидания, ведь на меня обратила внимание мама! И сестра подключилась, впервые за долгое время, начав со мной разговаривать! Они водили меня по разным больницам, заботились…. Скажу честно, мне это так понравилось! Я почувствовала заботу и тепло. За меня переживали, откладывали свои дела даже, ради меня! Под чутким наблюдением, я немного поправилась, но не сильно. От той пухленькой девочки, что служила грушей для битья, и следа не осталось. На меня стали обращать внимания мальчики, появились подруги, но всё равно, я предпочитала проводить время в одиночестве. Мне нравилась тишина, ведь она и есть отсутствие звука. Это была для меня большая ценность – остаться одной дома. Потом мне купили компьютер для учёбы, и тогда началась моя виртуальная жизнь.

Я ночи напролёт проводила в играх, чатах, всё глубже погружаясь в виртуальный мир. Знакомства, друзья, и появился мальчик.… Сначала мы просто общались, но со временем, я поняла, что влюбилась. Глупо, да? Влюбиться в мультяшного героя, что может быть тупее?! Но, это произошло, и факт есть факт…. У нас завязались отношения. Виртуальные конечно, отношения, однако, я в них тонула по-настоящему. Три года, ни много не мало. Мы ругались, мирились, обменивались фотками, но никогда, ни разу я не слышала его голос. Почему? Не знаю, наверное, сказалась моя в себе неуверенность. Я ненавидела свой голос, и думала, что он просто отвратительный. Боялась, что если «он» услышит его, то непременно меня бросит, и тогда моя жизнь окончательно превратится в дерьмо. Но, случилось нечто другое, о чём я так внезапно узнала во время семейного ужина…

Впервые, с момента похорон отца, мой брат вместе с женой, приехал в гости. Мы с сестрой и мамой, наготовили всякие салатики, вторые блюда. Одним словом, приготовились встречать «дорогих» гостей. И гости приехали. Объятия, улыбки, слёзы радости, а для меня у брата был припасён всё тот же, холодный злобный взгляд, мигом остановивший мои попытки обнять его. Далее застолье, разговоры о том, какими способными и умными растут мои племянники…. И вот, будто мимоходом, брат обрывает мой мир одной фразой:

– Ну, что, приготовилась уже за своего Ромку-то замуж выходить? – спросил, брат, ехидно посмеиваясь. – Как я тебе жениха придумал, а! Оценила? Жена моя подсказала! – победоносно добавил он. – Чтоб по улицам не шлялась, да в подоле таких же, как ты, выродков не принесла!

Я обомлела…. Не знала, что ответить. Оправдываться? Но, за что? За то, что в мою жизнь вот так, безжалостно вторглись? Что растоптали меня?

Буркнула что-то невнятное, и убежала к себе в комнату, под ехидный смех брата. И никто в ту ночь не пришёл ко мне, никто не попытался успокоить. Зато, я прорыдалась всласть. На следующий день удалила аккаунт, никому из виртуальных друзей ничего не сказав. Тот мир умер для меня навсегда, и это сильно сказалось на моём психическом состоянии. Плохо ли то, что меня никто не трогал, или хорошо, трудно сказать. Я ревела постоянно, а в школе делала вид, что всё хорошо, даже улыбалась и шутила. Но, внутри я будто умерла. Так, мой маленький мир превратился в огромную зияющую пропасть, которую мне ещё долго заполнить не удавалось.

Период слёз сменился периодом безразличия и творчества. Не могу даже словами передать, как мне хотелось покинуть отчий дом! Я была готова буквально, на всё, чтобы только не появляться там. Все вечеринки, дискотеки были моими. Я старалась «укушаться» до невменяемого состояния, чтоб уснуть, а на утро вообще всё равно, что будет. Никакие мамины уговоры и обещания больше не работали, а бабушка, однажды замахнувшись на меня, получила такую «отдачу», что больше я её и не видела. Кстати, когда она умерла, я даже на похороны не пошла, и ни разу не посетила её могилу. Правильно это или нет, меня меньше всего волнует. Так честно – моё мнение, и точка.

Чем дальше я пускалась во все тяжкие, тем сильнее мне хотелось рисовать. Это, наверное, мне и позволило человеком остаться. Я раздавала свои рисунки бесплатно, потом за символическую сумму, а уже позднее, мои картины начали неплохо продаваться. Тогда, я решила полностью окунуться в работу, сняла квартиру, рисовала сутками напролёт. Хватало денег на еду и плату за съём, но я была очень довольна, ведь мне вырваться удалось, хоть и на долгое время, только физически…

Когда я немножко окрепла, и устойчиво встала на ноги, то начала копаться в причинах токсичного ко мне отношения всей семьи. Даже пересилила себя, после беседы с психологом, и поговорила с мамой и сестрой. Но, это лишь ещё больше меня огорчило, ведь я нисколечко не была виновна в смерти отца. Он умер от сердечного приступа, а я просто была поздним ребёнком, вот и всё…. Кому пришло в голову, что это произошло из-за моего рождения, я предполагаю, а точно выяснять не собираюсь.

Отпустила со временем, всё отпустила…. Замуж вышла, даже дочку родила. Нет, знаменитой художницей не стала, но довольна и тем, что есть. И когда мама умерла,… не знаю, легче стало что ли. Поняла, что ничего не могла исправить, и вины моей нет. С братом и сестрой не общалась больше, только обменялись мимолётными взглядами на похоронах матери. А потом я узнала, что когда сестра родила внучку, то мама ушла с работы и сидела с ней. Та, детская обида, вновь больно кольнула…. Почему она не могла быть со мной? Или хотя бы в садик отдала, да пусть даже в детский дом! Всё лучше, чем то, через что прошла я!

Но, года шли, обида стиралась. Сначала умер брат, а потом и сестра. Я постарела, морщины, седина…. Приходила на их могилы, цветы приносила, плакала. Так всё стирается со временем. Нет, не простила, а просто отпустила. Бог им судья.

Моя жизнь оборвалась не внезапно. Я видела правнуков, похоронила мужа…. Я прожила свою жизнь, и поэтому уходила спокойно и тихо. Мой мир покрылся чёрной пеленой спокойствия.

***

– Итак, я рассказал лишь одну из множества жизней. Не самую счастливую, не самую яркую, но оставившую после себя отпечатки горечи в душе. И теперь, после всего пройденного пути, спрашиваю, может я всё-таки заслужил тишину? Могу я остаться там, и наслаждаться обществом мурлыкающего существа, и холодом прилива? Что, если я устал? Нет во мне желаний и целей. Достаточно ли во мне опыта, чтоб остаться?

– Безусловно – кивнул мужчина средних лет. – Думаю, достаточно.

– Подождите! – возразила молодая девушка, выделяющаяся ярко-красной помадой на губах. – А как же подробности тех мест, куда нам вход запрещён?

– Он рассказал больше, чем нам знать положено – возразил ей молодой мужчина, который показался мне самым приятным из всех в этом помещении.

– Решение мы тоже принять не можем без… – вскочила с места женщина, так внимательно слушавшая мой рассказ, но строгий взгляд мужчины, что сидел во главе стола, моментально пресёк её порыв.

– Они отсутствуют неспроста – закончил, наконец, запись моих слов мужчина, и отложил листы в сторону. – Решение принято, и наш «уставший» вовсе не первый.

– Зачем тогда всё это? – седовласый мужчина стал медленно прохаживаться по комнате. – Не понимаю! Сначала, мы их усиленно спасаем, а теперь…

– Всему всегда конец приходит – улыбнулся тот самый молодой мужчина, что был мне очень приятен и, встав с места, положил на мои плечи руку. – Не принимай на личный счёт. Видишь, он устал? Думаешь, ты сможешь убрать тот груз, что несёт на себе эта душа? Я вот, так не считаю.

– И твой вердикт будет отдых, Илья? – заинтересованно уставился на меня мужчина, до этого записывающий каждое моё слово.

– Я провожу – ободрительно похлопал меня по спине тот самый, приятный мужчина, и от его улыбки вся тревога ушла сама собой.

И вот, спустя мгновение, мы вдвоём шагали по песчаному берегу, а прохладный ветер приносил запах соли и ещё чего-то, настолько неуловимого, что едва ли мой спутник замечал это. Я молчал, хоть миллионы вопросов роились в голове, желая выскользнуть наружу. Но, я молчал…. Молчал и мужчина, продолжая шагать рядом. Это немое единство, будто полное прощение и понимание. А потом, вдруг испугавшись, что мой спутник исчезнет, я решил задать вопрос, который волновал меня больше остальных:

– Скажи, теперь я умер?

– Да, теперь ты умер – кивнул мужчина.

– Окончательно? – мне хотелось услышать правду, какой бы она ни была.

– Окончательно – улыбнулся мой спутник как-то совсем по-доброму, отчего моментально стало тепло. – Разве ты ни этого хотел?

– Именно этого! – сам не понял я, почему почти крикнул эту фразу. – Ой, извините… – кашлянул я, чтобы сгладить неловкость.

– Угу – хихикнул мой спутник. – То на «ты», то на «Вы»…. Нервничаешь что ли?

– Нет, я просто…

– Странное место ты себе выбрал – собеседник, теперь мне казался ещё приятнее, если это было вообще возможно. – Прям, кошмар наяву. Интересно…

– Почему кошмар? Здесь тихо и уютно – сам не понимал я, почему выступил на защиту «своего» дома.

– Угу, будто на кладбище…. Ну, да ладно, дело твоё. А где тварь пушистая?

– Какая тварь?

– Котей твой! – засмеялся мужчина. – Чего не встречает?

– А разве он должен? Нет,… пусть отдыхает, бока отлёживает. Пушистый друг – моя отрада. Он провожает со мной солнце, сидя на веранде, забавно мурлычет, когда стаёт одиноко. И встречать меня не нужно, лишнее это.

– Зачем тебе этот груз? Все эти жизни, память? – посмотрел на меня собеседник с искренним интересом.

– Я думаю, что забыть не честно. Ведь, пока я помню, всё не зря.

– Интересно… – хмыкнул собеседник. – Однако это ровным счётом ничего не меняет. Решение принято, а ты последний, кто сражался за свою душу.

– Что это значит?

– Теперь стало интересно? – прищурил мужчина глаза. – Думаешь, зная ты всю правду, то покой бы не выбрал?

– Я… не понимаю.

– Тебе и не нужно. Отдыхай, и любуйся закатами. И главное – никогда не задумывайся о том, вечно ли всё это. Ничего и никогда вечным не бывает в этом мире, и всему всегда приходит конец. Если вдруг тебе придёт мысль вернуться, то гони её прочь! А когда уже не сможешь…. Не забудь тут своего пушистика, вот! И тогда, он станет верным твоим спутником, а так же верным другом, коим и всегда был…

Мой собеседник ушёл незаметно, а я ещё долго стоял на берегу, заворожённо вслушиваясь в шум волн.

Глава 4. «Не» обычный день.

Опять опоздал! Мерзкий будильник! Ну, просто ничему в этом мире нельзя довериться! Так, ещё и лифт остановили на тех. обслуживание! Конечно! Почему бы не сейчас! Почему бы не в тот день, когда я опаздываю на важное собеседование!

Я бежал вниз по лестнице, изрядно потея, и продолжая мысленно ругать всё вокруг. Нет, я ж не отрицаю, и моя вина есть, но! Вот эта старушка, которая увела у меня из-под носа такси куда опаздывает?! Куда ей торопиться-то в таком возрасте? И главное, буквально всё валится из рук!

Уронив телефон на тротуар, я окончательно опустил руки…. Чего уж теперь?! Даже на звонок потенциального работодателя не смог ответить. Теперь со мной в компании и разговаривать не станут…

Собрав в карман, одолженных у друга брюк, остатки телефона, я, было, направился обратно домой, но уткнулся в человека, так неожиданно появившегося из неоткуда. Испугавшись, я отпрыгнул в сторону, а тот мужчина, будто даже и не замечал моего присутствия. Его глаза горели азартом с тонной надменности и важности. Я замер, не в силах отвести взгляд от него ни на секунду, а мужчина, прищурив глаза, уставился куда-то в небо. Так он простоял несколько секунд, а затем сделал шаг вперёд, прямо на дорогу. И тут начался самый страшный кошмар, который только можно себе вообразить…

Земля всколыхнулась, будто волной, и машины начали врезаться друг в друга. Гул, крики, повсюду хаос, а мужчина продолжал уверенно шагать вперёд. Ему было всё нипочём! Даже обрушивающиеся прямо перед ним рекламные щиты, величиной с пол небоскрёба! Я принял решение идти за ним. Земля содрогалась, я падал, снова вставал и догонял этого мужчину, надеясь на спасение. И поэтому пнул маленькую девочку в окровавленной одежде, уцепившуюся за мою ногу…. Не красивый поступок, да? Возможно, но когда идёт речь о собственной жизни, благородство отваливается само собой. Я догнал его, да…. Догнал. Вцепился ему в рукав, и посмотрел в глаза.

– Я хочу жить! – кричал я как сумасшедший. – Слышишь? Забери всё! Жить хочу!

Но, он лишь ухмыльнулся в ответ, а в следующую секунду меня настиг жуткий звук. Будто тысячи электростанций работали на полной мощности. Звук неимоверной мощи… Я обернулся. Волна, казалось, достигала облаков, и тогда я понял, что всё бесполезно. Все люди обречены, и я в их числе…

– Написал? – нахмурила брови девушка, сидящая напротив.

– Да, всё как Вы и сказали…. Как запомнил.

– Прекрати на меня так смотреть – буркнул тот самый мужчина, который и устроил всё на планете, а теперь улыбаясь, сидел рядом с девушкой. – Ещё молиться начни, но!

– Не ворчи – улыбнулась девушка. – Напугался он, просто. А чего ты смотрел на небо? – с интересом вчитывалась она в мою писанину.

– Ну, ты ж точно наблюдала – пожал «тот» мужчина плечами. – Мне дашь посмотреть?

– Вы так развлекаетесь, или это эксперимент? – после этих слов, я поймал на себе строгие взгляды, а в следующую секунду оказался в своей постели.

Сон это был или явь? Я размышлял ещё долго над этим вопросом. Но одно могу сказать с уверенностью: если жизнь будет завесить от «этих» двоих, то я предпочту быструю смерть.

***

– Ну, и? Чего делать будем? – прервал долгое молчание Стёпа. – Что молчите оба?

– Я не молчу – пожал плечами Илья. – И по-прежнему уверен, что ни один из предложенных концов маму не устроит. Хотя, твой был очень эпичный, пап.

– Да, правда? – ухмыльнулся Мирослав. – Не плохой аниматор, а? Вон, даже сыну понравилось.

– Эпично – кивнул Стёпа. – Факт. Только вот наши голоса нифига не перевесили!

– Злой бардак в мои планы не входит – развёл Мирослав руки в стороны.

– Это заметно, блин! И чего делать будем, а зять?

– А мы пойдём другим путём – ехидно прищурил Мирослав глаза. – Сейчас только дядю дождёмся, и пойдём.

– Куда пойдём, пап? – заинтересовался Илья.

– Терпение…. Ещё немного терпения, и Еве принять решение придётся.

***

Омерзение, злость, жажда справедливости – всё это явно читалось по выражению лица Евы. Её глаза с жадностью поглощали информацию, а руки невольно, сжимались в кулаки. Одиннадцать детей! Одиннадцать… убил самым жестоким способом, и продолжал жить.

– Тварь… – прошипела Ева, глядя на, ничем не примечательного, мужчину, теперь притихшего и покорного. – Какая же ты тварь! Ты вырос! Тебе дали вырасти! Ты прожил, скотина!

– Наказать хочешь? – внимательно наблюдал Мирослав за Евой. – Или всё ещё считаешь, что во всех людях есть хорошее?

– Не во всех – перевела Ева злобный взгляд на Мирослава.

– Тише-тише… – погладил Мирослав Еву по голове.

– Обстановка накаляется, однако – тихо произнёс Стёпа. – Пора бы второго участника привести.

– Какого «второго»? – удивлённо уставилась Ева на брата.

– Ну,… в том-то и дело всё – еле сдержал улыбку Стёпа. – «Этот» понятно, мозг оплавленный, а вот его жена, вполне психически здорова, и при этом мужа всячески поддерживала. И более того, с удовольствием участвовала, придумывая самые изощрённые способы убийств.

– Боже… – с трудом сглотнула Ева информацию.

В помещение вошёл Илья, держа худощавую женщину за запястье. Ева с призрением, прищурив глаза, наблюдала, как та самая женщина, что участвовала в издевательствах над беззащитными существами, целовала и обнимала своего мужа, а потом ещё и с претензией, фыркнула на Мирослава. Сердце от злости, колотилось всё сильнее и сильнее…. Поняв, что более разбираться нет нужды, Ева подскочила с места, и вцепилась в волосы ненавистного ей, убийцы.

Стёпа отреагировал моментально, оттащив жену жертвы гнева Евы, в другой угол помещения, а Мирослав с интересом, продолжил наблюдать за происходящим.

Мучитель не мог пошевелиться и не мог кричать, находясь в бесконечной агонии…. Таков был приговор света. Молчали и все остальные, терпеливо ожидая, когда Ева закончит. А она не торопилась, заставляя все клетки организма мужчины бесконечно перерождаться, снова, снова и снова…

– Ну, вот… – указал Стёпа на то, что осталось от мучителя, когда Ева, наконец, закончила. – Так как-то…. Слушай, фонарик, не завидую я тем, кто на пути у тебя встанет – невольно вздрогнул он. – Гадость какая…. Фу! И что ты делать будешь с «этим» а, лампочка?

– А пусть забирает его теперь! – расправила Ева плечи, и бросила на жену мучителя ехидный взгляд. – Пусть видит его постоянно! Всегда! Таким пусть видит!

– Покоя тебе не видать… – ухмыльнулся Мирослав, уставившись на женщину.

– Тогда я и займусь – кивнул Стёпа, утащив за собой всё то, что осталось от мучителя, и женщину, прибывающую в бесконечном аду собственного мозга.

– Полегчало, бардак? – дождался Мирослав, когда Ева окончательно успокоится, и подошёл к ней.

– А зачем всё это было? – нахмурив брови, спросила Ева. – Демонстрация что ли?

– Демонстрация чего? Что такое человек без души? Или нашего промедления? Так ты это и сама прекрасно знаешь – спокойно ответил Мирослав.

– Тогда зачем? – задумалась Ева. – Не мне приговор выносить.

– Я не возражаю – пожал Илья плечами.

– Мы все слишком привязаны к людям – аккуратно обнял Мирослав Еву. – Медлили, не замечали, или не хотели видеть всей картины, выуживая аргументы в пользу их жизни, а теперь последствиям ужасаемся! Когда всё началось не понятно, но чем закончится, мы знаем.