Три главные темы человечества

– Лидия, но у тебя нет красивого парня. У тебя нет даже просто парня, хоть какого-нибудь, и я уж молчу о том, что у тебя нет друзей, и родственников, и вообще ты страшно одинока. Так что о свидании тебе только мечтать и мечтать, Лидия.

– Я знаю, но все равно хочу, – сказала она, и ушла, а пиво осталось. Идеально.

– Доброе утро.

– Привет.

– Будете кофе?

– А пива нет?

– Вы опять вчера все выпили.

– Продолжай наблюдение, Лидия. Ты подшила Дело Дохлого вонючки?

– Сейчас подам.

Пока я читал, Лидия вновь завела речь о своем сраном сне про круиз.

– Представляете, мне сегодня приснилось продолжение моего сна про круиз. Ровно с того момента, на чем оборвалось в прошлый раз.

– Напомни, детка, что там было?

– Я прилегла у себя в каюте, и тут же уснула, проснувшись.

– Шикарный сон.

– Сегодня мне снилось продолжение. Я очнулась ото сна, посмотрела в иллюминатор, и в нем оказалась непроглядная темнота. Не просто ночь, а настоящий мрак. Я очень удивилась этому, ведь только что был ясный и светлый день. Я испугалась, что могла пропустить обед, поскорее поднялась с кровати, оделась и вышла из каюты. В коридоре тоже оказалось темновато, его островками освещали только настенные бра, а ресторан был в самом конце. Я пошла туда.

– Страшно было?

– Я как будто бы все еще не могла отойти от своего сна, и плохо соображала, что к чему. Я вошла в ресторан, там были сервированные столы с белоснежными скатертями и приборами, посудой, но еды не было, и было темным-темно, только на некоторых горели настольные лампы. Я подошла к столу, который, как мне казалось, предназначался для меня, и тогда почувствовала что-то нехорошее там, снаружи. Что-то злое и недоброе. Я осмотрела приборы на столе и решила вооружиться вилкой. Взяла ее в правую руку.

– Нужно было взять нож, детка.

– Я думала об этом, но тем ножом, что там был, только масло резать. Я взяла вилку в правую руку, но тут же отругала себя за это, потому что вилку надлежит держать левой рукой. Я переложила вилку в другую руку, а правой для верности все-таки взяла нож. Я подумала, что когда речь идет о защите своего здоровья, вряд ли имеет значение столовый этикет. Обернувшись по сторонам, я увидела в полутьме дверь на кухню, и решила заглянуть туда, а когда начала подходить к ней, мне послышалась какая-то возня за ней. Тогда мне стало действительно страшно. В дверях кухни были большие окна, но за ними не было ничего, кроме темноты, а когда я подошла и заглянула туда, то увидела островок света на полу сразу по ту сторону дверей, и в этом островке света сидели и плакали два белых щеночка. Совсем малыши.

– Как они оказались на корабле, детка?

– Этого я не знаю, но я решила, что никак не могу бросить их там. Я осторожно открыла двери, чтобы не поранить их, и они радостно выбежали ко мне в зал. Они махали хвостиками, терлись о мои ноги, и радостно повизгивали. Я почувствовала, что нужно скорей убираться оттуда, и велела им следовать за мной. Творилось что-то странное, но с двумя щенками мне уже было немного спокойнее. Я решила, что нужно постучаться в каюту того парня, который встретился мне днем, да и просто отыскать хоть каких-нибудь людей, ведь не могла же я остаться одна на всем корабле.

– Похоже на какой-то розыгрыш.

– Это не был розыгрыш. Там все было взаправду.

– Такое слово дебильное, – перебил я, – Как в детском саду.

Лидия невозмутимо продолжила:

– Когда мы вышли из ресторана, и за нами закрылась дверь, я пошла вперед, а щенки повернулись и стали рычать в сторону двери ресторана, как будто за ней было что-то нехорошее. Я все еще держала перед собой вилку и нож, и попросила малышей не отставать от меня. Стоило нам отойти от ресторана чуть подальше, щеночки успокоились, и снова радостные шли передо мной. Когда мы дошли до каюты парня, я прислушалась: не было вообще никаких звуков. Я осторожно поскреблась в дверь, и позвала его по имени.

– Ты же забыла, как его зовут.

– Я забыла сейчас, но во сне я помнила. Ответа не было. Я постучала сильнее, а потом еще и еще, но никто мне не открыл. Я попробовала повернуть ручку двери и она подалась, но стоило мне приоткрыть ее…

– Что там было, Лидия? – я подался вперед.

– …но стоило мне ее приоткрыть, как я проснулась, – заключила она.

– Тьфу ты, черт! Ты не могла досмотреть этот сон?

– Я проснулась буквально за полчаса до будильника. Кто знает, а вдруг мне приснится продолжение? Мне даже самой интересно, что будет дальше. Я сегодня все утро об этом думала. Куда делись люди, что случилось, пока я спала, и спала ли я, почему все вокруг окутано мраком, какая там таится опасность, которой боюсь я и на которую рычали щенки, откуда там вообще щенки, и больше всего – как все-таки зовут того парня.

– Лидия, я ознакомился с делом Дохлого вонючки. Вот мое первое распоряжение по этому делу: мы должны переименовать его, теперь это Дело Дохлого тухлячка. Займись этим, подшей. До того, – решил я напомнить, – Как уйдешь за пивом.

– А можно я предложу название для этого дела? – с надеждой попросила Лидия.

– Можно, предлагай, – разрешил я.

– Давайте назовем его Делом дохлого протухлячка.

– Протухлячок?

– Да, ну вроде как он не тухлый, а протухший. Вы понимаете разницу?

– Вообще-то не очень, да и мне кажется, тебе пока рано придумывать названия делам.

– Послушайте, тухлым он мог быть всегда, даже при жизни, он мог уже родиться тухлым, но вот если мы будем говорить, что он протух, это значит, что он таким стал, и относительно недавно. Он ведь действительно протух только после того, как его выкопали, а до этого он несколько лет проживал в квартире опрятный и сохонький.

– В этом что-то есть, Лидия. Подшей, пожалуйста, это к делу, я подумаю над этим позже.

– У вас есть идеи, как мы можем распутать это дело?

– Никаких «мы» нет, детка. Мне нужно увидеть квартиру вонючего деда, наверняка я найду там ответы на любые вопросы.

– И даже почему у меня нет парня?

– Это и так все знают, Лидия. Ну как «все»… Только я, у тебя ведь больше никого нет.

– Можно мне уйти за пивом пораньше? – попросила она, но было видно, что ей просто нужно поплакать.

– Я боюсь, что если придет новый клиент, ты снова не успеешь оформить дело в папку до ухода за пивом.

– Вы дали бы мне отпуск по уходу за пивом?

– Это очень тупая и не смешная шутка, Лидия. Ее могла бы вытащить хорошая харизматичная подача, но ты этого не умеешь. А еще она могла бы оказаться ничего, если бы ты использовала ее в подходящий момент, когда она к месту, а сейчас оно вышло пустой тратой каламбуров.

– Вам не угодишь.

– Ты блестяще работаешь под прикрытием, Лидия.

– Когда покупаю пиво?

– Ты превосходно покупаешь пиво, Лидия.

– Я вам нравлюсь? – спрашивает вдруг.

– Лидия, прошу тебя.

– Скажите мне.

– Лидия…

– Для меня это важно.

– Лидия, эта тема не обсуждается. Прекрати, пожалуйста. Покорми сраных рыб, и иди за пивом.

Официант

Пока мы работали, в дверь робко постучали.

– Входите! – скомандовала Лидия.

Дверь открылась, и к нам вошел типичный счетовод – щуплый мужичок с залысиной и седыми волосами, небрит, помят, в очках в тонкой посеребряной оправе. Серый костюм-тройка, все расстегнуто, галстука нет. Я подумал что именно так должен выглядеть человек, у которого украли чувство собственного достоинства. Если, конечно, оно хоть когда-нибудь у него было.

– Здравствуйте, Детектив. Мне нужна ваша помощь.

Классика. Каждый идиот, от которого гуляет жена, потому что он превратился в тряпку, считает своим долгом прийти в этот кабинет, детективкать мне и просить помощи. Их души ниже чем у шлюх под мостом, и только эти шлюхи, как мне кажется, смогли бы вылечить такого окончательно. Шлюхи, пули или наркодиллер из гетто со своими наркотиками Да хоть бы даже и с чужими.

– Ну это известно, что у вас стряслось?

– Вы понимаете, – он подошел к моему столу, и уже хотел было присесть, как вдруг выпрямил ноги, и – Можно мне сесть?

– Если я скажу «нет», вы будете стоять?

– Конечно, Детектив.

– Я хотел бы на это взглянуть.

– Хорошо. Можно мне хотя бы стакан воды? – он утер пот со лба носовым платком.

– Если я скажу «нет», вы… вы… Что вы сделаете?

– Тогда я выпью воды из крана в туалете там, в коридоре.

– Вы отвратительный мямля, знаете об этом?

– Да, я потому и пришел.

– Такое ощущение, что если мы с Лидией начнем оскорблять вас самыми плохими словами, то вы не особо обидитесь.

– Так и есть.

– И не станете ничего предпринимать в ответ.

– Не стану.

– Лидия, ты хотела бы что-нибудь сказать нашему сраному клиенту?

– Он просто грязная шлюха, – небрежно бросила она.

– Спасибо!

– Это вы сказали или я сказал? – уточнил я у щуплого мужичка.

– Это я сказал.

– Тогда поблагодарите, пожалуйста, мою помощницу и от моего имени тоже.

– Лидия, – повернулся он к ней, – Именем Детектива, благодарю вас!

– Заткнись, сучонок, – заявила она ему.

– Послушайте, – говорю, – Вне всякого сомнения вы невиданное ничтожество, но что же все-таки случилось?

– Да, – поддержала Лидия, – Что у тебя случилось, говна кусок?

– Понимаете, дело в том, что моя супруга, она очень…

– Лидия, – перебил я ничтожного мужичка, – Все-таки подай, пожалуйста, нашему гостю стакан воды. Присядьте. Ага, капитан, продолжайте.

– Почему вы назвали меня капитаном?

– Ну потому что какой вы к черту капитан. Продолжайте-продолжайте.

– Понимаете, моя супруга что-то затевает. Она затевает что-то против меня.

– Скажите, станете ли вы ее защищать, если мы с Лидией…

– Бессердечная сука, стерва и тварь!

– Кто это сказал?

– Это я, – сказала Лидия.

– Что вы об этом думаете, капитан?

– Я думаю, что это крайне задевает честь моей дорогой жены, равно как и мою собственную. Ваша помощница издевается надо мной даже хуже чем вы, когда называете меня Капитаном.

– Это потому что ты импотент, – легко бросила Лидия.

– Одним словом, вы не собираетесь хоть как-нибудь защищать честь вашей супруги или вашу собственную?

– Одним словом, нет.

– Лидия, все-таки дай ему, пожалуйста, воды. Продолжайте.

– Моя супруга, я очень ее люблю.

– Вы не похожи на любящего мужа, вы похожи на жалкого слизня, – сказала она как бы между прочим, вставая из-за стола.

– Тем не менее, я горячо люблю ее. Мне кажется, я никогда никого так не любил, как ее. Свою первую жену, можно сказать, вообще не любил. Я думал, что люблю, но по сравнению с тем, как сильно я люблю мою теперешнюю жену, первая была для меня не более чем развлечением на одну ночь.

– Чем же она вас так привлекла? Она молодая горячая красотка или что?

– Она бесподобна, детектив, но даже если бы не была такой, я все равно любил бы ее больше всего на свете. Понимаете, просто я никто без нее, просто ничтожество, и только благодаря ей я представляю собой хоть что-то. Если я потеряю ее, то опущусь на самое дно и умру в безвестности.

– Вы какой-нибудь богатей?

– Я достаточно обеспеченный человек, скажем так. Не великий миллионер, конечно, но обеспеченный.

– Итак, что же привело вас ко мне?

Подошла Лидия со стаканом воды, и протянула щуплому мужичку.

– Нате, бля, – сказала она, затянулась папиросой и выдохнула дым ему в лицо.

Мужичок взял стакан, и жадно сделал несколько глотков.

– Вкус какой-то странный.

– Еще бы не странный, я зачерпнула эту воду из смывного бачка там, в единственном и общем на весь этаж туалете.

– У нас же есть чистая питьевая вода? – уточнил я на всякий случай.

– Разумеется, но она только для нормальных людей, а этот чмошник пусть спасибо скажет, что я не из унитаза ему набрала. Все-таки, какой бы ни был, а немного человек.

– Не желаете поблагодарить Лидию? – тонко намекнул я.

– Спасибо вам!

– Лучшей благодарностью для меня будет, если ты выхлебаешь стакан до дна, – заявляет, и ставит ногу ему на колено, снова выдыхает дым ему в лицо.

– Конечно, я допью. Просто я хотел растянуть удовольствие.

– Лидия, не смущай, пожалуйста, гостя. Заведи новую папочку. Даже если мы не возьмем это дело, я хочу оставить его в архиве. Я впервые вижу такую дичь, никогда прежде ко мне не приходили настолько мерзкие выблядки.

– Мы обязательно сохраним его для истории, Детектив, – пообещала она и вернулась за стол.

– Итак, что сделала ваша жена?

– Она украла мое достоинство, я хочу просить вас вернуть мне мое достоинство.

– Подождите-подождите, – говорю, – Ваша жена украла вашу пипиську? На что она ей без вас?

– Да нет же, детектив! Она украла у меня чувство собственного достоинства! Прошу вас, верните его мне!

– Известно ли, где она его прячет?

– Она могла передать его на хранение своим новым знакомым или положить в ячейку в банке.

– Что за новые знакомые?

– Она спуталась с какими-то новыми людьми.

– Что за новые люди, капитан?

– Их двое, очень странные. Мне кажется они плохо на нее влияют, возможно заставляют курить или что-нибудь в таком духе.

– Вы любите курящих женщин?

– Ни в коем случае!

– Я знала, бля, – честно призналась Лидия, встала из-за стола, подошла к гостю и выдохнула дым ему в лицо.

– Почему вы не любите курящих женщин? – спрашиваю.

– Я вам объясню. Это на самом деле очень важно. Я вам скажу лишь одну вещь. Всего одну, и вы все поймете сами. Это гениально. Однажды мы разговаривали с моим другом о вреде курения, и в частности, о курящих женщинах. Он сказал совершенно потрясающую мысль, да еще выразил ее так просто, изысканно и элегантно, что она на всю жизнь отложилась в моей голове.

– У вас есть друзья, серьезно? – удивляюсь.

– Конечно.

– Вам стоит чаще употреблять слово «даже», капитан.

– Конечно, даже у меня есть друзья.

– Так намного лучше, продолжайте, капитан.

– Так вот, мой друг сказал совершенно потрясающе о курящих женщинах. Знаете, что он сказал? Он сказал, что целовать курящую женщину – это все равно что целоваться с пепельницей, а? Потрясающе правда?

– Вы знаете, – признался я, – Это очень тупая мысль, более того, ей в обед сто лет. Я надеюсь, вы не сочтете фразу «сто лет в обед» какой-то гениальной, и только что придуманной мной?

– Конечно, нет.

– Так вот, про пепельницу, это не ваш друг придумал. Я вам могу сказать, что я не знаю, кто это придумал, но тот, кто это придумал, вне всякого сомнения – самый конченный и жалкий мудак из всех. Я презираю и его, и вас, и вашего сраного дружка впридачу. Я очень надеюсь, что при следующей встрече вы с ним будете вылизывать друг друг очки, потому что большего вы недостойны. Ни вы, ни он. Лидия?

Лидия ничего не ответила, а только прочистила горло и хорошенько плюнула в спину щуплого мужичка.

– Мой друг, он умер.

– Я очень рад, что эта мразь сдохла, – говорю, – Мир стал намного лучше без этого мудака. Жаль, что и вас автобус не переехал к чертям, когда вы сюда шли.

– Вы совсем не заинтересованы моим делом, Детектив? – удручился мужичок.

– Это не дело, это вообще просто полное говно. Единственное, что в нем может быть интересного – это посмотреть, что там за красотка у вас в женах, и разузнать про типов, которые заставляют ее курить.

– Я видел их лишь однажды, могу вам их описать.

– Ну попробуйте.

– Один такой невысокий и толстенький, неприятный тип, а второй – самый обычный. Он настолько обычный, что завидев его на улице, вы сразу его опознаете, потому что просто не бывает других настолько же обычных людей.

– Потрясающе, – говорю и зеваю, – Лучшее описание, какое я только встречал, скажи?

– Чмошник, бля, – сказала Лидия, надула огромный пузырь из жевательной резинки и лопнула его, а потом схватила со стола листок бумаги, скомкала и швырнула в голову дурацкого урода.

– Прошу вас, возьмите это дело, Детектив.

– На что вы готовы, чтобы меня уговорить, капитан?

– Я вам хорошо заплачу.

– В случае успешного окончания мероприятия, могу ли я оттрахать вашу жену в вашей машине?

– Я думаю, что если дело завершится удачно, и ко мне вернется чувство собственного достоинства, я не смогу с вами расплатиться подобным образом.

– Тогда может, мне стоит трахнуть ее во время расследования, пока не поздно?

– Меня бы это огорчило, Детектив. Наверное.

– Успокойтесь, не нужна мне ваша тупая жирная крокодилица. Я лучше в кулачок подрочу, чем мараться об такую конченную страшную мразоту как твоя жена. Честно говоря, я бы даже навоз с ботинок не стал счищать об ее мерзкие обвисшие сиськи, потому что брезгую.

– Вы говорите ужасные вещи, но они нисколько меня не задевают, наверное.

– Оставьте Лидии ваши данные, а потом проваливайте из моего кабинета, я надеюсь вы сегодня же сдохнете, жалкое ничтожество. Пошел нахер отсюда, пока я не отмудохал тебя как паршивую овцу, скотина, – говорю.

– Спасибо! – просиял он.

– Лидия, – говорю, – Подшей все, что он тебе поведает в папку с делом.

– Вы уже придумали название?

– Да любое, Господи. Пусть будет Дело какого-то говна, например. Плевать мне. Напиши, что хочешь, кому какое дело.

– Он меня ужасно бесит, как хорошо, что он уйдет, а я останусь здесь с вами, с настоящим мужчиной.

– Лидия, давай не будем, пусть проклятый придурок уйдет.

– Так он же молчит, и ничего мне не сообщает.

– Потому что мы не даем вставить ему слова.

– Так он хоть бы попытался что-то вставить.

– Мне кажется, он пытается вставить своей жене, но настолько безуспешно, что эта сука нашла себе двух шкуродеров, которые шпарят ее с двух концов каждый день.

– Может быть просто выгоним его, а все дополнительные сведения соберем сами? Нет сил его терпеть.

– Ты права, моя хорошая. Слушайте, капитан, мы тут с моей помощницей посовещались, и решили, что мы вам не рады. Мы были бы счастливы, если бы вы немедленно покинули мой… наш кабинет.

– Хорошо, – сказал он, и уже почти вышел.

– Слышь, – я свистнул, – Один вопросик к тебе есть.

– Да-да? – с готовностью ответил он.

– Чем ты заработал свое мизерное состояние?

– На чаевых, я же всю жизнь работаю официантом и обслуживаю гостей в ресторане на корабле.

– На каком таком корабле, – прищурилась Лидия.

– На круизных лайнерах.

– И что? У вас там бывают щенки?

– Щенки? Какие щенки? – он опять нервничал.

– Это такие маленькие детёныши собак. Вы содержите такое у себя на кухне круизного лайнера?

– Нет, конечно, зачем они там.

– Ну тогда и нечего тут стоять, ковры наши пачкать. А ну пошел отсюда!

Капитан выпрыгнул из кабинета и поспешно закрыл за собой дверь.

– Детектив, хотите кофе?

– Пожалуй. Вообще неплохо получается, у нас уже три дела в работе.

– Какой у вас план, Детектив?

– На следующей неделе, когда мы узнаем, по каким дням Больной ублюдок покупает пиво, я пойду и поговорю с ним. Прижучу его по полной. Так что Доктору Лаву скоро придется конкретно раскошелиться. Если завтра к нам не заявится очередной клиент, я схожу разведать обстановку в квартире Дохлого протухлячка.

– А когда вы займетесь этим никчемным делом?

– Я думаю, это может и подождать.

– Вы правда хотели бы трахнуть его жену?

– Я даже не видел ее.

– Вдруг она действительно хороша?

– Лидия, тебе пора за пивом.

Еще немного и начнет светать, но пока что ночь правит бал над этим городом. Чем ближе утро, тем холоднее, и тяжелый туман опускается на город, и прижимает меня к земле. Нет машин и людей, все мертво, и только я иду по черному языку этого города, окруженный каменными зубами его пасти. Я иду туда, прямо в самую глотку. Я знаю, что меня там ждет, и потому ничего не боюсь. Эта черная пасть заглатывает меня каждый день, а утром выплевывает обратно, как несвежий завтрак.

Кажется, что мой клиент протух, но на самом деле протух я, и протух уже давно. Доктор Лав, Официантик, сколько же их. Я зарабатываю на этих ослах деньги, я веду целых три расследования одновременно. Это хорошо для моего кошелька, и пусть неочевидно, но хорошо для того ублюдка, чье существование я оплачиваю лишь потому, что имел неосторожность поставить подпись на клочке туалетной бумаги, как-то связанном с его матерью-потаскухой. Потаскухой почище привокзальной овчарки.

Лидии стали сниться странные сны. Я не помню, чтобы она когда-нибудь прежде рассказывала о своих снах, хотя в тот момент, когда она появилась в моем офисе, я готов был поклясться, что она просыпается по ночам от кошмаров. Я не лезу в голову людям, я не задаю им вопросов. Они сами рассказывают мне все, если захотят. Это уже не тот голодный отощавший ребенок, что был раньше. Она взрослая девушка, которая мечтает о свиданиях с красивыми парнями. Ее щечки окуклились, носик вздернулся, а губы наполнились кровью. Пусть она не стала красавицей, но она стала очень хорошенькой. Черт возьми, почему я думаю о ней сейчас, почему меня заботят ее сны. Когда-то мне просто хотелось накормить ее и заставить хоть немножко поверить в то, что в жизни случается иногда и что-то хорошее. Тем не менее она до сих пор не захотела мне рассказать о своем прошлом. Ни разу. За эти два года ничего о семье, о том, что случилось с ней, и что привело ее на мой порог. Она почти наверняка считает, что мне нет до этого дела, но кем еще, в сущности, я могу интересоваться кроме нее. Разве я смогу попросить ее рассказать? Разве я смогу хотя бы попытаться ворваться в то самое личное, самое темное и потаённое, что есть в ее голове?