Полная версия
«Волшебный пендель: деньги» Александра Молчанова, или Мои финансовые воспоминания
Наталья Евдокимова
«Волшебный пендель: деньги» Александра Молчанова, или Мои финансовые воспоминания
– Так вот, моё мнение обо всём этом таково: у тебя патологическая потребность к завершению.
– Ну, это нонсенс! Ты же постоянно рассказываешь мне о том, как проходит твой день, и мне всё равно, как он там у тебя заканчивается!
«Теория большого взрыва», 6 сезон, 21 серияВолшебный пендель № 1
Пятитысячные купюры
Берег мой, покажись вдали
«Песня о далёкой Родине», Роберт РождественскийЕсть особая категория зануд: они способны максимально усложнить самое простое задание. Я из таких.
Первое задание курса «Волшебный пендель: деньги» казалось предельно простым. Нужно было поменять обои на рабочем столе компьютера и телефона. Вместо милых сердцу картин требовалось установить изображение денег. И не просто денег, а самых крупных купюр того государства, в котором ты проживаешь.
Мне предстояло найти два подходящих изображения с пятитысячными рублёвыми купюрами.
До этого с рабочего экрана ноутбука на меня смотрела Сандра О – её вид всегда меня умиротворял. На телефоне были цитрусовые, и менять их казалось не так жалко. Я решила начать с телефона. Нужный запрос в поисковике – первые попавшиеся пятитысячные купюры – обои готовы. Красно, пёстро, угнетающе. Когда я присмотрелась к изображению, то заметила на нём еле видимые водяные знаки одного из стоков.
Это были не мои деньги. Поэтому, расправившись с дневными делами, я потёрла ладони, включила ноутбук, попрощалась с Сандрой О и принялась за поиски.
– Мне надо найти деньги, – объяснила я детям. – Пятитысячные. На экран.
Дети посочувствовали и захотели есть.
– Сначала деньги, – сказала я им.
– Ясно, – вздохнули дети и ушли.
Итак, мне нужны были деньги, достойные Сандры О. Но все изображения, которые выдавали поисковики, совсем мне не нравились. Приличных обоев с пятитысячными купюрами было до обидного мало – в общем пользовании курсировало несколько повторяющихся фотографий. Те же, которые мне даже нравились, были использованы на сайтах в статьях с названиями:
«По Новосибирску «пошли гулять» пятитысячные купюры-фальшивки»;
«В Красноярском крае выросло число фальшивых 5-тысячных купюр»;
«Жителя Ижевска осудили за сбыт пятитысячных купюр в Перми»;
«Нижегородская пенсионерка отдала мошенникам более 9 млн рублей»;
«В Тюмени похитили более 16 миллионов рублей, выделенных на проект для инвалидов».
Мы с Сандрой не хотели таких обоев и таких пятитысячных купюр. И уж я-то точно буду помнить подоплёку. Мне нужны были легальные деньги.
– Мама, ты уже нашла картинки? – спросил меня старший сын.
– Ещё чуть-чуть, – пообещала я.
– Нет уж, дай сначала поесть! – сказал он.
Пришлось прерывать поиски. Между делом я рассказала детям, как сложно искать и не сдаваться, вместе с ними мы пожалели пенсионеров и вообще всех, кого можно было пожалеть.
– Ты скоро закончишь? – спросил старший сын. – Мне надо с уроками помочь.
– Скоро, – пылко пообещала я.
Деньги на рабочем столе нужно было разместить для разных целей: чтобы привлекать их, чтобы проверить свою реакцию, чтобы привыкать к виду крупных сумм. По моему мнению, только честные картинки могли дать хороший эффект. В то же время я понимала, что остальные участники курса уже давно скачали себе первые попавшиеся обои и не мучаются.
Я же пошла в стоки. Искать по по стоковым сервисам можно было бесплатно, и я была готова купить понравившееся изображение. Фотографий с пятитысячными банкнотами в фотостоках было несравненно больше. И всё же оказалось сложно найти понравившуюся – видимо, психологически я отталкивала идею присутствия денег на рабочем столе. Часа через полтора мне почти понравилась одна картинка, за которую надо было отдать что-то около 5 долларов. Другие стоковые сервисы не предполагали покупки одной картинки и предлагали оформить достаточно дорогую и ненужную для меня годовую подписку. Я решила искать дальше.
И один из фотостоков оказался кладезем. Деньги слева, деньги справа. Деньги и асфальт. Деньги в кейсе. Просто деньги. Деньги веером; деньги, перевязанные ленточками, деньги в стопках и вразброс. Плюс к этому предлагалась пробная месячная подписка с возможностью скачать десять бесплатных изображений. Я оформила подписку и, скачав понравившиеся картинки, отменила её.
Всё было официально и легально. Для телефона я выбрала пятитысячные купюры россыпью – это была почти та же раздражающая картинка, которую я установила изначально, а Сандра О была заменена фотографией пачек банкнот, некоторые из которых были перевязаны подарочными лентами. Это символизировало то, что я готова и зарабатывать, и принимать подарки судьбы.
– Мама, всё?!
– Всё-всё. Мне осталось только обрезать по размеру. Пять минут…
Старший сын зарычал и ушёл. Я приводила картинки к нужному размеру, и меня осенило: подписка! Мне нужно сделать подписку для самой себя!
С недавних пор я подписана на сервис, предоставляющий доступ к музыке, подкастам, сериалам и фильмам. А что, если я организую для себя подписку на рост доходов? Сама себе буду эти деньги перечислять, никогда их не тратить… Я быстро создала в банковском приложении конверт с названием «Подписка на рост доходов» и установила ежемесячные отчисления в 199 рублей. Я подозревала, что это повлияет на моё подсознание: оно будет в курсе, что такая подписка есть, и постарается ею пользоваться – раз уж за неё заплачено.
Начну с малого, а по мере роста доходов буду переходить на другие тарифные планы.
На выполнение первого задания ушёл почти весь день.
Впереди у меня были английский, математика и русский язык.
Волшебный пендель № 2
Долги и кредиты
А в полночь ваши денежки
«Песня о Поле Чудес» из кинофильма «Приключения Буратино»На следующий день нужно было разобраться с долгами (как своими, так и чужими). Если кто-то мне должен – следовало написать ему и либо попросить вернуть долг, либо простить этот долг и забыть о нём навсегда. Если имелись невыплаченные долги или кредиты – Александр Молчанов предлагал завести специальный конверт для расходов на них и назвать его «Благодарность за…», вписав нужное.
Прослушав задание, я сначала облегчённо выдохнула: мне никто ничего не должен, я никому ничего не должна.
А потом вспомнила.
Первый раз, когда я пришла устраиваться на эту работу, я врезалась в стекло: не заметила его. По телефону мне сказали пройти в арку. За неё я приняла большую стеклянную дверь. Мне было больно и обидно – как это обычно бывает, когда встречаются незаметные стёкла и двадцатидвухлетние девушки. С аркой я больше так не ошибалась. А с работой ошиблась. Хотя ошиблась ли?
Директор веб-студии умел играть на скрипке и притворяться незаметным, как то самое стекло. В компании мы создавали веб-сайты, и я писала тексты. Это была моя первая творческая работа с прекрасным коллективом и аквариумом, в котором плавала красноухая черепаха.
Об этой кровожадной черепахе у нас на сайте даже была колонка новостей. Сначала её вёл другой редактор, которого я считаю моим первым и главным учителем писательского мастерства. Позже, когда он ушёл из компании, колонка о черепахе перешла ко мне, и это оказалось для меня честью. Черепаха откусывала рыбам хвосты и вела себя безобразно. Было о чём писать.
Я писала о ней за еду.
Проблемы с зарплатой начались сразу же: она оказалась ниже обещанной. Я, совсем ещё юная, стеснялась спросить, за что. Потом зарплата исчезла. Иногда директор загадочно кивал головой, мол, пойдём со мной и никому об этом не говори, что-то искал во внутреннем кармане пиджака и отстёгивал немного денег. Такие дни были праздником. Когда я возвращалась к коллегам, на меня смотрели завистливо.
В эту веб-секту тянулись хорошие люди. И, как это часто бывает с интересной работой, опыт был превыше всего.
И, конечно, обеды.
Мы, голодные копирайтеры, дизайнеры, программисты каждый день ждали бабушку-кормительницу. По вторникам и четвергам она традиционно приносила вареники (такая периодичность заставила нас эти вареники невзлюбить), а в остальные рабочие дни мы питались вполне разнообразно. Это продолжалось до тех пор, пока в одной из тарелок не нашли таракана. Он смиренно почил на отбивной.
– Таракан! – закричала коллега. – Таракан!
Директор подошёл, посмотрел на таракана, хмыкнул и позвонил бабуле. Разговор был коротким, как усики лежащего на отбивной таракана. Бабулю сменила компания, развозящая обеды. Еда без тараканов нам не понравилась. Мы с грустью вспоминали о былом, но вскоре обедов и вовсе не стало. Правда, всегда можно было перекусить рассказами директора о близком прекрасном будущем, когда деньги на нас будут сыпаться с неба.
– Ты в киоск? – спрашивала наша программистка у дизайнера. – Купи мне «Мивины»! Только попроси не острую! Они по умолчанию острую дают!
Переход на лапшу быстрого приготовления был болезненным. Иногда я брала с работы пакетики чая, потому что дома было совсем пусто. К счастью, я работала на двух работах. Но вторая позволяла мне разве что оплачивать снимаемую квартиру. Работая в две смены, я возвращалась домой к двенадцати ночи.
Я не была готова к лапше быстрого приготовления.
В один из дней, когда долг по зарплате достиг полугодовалого объёма, я решила на работу не идти. На это больше не осталось сил. Но в то же время было чертовски грустно. Я любила всё: флейту в переходе, ночную конечную остановку, каждого на нашей работе. И даже дурацкую красноухую черепаху. Один раз, когда я возвращалась ночным троллейбусом домой (а дорога на работу предполагала два троллейбуса и метро), одна девочка лет шести вышла к водительской кабине, расставила руки в стороны и закрыла глаза. Впереди была ночь, и девочка летела.
Я теряла не только работу. Казалось, я теряла себя.
Поэтому через день я вернулась.
– Где ты была?! – спросила наша программистка. – Мы так волновались!
Они волновались. Я растаяла. С тех пор я старалась не переживать из-за невыплаченных денег. Наверное, проработай я там дольше, я стала бы доплачивать сама. Ведь мне было на что покупать картошку! Три картофелины в день – таков был мой рацион. Я запекала их в духовке и экономно добавляла в запечённый картофель сливочное масло. Это блюдо никогда мне не надоедало.
Не знаю, сколько бы я проработала там, если бы мне не пришлось уехать в другой город. Но я уехала. Романтика постепенно выветрилась из памяти, и вспоминались только голод и долг.
Не один раз я пыталась мысленно простить этот долг и не думать больше о нём.
Но это не срабатывало.
Я описала директора в одной из книг, которая скоро выйдет третьим тиражом, и думала, что мы квиты.
Но долг не растворился.
Я то и дело вспоминала об этом. Не то чтобы мне так уж нужны были эти 500 долларов 20-летней давности (хотя что уж там, нужны и сейчас). Мне нужно было как-то отыграть то голодное время.
Спустя несколько лет после моего уходя из компании, общаясь с бывшими коллегами, я узнала, что деньги никому так и не выплатили. И директор при этом ссылался на меня – говорил, что мне должен расплатиться со мной в первую очередь, так как я больше всех работала.
Я работала наравне со всеми, но теперь на мне лежала невесть откуда взявшаяся ответственность за остальных.
Возможность простить долг – настоящий дар, который делает человека свободным. Почему-то я не могла сделать этого раньше: простить долг не мысленно, а по-честному, по-настоящему. Видимо, мне жалко было расставаться с надеждой. Даже получив разрешение от Александра Молчанова, я не сразу решилась на этот шаг.
Может, сейчас в компании уже всё изменилось?
Может, сейчас-то?
И я провела своё маленькое расследование: нашла в интернете отзывы нынешних сотрудников компании. И будто перенеслась в прошлое. Стратегия директора оставалась прежней: долги по зарплате, обещания светлого будущего – которое должно было давным-давно настать.
И вот, двадцать лет спустя, я написала сообщение и простила долг (и, получается, описала директора уже в двух книгах!).
Теперь мне никто не должен денег.
И ещё – я не работаю за еду.
Такое у меня правило.
Выполнила я и другую часть задания.
Недавно у меня возник невесть откуда взявшийся долг за капитальный ремонт – видимо, оставшийся ещё при покупке комнаты. Мне не хотелось ни разбираться, откуда этот долг взялся, ни выплачивать его. Но вот удивительно: создав конверт с названием «Благодарность коммунальному хозяйству за комнату», я тут же захотела этот долг погасить. Более того – я поняла, что мне приятно будет это делать.
В этом нет никакой магии.
Только волшебство – волшебство великого и могучего русского языка.
Капитан Врунгель, кстати, тоже об этом в курсе.
Волшебный пендель № 3
Ни копейки за день
Всё, что может провалиться
«Провал», Самое большое простое числоИ когда это у меня появился комплекс отличницы? Я спокойно прогуливала школу (частые головные боли всегда были хорошим оправданием). Списывала домашние задания. В четверти у меня случались тройки. Правда, когда я училась в экономическом колледже (и считала себя при этом далёкой от финансовых вопросов), моей лучшей подругой стала как раз отличница. Она никогда не опаздывала. Всегда делала домашние задания. У неё на всё был готов ответ. Наверное, ей сложно было видеть моё талантливое разгильдяйство, и она изо всех сил подтаскивала меня к своему стандарту. Я же пыталась сделать то же самое, разве что стандарты у нас были разными. В итоге я закончила колледж с красным дипломом, а моя честная подруга научилась пользоваться шпаргалками. Это были необычные шпаргалки: мы вместе разработали иероглифы. По ним можно было читать как по писаному, а другие ничего бы в них не поняли. Преподавательница, которая-таки застала нас врасплох во время контрольной (хотя, списывая, мы особо и не скрывались), долго рассматривала исписанный листок и качала головой.
– Ничего не понятно… – сказала она. – Но я возьму это с собой.
Я до сих пор использую часть придуманных знаков, сокращений и иероглифов. Например, слово «будет» я записываю как ll. Конечно же, это от английского will. «Логика!» – как часто восклицают мои дети, а потом стучат себя по лбу. Логика!
Утром я помешивала кашу (без молока, без глютена, на одном лишь воздухе) и слушала двухминутное задание. И, даже не успев дослушать, поняла, что это провал. Положить в карман все деньги (или все карточки), ходить с ними и не потратить ни копейки за день. Для особо сильных духом предлагалось пройти с деньгами в кармане по торговому центру. Так мы проработаем тему спонтанных трат, когда хочется срочно потратить полученные деньги. А ещё мы будем примерять на себя сознание богатого человека, который может купить всё что угодно, просто ему не хочется.
Мне же надо было свозить младшего к врачу, а мой проездной закончился. Я представила, как говорю водителю маршрутки: «Знаете, я могла бы оплатить проезд, но мне что-то не хочется», – и в какой-то момент всерьёз решила идти пешком.
Но гололёд. Но восьмилетка. Но…
Мы поехали. Это был провал. Как тортик на вишенке, мне пришла смс о списании небольшой суммы в копилку (на один из счетов списывается один процент от расходов). Это был двойной провал. Это был провал в 100+ рублей. Оставалось только смириться. Думаете, я смирилась? Как бы не так.
Но чтобы получить максимальную пользу от моего провала, я стала размышлять, сильно ли я подвержена спонтанным тратам. Ну, к примеру, когда идёшь по одному из брендовых торговых магазинов и видишь детские трусы со «Звёздными войнами». Разве это спонтанная покупка? Нет-нет, просто захотелось купить. Потому что трусов много не бывает. И футболок, кстати. Футболки – они как носки, разве что не пропадают после стирки.
Но мне повезло, что я зануда. Когда я училась в колледже и жила в тётиной семье, тётя как-то подарила на Новый год своей дочери и мне по большому пакету конфет. Это были вкуснейшие шоколадные конфеты с миндальной начинкой.
Сестра расправилась с пакетом за два дня.
Я же съедала по нескольку конфет в день, а остальные держала в выдвижном ящике. Я растянула конфеты практически на месяц.
Весь этот месяц моя сестра меня ненавидела.
Я была доктором Зло и прикусывала палец.
Хе-хе-хе.
Я умела делать запасы. Мне очень нравится известное видео, в котором прихожанка спрашивает священника: я, мол, получаю 80 тысяч в месяц. Сколько отдавать церкви? И священник говорит: всё отдавайте, все 80 тысяч. Хорошие хозяйки, сказал он, на запасах месяц проживут. Поэтому что нам один день?
Легко сохранить деньги, сидя дома и подъедая запасы. Но торговый центр – это действительно серьёзная проверка.
Перед Новым годом мы с детьми пошли за ёлкой. Не настоящей, пластиковой. Наша прежняя ёлка распалась. Два года мы подвязывали её карандашами и верёвками и никак не могли найти средств на покупку новой. Но теперь нашли, и дети ждали покупки, как праздника. Мы отправились в большой торговый центр. Помимо приобретения ёлки у нас была ещё одна задача: купить старшему шапку. Шапка нужна была ему в принципе, но особенно он хотел шапку с Марио. Я не знаю, как мы потратили четыре тысячи рублей, как я вообще решилась на такую незапланированную трату. Из магазина мы вышли с шапкой Марио, носками Марио, перчатками Марио, и всё это на двоих детей.
Шапки, кстати, оказались неудобными.
Здесь можно было бы добавить драмы и сказать, что эти траты не позволили купить нам ёлку, и в Новый год мы снова пытались совместить несовместимое – сделать из поломанной ёлки целую. Но нет, мы купили ёлку и торжественно несли её домой. Но несли домой и спонтанную покупку.
Эти мысли заставили меня признать то, что стремление к спонтанным тратам у меня есть. Да что там говорить. В середине дня, подзабыв о задании, я захотела купить пароочиститель. Я давно о нём мечтаю, а тут прямо припёрло. Подавай пароочиститель – и всё тут. «Почему, собственно, я давно мечтаю о вещи и не покупаю её? – думалось мне с каким-то восторгом. – Ведь это так просто! Добавить в корзину, оплатить картой. И почему я не сделала этого раньше? Вот дурочка!»
Мне стало легко и смешно. Я выбрала пароочиститель в интернет-магазине, просмотрела видео с обзорами и уже собралась сделать заказ, подсчитав, что денег на другие расходы останется достаточно. Представила, как легко мне будет очищать дверцы кухонных шкафчиков.
Только тогда я очнулась.
И вспомнила о задании.
Случившееся было словно каким-то наваждением, будто призыв не тратить сегодня деньги подталкивал меня к тому, чтобы эти деньги потратить.
Но я удержалась – и то каким-то чудом.
Значит, выполнила задание.
Если не считать ста с лишним рублей.
Ну выполнила же, а?
Волшебный пендель № 4
Мой капитал
Тайных вкладов миллионных
«Утиные истории»Чтобы как-то реабилитироваться после моего фиаско, следующее задание я решила выполнить заранее. Я так старалась, что перенеслась в прошлое и выполнила его несколько месяцев назад: начала откладывать определённый процент от поступлений. Правда, по заданию нужно было отчислять 10 % доходов, а я отчисляла 5 % – поэтому я лишь немного скорректировала процент. Задание состояло в том, чтобы деньги копились не для каких-то трат и не на «чёрный день». Нам предлагалось перевести в накопления 10 % от всех имеющихся денег и делать такие отчисления с любых доходов.
Так как я начала создавать капитал заранее, у меня было время осознать, насколько мощный это инструмент: именно решение зарегистрировать брокерский счёт и регулярно перечислять туда деньги открыло во мне интерес к деньгам, который дремал больше сорока лет. Только после того, как у меня появился хоть маленький, но всё же капитал, я начала читать книги по финансовой тематике и латать финансовые бреши в моей голове.
Хотя, казалось бы, знание о необходимости капитала лежало на поверхности. Мои дети очень любят комиксы о Скрудже МакДаке. Когда я начала объяснять им разные экономические понятия, оказалось, они всё это уже знают, так как прочитали об этом в комиксах. И уж точно в курсе о самом главном сокровище Скруджа – его первой монетке в десять центов. Она – самое дорогое сокровище из всех, что у него есть. Десятилетний Скрудж получил эту монету в результате сложной многоходовки[1], но добыл её тяжёлым трудом – очищая ботинки землекопа от засохшей грязи. Тогда юный Скрудж жил в Шотландии, а монета ему досталась американская. Он подумал, что землекоп обманул его, но превратил этот обман сначала в опыт, затем в мечту, а потом – в состояние.
Мне бы тоже хотелось такую монетку. В детстве у меня вместо одной монеты была целая копилка. Это была красно-белая жестяная банка из-под колы. Она отличалась от обычных банок – отверстие в ней было не круглой формы, а треугольной. В круглое отверстие монеты не влезали, а в треугольное – как раз. Мне кажется, тогда я начинала думать в правильном направлении – бросала деньги в копилку не потому что хотела что-то купить, а для удовольствия. Мне нравилось, как тяжелела банка, и раз в месяц я брала пинцет, переворачивала банку кверху дном и выковыривала монеты. Потом раскладывала их по ковру рядами, пересчитывала и бросала обратно. В моей копилке были и монеты, уже вышедшие из обращения, и юбилейные монеты. Я ими любовалась, натирала мягким зелёным камнем и полировала ветошью. Удивительно, что так же стал поступать мой старший сын: копить монеты, выкладывать их рядами на листе бумаги, пересчитывать… Не знаю, где в цепочке ДНК находятся финансовые гены, но они там точно есть.
Брату моё эстетическое накопительство было чуждо, но если нам нужно было накопить вместе на какую-то вещь, мы устраивали ещё одну временную копилку. Каждый год у нас была огромная финансовая цель – купить побольше петард и фейерверков, чтобы в зимние каникулы как следует набабахкаться. Но мы покупали их не единоразово, а постепенно, в разных магазинах, понемногу. Готовиться мы начинали с осени, и всё это время наши боеприпасы лежали на тёплой батарее, чтобы не отсыреть.
Другую копилку пытались создать нам родители, откладывая на сберегательный счёт какую-то сумму, которую можно было получить после 18 лет. И пусть эти деньги утратили свою ценность, мне приятно, что они были.
Но осознанно откладывать по 10 % я начала только сейчас. И теперь я знаю: что бы я ни делала, часть моей работы всегда останется при мне. Я больше не потрачу весь гонорар на безусловно нужные дела. Мой десятипроцентный капитал будет помнить и этот гонорар, и проданную на «Авито» детскую куртку. Со мной останется навсегда тот момент, когда я стояла на заснеженной ветреной улице с курткой в руках и ждала покупателя. Мой капитал будет помнить написанную на заказ статью. На мой капитал повлияют и написанная книжка-картинка, и гонорары, полученные за каждую встречу с читателями, и неожиданный подарок от друзей. И когда я сама о каком-то заработке забуду, он всё равно останется при мне. И где-то там, в моём детстве, останется и никуда не исчезнет моя красно-белая копилка.
Отложить десять процентов – значит идти вперёд. Десять процентов – это гордость за свою работу, талант и знания. И понимание этого делает меня ещё богаче.
Волшебный пендель № 5
На доброе дело
Твори добро на всей земле
Шура «Твори добро»Каждое новое задание на тренинге отправляет меня в детство. Почему-то становится очень важным понять, что я делала раньше и к чему пришла сейчас. И тема благотворительности оказалась для меня зыбкой, воздушной и довольно-таки болезненной.
В этот день нам необходимо было помимо «неразменных» десяти процентов начать отдавать определённый процент от доходов на благотворительность. В идеале это должны быть те же десять процентов, но предлагалось переводить комфортную сумму – например, один процент от доходов. Мне действительно сложно было начать переводить сразу десять процентов, поэтому я решила это делать постепенно. Начну с одного процента, и каждые четыре месяца буду увеличивать размер отчислений ещё на один процент, пока не дойду до десяти.
В детстве я была ребёнком с богатой фантазией. Были у меня и фантазии по поводу благотворительности. Хотелось мне, к примеру, найти на лестничной клетке голодающего африканского мальчика. Он должен был сидеть, прислонившись голой спиной к холодной бетонной стене. Я бы, увидев его, взяла за руку и отвела домой. Мои родители с радостью усыновили бы мальчонку, и был бы у меня ещё один брат.
Но мальчик на лестничной клетке так и не появлялся. Зато в 1990-м году с 7 на 8 января случился Телемарафон детского фонда, который меня, одиннадцатилетнюю, потряс. У меня тогда оставались деньги, подаренные на Новый год дядей и тётей, и я попросила у родителей разрешения отправить их в фонд. На почте приняли мой перевод, и это событие казалось для меня чрезвычайно важным. Да оно и было таким.
