Ретушёр

***

Чем хороши каникулы? Да, прежде всего тем, что в каникулы не надо рано вставать. Вот и этот день у него начался чуть ли не с двенадцати часов. Родители давно убежали на работу, по потолку вовсю сновали солнечные зайцы, сердито жужжала залетевшая с улицы оса. Вроде и некрупное существо, а только именно ее жужжание заставило Севку окончательно проснуться.

Выгнав осу в распахнутое окно, Севка стремительно привел себя в порядок, почистил зубы, поплескал в лицо холодной водичкой и тут же приступил к делам. Скучать было некогда, вчерашние симпатичные подружки были временно забыты. Пришла пора действовать, и начал он с того, что самые впечатляющие кадры скинул на флешку и внешний жесткий диск. Так сказать, продублировал на всякий пожарный. Потом тщательно зашторил окна и вновь перещелкал все углы и стены родной квартиры – на этот раз в полной темноте. Руки у него уже не дрожали, горло не перехватывало, однако Севка не без оснований подозревал, что все разом может измениться, появись хоть на одном из снимков что-либо связанное с незваными гостями. Страх – штука коварная, никогда не знаешь, когда и из-за какого угла вынырнет. Однако на сей раз неприятных сюрпризов аппарат не преподнес – монстры в квартире отсутствовали. То ли отсыпались в своем закулисном мире, то ли не решались на повторный штурм высотного этажа. Ясно было, что дневное время суток является для них не слишком комфортным, Почему и отчего – над этим Севка особенно не задумывался. Возможно, дело крылось в опасном для них солнечном излучении, а может, все у них протекало в обычной противофазе – все равно как у людей на другом краю полушария. Ночь у людей знаменовала у них день, и наоборот, люди спали, лохмачи бодрствовали. Севку это отчасти успокоило. По крайней мере, можно было не дергаться и сосредоточиться на главном.

Разглядывая вчерашние кадры, он продолжал мучительно ломать голову над тем, у кого спросить совета, к кому обратиться за помощью. Спрашивать о чем-то у взрослых представлялось изначально бессмысленным – не поверят, засмеют и просто не услышат. Собраться с духом и отправиться прямо в полицию? Но ведь и там сидят исключительно взрослые. Как в ФСБ, в МЧС и прочих подобных организациях. Была еще возможность зайти прямо на сайт к президенту, дабы огорошить общественность неожиданным открытием. Правда, и здесь реакцию искомой общественности было несложно предвидеть. Сначала завалят дизлайками и оскорблениями, а после тупо заблокируют, как какого-нибудь бота или тролля, предварительно покрутив пальцем у виска и опозорив на весь мир.

Впрочем, существовал и иной вариант: даже если снизойдут и вникнут, ничего хорошего из этого также не выйдет. Возьмут за жабры и сунут в какой-нибудь секретный каземат. Просто на всякий случай – чтобы не болтал лишнего. Либо сольют информацию журналистам, и вот тогда поднимется визг до небес. Блогеры поднимут вой, телевизионщики пойдут нагнетать ужасы с большого экрана, газеты с журналами запестрят сенсационными фотографиями, обрушивая на читателей лавину за лавиной вздорных и противоречивых статеек. А далее – инсульты, инфаркты и прочая психопатическая жуть… Но об этом Севка старался не думать. Предсказывать реакцию людей казалось делом абсолютно неблагодарным. Хотя… Мысль об интернете казалась не лишенной здравого смысла. Если, конечно, действовать грамотно и целенаправленно. Возможно, и впрямь стоило вбросить пробную информашку – кому-нибудь из знакомых блогеров поадекватнее. Конечно, сперва поднимут на смех, косточки ему перемоют, но кто-то, может быть, и поверит, а самые дотошные возьмутся проверять подлинность кадров, вероятно, и сами за фотоаппараты возьмутся. Правда, повторить Севкин опыт у них не получится. Не у всех есть возможность приобрести дорогущий «Спешл-300», а обычная оптика, как он успел убедиться, не пляшет. Кстати, папуля с мамулей до сих пор не знают ничего о покупке. Точнее – не знают о реальной стоимости аппарата. А узнают – поседеют до срока…

Севка достал документацию к японскому аппарату, перевел на экран адрес фирмы-производителя. Даже порадовался, что не стал спешить с сенсациями. Скромнее надо быть. Корректнее. И раз уж началось все с волшебной фотокамеры с ее чудодейственной оптикой, то к господам изготовителям и следует обращаться в первую очередь.

Порядком попыхтев над письмом, Севка остался доволен. Все было изложено грамотно и четко. А уж воспримут специалисты письмо всерьез или нет, это зависело не от него. Он свой гражданский долг исполнил – коллег честно и обо всем предупредил.

Прикрепив к письму файлы со снимками, Севка нажатием клавиши переправил посылку в далекое далеко.

Вот и все, политкорректность соблюдена, теперь следовало подумать о собственной безопасности. Ведь напали-то на него – не на кого-нибудь! И напали подлейшим образом – прямо во сне! Значит, могли заявиться повторно. Сейчас, при свете дня, в это не очень верилось, но все пережитое по-прежнему добросовестно отражал компьютерный экран, а уж этому божеству он, как достойный сын двадцать первого века, вполне доверял. Противник был реален и страшен, и недооценивать его не следовало. Именно по этой причине полезно было припомнить старую добрую пословицу, утверждавшую, что один в поле не овощ и даже не фрукт. Иными словами Севке позарез требовались союзники. Если чудит один, общество непременно запишет его в сумасшедшие, однако если чудаков набирается приличная толпа, людям поневоле придется задуматься. Разумеется, сам-то он про себя знал, что абсолютно нормален, но чтобы другие в этом не сомневались, нужны были единомышленники. Именно поэтому уже через час с небольшим Севка выкладывал факты примчавшемуся к нему домой однокласснику Гере.

Простая вроде бы штука – рассказать другу о случившемся, но Севка отчего-то заробел, начал путаться и спотыкаться через слово. При этом он словно слышал себя со стороны, понимая, как дико звучит его речь, каким бредом кажется однокласснику все то, что он говорит. Темочка была не из простых, да и возраст сказывался – уже не в песочнице сидели, не за погремушками с матрешками. Тем более что давний сосед по парте был носат, ехиден и недоверчив. Ему и не рассказывать требовалось, а доказывать, а это, как выяснилось, значительно сложнее. Понятно, Гера был другом, однако помимо дружбы он еще и обожал выводить всех на чистую воду. Был у него такой пунктик. Даже любимые фантастические фильмы после очередного просмотра он критиковал и разбирал по косточкам. А уж учителей, их уроки и любые школьные новости подвергал столь придирчивому анализу, что окружающие просто выпадали в осадок. Понятно, за такие дела Гера перманентно страдал, получая замечания, втыки и пинкари, однако привычке своей изменить был уже не в состоянии. Если разбирали на уроке какое-нибудь историческое событие, он непременно находил в интернете деталь, о которой ни однокашники, ни сам учитель ничегошеньки не знали. Если начинали доказывать теорему стандартным способом, он приводил свое особое доказательство, выкопанное бог весть откуда. Прохожих Гера ругал за то, что мусорят пластиком и бросают окурки, градостроителей – за безыскусные фасады и дурную планировку домов, дорожные службы – за жадность и безграмотность, дворников – за то, что чистят не то, не так и не там.

– Вся наша грязь – из-за этих грамо-громо-теев! – краснобайствовал он на перемене после урока физики, на котором только что проходили закон сообщающихся сосудов. – Уровень-то газонов и клумб просто обязан быть ниже дорог и тротуаров, – Гера усиленно чертил в воздухе руками. – А у нас, прикинь, все наоборот! Поэтому любой дождь тут же смывает землю на асфальт и получается болото. А дело-то решается проще простого: закон сообщающихся сосудов – и никаких тебе заморочек. Читай Паскаля и Роберта Гука! Будут газоны ниже тротуаров – и дворники станут не нужны…

Даже с тем же школьным портфолио он устроил целый спектакль. То есть, в классе этак шестом его вдруг шарахнуло по голове курчавое озарение, что к портфолио детей приучают неспроста; во-первых, это готовое досье на самого себе, во-вторых, вторжение в частную жизнь. Он так и огорошил одноклассников перед очередной сдачей портфолио, заявив, что это не просто глупость, но еще и репетиция перед сочинением взрослых доносов.

– Сейчас мы выкладываем все про себя, про свою семью и друзей, а после будем стучать на начальство и соседей! – окрылено орал он размахивая пухлой папкой. – Мы же, блин, в Европу рвемся, а там это обычное дело…

Разумеется, малолетнего крикуна тут же взяли за жабры. Но Гера и тут держался стойким партизаном. Его бы в учительскую отвести или в допросную – в смысле, значит, в кабинет директора, но классная с завучем опрометчиво взялись его пытать перед всем классом. Видимо, хотели устроить показательный суд, а получилось наоборот. Разумеется, перед нашими девчонками, да и перед парнями он тут же распустил хвост павлином. Отвечал дерзко и находчиво, то и дело театрально закатывал глаза – словом, устроил всем форменную ржачку. А когда дошли до странички с наименованием книг, которые он прочитал, у педагогов и вовсе полезли глаза на лоб. Вместо одной странички Гера умудрился вклеить в портфолио целую брошюру из имен и названий – листов этак на сорок! Ведь не поленился, сшил воедино всё возможное – книги, журналы, статьи с лекциями и техническими данными схем, планшетов, плееров, ридеров и прочих гаджетов, надергал из интернета инфу о фильмах, форумные отзывы о том и о сем, рассказы об изготовлении боевого инвентаря и прочую чепуху.

– Что это?! – хором спросили учителя. И не спросили даже, а взрычали.

– Это то, что я прочитал, – добродушно растолковал Гера. – Точнее – то, что сумел вспомнить. Но если покопаться в памяти и порыться в дневниках…

– Ты над нами издеваешься?

– А, по-моему, это вы над нами издеваетесь, – дерзко ответил заигравшийся Гера. – Если считаете, что в таком возрасте все прочитанное может уложиться на одной-единственной страничке. Кроме того, статья номер 23 Конституции РФ, часть первая, гласит, что все граждане, включая школьников, имеют право на неприкосновенность частной жизни, на личную и семейную тайну, а портфолио – это вторжение в семейные тайны…

Кого другого, верно, убили бы на месте, но таким уж был чудаковатый Гера-Геракл. Разгром ему, конечно, устроили колоссальный, но в итоге отпустили живым. Может, статьи из Конституции перепугались, а может, и сами в душе понимали, какую ерунду впаривают бедным школярам…

Короче, непросто было дружить с Герой – весело и опасно одновременно. Нередко этот киндер-сюрприз нес полную околесицу, но бывало, высказывал и вполне дельные мысли. Он ведь и учился вроде бы небрежно, однако никогда не скатывался на тройбаны. Даже четверки получал редко, заставляя скрежетать зубами иных недругов.

В силу всего этого объяснять ему про существование загадочных лохмачей из параллельного мира оказалось непросто. Гера и носом своим здоровенным сопел, и глазки потешно щурил, и, комментариями едкими сыпал. Однако Севка сумел выложить все, что хотел, а уж когда экран компьютера высветил первого лохматого гостя – того самого, что разгуливал среди толпы танцующих, Гера и вовсе притих. Он тоже был верным питомцем третьего тысячелетия, вирус преклонения перед всесильными пикселями бродил и в его кровушке. Если говорил человек, пусть даже ближайший друг, это можно было еще высмеивать, но его величество компьютер все расставлял по своим законным местам. А когда вереницей поползли кадры из уличной галереи, да еще проскочил ролик из метро, Геркина физиономия и вовсе переменилась; рот сам собой приоткрылся, глаза округлились, на лбу выступили крапинки пота.

Больше Севка ничего не рассказывал, друг сам придвинулся к клавиатуре, взявшись за изучение фотоматериалов. Снимки во дворе и в квартире он прокрутил несколько раз кряду. Особо задержался на глазах Пушка, поработав с масштабированием, уменьшая кота и вновь увеличивая. А уж добравшись до ролика, снятого в метро, и вовсе разволновался не на шутку – запускал его снова и снова, раз за разом заставляя розового монстра тянуться к горлу Натальи.

– Да-а… – протянул он наконец. – Картинки отпадные.

– Понравилось? – Севка уже немного пришел в себя и теперь сидел в кресле, небрежно забросив ногу на ногу. Роли у них поменялись, теперь хозяином положения был он. Потому и рисовался перед другом. Проще говоря – выделывался. Хотя изображать беззаботность получалось все-таки неважно. Возможно, голос звучал и естественно, а вот покачивающаяся нога время от времени подрагивала. Так уж они жили – сегодняшние школяры, выпендривались друг перед дружкой где нужно и не нужно. И тот же Гера, едва оправившись, отреагировал в том же шалопайском ключе. Порывисто вздохнув, показал большой палец.

– Не то слово! Девочки – на пять баллов? Где таких нарыл?

– Дубина! – разозлился Севка. – Я тебя про другое спрашиваю.

– А я про другое и отвечаю.

– Слушай, ты можешь хоть сейчас говорить серьезно?

– Да ладно, я же ничего такого… – Гера виновато пожал плечами. – Про монстров и говорить нечего – круто! По мозгам бьет крепче любого кирпича.

– Если бы только по мозгам, – пробурчал Севка. – Меня, между прочим, душить пытались. Самым натуральным образом.

Гера пошевелил своим замечательным шнобелем – точно к чему-то принюхивался. Севке показалось, что друг вновь сомневается в его словах.

– Думаешь, вру?

– Ну, не совсем, врешь, а как бы это выразиться поделикатнее…

– Да елы-палы! – Севка даже подскочил в кресле. – Я же тебе толкую: все по чесноку! С чего бы я стал тебе мозги вкручивать?

– Про меня разговору нет, но ты же сам видишь, как народ кругом выделывается, какие фейки да байки про себя придумывает, разве что «кукареку» с экрана не поет.

– Вот же блин! – Севка почувствовал, что его начинает по-настоящему трясти. – Да я на сетевых площадках даже показываться с этим не буду. Что мне там делать – «лайки» собирать да комментарии коллекционировать? А даже если надумал бы вылезти, меня же первого и забросают помидорами.

– Это точно, забросают и кетчупом обольют, – Гера перевел взгляд на японскую камеру. – Интересное кино… Значит, весь фокус в этой электронной фиговине?

– В оптике, – уточнил Севка. – Во всяком случае, я так думаю.

– Да-а-а, – протянул приятель. В голосе его звучали восторженные нотки – тревогами одноклассника он, похоже, так и не проникся. – Выходит, это как замочная скважина. Все, значит, за дверью и ничегошеньки не видят, а ты первый нагнулся и подсмотрел!

– Да на кой мне сдалась эта скважина! Век бы ее не видеть!

– Это ты, брат, зря.

– Ничего не зря! В гробу я видел такую скважину.

– Во дает! – Гера хохотнул, – Да ты везунчик, пойми! Это ж такой «Оскар» сам в руки плывет, а ты бузишь, недовольство проявляешь.

– Издеваешься? Какой еще «Оскар»?

– Ну, не «Оскар», так премия вроде Нобелевской – за открытия, значит. Веспуччи с Колумбом Америку обнаружили, а ты, считай, мир этих гамадрилов открыл. Пойми, дурила, если все грамотно подать да в нужное место статейку забросить – такая движуха по планете пойдет! Наши в школе вообще с ума спрыгнут.

– Во-во! Этого я и боюсь – движухи да сумасшедших.

– Да брось, – Гера возбужденно прилип к экрану, вновь разглядывая проваливающегося в пол лохмача. – Даже если это фейк каких-нибудь горе-шутников, все равно круто! Вон они какие здоровые! Не красавцы, конечно, но тоже ничего. В любом цирке стали бы аттракционом номер один.

– Ты все еще не понял? Эти два красавца меня реально грохнуть хотели!

– Но ведь не смогли, чего ты волнуешься?

– Ага, потому что не успели. Я ведь тоже мякиш не жевал, сопротивлялся, как мог – вот и не получилось. Им, наверное, в нашем мире тоже непросто удержаться. Стоило мне свет врубить, они и драпанули. И вспышки они, скорее всего, тоже боятся.

– Да уж вижу – драпают родимые… – Гера продолжал покадровое изучение. – Только обрати внимание – как-то уж очень плавненько они полетели.

– Я тоже это заметил, – Севка нехотя кивнул. – Судя по всему, в нашем мире они вообще движутся медленнее, чем мы. Это вроде как водолазы на дне. Не с аквалангами, а в громоздких таких скафандрах. Они ведь дико тяжелые. Опять же – сопротивление воды.

– Хмм… Клевая версия. Получается, что наша среда обитания для них вроде вязкого киселя?

– Наверное… Может, и гравитацию нашу они как-то иначе воспринимают.

Гера в раздумье покачал головой.

– Все равно странно. Вон у них какие кувалды, а с тобой почему-то не справились.

– Легко говорить – не справились! Ты по канату пробовал когда-нибудь ходить?

– Смеешься, да?

– Я это для примера говорю. Вот встань на канат и попробуй при этом справиться с каким-нибудь мартышонком. Или просто удержать в руках обычного голубя или болонку вертлявую.

– И что?

– А то, что ни фига у тебя не выйдет. Потому что ты на канате, надо держать равновесие, балансировать, и тебе не до схватки. Короче, это просто не твоя стихия.

– Возможно, ты прав, – Гера откинулся на спинку стула, наполеоновским движением скрестил на груди худые руки. – Но один вывод можно все-таки сделать: если наш мир для них неудобен, значит, не столь уж они и страшны.

Севка поморщился, но возражать не стал.

– Какие еще выводы напрашиваются? – продолжал разглагольствовать одноклассник. – Означенных тварей много – это во-вторых. Но днем их нет, и можно дышать ровно.

– Может, ровно, а может, и не очень.

– В смысле?

– Это я к тому, что есть и другой расклад, – пояснил Севка. – Скажем, днем они также ходят-бродят где-то среди нас, но их попросту не видно. Мало ли – спектр дневной все глушит или еще там что.

– Хмм… – Гера поскреб подбородок. – Тогда это, конечно, хуже. Ну, то есть, если бы они были чисто ночными тварями, мы бы знали, что с ними делать.

– Ты в этом уверен?

– Конечно! Если они выползают ночью, выходит, это что-то вроде вампиров. А про вампиров-то нам все досконально известно. В том, значит, смысле, как с ними бодаться и бороться – пули там серебряные, чеснок позлее, кол осиновый…

– Ты часом грибов лесных не перекушал? – фыркнул Севка. – Вампиры, оборотни, пули серебряные… Еще про хоббитов начни мне рассказывать!

Гера смущенно кашлянул.

– Я же не утверждаю на все сто. Конечно, может, сказки – фантастика, то-се… Но дыма, сам знаешь, без огня не бывает. Если сочиняют легенды, значит, есть какая-то реальная подоплека. Ты вот тоже своих лохмачей повстречал, а кому о таком расскажешь? Не поверят, как и в вампиров с оборотнями.

– Но с чего ты взял, что они оборотни?

– А кто же еще?

– Не знаю. Существа из параллельного мира. Лохмачи.

– Кстати, почему ты их так называешь?

– Не знаю… Само как-то назвалось. Вон, они какие шерстистые. Прямо как наши гориллы-орангутанги.

– Но эти-то явно поразумней. И тебя вмиг вычислили.

– Во всяком случае, пить мою кровь они не собирались.

– Ты-то откуда знаешь? Может, они только примерялись, а ты взял и помешал им.

– Считаешь, надо было подождать? Или горлышко им подставить? Для чистоты эксперимента?

– Для чистоты эксперимента нам самим нужно в их логово проникнуть.

– Ага, на ковре-самолете.

– Зачем на ковре? – Гера покачал головой. – Тут надо логически рассуждать. Оптика-то твоя днем их не видит. Спрашивается – почему?

Севка пожал плечами.

– Я уже сказал: не знаю. Может, их свет дневной делает невидимыми, а может, элементарно дрыхнут в своих норах.

– Вот-вот! О норах я и толкую. Где-то же они есть – эти самые норы. Вот и нужно попробовать их найти. Вы же зафиксировали одного в метро.

– Ну, да…

– Значит, не исключено, что там они и живут! – Гера вновь воодушевился. – Подвалы надо пошерстить, в гаражи подземные спуститься – тогда и будет чистота эксперимента.

– Ага, нашелся герой отважный. Посмотрел бы я на тебя ночью.

– Хорэ наезжать, я же ничего такого… – Гера возбужденно шмыгнул носом. – И помогать стопудово согласен. Надо будет – вместе пойдем.

– Куда пойдем-то?

– Да в подворотни потемнее. В подземелья какие-нибудь, в сарайчики заброшенные. Пробовал там снимать?

– Не успел еще.

– Вот видишь! Тут надо комплексно работать, чтобы, значит, полную картину получить. Тогда и рассуждать станет легче.

– Что ж, хочешь полной картинки, можно и прогуляться, – Севка нервно усмехнулся. – Только штанишки заранее сухие приготовь. С памперсами.

– Будь спок, фотограф! Штанишки у нас всегда сухие, – Гера вновь придвинулся к экрану, стремительно зашурудил мышью. – Да-а, красавы, ничего не скажешь. Из шестиствольника бы их!

– Это все, что ты можешь предложить?

– А что тут еще предложишь? Понятно, что это не игра-стрелялка. Узнать бы, что на них действует, кроме света. Если, конечно, предположить, что эти монстры существуют реально…

– Блин! – Севка рассердился. – Я ему битый час про фильтры с оптикой толкую, снимки выкладываю, а он все еще сомневается!

– А чего ты удивляешься! – Гера даже обиделся. – Это ж такой динамитище! Тут и самой близкой родне не поверишь. Дело-то явным керосином пахнет. Потому и будут все до последнего глаза щурить. Либо, значит, лажа и сказки, либо правда, что будет похуже водородной бомбы. Сам полюбуйся на эту рожу – он ведь реально тебя видел. Скажешь, нет?

– Конечно, видел. Тот, что на свадьбе, тоже на танцующих пялился. По взгляду ясно, что с удовольствием бы всех разметал.

– Да уж, такого запусти в наш мир – и впрямь пойдет крушить да ломать, как Годзилла какой. Но главное, если они заявились к тебе, выходит, есть на то серьезная причина.

– Какая причина?

– Да такая, что ты явно привлек их своим аппаратиком. Когда ты, значит, снимал все вокруг да объективом маячил, эти лохмачи тебя, конечно, унюхали. Они ведь знают, что люди их не видят, так?

– Ну, наверное…

– Во-от! А тут вся их безопасность полетела в тартарары. Ты же дырку в их мир провертел! Объективом своим навороченным.

– И что из этого следует?

– Да то, что лишний свидетель им без надобности, и дырку они намерены заткнуть.

– Свидетель – это я, что ли?

– А кто еще? Пушкин?

– Погоди, погоди! Ты всерьез полагаешь, что они разумны?

– А почему нет? Тут ведь много ума не требуется, чтобы понять, кто их берет на мушку. Раньше-то лохмачей никто не снимал, а тут вдруг сразу и оптика японская, и вспышка, – вот они и переполошились.

– Значит, они решили, что я…

– Да ничего они не решили. Ты, главное, лишнего не мудри, – Гера озабоченно потер лоб. – Тут главный вопрос в том, кто они такие. Если в этом разберемся, решим и главное уравнение.

Севка честно помотал головой.

– Что-то не очень тебя понимаю…

– А чего тут понимать, – Гера невольно перешел на шепот. – Утверждать, конечно, не берусь, но если говорить серьезно – первое, что приходит на ум, это мысль про йети.

– Про кого, про кого?

– Ну, про людей этих снежных, не слышал, что ли! Как там их еще называют – сасквачи, алмы, бигфуты и так далее…

– Да брось!

– Я на полном серьезе! Вампиры с оборотнями – это ладно, сказочки для младенцев, но снежные-то люди – миф посолиднее. И не миф даже, а хорошенькая такая сумма фактов. Сам посуди, их в отличие от прочей нечисти, действительно, повсюду встречают. Скажешь, нет?

– Ну… Вроде есть случаи, видят.

– Конечно, видят! И пленки есть, и фотографий – море! Понятно, большая часть – подделка, но что-то ведь и правда. И по всему выходит, что видеть их видят, а поймать никак не могут. Причем встречают этих горилл и в Америке, и в Австралии, и у нас, само собой – да практически повсюду, однако до сих пор ни одного почему-то не изловили. Веришь ты в такое?

Севка снова пожал плечами.

– И я не верю, – тряхнул головой Гера. – Это же полная фигня получается. Будь они материальными, люди давно бы всех перечпокали. Как зубров с мамонтами. А последних живых по зоопаркам бы распихали. Нам объясняют, будто бы они где-то в пещерах или горных расщелинах прячутся – тоже голимая туфта. Какие, на фиг, пещеры с расщелинами! Попробуй найди на Земле место, чтобы укрыться от спутников и нынешних экстремалов. Тут тебе альпинисты табунками бегают, там – диггерманы с аквалангистами. Сунься в любой лес: налево – шашлычники, направо – грибники с туристами. Короче, фиг, спрячешься. И все равно – встречают этих лохмачей там и тут. При этом ни убить, ни поймать не могут. Спрашивается – почему?

– И почему же?

Гера довольно ухмыльнулся.

– Тут, братец Сева, и кроется искомая разгадка. Ты сам прикинь, даже акул белых ловить научились, косаток с мантами, тигров с гепардами. Бедных китов вообще сотнями гарпунят, а с этими лохмачами – полный облом. Значит, вывод простейший: эти красавцы живут в другом измерении. И перемещаются не так, как мы.

– Ага, по нуль-переходам, – фыркнул Севка.

– Чего ты смеешься? Очень даже возможно! Тогда все разом встает на места. И понятно, отчего их видят то в саратовских садах, то в Калифорнии у дяди Сэма, то на ранчо какого-нибудь Данди-австралийца.