Смерть и нимфы

– А какая же третья причина? – уточнил полицмейстер.

– Третья причина – причина страсти. Ираида Никитична была красавицей, слышал, что у неё было много воздыхателей и, как я предполагаю, один из воздыхателей убил её. Вы знаете, бывали случаи, когда воздыхатели убивали своих возлюбленных. – Гитаров внимательно посмотрел на своего начальника.

Лицо Гудомова стало хмурым.

– Почему Вы сделали такие выводы? – поинтересовался Гудомов.

– Просто так быстро, у всех на виду. Убийца действовал импульсивно. – сообщил Гитаров и задумался. – Цианид действует почти мгновенно. Кто – то кинул немного цианистого калия в бокал со шампанским (господин доктор уверен в этом). Даже, если бы убийцу увидел кто-то на балу, никто бы не придал значения, потому что, опираясь на показания очевидцев, я делаю вывод, что госпожа Леонова стояла поодаль от остального общества, люди танцевали. Не думаю, что кто-то наблюдал за Ираидой Никитичной.

– Похоже на правду. – промолвил полицмейстер, немного задумавшись.

– Знаете, Станислав Александрович, для меня очень странно, что Ираида Никитична была на этом балу.

– Почему же?

– Вы ведь знаете, какие слухи ходят по городу и о чём судачат люди. Говорят, что госпожа Леонова – содержанка богатого господина. А какое здесь чопорное общество и что они говорят о неё. Поэтому для меня это странно.

– Гитаров, это же не Петербург. Здесь за дружбу с дамой полусвета вы не будете подвергнуты остракизму.

– Возможно, что Вы правы, господин полицмейстер.

– Господин полицмейстер, я опросил большинство свидетелей смерти Ираиды. – продолжил Гитаровю. – На балу было около двадцати пяти человек, считая слуг. Я допросил всех, опрос был кратким, но он позволил мне сделать выводы о том, что как минимум пятьнадцать человек не причастны к смерти Ираиды. Семь человек под вопросом. Три человека могли её убить.

– Что это за семь человек? – поинтересовался Гудомов, посмотрев на карманные часы.

– Семь человек – это люди, по каким – либо причинам желавшие мадмуазель Леоновой смерти или, по крайней мере, ненавидевшие её.

– Семь? – Гудомов поднял брови. – Достаточно большая цифра для такой юной девушки.

– Соглашусь, господин Гудомов. Но цифра ещё больше. Их десять. Десять человек желают смерти молодой девушки.

– Всему виной красота, Владимир Васильевич.

– Соглашусь, Станислав Александрович, – кивнул Гитаров. – Красота – это страшная сила, убийственная сила. Но некоторые люди, из этой десятки, ненавидели Ираиду Никитичну по другой причине.

– Вы выяснили эту причину, Владимир?

– Эти люди ещё не знают о том, что я понял, что они желали смерти госпоже Леоновой.

– Вы – хитрец. Но время идёт, Владимир Васильевич. Время играет против нас. Сегодня второе января. Я прошу Вас ускориться.

– Да, господин полицмейстер.

– Что Вы планируете предпринять дальше?

– Я проанализировал все ответы на допросе свидетелей смерти Ираиды Никитичны. Составил вопросы, которые собираюсь задать в течение трёх дней.

– Владимир Васильевич, у Вас есть три дня. Всего три дня. – вдруг лицо Гудомова сделалось жестоким и не терпящим возражений. Гитаров знал это лицо и знал, что может быть, если ослушаться приказа начальства. – За это время вы должны найти убийцу Ираиды и, даст Бог, он в скором времени будет на Сахалине.

– Даст Бог. – вторил ему Гитаров.

Гитаров не верил в Бога, но был спокоен к вере других. Гудомов в Бога верил и только он помогал ему, по мнению господина полицмейстера.

Владимир Васильевич весь вечер просматривал записи своей записной книжки. У него вошло в привычку делать ёмкие характеристики тех, кого он подвергал допросу. Характеристики были грубоватыми, но Гитаров верил, что именно они помогают ему распутывать все уголовные дела. За это в Петербургском департамент полиции Гитарова почитали сумасшедшим. Например, Гитаров был уверен, что дама, которой он дал характеристику «Стерва» не способна на убийство, а вот дама, которой дал характеристику «Скромная», способна убить. В тихом омуте черти водятся – придерживался Гитаров этого выражения.

В деле Леоновой была и «Стерва», и «Скромная», и «Мигера», и «Высокомерная», и «Трус», и «Ловелас», и «Казнокрад», и «Сволочь». Дело было странным. Гитаров не мог нащупать мотив, но чувствовал, что мотив лежит на поверхности. Если он найдёт мотив, останется только дёрнуть за ниточку и убийца выбежит в круг и закричит «Я!Я!». Мотив был, их, по мнению Гитарова, было три. Их он озвучил полицмейстеру. А что, если есть ещё один мотив? Но какой?

Голова разболелась со страшной силой и Гитаров лёг на кровать, погасив лампу. Он закрыл глаза и снова увидел перекошенное болью лицо умершей. А ведь совсем недавно он видел её на почтамте. Ираида была в прекрасной шубке и белом берете. Она держала в руках муфточку, приветливо разговаривала с работником почтамта и заплатила сверху за отправку телеграммы. Ираида…

Она была красивой, стройной. Красивой и тёплой. Гитаров уже несколько раз убеждался, что красота бывает двух видов – красота холодная, которой хочется любоваться, как на произведения великих живописцев, но не хочется подойти и потрогать, и красота тёплая, которой хочется наслаждаться и согреться под её лучами.

На балу Ираида была в бежевом платье, вся сияла брильянтами, прекрасная, как роза. Она жила на Миллионой, Гитаров часто видел её в окне второго этажа, когда проходил по Миллионой, шествуя в полицейское управление.

Она была в тонком халате, белом, как снег. Она была прекрасной. Но она была падшей. Прекрасной и падшей. Ей было только двадцать лет, а она уже вкусила все прелести жизни. Все прелести мужчины. Эта прекрасная падшая женщина.

Всего двадцать лет, а уже граф Ласдорф содержал её. Только ли граф, этот богач.

Гитаров нервно перевернулся на другой бок. Падшие женщины преследуют его всю жизнь. Его жизнь испортила падшая женщина. Она же и привела его в Карлов. В этот городок.

Телеграмма!

Глава 4

Почта

Ровно в девять часов утра Гитаров был в почтамте. Погода стояла ветреная, щёки обжигал мороз.

В здании почты не было никого, кроме Лавра Ивановича, работника почтамта.

Это был поджарый мужчина лет пятидесяти пяти, с бородой, чистый, аккуратный. Лавр Иванович работал на Карловской почте со времени её основания. Хорошо зарабатывал и не хотел терять своего места.

Появление господина Гитарова в такое раннее январское утро испугало Лавра Ивановича.

Он знал, что два дня назад умерла Ираида Леонова. Она была красивая и приветливая, не то, что графиня Ласдорф. Лавр Иванович не любил дам с титулами, потому что считал, что все они «высокомерные злые стервы». Лавр Иванович любил дам «полусвета» и, так как он верил слухам, что Ираида Леонова была содержанкой богатого мужчины, она нравилась ему. Ираида Никитична часто посещала почту, отправляла письма или телеграммы. Она была женщиной видной, но, в то же время, по мнению Лавра Ивановича, скромной.

Он знал, что Ираида была убита.

Он знал, что Гитаров занимается этим делом.

Но он не знал, зачем Гитаров пришёл к нему, поэтому испугался.

– Здравствуйте, Лавр Иванович. – улыбался Гитаров, растирая руки.

– Здравствуйте, Владимир Васильевич. – пробасил Лавр Иванович.

– Какое ветреное утро! – Гитаров прижал руки к щекам.

– Зима. – заключил Лавр Иванович.

– И так, Лавр Иванович, расскажите мне содержание телеграммы, которую Ираида Никитична Леонова отправила тридцатого декабря прошлого года. – именно тогда Гитаров видел её на почте.

– Как можно-с, – попытался протестовать Лавр Иванович.

– Можно-с, можно-с. Ираида Никитична умерла, а в такой ситуации можно-с всё. – твёрдо заверил его сыщик.

– Владимир Васильевич, не на того Вы человек напали. – пытался протестовать Лавр Иванович. – Наш почтамт не разглашает содержание телеграмм. Да и припомнишь ли, что писала Ираида Никитична тридцатого декабря тысяча восемьсот девяносто девятого года?

– Ох, как бы хотелось, чтобы Вы припомнили, Лавр Иванович. – облокотился Владимир Васильевич на стойку и внимательно смотрел в глаза мужчине. – Вы ведь понимаете, что всё это может быть полезным в нашем деле?

– Владимир Васильевич, Ираида Никитична часто отправляла телеграммы. Раз в неделю аккурат. Разве припомнишь, что она там писала? Должно быть поздравляла с Новым годом.

– Значит, говорите, Ираида Никитична отправляла телеграммы аккурат каждую неделю? – Владимир Васильевич достал из внутреннего кармана пальто записную книжку и карандаш, положил её на стойку и собирался делать пометки.

Значит, был кто-то, кому она отправляла телеграммы. Писем она получала мало, Гитаров ещё раз вспомнил, что в ящике лежало писем десять. С другой стороны, полученные письма Ираида могла выбрасывать. Но вот телеграммы она отправляла аккурат каждую неделю. Может быть всё – таки шантаж?

– Так-с точно, господин помощник полицмейстера. Аккурат каждую неделю. – мужчина наблюдал, как Владимир Васильевич делает пометки в своей записной книжке.

– А когда? – не открываясь от книжки, спросил Владимир Васильевич.

– В какой день, Вы имеете в виду?

– Да, Лавр Иванович.

– Да аккурат по понедельникам.

– Тридцатое была суббота.

Гитаров расстроился. Такая версия полетела. У Леоновой был секрет, это точно. Но телеграмма была тридцатого декабря – это суббота. В этом году почта работала в субботу и в воскресенье. Жители хотели поздравить родственников с праздниками, вот и Леонова пришла на почту, чтобы поздравить свою маменьку. А ведь если бы это был понедельник. Если бы это был понедельник, то, вполне может статься, что Ираида могла отправлять телеграмму определённому адресату и, быть может, это был шантаж. Быть может, жертва шантажа не выдержала, села в поезд и прибыла в Карлов тридцать первое декабря.

– Так что было в телеграмме? Кому отправляла телеграммы Ираида Леонова? – Владимир Васильевич смотрел на Лавра Ивановича и видел, что мужчина не собирается оставлять своего упрямства, вздохнул и достал из кармана козырь. – Лавр Иванович, иначе один маленький секрет всплывёт и в Вашей жизни.

– Владимир Васильевич. – протестовал Лавр Иванович.

– Лавр Иванович.

– В Петербург. – крикнул Лавр Иванович, размахивая руками. – Ираида Никитична отправляла телеграммы в Петербург. Последняя телеграмма. Ах!

– Я требую её содержание. – настойчиво твердил Владимир Васильевич. – Именем Государя Императора Николая Александровича.

Лавр Иванович судорожно искал текст телеграммы. Её нигде не было. Ах, этот подлец Гитаров смеет ему угрожать!

– Я не могу найти. – крикнул Лавр Иванович.

– Скажите мне о том, какой там был текст? – Владимир Васильевич на мгновение умолк, наблюдая за хаотичными движениями Лавра Ивановича, потом спокойным тоном добавил. – Я забуду о Вашем маленьком секрете.

– Текст был о поездке. Да-да, я припоминаю, Владимир Васильевич. Текст был о поездке в Петербург. Ровно третьего января.

– Поездка в Петербург? – удивился Владимир Васильевич.

Так, всё сходится. Ираида – шантажистка. Она шантажировала кого-то. Но кого? Ласдорфа? Вяземскую? Ертышова? Гудомова?

Гитаров поймал себя на мысли, что он очень суетится и прыгает с одной версии на другуюю Гитаров чувствовал неуверенность от того, что теряет свою сноровку.

История Гудомова была известна Гитарову, но, чтобы он мог быть жертвой шантажа? Да и поездка в Петербург. В Петербург! Гудомов уже около года проживал в Карлове и перетянул Гитарова сюда. Гитаров знал, что Станислав Александрович не покидал Карлова больше месяца и то, он отлучался только в губернский центр Ч. Путь в Петербург Гудомову был закрыт. Гитаров знал это.

Гитаров собрался выходить с почты, как Лавр Иванович окликнул его:

– Господин помощник полицмейстера!

Гитаров оглянулся.

–Да, Лавр Иванович?

– Вы…– он замялся. – Вы, Владимир Васильевич, забудете..забудете о моём секрете?

–Да. – Гитаров открыл дверь. – Я забуду.

Гитаров вышел на улицу. Пурга разыгралась не на шутку. Он закрыл лицо руками и двинулся в сторону полицейского управления.

Мысли не покидали его голову. Кто сейчас в Петербурге? Ласдорф. Она могла шантажировать Ласдорфа. Он содержал её, так говорили, так говорит его жена. Но, зачем откусывать лапу, которая тебя кормит? Она могла узнать его секрет, она могла быть ненасытной. Хотеть уехать в Париж, хотеть больше денег. Хотеть дачу под Петербургом. Хотеть новых платьев. Хотя, как говорила графиня Ласдорф, ей заказывали платья у мадам Ламановой. Гитаров кивнул, подтверждая свои мысли. Во время осмотра квартиры убитой в шкафу спальни Гитаров лично видел и трогал очень много платьев. С другой стороны, она могла его шантажировать. Она могла инкогнито шантажировать его. Жертва её шантажа мог согласиться.

Гитаров остановился. Он был на Миллионой. Дом, в котором жила Леонова. Гитаров поднял голову и посмотрел на окна, в которых часто видел Ираиду. Никого.

Жертва её шантажа мог согласиться. Сначала. Потом ему могло это надоесть. А потом Леонова пригрозила. Пригрозила…

Он отвёл взгляд и двинулся дальше по Миллионой, к площади 1812 года, на которой располагалось полицейское управление города Карлова.

Пригрозила. Да, пригрозила, что приедет в Петербург 3 января, если этот человек не выполнит её условия, что расскажет кому-нибудь в Петербурге и этот человек погиб!

Тут Гитаров остановился. Он увидел госпожу Ертышову, направлявшуюся в сторону Площади 1812-го года. «Должно быть, ко мне? В такую пургу!».

Гитаров решил срезать и свернул направо, на переулок Багратиона. Он пробежал мимо ресторации Баумана, мимо ювелирного магазина братьев Гершев и оказался на Площади 1812-го года. Огромный плац, занесённый снегом, оказался перед ним. Посередине стояла украшенная шарами ель, за неё – две горки – одна поменьше, другая – побольше. По площади проезжала коляска. На противоположной от Гитарова стороне стояло небольшое двухэтажное здание в стиле ампир полицейского управления города Карлова.

Владимир Васильевич перебежал площадь, чуть не попав под колёса экипажа, забежал в здание и отряхнул свои тёплые рукавицы.

– Здравия желаю, Ваше благородие.

Гитаров повернул голову в сторону, откуда шёл звук. Это был дежурный Верховский, приятной наружности молодой человек лет двадцати пяти, но, по мнению Гудомова, очень «инфантильный юноша». Но Гитаров считал, что Верховский был очень исполнительным юношей. Он пришёл в управление год назад, придумал себе, что его должность – самая важная, а работники полицейского управления уподобились для него полубогам, ведь именно они борются с преступниками и очищают мир от монстров. Отец Верховского погиб в взрыве бомбы, которую метнули террористы в министра внутренних дел. Верховский ненавидел народовольцев и был против террора, поэтому, 19 лет, пришёл в полицейское управление.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.