Не одна

Всё было готово, но Николас ещё не пришел. Желая скрасить минуты ожидания, она взяла свой смартфон и зайдя в социальную сеть стала читать сообщения от фанатов, иногда отвечая им. Таким образом время пролетело незаметно, и в дверь позвонили. Да, это пришел Николас.

– Привет! – поприветствовала его Элиз и отошла в сторону, давая ему войти.

– Привет, Элиз, – ответил Николас, входя в квартиру с большим бутербродом в руках, завёрнутым в бумагу.

Разувшись у входной двери, он пошел на кухню на ходу разворачивая бутерброд и жадно откусывая большой кусок.

– Голодный, как волк, – прокомментировал Николас и спросил, – У тебя кофе остался?

– Нет, надо варить. Чай есть. Будешь?

– Раз нет кофе, давай хоть чай. А то в сухомятку есть – я давлюсь, – Николас открыл один из висящих на стене шкафчиков и достал себе кружку, а затем уселся за столом ожидая, когда Элиз сделает ему чай.

Элиз взяла с полки упаковку с пакетированным чаем, достала один пакетик и положила его на дно кружки Николаса. После этого она набрала в чайник воды и поставила его на станцию. Чайник зашумел, грея воду.

Так, за чаем, разговорами и работай над текстами новых песен прошла пара часов. Время пролетело незаметно. Почувствовав усталость от работы над текстами, они решили перейти к вину. Разговоры стали легче и непринуждённее, со стороны Элиз где-то даже излишне откровенными. Вдруг Николас обратил внимание на руку Элиз. Кисть правой руки, в которой был бокал с вином, заметно дрожала.

– Что с тобой? – спросил он её, указывая пальцем на её руку.

– Ой! – весело воскликнула Элиз и быстро поставила бокал на столик, – Вино в голову ударило, – она рассмеялась.

– В голову ударило, а дрожит рука? – удивился Николас, – Не помню, чтобы тебе так в голову вино ударяло раньше.

– Да пустяки. Не обращай внимания, – отмахнулась Элиз.

– Хорошо, если это так, а то ведь, может оказаться, что ты подхватила этот вирус, что гуляет по миру, – Николас отпил вина из своего бокала.

– Да нет. Со мной всё нормально. Ну, где я могла его подхватить? С посторонними не общаюсь, хожу в маске в общественных местах.

– Зная твою бесшабашность, могу предположить, что ты опять на какой-нибудь закрытой вечеринке могла отжигать с кучей незнакомых людей. А там и до заражения недалеко.

– Ты сейчас придумываешь про меня то, чего не было, – игриво возмутилась Элиз.

– Смотри сама – это твоё здоровье, – Николас примирительно поднял руки вверх, – Только, если ты заразишься, это отразится на нашей группе. И в первую очередь на мне.

– Всё будет хорошо, брось паниковать, – успокоила его Элиз, – Просто усталость накопилась, плюс вина выпила, вот рука и дрожит.

– Ладно. Раз ты говоришь, что всё нормально, значит так и есть. Пойду-ка я домой, что – то я устал, – Николас встал и поставил пустой бокал на столик.

– Жаль, что так рано уходишь, – заметила Элиз.

– Не так уж и рано, – возразил Николас, – Это просто ты – неугомонная, – он улыбнулся ей, обнял по-дружески и, попрощавшись, вышел за дверь.

Оставшись одна, Элиз прислушалась к тишине, что висела в пустой квартире, и ей захотелось эту тишину развеять. Она включила музыку и стала наводить порядок после гостя.

***

Утром, выплыв из сна под звук будильника, Элиз попыталась открыть глаза, чтобы встретить новый чудесный день. Веки упорно не желали подниматься. Наконец, она смогла открыть глаза и подняв голову над подушкой потянулась к телефону, чтобы выключить будильник. Телефон как-то выскользнул из пальцев и упал на пол между кроватью и тумбочкой.

– Да, что б тебя! – ругнулась Элиз и перегнувшись через край кровати выключила будильник не поднимая телефон с пола, – Надо начать утро с зарядки, а то я, прямо, какая-то деревянная.

Откинув одеяло в сторону, она села на кровати и попыталась опустить ноги на пол, ноги двигались с большой неохотой. Господи, она опять вчера пила вино! Пора завязывать с вином и переходить на другие напитки. Может, пиво?

Сделав над собой усилие, Элиз рывком сняла ноги с кровати и опустила их на пол. Придерживаясь за тумбочку, она встала на ноги и сделала несколько неуверенных шагов в сторону двери. Ноги были, словно ватные, но Элиз, превозмогая слабость в ногах, всё же дошла до кухни, чтобы приготовить себе завтрак. Но, вот проблема, руки были неуклюжими. Нет-нет, да и роняла Элиз что-нибудь. Предметы словно сами выскакивали из рук, подпрыгивая вверх. Тогда она стала брать вещи обоими руками сразу, для подстраховки. Таким образом она смогла соорудить себе завтрак и позавтракать. Наблюдая за собой, за своей слабостью, она периодически чертыхалась. Покончив с завтраком, Элиз поднялась из-за стола и стала убирать на кухне. Неся в обоих руках кружку, она вдруг остановилась, почувствовав головокружение и кружка, выскользнув из её рук, звонко упала на пол и разбилась. Успев облокотиться о стену, Элиз схватилась свободной рукой за лоб и закрыла глаза. Очень быстро головокружение прошло. Теперь Элиз испугалась.

– Что со мной? – спросила она сама себя.

Вдруг всё ушло, и она себя вновь чувствовала нормально. Слабости, с которой она встретила это утро, словно и не бывало. Опустив глаза на пол и посмотрев на осколки, которые несколько секунд назад были кружкой, Элиз нахмурилась. Жаль было именно эту кружку, это была её утренняя кружка, любимая. Но, вновь подняв глаза и посмотрев на солнечное утро за окном кухни, она улыбнулась и, взяв совок и веник, убрала осколки с пола. В конце концов, это всего лишь кружка. Страх, что с ней что-то не в порядке, растаял без следа.

Расстелив коврик в зале, Элиз стала выполнять серию упражнений. Всё было, как обычно. Но, вдруг её голову пронзила резкая головная боль, ноги подкосились, и она упала на пол сжимая голову в руках. От боли темнело в глазах и начинало тошнить. Потом боль так же резко исчезла и в голове, помимо головокружения, появилась какая-та лёгкость. Мысли стали ясными, как никогда. Вот только всё было, как в тумане. Элиз, сидя на полу, протёрла глаза, но туман никуда не исчез.

– Да, что же это такое?! – она попыталась подняться с пола, но ноги совсем её не слушались. И если утром они были словно ватные, но на них можно было стоять и ходить, то теперь ноги не слушались.

– Ой, мамочки! Что происходит?! – по-настоящему испугалась Элиз, – Надо кого-нибудь позвать на помощь, – решила она и поползла в сторону спальни, где на полу лежал её телефон.

Она смогла доползти до телефона и найти контакт Николаса, вглядываясь в экран телефона сквозь пелену тумана. Послышались долгие гудки – Элиз ждала, когда Николас ей ответит.

– Алло, – наконец ответили на том конце.

– Ник, ради Бога! – дрожащим, испуганным голосом воскликнула Элиз, – Мне нужна помощь, срочно!

– Что случилось? – голос Николаса стал обеспокоенным, такой испуганной он ещё никогда Элиз не видел и не слышал.

– Со мной что-то происходит! Я не понимаю, что! – Элиз не могла собраться с мыслями, чтобы внятно сказать, что с ней происходит.

– Элиз, успокойся и объясни толком, что случилось у тебя, – голос Николаса был решительным и без паники.

А вот Элиз была в панике, и паника рвалась наружу, угрожая перерасти в истерику. Элиз сделала над собой усилие и собралась с мыслями.

– Меня ноги не слушаются, я не могу ходить, я плохо вижу, – Элиз старалась говорить ровным голосом.

– Что? – не понял Николас.

– Я утром проснулась, как всегда, и хотела встать с кровати, но мои ноги были словно ватные. Я насилу смогла их заставить меня держать. Мне казалось, что я расходилась, и всё нормально, но, когда я делала утреннюю гимнастику, мои ноги совсем отказали, а глаза словно белая пелена задёрнула, – Элиз издала звук похожий на всхлипывание, – Мне пришлось ползти в спальню, чтобы добраться до телефона и позвонить тебе.

– Господи! – Николас был потрясён.

– Ещё и руки плохо слушаются. Всё валится из рук, всё роняю, – добавила Элиз, – Николас, помоги мне!

Помолчав, Николас спросил:

– У тебя что-нибудь болит? Не знаю, может, позвоночник или голова?

– Голова болела, сильно. Ещё и головокружение было. Но, сейчас всё прошло, – ответила ему Элиз, – Мне нужен врач, не знаю – какой. Ты поможешь мне? Ты приедешь?

– Да, я уже еду. Вот, только врача к тебе сначала вызову. Всё, жди, я скоро, – он прервал связь.

Элиз вновь осталась одна. Сердце выскакивало из груди, липкий пот покрывал тело, было страшно перед лицом неизвестности. Одно утешало: помощь в пути.

– Дверь! – внезапно воскликнула Элиз, вспомнив, что входная дверь заперта.

Конечно, дверь можно взломать, но тогда ничто не остановит воров, если её увезут в больницу, а обстановка в последние годы ухудшилась из-за наплыва беженцев в страну. Три квартиры в соседнем доме уже несколько раз обворовывали. Полиция, как всегда, не смогла найти воров, хотя все знали, где проживают люди, которые промышляют этим в городе. Негласно, правительство дало тайное распоряжение, по возможности, не трогать беженцев, а уголовные дела против них, если и вести, то в особом порядке с привлечением специальных сотрудников, не входящих в штат полиции. Полицейским это всё не нравилось и, как следствие, дела не заводились против подозреваемых из числа беженцев. Разве что в крайнем случае, если дело имело большой общественный резонанс.

***

Где-то в городе взвыла сирена кареты скорой помощи. Машина мчалась на вызов проносясь через перекрёстки, объезжая останавливающиеся автомобили. Внутри сидела специальная команда для работы в условиях вирусной опасности с мрачными лицами. Они знали, знали гораздо больше, чем другие люди, больше, чем говорилось официально. А рассказывать было запрещено.

Машина нырнула во дворы, повернув на второстепенную улицу и остановилась перед домом Элиз, где их уже ждал Николас. После того, как он сообщил дежурному по телефону все подробности, ему было велено не приближаться к Элиз, поэтому он ждал на улице. Бригада медиков вышла из машины в защитных костюмах. У Николаса засосало под ложечкой, сердце быстро забилось. Неужели…?

– Здравствуйте. Это я вызвал доктора.

– Куда идти? – спросил один из медиков.

– Я покажу, – начал было отвечать Николас, но его прервали.

– Просто скажите нам. Вы останетесь здесь, – за спинами медиков, застёгивающих защитные костюмы, подъехал полицейский автомобиль.

Из полицейского автомобиля вышло двое полицейских, в бронежилетах и с лёгким стрелковым оружием.

– Привет! «Где больной?» —спросил один из полицейских у медиков.

– Не больной. Больная, – вмешался Николас, – Она в этом подъезде живёт. Второй этаж, налево. Над звонком есть табличка с именем.

– Хорошо. Теперь отойдите в сторону, – попросил его полицейский и стал помогать напарнику устанавливать заграждение при помощи ленты.

Медики взяли носилки и баллоны с дезинфицирующей жидкостью для обработки поверхностей и вошли в дом. Поднявшись по лестнице на второй этаж, они сразу заметили незапертую дверь, ведущую в квартиру Элиз. Один из медиков осторожно приоткрыл её, не заглядывая.

– Кто-нибудь есть дома!? – крикнул он.

– Да! Я тут! – ответила ему Элиз и выползла из кухни в коридор.

– Это Вы просили вызвать доктора? – медик открыл дверь ещё шире, чтобы увидеть Элиз.

– Да, это…О, господи! – воскликнула Элиз, разглядев медиков, плотно запакованных в защитные костюмы.

Словно космонавты, медики, облачённые в костюмы и дышащие кислородной смесью из баллонов, вошли в квартиру к Элиз и занесли носилки. Паника стала захлёстывать Элиз с головой.

– Теперь всё будет хорошо, – попытался успокоить её медик, – Сейчас мы поедем в больницу и там Вас обследуют, чтобы понять, как Вам можно помочь.

Ловко и не особо церемонясь, двое подошли к Элиз, один к ногам, другой к голове, и подняв с пола, погрузили на носилки. Закрепив её ремнями, они накрыли лежащую на носилках Элиз специальным прозрачным изоляционным кожухом и подключили аппарат вентиляции. Элиз смотрела на медиков сквозь прозрачные стенки кожуха испуганными глазами, её страшила неизвестность, что ждала впереди. Хотелось вырваться и бежать отсюда, подальше от этих незнакомых людей в защитных костюмах и с неизвестными намерениями. В голове начался какой-то бардак, мысли начали появляться и тут же куда-то ускользать из сознания, началось головокружение, и Элиз, положив голову на носилки, закрыла глаза. Очень быстро сознание стало ускользать.

Когда пара медиков выкатила Элиз из квартиры на носилках, другие медики прошли в комнаты и начали опрыскивать каким-то раствором все поверхности, проводя чистку помещения. В воздухе, медленно опускаясь, висела искристая взвесь раствора. И лучше этим не дышать.

Аккуратно спустив носилки по лестнице до нижнего этажа, медики выкатили Элиз на улицу. Увидев это, Николас громко позвал её, но она не ответила, что не на шутку его обеспокоило.

– Что с ней? Почему она не отвечает? – потребовал он ответа у полицейского, что стоял внутри огороженной территории перед домом.

Полицейский обернулся и пожал плечами.

– Не знаю, я не врач, – безразлично ответил он Николасу.

– Они что-то с ней сделали! Вы же видите! Вы должны вмешаться! – Николас взялся было за ленту ограждения, чтобы поднять её и войти внутрь ограждённой зоны.

– Эй! А-ну, назад! – приказал ему полицейский, остановив его рукой.

Помедлив мгновение, Николас всё же отпустил ленту и отступил на шаг от ограждения.

– Хотя бы узнайте, куда её везут, пожалуйста, – взмолился он.

– Сейчас узнаю, подождите. А Вы стойте здесь, понятно?

Николас кивнул в ответ.

Подойдя к медикам, которые уже грузили Элиз в карету скорой помощи, полицейский обратился к ним:

– Куда Вы её везёте? Приятель спрашивает.

– Приятель? Пусть даже не спрашивает. Место ещё надо найти. Попробуем в Сальгренска сначала. Родственникам сообщат, да и тех к ней не пустят, если диагноз подтвердится. Так приятелю и передайте.

– Ладно, передам.

Медики захлопнули задние двери кареты скорой помощи и направились к кабине, а полицейский направился к Николасу.

– В Сальгренска её везут, но вам это знать бесполезно, вас к ней не пустят, – передал слова медиков полицейский.

– Как, не пустят? Почему не пустят?

– А Вы как думаете? Если она заражена Забытьем, то к ней никого, кроме медперсонала не допустят.

– Вы думаете, что это Забытье? – Николас похолодел внутри от ужаса, подумав о том, как мило они вчера посидели за вином и чаем.

– Я ничего не думаю, но раз такие меры предосторожности, значит есть весомые основания для этого, – пожал плечами полицейский, – Успокойтесь, ещё ничего не известно. Может, это и не Забытье. Ждите результатов анализов. В любом случае, она в надёжных руках нашей медицины. Кстати, – полицейский внимательно посмотрел на Николаса, – а вы когда с ней последний раз общались в тесной, так сказать, обстановке? Сообщите-ка мне ваши данные.

– Да, конечно, – как-то потеряно Николас стал диктовать своё имя и адрес.

– А теперь едьте домой, ни с кем не контактируйте и постарайтесь успокоиться. Ещё ничего не известно.

Николас отошел от ограждения. С одной стороны, полицейский был прав – ещё нет веских оснований для беспокойства. Он это понимал умом, но сердце сжималось от ужаса. А что, если это действительно Забытье? Даже, если Элиз сможет перенести последствия вируса, осложнения сделают из неё инвалида, а то и вообще, превратят в «овощ». Полное выздоровление без последствий было делом редким и рассчитывать на такой исход не стоило. Господи! Ведь совсем недавно Николас и сам общался с Элиз и может быть заражен тоже. Что же делать? Оставить всё в тайне, ждать и надеяться, что он не заразился? А если он уже заражен и заразит окружающих? А если, скрыв возможное заражение, он упустит драгоценное время для эффективного и своевременного лечения? Иррациональный страх не давал ему отправиться в больницу прямо сейчас, но надо на что-то решаться. Лоб Николаса покрылся липким холодным потом, руки слегка дрожали, лицо побледнело.

– Вам не хорошо? – кто-то обратился к нему с вопросом.

Он повернулся и увидел подростка, стоящего сбоку от него и вглядывающегося в лицо Николаса.

– Нет, всё нормально. Я просто расстроен, – ответил Николас подростку, не поворачиваясь к нему.

До него было не более метра. Это значит, что он находился в опасности прямо здесь и сейчас. Надо, надо ехать в больницу!

Вытерев пот со лба, Николас направился к своему автомобилю. Сев за руль и захлопнув дверь, он с шумом выдохнул, чтобы успокоиться и привести свои мысли в порядок. Закрыв глаза, Николас стал считать. Он думал только о счёте и ни о чём более. Постепенно, Николас более-менее успокоился и уже был способен управлять автомобилем. Вставив ключ в замок зажигания, он запустил двигатель и направился в ближайший Центр тестирования. С суровой решимостью в глазах Николас доехал до места, припарковался на автостоянке и направился к Центру. Уже взявшись за ручку двери, он обратил внимание на объявление, приклеенное к стеклу.

– Ах, чёрт! Забыл! – увидев объявление, Николас вспомнил, что в машине он снял маску и теперь стоит без неё.

Быстро сбегав к своему автомобилю за маской, он вернулся к дверям Центра. Назад пути нет. Глубоко вдохнув, Николас толкнул входную дверь и вошел внутрь.

***

Сквозь пелену темноты были едва уловимы слабые пятна света. Что-то монотонно пикало. Периодически слышался шорох, словно шуршали целлофановым пакетом и одновременно с этим чувствовалось движение воздуха. Иногда были слышны приглушенные голоса. Слов разобрать было нельзя, а голоса были незнакомые. Сверху чувствовалось одеяло, было тепло – двигаться не хотелось, но зато хотелось в туалет. И сильно. Голова болела, и чувствовалось лёгкое головокружение. «Где я?» – подумала Элиз. «Что, я опять была на какой-то вечеринке и перебрала со спиртным?»

Она с трудом разлепила веки, чтобы осмотреться. В полумраке были видны полупрозрачные шторы, судя по всему, из целлофана. Внутри стояли столики с какой-то аппаратурой. С большим трудом поворачивая головой, Элиз стала осматриваться по сторонам. «Капельница?» – удивилась она, увидев, что с боку стоит капельница с трубкой, идущей к ней. «Я отравилась алкоголем?» – осмысление увиденного всё ещё не пришло. «Господи, да я в больнице!» – внезапная догадка молнией блеснула в больной голове Элиз. Она попыталась привстать на кровати, но тело не хотело ей подчиняться. Упрямая, она всё же смогла подняться на локтях.

– Эй! Кто-нибудь тут есть? – позвала она слабым, плохо слушающимся голосом.

Где-то вдали слышались шаги и шуршание. С разных сторон слышалось пиканье, но никто не откликался. Элиз осмотрела свою кровать и возле изголовья увидела пульт на толстом кабеле с кнопкой вызова персонала. Слабой рукой, она дотянулась до пульта и лишь с третьей попытки смогла нажать на красную кнопку вызова достаточно сильно, чтобы замкнуть электрические контакты.

Спустя секунд десять со стороны послышались приближающиеся шаги. Отодвинув штору, к Элиз вошла женщина, полностью облачённая в специальный защитный костюм. Женщина подошла к Элиз и взглянула на показания прибора, что был подключен к ней. Убедившись, что ничего страшного не происходит, женщина взглянула на Элиз.

– Как Вы себя чувствуете?

– Э, – задумалась Элиз, не зная, что ответить, – как-то не очень хорошо. Что со мной случилось? Почему я тут?

– Вы поступили к нам сегодня в бессознательном состоянии.

– Вы мне не поможете встать? Я хочу в туалет ненадолго.

– Вам не стоит сейчас вставать. Ваши ноги не держат Вас, – возразила женщина.

– Но, я хочу в туалет, – настаивала Элиз.

– Не переживайте об этом. Вам одели подгузник.

Эта новость не воодушевила Элиз. Совсем не хотелось делать свои дела в подгузник, как ребёнок или немощный старик.

– Нет-нет, спасибо. Но, так не пойдёт. Помогите мне встать, или я это сделаю сама, – Элиз стала сбрасывать с себя одеяло, чтобы встать.

– Пожалуйста, успокойтесь! – решительно потребовала женщина и схватила Элиз за руки, не давая ей сбросить с себя одеяло.

– Пустите меня! – Элиз была возмущена такой бесцеремонностью и попыталась вырваться из цепких рук женщины. Руки отпустили, женщина отошла в сторону.

Пока Элиз пыталась понять, как отсоединить трубку капельницы от иглы, воткнутой в её вену, в руках женщины появился шприц с какой-то жидкостью. Мгновение, и укол был сделан.

– Ай! – Элиз не ожидала этого, – Что Вы сделали?!

Голова у Элиз вдруг потяжелела, веки стали сами по себе опускаться. Уже не хотелось сопротивляться и вставать с кровати, во что бы то ни стало. Даже надетый подгузник уже не казался чем-то возмутительным. На душе стало спокойно, захотелось лечь и уснуть. Так она и поступила. Темнота накрыла сознание.

***

Были слышны громкие голоса, доносящиеся словно, издали. Голова была тяжёлой и дурной. Мысли путались. Было невыносимо тяжело дышать. Горло горело от сухости, в нём что-то было инородное. Сердце билось, словно пойманная птица. Было жарко.

– Дышите! Дышите! – кто-то кричал над Элиз.

Она с большим трудом приоткрыла глаза и увидела над собой человека в защитном костюме. Чувствовалась нехватка кислорода. С большим трудом и болью Элиз сделала подобие вздоха. Из груди вырвался хрип.

– Отлично! Она очнулась и начинает дышать! – крикнул кому-то человек, стоящий над Элиз.

Не было сил более держать глаза открытыми. Отключившись от внешнего мира, но оставаясь в сознании, Элиз просто старалась дышать. На это уходили все силы. Время тянулось очень медленно. Минута казалась часом. Состояние Элиз было сродни безумию. Лишь тот факт, что её уже не слушались ни руки, ни ноги, останавливал её от того, чтобы вскочить и бежать, куда угодно, от этой боли в лёгких и горле, от всех этих страданий. Неизвестно, сколько прошло времени, но в конце концов Элиз уснула тяжелым сном.

***

Не раз ещё Элиз приходила в себя. Каждый раз это было мучительно. По-прежнему её сопровождали боль в голове, горле и лёгких, сухость во рту и горле и невозможность пошевелиться. Да и мысли часто куда-то ускользали без видимой на то причины. Иногда она не могла вспомнить, где она, и как сюда попала. Иногда и себя не могла вспомнить.

***

Однажды утром Элиз проснулась с каким-то облегчением на душе. Уже достаточно бодро она смогла открыть глаза. Перед ней стоял доктор и медсестра. Оба они не были облачены в защитные костюмы. Листая какие-то бумаги на планшете, доктор внимательно изучал их содержимое.

– Она проснулась, – медсестра обратила его внимание на Элиз.

Доктор оторвал взгляд от бумаг перед ним и взглянул на Элиз.

– Доброе утро! Как Вы себя чувствуете? – спросил он её.

Элиз попыталась улыбнуться и ответить, но у неё не получилось ни первое, ни второе. Лицо очень слабо кривилось, пытаясь изобразить улыбку, а язык вообще отказывался ворочаться. Как итог, лицом она слабо гримасничала, а из горло доносилось слабое мычание. Элиз попыталась объясниться знаками, но руки безвольно лежали вдоль её тела. Вроде и есть руки, вот они, она их чувствовала, но лежали они мёртвым грузом.

– Вы обездвижены, – громко пояснил доктор, – Моргните два раза, если Вы меня слышите и понимаете.

Элиз моргнула два раза.

– Очень хорошо, – прокомментировал доктор и что-то записал в бумаги, – Вы к нам поступили два месяца назад с подозрением на вирус Забытье21. Подозрения подтвердились, и Вы были экстренно переведены в наше карантинное отделение для подобных случаев. Вы меня поняли? – вновь спросил доктор.

Элиз вновь мигнула два раза. В её глазах был ужас.

– Мы за Вас боролись, пока вирус не ушел – поддерживали Ваш организм. К сожалению, как Вы знаете, этот вирус даёт серьёзные осложнения. Первыми отказали ноги – это случилось ещё до того, как Вы поступили к нам. Уже тут, когда Вы были введены в медикаментозную кому, у Вас один раз чуть не отказали лёгкие. Нам пришлось экстренно вмешаться. Когда Вы были переведены из карантинного отделения, мы обнаружили, что Ваши руки, мышцы лица и речевой аппарат тоже перестали Вас слушаться. Всё это последствия перенесённого заболевания. Вы меня понимаете?

Элиз опять моргнула два раза, давая понять, что она понимает и расплакалась. Медсестра подошла к Элиз и ватным тампоном вытерла слёзы с её лица.

– Ну, ну, – попыталась успокоить она её, – Всё будет хорошо. Вы выжили. Скоро придут Ваши родные. Они уже не раз к Вам наведывались, но Вы были ещё не готовы их принять.

– Спасибо, – поблагодарил доктор медсестру за помощь и участие, – Вы не расстраивайтесь. Когда мы укрепим Ваш организм, Вам будет назначена физиотерапия для восстановления функций организма. Но, хочу честно предупредить, Вы уже не будете прежней, и Вам придётся научиться жить по-новому. Понимаете?

Элиз моргнула два раза и зажмурилась. Из-под плотно сжатых век текли слёзы. Вся прежняя жизнь, всё, что она так любила, чем жила… всего этого больше не будет. Теперь её удел – инвалидное кресло, прогулки возле дома или в парке в сопровождении человека, от которого она будет зависеть целиком и полностью. Больше никаких концертов, никаких танцев и песен, никакого искусства. Лишь беспросветный мрак жизни, сравнимой с жизнью овоща. А Майкл? Каково будет ему жить всю жизнь с женщиной, за которой нужно всё время ухаживать, и которая не сможет дать ему той любви, что раньше? Его любовь к ней и его порядочность не дадут ему бросить её. Хоть что-то останется от былой жизни. Так она тогда подумала. А впереди была тяжелая борьба длиной в жизнь без особых надежд на результат.