Взгляд. Сборник стихов

В плену своего мозга, блуждая по нейронам,

Я вырваться не в силах. «Пустите!», – я кричу.

Наедине с собою, живя другим законом,

По лабиринтам белым, как призрак я лечу.

Мне страшно, одиноко, здесь только я и мутная,

Как воздух и как стены тугая пустота.

Я жажду пробужденья, от сна освобожденья,

Но давит на сознанье дурная теснота.

Душа в оковах белых витает по темнице,

Пока на воле тело гнетёт немая боль.

Мне не легка дремота, но тяжело проснуться,

Мир видится театром, я в нём играю роль.

Круги

Мы в жизни бегаем по кругу день за днём.

И незаметно дни сменяются годами.

Свои желания оставив на потом,

Словно журавликов бумажных оригами,

Мы собираем тихо в тумбочку мечты.

Кладём их стопочкой в красивую коробку.

Замочек вешаем, а ключ для красоты

На шее под рубахой носим робко.

А может быть достать их все оттуда?

На волю выпустить, пускай летят?

Стряхнуть песка и пыли с них пол пуда,

И пусть мечты летят куда хотят.

А мы за ними вслед и в поднебесье

И сверху на себя мы поглядим.

И с удовлетворением крылами

Мы круголя ещё разок дадим.

Не надо бегать, лучше мы кругами

По небу птицами свободно попорхаем

На землю мы приходим все ногами,

Ну, а с неё голубкой улетаем.

Разбежавшись п…

(Алексею Максимовичу)

Разбежавшись, полным ходом,

Набирая скорость всласть,

Напои идущих мёдом,

Дабы в горе не упасть.

Разбежавшись, полети в небеса,

Расправив крылья,

Омываясь на пути вечной сказкой,

Новой былью.

Разбежавшися, пари,

Словно птица над лесами.

И любовью одари,

Птичьим пеньем, голосами.

Разбежавшись, прокричи

Всему миру озаренье.

И раздай его ключи

Всем, кто «За!» в то же мгновенье.

Разбежавшись, пой во благо,

Всем врагам наперекор,

Огласи немую весть,

Растревожь немой укор.

Разбежавшись, песней звонкой

Даль укутай, разорви

Глухоты тугие путы,

Прокричи ей о любви!

Разбежавшись, пробуди

Души спящие во мраке.

Светом ярким освети

Сон-траву во поле – маки.

Разбежавшися, пади

Навзничь, устремляем взглядом

В белизну морской ладьи,

Проплывающую рядом.

Разбежавшись, плюхнись в грязь,

Чтобы гордость не взлетела.

Чтоб из грязи вышел князь,

Чист душою в чёрном теле.

Сон

В миг, когда сон начинает свой бег,

Что тебя ждёт по ту сторону век?

Движется мир, суетится Земля,

А ты просто счастлив, там нету тебя.

В блаженном неведенье бродишь в дыму,

И что в том дыму не узнать никому.

В хмельном забытье, в упоенье дремоты.

Живёшь другой жизнью – шальной, беззаботной.

На ратные подвиги смело идёшь,

Любви обещаешь, её жадно ждёшь.

Там нету границы, и нету запрета,

Там нету вопросов, а значит ответов.

Ты просто свободен и счастлив во век.

Что снится тебе? Расскажи, человек!

Шансонетка

Шикарный клуб, кожа и дуб,

Шест посредине сцены.

Жирный тюфяк напыщен и глуп,

Его не пугают цены.

Деньги и власть, вино и коньяк

Совсем разложили разум.

Старый развратник, плешивый маньяк

Шарит намётанным глазом.

У столика дева юлит телесами,

Танцует приват нервно,

Блеснула рука золотыми часами,

В стринги засунув евро.

Насытившись танцем, потея от страсти,

Клиент заказал банкетку.

Неспешно шагая, она в его власти,

Увлёк за собой шансонетку.

Седина

А всё-таки так старит седина,

Как в белый саван горе одевает!

Что молодость, что старина,

Она людей нещадно ею покрывает.

А небу проседь вовсе не почём.

Оно от седины без (с) спорно краше.

Течёт по небу белизна ручьём,

И отражаясь в лужах, птицей машет

Крылами белыми у неба синевы,

Меняя очертанья небосвода.

Природа всё ж сильней людской молвы.

Предвестник седина плохой погоды.

И только для людей она не в радость,

Поскольку признак горя опыта возможно и печали.

Не торопись принять познаний мудрых кладезь,

Пока Харон к брегам твоим на лОдье не причалил.

Петрович

(Памяти хорошего человека)

Покойся с миром, дед Борис!

Пройдя войну, огонь и голод,

Хоть потрепала тебя жизнь,

Всегда душою был ты молод.

Весёлый дед закалки старой,

Ты суетился каждый день.

Хоть в праздник песни под баян

До ночи, встать было не лень

С утра побриться и помыться,

И снова день встречать трудом.

Таким, как ты надо гордиться,

А не судачить о былом!

Покойся с миром, дед Петрович!

Ты много горя повидал!

Познал войну, фашиста сволочь!

И, всё же жить не уставал.

Ещё один свидетель правды,

Увы, навеки замолчал.

И в том молчанье, видно, прав ты.

Ты и при жизни не кричал.

Не ныл, не выл, не рвал рубаху,

А просто тихо честно жил.

Двух сыновей взрастил не с маху.

Пускай и денег не скопил,

Создал семью, построил дом,

Который после отобрали,

Хоть не имели на то прав.

Тебя в коморку запихали.

Свалили с ног, но ты поднялся.

И не такое проходил.

В больнице тихо отлежался,

Пришёл домой и снова жил!

Покойся с миром, добрый дед!

Тебе не дали дожить век.

Иди спокойно на тот свет.

Ты – настоящий Человек!

Безконечная безконечность

(моему аутёнку)

Без (с) конечность моя, без (с) конечная.

Наказанье моё ты вечное,

Ты – награда моя человечная,

Как пучина небесная млечная.

И за что ж ты меня посетило,

Без (с) конечного света светило?

Для чего ты мой путь осветила,

Без (с) словесная ты моя сила?

Отчего ты меня растревожила?

Всю скукожила ты меня, съёжила,

И собою почти уничтожила.

Но и этим меня приумножила!

Обнажала меня твоя сила,

И, порою, даже бесила.

Разожгла, как нечистая сила,

И огнём своим погасила.

Без (с) конечность моя, без (с) конечная,

Богом данная дань ипотечная,

Что с лихвой я ему оплачу

И обратно домой отпущу.

Необъятная суть

Осень златая, одёжку латая,

Листьями клёна шуршала,

Дождиком частым, серебряной нитью

Пальтишко своё зашивала.

Птица в ночи над нею смеялась:

«Ты нищенкой в золоте ходишь,

В лесах заунывную песню поёшь

И с золотом тем хороводишь.

Алмазной росой украшаешь пальтишко,

Потёртое, в дырах и латах.

В багряном платочке, надменная слишком,

Простушка ты в царских палатах.

Тебя я понять, хоть убей, не могу.

Ты золото топчешь ногами.

Ступаешь вальяжно, и в каждом шагу

Обласкана всем богами.

Ужели ни золото, ни серебро

Тебя не прельщает богатством?»

«Оставь, мне богатству дороже добро,

Уймись, надо мной не злорадствуй!

Что золото? Пыль! Серебро – лишь вода.

Как жизнь утекает сквозь пальцы.

И каждый в нём день помечен крестом,

Вышитым, словно на пяльцах.

А сколько осталось той жизни? Мне впрок,

Увы, не нужны золотые.

Я ими любуюсь, играю и только.

Они для меня как живые.

Я с ними болтаю, ребячусь, шучу

И с ветром вожу хороводы.

Бросаю листву под ноги ему

И в глади хрустальные воды.»

«Ну, знаешь, наверно, сошла ты с ума!», —

Ей птица ночная кричит.

«Меня не прельщает пустая сума,

А солнечный свет не манит.

Сквозьзвёзд серебро во тьме я парю,

Луны наслаждаясь прохладой.

Я вечное око боготворю,

Любуюсь холодной лампадой.

Как белый опал, сияет во мгле

Тот призрачный ОБразМАНящий.

Он тянет к себе ночныесозданья,

Магический шар восходящий.

По небу летит и сводит с ума

Всех житей ночи непроглядной.

А солнечный свет мне вреден, кума!

Меня ослепляет изрядно.»

Но третий вмешался в их разговор,

В ночи непроявленный ликом:

«Что создано мной, разрешу я ваш спор,

То вечно и равновелико!»

Искристым потоком тот голос звучал

В тиши непривычно звенящей.

И в воздухе тая, волной уплывал

Пленительный ТОК ИСходящий.

«Вам свет и любовь мною сверху даны,

Нельзя их потрогать на ощупь.

А снизу проявленный мир силой тьмы.

Для вас он привычней и проще.

Я – солнце, и месяц, Я – утро, и ночь.

И то, и другое – во благо!»

Искристый поток умчал ветер прочь.

Верхушки деревьев, как флаги

Метнулись за ним в порыве лихом,

Листвой догоняя прохладу.

А осень и птица расстались на том,

Вкушая ночную усладу.

Но каждый остался при мненье своём.

Им в Яви небес не постичь.

Лишь сверху видна Явления суть.

Но всем высоты не достичь!

Серый гражданин

Жил на свете серый гражданин,

Серый от макушки до штанин.

Серые ботинки, серые носки.

Грустный и безликий, серый от тоски.

Мрачный и невзрачный, серый его дом.

Хмурые, тяжёлые тучи за окном.

Утром просыпаясь, с серого дивана

На ковёр ступал он сизый, словно дым.

Серый и холодный домик без изъяна

Покидал на утро серый гражданин.

Пыльною дорожкою шёл он на работу,

Бурыми осенними листьями шурша.

Суетя рутинные серые заботы,

Седовласый дядя топал не спеша.

День за днём шагал он на работу

От дома по дороге и назад.

И несли бездумно его ноги

Много-много дней и лет подряд.

Но однажды в серый будний день

На его пути была преграда.

И огромный котлован на нём

За терпенье стал ему наградой.

И невольно повернув в сторонку,

Изменил суть (дь) бу тот гражданин.

Обходили люди ту воронку,

Только не вернулся он один.

Уходя направо от той ямы,

Он решил идти другим путём,

И никто на серой той дороге

Не слыхал уж более о нём.

Шёл, наматывая летокилометры

Солнышку навстречу на восток.

Обжигали, обдували его ветры,

Остужал холодный воздуха поток.

Гражданин шёл налегке с душою светлой.

Не давили спину сумки и тюки.

И тропа та не была уж цвета пепла,

Постепенно стёрлись серые носки.

Серый цвет лица загаром обновился

Больше он не раб, не гражданин!

Странным называли его люди,

Сам себя прозвал он бедуин.

Шёл он, песню напевая потихоньку,

А слова её сложили опосля

Смены рваной бывшей серой одежонки

Лишь на то, чего дала ему земля.

Листья, шкуры зверя дикого лесного

Вместо шляпы цвет июльского венка

И встречая люди странника такого,

Улыбались и крутили у виска.

Ну, а он смеялся им в ответ приветно.

Повторяя свою песенку, свистя.

Ускоряя шаг к мечте своей заветной,

Через речку брод из камушков мостя.

А мечта его вся в песне изложилась

И слова её просты, как белый свет.

Свет Ярилы, неба, звёзд, что раньше снились.

А теперь он наяву им шлёт привет.

«Ведь не зря же меня мама родила,

Чтоб напялил я одежду на тела,

И пошёл бы по тропинке напрямки,

Огибая буераки и пеньки.

Чтобы серым не казался белый свет!

В даль шагаю, тёплым солнышком согрет,

Открывая для себя ради игры

Неизвестные далёкие миры.»

Окно на небо

«Продам квартиру с окнами на небо»

Висело объявленье на стене.

«Ремонту и вложений капитала це не треба.

звонить по номеру и лично мне.»

Чудак, зачем же вместо неба тебе гроши,

Когда ты видишь звёзды из окна?

С рассветом ты встречаешь день хороший,

Не выходя из дома до темна.

Днём солнышко к тебе заходит в гости,

И освещая каждый уголок

Души твоей, приятно греет кости.

Взирая на прозрачный потолок,

Лениво чешет ухо кот лохматый,

Играет радугою на двери цветной витраж,

Мелькают за окном снежинки белой ватой.

Сменив картину и дополнив вернисаж,

На окнах появляются слезинки

Растаявшего снега. Изо льда

Стекают ручейком стекла морщинки.

Струится вниз неспешно талая вода.

И нету никого на свете выше,

Чем ты и небо, и объятья солнца рук.

И голуби, сидящие на крыше,

Стучат тебе в окно, как старый друг.

Дом

Понятие дом у каждого разное,

Кому-то дворец, кому-то шалаш.

Кому-то усадьба, местечко пейзажное,

Квартирка и даже гараж.

Но главное это своё ощущенье,

Что домом из нас каждый зовёт.

Для кого-то семья большая с любовью

Его с нетерпеньем в том доме ждёт.

Для кого уголок, торшер, одиночество,

Мягкое кресло и книжная полка.

Или клубочек и спицы – вязание,

Может быть, пяльцы и нитка с иголкой.

А для кого-то дом это – свалка,

Куда, не стесняясь, он тащит весь хлам

С помойки, его не собираясь

Ни с кем, ни за что делить пополам.

Или халупа, но чистая белая,

С вязаной скатертью, думки подушки.

Куда непременно каждую пятницу

Идут на пирог в гости подружки.

Большая гостиная, ввысь потолок,

Расписанный фреской, у двери прислуга.

Портреты семейные, комнат не счесть,

На праздники люди лишь этого круга.

Разительно скромен дом лесника,

Где двери открыты зверюшкам и птицам.

Он сложен из бруса, суровый на вид,

Хозяину там не сидится.

Он бродит по лесу и дом его здесь,

В нём нет ни окон, ни дверей.

Есть общая крыша и общий фундамент,

Один для людей и зверей.

Но есть всё же люди, что дом не находят

И бродят по улицам где-то.

Зимою морозной и в слякоть весной,

И в палящее знойное лето.

Их называют просто БОМЖи,

И не для них удобства,

Попав в обстоятельства трудные может,

А, может, в угоду и жлобству.

Есть люди, которым планеты и мало,

И это совсем не их дом.

Они на порядок выше всех нас,

Они знают всё обо всём.

Раз в тысячу лет приходят на помощь

С неведомых дальних миров

И выполнив долг, уходят печально

Обратно, удел их таков.

А, в общем и целом, мы – странники-души,

И дома у нас вовсе нет.

Есть пристань и время, где мы ожидаем

На поезд обратный билет.

НЕМНОГО О ЛЮБВИ

Бабская любовь

Долги подсчитаны, как мы воспитаны,