Мир Маньяка. Книга вторая

Владимир Уваров

Мир Маньяка. Книга вторая

Книга основана на нереальных событиях, которые

всё же происходили…

Наверное…

Каждый человек рождается для какого – то дела.

Эрнест Хемингуэй

ГЛАВА 38

Сергей Максеев и Абаж женского рода

Если Бегокол родился благодаря жестокости своего отчима, то Сергея Максеева маньяком сделала извращённая любовь его мамули.

Эта почтенная матрона, весьма миловидная, на первый взгляд производила впечатление очень доброго и душевного человека. Но за глаза, люди, знавшие её называли «Абаж», и это было не покалеченное производное от слова «абажаемая», это было «жаба», только наоборот. И все вокруг её просто обожали, пока не узнавали, что скрывается за этой маской. И вот тогда обожание превращалось в отвращение.

Её «любовь», на самом деле, была деспотичным захватом власти над человеком, именно так она подчиняла всех вокруг. А когда люди это понимали, то было уже поздно.

Маленький Серёжа очень хотел вырваться из тюрьмы своей мамы. Но замки в ней были очень крепкие. Наверное, спорт или музыка, или ещё какое-нибудь занятие могли послужить бы ему отдушиной, но на его жизненном пути встретился Максимка, тот самый, которого потом Ву наградит прозвищем Нушрок.

И их совместные развлечения стали развиваться: Максимка делал из животных свои картины, а Сергей же просто убивал их, вымещая всю злость на мать, которая копилась годами.

Так и росли они, очень разные, но сходившиеся в одном страшном увлечении. Хотя они его таким не считали. Со временем они стали соревноваться, ведь каждый считал, что именно он круче.

Но так было не всегда. Нормальная жизнь Сергея начала рушится с переездом в новый дом. Вернее, когда его сожгли. А получилось это так: его любимая мамуля купила замечательный дом, но денег за него всех не заплатила, а когда пришёл срок отдать остаток, то решила, что продавцу и этого хватит. С милой улыбкой она стала предъявлять тому претензии. То дом по метражу гораздо меньше, чем было заявлено, то недостатки какие-то находила, то ремонт оказался дороже. И это после того, как пожила в нём пару лет.

История эта тянулась и тянулась – деньги отдавать мамуля не хотела. Продавец плюнул, и исчез. А чуть позже, то ли по недосмотру, то ли по ещё какой причине, дом загорелся, и сгорел весь. Милая Абаж с сыном еле успели выскочить из него, не успев прихватить ничего с собой. И началась другая жизнь. Они сняли какой-то угол, недалеко от дома, где с удовольствием жил будущий Нушрок, у которого было всё, и даже больше. Теперь уже не понять, научил ли он Серёжу своим «забавам», или Серёжа стал первым изливать свою обиду и злость на весь мир, убивая беззащитных животных. Но выросло, то, что выросло.

К своей мамуле он продолжал относиться с уважением, за которым скрывались страх и злость. Повзрослев, Серёжа стал хорошо понимать, что на самом деле представляет его мамуля. И старался, как можно больше времени проводить вдали от неё. В обществе единственного друга. И занимаясь делами, которые ему нравились всё больше и больше, хотя, другим людям они показались бы архимерзкими. Он, как сосуд, впитал в себя тёмную сторону своей мамули, и тоже тщательно скрывал её.

А так, это был обычный мальчик, у которого со временем, появилась девочка, к которой он испытывал чувства, которых раньше не знал.

И он не хотел её резать.

Но в их отношения ворвался ядовито-сладкий напиток под названием «Мамуля». Нет, она не запрещала их встречи, и не критиковала его избранницу. Она лишь мягко указывала на её несовершенство, как бы помогая их союзу. Но через некоторое время любовь Серёжи переросла во всю ту же злость, а затем, и в ненависть. И милой девушки не стало. И не только в его жизни, её не стало совсем. Случилось это после поздней прогулки с её любимым Серёжей.

Она умерла быстро.

А мир получил нового убийцу-маньяка. Пока не серийного, но и это было уже не за горами.

Дело об убийстве милой девушки очень скоро перешло в разряд «висяков», а Максим и Сергей заболели новой страстью – они стали соревноваться, что поделаешь, всё требует развития.

Сначала они пробовали свои «навыки» в глухих местах Подмосковья, но в разных районах. Поэтому, серия и не вырисовывалась. И, несмотря на изощрённую жестокость преступлений, единичные случаи не объединялись в единое делопроизводство.

Как-то вечером осеннего дня Максим загорелся новой идеей:

– Это всё не то. Надо что-то эпохальное сделать. А для этого место надо поинтереснее выбрать. Как насчёт Парка Победы?

Сергей засомневался:

– Уж слишком значимое, да и народу там тьма.

– Вот это и хорошо. Хочется, чтобы наши «картины» увидели многие. Ты со мной?

Отказаться Сергею очень хотелось, но это означало бы полный проигрыш, и победу его напарника, поэтому, он буквально выдавил из себя:

– Конечно, я с тобой.

«Работа» получилась просто «на славу», во всяком случае, в изощрённых мозгах двух подельников. И, конечно же, убийство в таком месте, да ещё таким способом, получило громадный резонанс.

– А теперь, нам надо быть подальше от всего этого, и для этого надо куда-нибудь слетать на время. Ты как к морю относишься? – Максим, хотя и был в состоянии эйфории от сделанного, но инстинкт самосохранения подсказывал ему: «Бежать, и подальше».

– Как скажешь, я не против.

И они в тот же день не только купили билеты, но и улетели в тёплый ноябрь Турции.

ГЛАВА 39

Дом Ву и жизнь в нём

Мир для нас – это то, что мы видим и чувствуем. И то, и то можно строить и менять. Можно – в нашем воображении, а можно – в том, что мы называем существующей реальностью.

Несмотря на то, что в голове у Ву строительно-созидательные процессы не прекращались и были порой просто фантастические, его дом уже был построен и был не менее удивительным, чем его многогранная жизнь. Если кому-нибудь он решился показать его весь и рассказать о нём, то это выглядело бы так…

– Нет, этот дом строил не шизоидный параноик. Просто я пророчил себе жизнь очень известного человека, соответственно – со всеми плюсами и минусами. А минусы этой жизни заключаются в том, что куча людей хочет влезть в твою личную жизнь, старательно превращая её в публичную. Мои пророчества имели основу: первые успехи были впечатлительны, в том числе – и финансовые. Именно в тот момент я и решил построить не только дом, а целый мир, в который мог войти только я. С виду – достаточно обычный, но только с виду… Присутственную зону видели многие. Но существует и другая, личная, где кроме меня не бывал никто. Строители привозились из зарубежья и увозились обратно после того, как они выполняли какую-то часть работ. Поэтому полностью подземный комплекс не видел никто, кроме меня… Вход в него располагался не в каминном зале и не в библиотеке, что очень эффектно – отъезжающая полка с книгами или горящий камин. Мне же показалось, что эффекты надо заменить на целесообразность… Куда человек может отлучиться, не привлекая особого внимания? Правильно, в уборную! Выйдя из главного зала, мы попадаем в широкий коридор, а в нём – одна дверь, зайдя в которую мы оказываемся перед выбором: в какую из трёх туалетных комнат зайти. Почему их три, а не как обычно две? Ответ прост – в трёх найти тайный вход сложнее, чем в двух, а не моё понимание разделения на половые признаки. По довольно старой традиции, я считаю, что есть мальчики и девочки, а всё остальное… ну, вы сами знаете. Наконец, мы в нужной комнате, осталось только открыть его. Но… Тут тоже не всё так просто. Потянуть один какой-то нужный рычаг не получится, так как нажать надо сразу три: два – руками, один – ногой, и только тогда панель отъедет в сторону, и мы окажемся… Перед следующей дверью! Чтобы открыть её, надо войти в маленькое пространство перед ней – тогда панель за вами закроется – и в полной темноте (если, конечно, не догадались взять с собой фонарик или телефон) набрать на панели шестизначный код. Пока вы это делаете, слышатся звуки, как будто пространство вокруг вас наполняется каким-то газом. Ощущения при этом очень сильные, особенно если не знаешь, что при отсутствии опасности – это просто звуковой эффект, а вот в аварийном режиме – усыпляющий газ. Но если вы набрали правильный код, эта дверь тоже открыта, а если, нет, что ж, всякое бывает.

Лестница ведёт вниз к площадке. Похожей на пульт управления. На стене много кнопок и тумблеров. Конечно, это не космический дизайн – нет дисплея, с которого можно управлять всем, лишь дотрагиваясь пальцем до него. В данном случае всё примитивно и… Надёжно. Щёлкнул тумблером, и в конце туннеля от стены отскочила мишень, а возле тебя выехал ящичек с пистолетом. Вид, вес и даже отдача, которую можно регулировать – при выстреле соответствуют настоящему, только «стреляет» такой пистолет радиосигналом, который на мишени зажигает светодиод. А выглядит это так, как будто мишень продырявили, и сквозь неё прорывается солнечный свет. Ещё в пистолете есть баллончик с газом. Его можно включить и при выстреле получить порцию настоящих пороховых газов. А также – сымитировать звук выстрела. Полная реальность стрельбы… Следующий тумблер, – и появится другая мишень, в которую можно покидать ножи. Тут уж всё без электроники. Всё ручками, ручками… Примечательна ещё одна красная кнопочка, та, что под стеклом. Если нажать её, то сверху упадёт бетонная плита, и входная дверь заблокируется. Да так, что без взрывчатки её уже не открыть… В конце туннеля – выход в мой сад, снаружи заметить его невозможно, а выйдя через него, попадаешь в место у забора соседнего участка, через который можно незаметно «свинтить». Но он – не, то что бы обманка, он просто оправдывает наличие туннеля, да и только… Главное скрывается в одной из стен туннеля. Найти его очень непросто и ещё сложнее открыть. Это ещё один коридор, который ведёт к лазу, выходящему в лесу – который уже за пределами моих владений – и к маленькой комнате, которая предназначается для полного уединения, потому как найти меня там не может никто. В этой комнате – запас воды в больших бутылях с шунгитом1 на дне, что не даёт ей портиться несколько лет. Низкая кровать, такая удобная для медитаций. Пара аккумуляторов для того, чтобы был автономный свет. Конечно, свечи намного аутентичней, но они сжигают кислород и дают дым. В шкафчике полно чистой одежды и постельного белья. В общем – всё для того, чтобы прожить тридцать-сорок дней, проводя очистительную голодовку или ретрит2. Или скрыться от кого-нибудь. Когда хочется отдохнуть от житейской суеты, это совершенно прелестное место! Ты и тишина! Место, где можно разобраться, что в голове накопилось, и разложить в ней многое по полочкам. Во всяком случае – весь подземный этаж задумывался и для этого… Но проходило время, и я научился балансировать между известностью и супер известностью с толпами поклонников и отсутствием спокойной жизни. И слава богу – теперь мой дом никто не осаждал. И вот в моей новой жизни – с появившимися смертельными врагами – моя секретная зона обрела своё истинное назначение. Здесь можно отсидеться и «исчезнуть со всех радаров». Буквально – провалится под землю. Конечно, провести в маленькой комнате без солнечного света на одной воде целый месяц требует некоторой психологической организации. Но при некоторых тренировках такой ретрит может даже доставить удовольствие. Правда… Так надолго растягивать это удовольствие у меня не получалось, но пять-семь дней для разгрузки тела, головы и души я практикую время от времени. А так же краткосрочные часовые медитации. Безусловно, при должной тренировке место не имеет значения, но всё же такое уединение приносит удивительные результаты… Всё моё подземное царство было предназначено для меня, но для какого-то «другого меня». Совершенно не для шумного режиссёра из гламура… Помню, подарили мне как-то китайский пиджак с воротником – мандарин, расшитый золотыми драконами. Как только я надевал его – во мне многое менялось. Конечно, я не становился Джеки Чаном3, но спокойствие просто накрывало меня, и я становился другим. Так вот, и спустившись в свои подземные владения, со мной происходило то же самое… Об этих моих владения не знал никто, включая самых близких. И не потому, что я не доверял им. Это был только мой мир. Где я оставался наедине с собой. И со своими демонами. А они у меня страшные – расхлябанность, лень, несобранность. Тут я корректировал их, а не они меня… Позже я купил ещё один дом, рядом который. Но не для того, чтобы парк свой побольше сделать, а для того, чтобы иметь ещё одно жилище с гаражом. В него из основного дома можно было попасть по туннелю.

ГЛАВА 40

О «О расставании»

– Друзья! Как хорошо, что вы приехали! – О встретил Ву и Кота на пороге своего дома.

– Ну как ты, Мефодьевич? – Кот уже с порога с обеспокоенным лицом задал этот вопрос.

– Что-то случилось? – О был удивлён этим вопросом.

– Слушай, ну ты даёшь… Десяток лет жил душа в душу с красотулей, каких свет не видывал, и такое дело! – Ву тоже был обеспокоен.

– А, ты о том, что Аннушка ушла? Я уж думал, что-то серьёзное. Нет, всё нормально.

– Ну да… Может, объяснишь нам, непросветлённым, как это не горевать, не ревновать?

– Други мои златы, всё просто…

– Да уж, совсем просто… – Кот даже вздохнул, вспомнив, как ему было тяжело, когда ушла его жена.

– Кот, не перебивай старших, – О улыбнулся, да так беззаботно! – Как только один в семье начинает задерживать развитие другого, то такие отношения напоминают шагающую ногу с гирей на ней. И нога – не сразу, но через некоторое время – будет стараться освободиться, чтобы пойти дальше с той скоростью, которая именно ей нужна, и туда, куда ей хочется. Но юмор в том, что не только гиря мешается ноге, но и нога мешается гире, ведь гирей она стала именно из-за ноги. И только когда они отцепятся друг от друга, они смогут найти общую дорогу для них обоих и стать не гирей и ногой, а двумя ногами, которые пойдут с удивительной скоростью. Правда… Они могут и не найти свою дорогу… Живущий подле тебя человек – не твоя собственность, а ты – не его. Люди не то что бы забывают об этом, просто не могут принять этого. Нельзя жить для другого, ты просто растворяешься в нём, исчезаешь и становишься неинтересен не только твоей половинке, но и себе. Твой мир меркнет, сжимается в кокон повседневных забот, нужных, но не главных в этом мире. Но это всё – разум. А сердцу сложнее. Сначала оно болит, а затем наступает тупое безразличие, которое для человека даже опаснее – многие непоправимые глупости совершаются именно в этом состоянии.

– А мне кажется, что во время боли и раздражения… – сказал задумчиво Ву, режиссёру был интересен разговор не только с личной точки зрения, но и с профессиональной. – Встречи-разлуки… Какой фильм обходится без этого? А часто – на этом только и держится.

– Ву, я о сердце говорю, а ты – об ЭГО. Оно-то как раз не может смириться, что тебя предпочли кому-то, и поднимает из глубины души всё самое тёмное, а иногда – и мерзкое. Но только в том случае, если оно управляет человеком, а не наоборот. Продолжу… Вообще-то процесс напоминает выздоровление от болезни. В большинстве случаев – у одного.

– А у второго что, иммунитет? – Ву продолжал спрашивать.

– В большинстве своём: один любит, а второй позволяет любить, то есть ему кажется, что он вместе с партнёром заражён болезнью по имени любовь, но это всего лишь так, за компанию. Даже при частичном выздоровлении появляются положительные моменты. И главный – это Свобода. Не свобода напиваться с друзьями, не менять партнёрш и всякое другое. А Свобода с большой буквы – Свобода Выбора. Конечно, можно разменять её на всякие мелочи, говоря, что живёшь в своё удовольствие и только один раз. Безусловно, любой может спустить свою жизнь в унитаз – ведь это только его жизнь… А можно уйти из старой жизни и начать новую: поехать наконец в Тибет, пожить в шалаше или написать книгу… Да просто почувствовать, что можно выбрать из тысяч разных дел те, которые не давали порой уснуть и казались в старой жизни невыполнимы, ведь ты уже стал гирей, прикованной к ножке, безупречно красивой и удивительной. Но как не прелестен охранник твоей тюрьмы, именно он отбирает у тебя свободу. И какое-то время ты согласен со своим рабством, ведь тебе завидуют – не всегда по доброму, но завидуют – и это сильно тешит твоё ЭГО. И как только эта замечательная ножка освободится от этой тяжеленной гири, вдруг окажется, что и не гиря это вовсе, а мячик, лёгкий на подъём и пушистый, ведь это ножка делала его гирей. Двое, когда соединяются в одно, всегда теряют часть своей свободы. И если это осознанная жертва, то она даже не воспринимается как жертва.

– Итак, ты болел, а теперь выздоровел? – спросил Ву, расположившийся на маленьком диванчике, который стоял на уличной веранде.

Погода ещё баловала тёплыми деньками, и сидеть на улице, ловя последние тёплые лучи, было просто превосходно, хотя и слегка прохладно, но приятно, особенно, закутавшись в мягкий и пушистый плед.

– То есть – до этого ты болел, – теперь уже утвердительно продолжил Ву. – Как-то незаметно…

– Друзья, я пытался объяснить, используя сравнения. Их не надо воспринимать буквально. Всё же любовь – это не совсем болезнь, а расставание – не совсем выздоровление.

– Ты нас запутал уже. Это был сон про не сон. Или не сон про сон?

– Да, о любимейший мой Алладин Вуалов! Вижу, что ты внимательно следишь за моей мыслью. А она заключается в том, что от отношений – особенно близких – надо получать радость, и если она исчезает, то нужно…

– Расстаться!?

– Можно и расстаться. А можно вернуться на исходную. И построить всё заново.

– А как же быть с тем, что нельзя войти в одну реку дважды? – теперь уже Кот задал Учителю вопрос, который волновал его.

– В одну – нельзя, надо другую создать. Только эта река – не всегда новый партнёр, а совсем новые отношения.

– Сложно.

– Согласен, вообще выстраивание отношений – вещь не простая. Человек умеющий сделать шаг назад, может посмотреть на них по-новому. И решить: какой шаг будет следующий.

– Каков же твой?

– Могу показать один. Пойдём!

В гостиной у Мефодьевича появился новый житель. Он был жёлтый, двухколёсный и очень красивый.

– Позволишь? – Ву со знанием дела уселся на мотоцикл. – Хорош, без понтов, но хорош. У тебя кризис какого возраста?

– Среднего, просто он запоздал немного, – О улыбнулся. – Не то, что бы я долго мечтал о таком. Желание и решение появились одномоментно. На фоне Свободы Выбора.

– Не думаю, что твоя Анечка не давала тебе возможности прикупить такого «железного коня»… – сказал Кот.

– Безусловно. Не она, а я – но в той системе координат – сдерживал себя, даже не подозревая об этом. Сладкие и прелестные оковы хоть и приятны, но всё же остаются оковами. Оковы или связи создаются двумя сторонами, а не одной.

– А что он у тебя необычный такой? Выхлопушки нет, да и цепи – тоже. И стоит в доме. Что, запах масла и новой краски приятен? – майор ходил вокруг мотоцикла кругами.

– Кот, это – не совсем мотоцикл, это – е-байк, – вмешался режиссёр, который уже встречался с подобным чудом.

– И кого он делает, этот еб…

– Темнота… – Ву рассмеялся. – Это мотоцикл на электрическом ходу, полиция уже комплектуется такими. Не дымят, деталей минимум: колесо – мотор – батарея – процессор – провода. И почти беззвучные. В общем – наше будущее. И в дом его можно втащить, запах бензина и масла отсутствует.

– Слушай, режиссёр, поработал бы с моё – без выходных и отпусков! Сразу бы информации в голове, не относящейся к работе поубавилось. Особенно – в части предметов роскоши – майор сказал это не обиженно, а как то устало.

– Не обижайся, да и новшество это совсем недорогое – деталек-то мало, правда, аккумулятор недёшев, но надеюсь, что только пока.

– И что? Вокруг дома ездить будешь? – майор не сдавался.

– Обижай старого больного человека, обвиняй его в слабоумии… – О ласково погладил своего нового друга. – На таком люди из Москвы во Владивосток ездят. По дороге заправляются, вернее – заряжаются.

– Поменял жену на мотоцикл? – опять влез с вопросом Кот.

– Можно и к этому всё свести. Или выпивать лишний стакан и считать: вот она новая жизнь. Только… Через некоторое время поймёшь, что это – не она, а просто пить стал больше. А если не поймёшь, то просто сопьёшься… Ты, Кот, сам таких случаев море видел.

– Да, уж! Пьют от неразделённой любви, понимаешь. Дежурка разрывается от звонков об их подвигах… – подтвердил майор.

– Как-то приехал ко мне старинный мой друг. Хороший человек, глубокий, хотя и не простой…

– Да где ж они – простые среди интересных? – перебил О режиссёр.

– То-то и оно… – продолжил Учитель. – Смотрит на меня и говорит: «Решил я из жизни уйти…». И хочется ему что-то услышать от меня, возможно – последнее в его жизни. Ну, что обычно в таких случаях говорят: «Ты что? Да брось эти глупости! У тебя есть то и то, надо жить!», – так, примерно, Кот?

– Ну да, похоже! – майор слушал внимательно, уже не обращая внимания на необычный мотоцикл.

– А я ему несколько другое говорю: «Правильно, уходи!», – серьёзно, без подколки так говорю. Он молчит, в глазах недоумение и вопрос, а я продолжаю: «Из этой жизни уходи, коль достала, да надоела. Из этой уходи, в новую…». – «В какую, новую?», – спрашивает он меня. – «А вот это тебе решать, ведь её построить ещё надо, старая-то закончилась – ну и уходи из неё. Оставь в ней работу, друзей. Чем больше в ней оставишь – тем реальней будет новая…», – отвечаю.

– А обязательно менять всё? – тут же спросил Кот.

– Нет, но важно, чтобы это получилась не «как бы новая», не новая понарошку. А так – тебе же её строить из многих вещей. К чему это я? А к тому, что для кого-то достаточно покупки мотоцикла – и вот она, другая жизнь, а для других – это много-много разных свершений и поступков, им одной покупки маловато будет, правда, и жизнь у них поярче, да поинтересней, правда, и посложней.

– Всё логично, всё отлично и… Сразу без проблем? – подключился Ву, вроде как шутя.

– Признаюсь сразу: я – человек, даже если кто-то из вас в этом сомневается, – ответил вроде как серьёзно О.

– Ну, так, иногда… – друзья рассмеялись.

– А значит, ничто человеческое мне не чуждо – страх, сомнения. И первоначальный диссонанс присутствовал. По существующему дресс-коду4 мои шансы встретить попутчицу согласно моим запросам равны если не нулю, то минус сколько-то.

– О, не смеши, мы обожаем тебя и очень дорожим нашими беседами, правда, Ву? – пошутил Кот.

– Спасибо, но вы – не в моём вкусе. Как минимум – пол не подходит.

– Тебе ведь нужен образ, ради которого… – Кот попытался руками что-то показать, но смешался и замолчал.

– Точно. И момент, когда старый мир рухнул, а новый ещё не построен – не сильно приятен даже для философа. Это, знаешь, как старый диван, уже негодный, но такой привычный! А к новому надо ещё привыкать. Так и отказываться от старой привычной жизни ох, как нелегко, а уж новую жизнь построить – да так, чтобы она лучше прежней была – ещё та задача! Но любой кризис проходит. При небольшом насилии.

Майор переспросил его:

– Усилии?

– Кот, и при этом – тоже. Так что жизнь продолжается, поэтому перекусить нам не помешает. Не так ли? И увидеть, что стол у меня хуже не стал! А потом сходим искупаться на озеро.

– Ты, как всегда, извиняй меня, но на гуляния у меня возможности нет – служба, понимаешь… – ответил Кот и продолжил. – От стола отказаться нет сил, больно душевный он у тебя. А вот искупаться… У режиссёров-то график свободный, он с тобой и погуляет. Ведь погуляешь? – спросил у Ву майор.

Как бы здорово не рассказывал О, но новая жизнь и одиночество…

К ним ещё привыкнуть надо, и наличие хорошего человека рядом явно не помешает. Это понимали все. И поэтому Ву не стал отнекиваться, а только сказал:

– Хорошей компании завсегда рад. Жаль только, что ты уезжаешь…

– Ну и ладненько! А сейчас – за стол! – и хозяин дома повёл гостей-друзей на кухню.

Глава 41

Радость холода

Уже на осеннее золото наплывает охра, цвета потихонечку тускнеют, становятся мягче – всё вокруг засыпает. Время тишины и спокойствия. Только тот, кто это не может почувствовать, видит в этом времени только грязные лужи да промозглость. Ветер уже залезает под нехитрую одежду, как бы проверяя: готов ли ты к зимним холодам?

Однако их наступление приносит некоторым людям радость и удовольствие – к ним принадлежал и О…